— В варп, артизан. Всё потом — наши живы, а остальное позже. Я устал, Кристина в коме.
— Медикусы, Терентий! — зачастил артизан.
— Не помогут в этом случае. Травмы несколько иного плана, тело Кристины в порядке. Но спасибо за заботу. Поставь перед дверью в совещательную служку какого, попрошу, если что-то понадобиться, — озвучил я. — И да, я пока спать и отдыхать, отключу вокс в варп, — честно предупредил я, совершая озвученное.
Впрочем, попробовав расслабиться, встрепенулся — фигу мне, а не “поспать”. Варпнутые флуктуации гонять надо, чтоб их.
В итоге совершил я кибернадругательство — тело задремало, а сознание в сопроцессоре бдело вполглаза. Не сказать, чтобы удобно, но самое оптимальное из возможного, благо за сутки такого невнятного состояния и вправду отдохнул. И душевно болеть почти перестал, а вот Кристина, к сожалению, состояние не поменяла. Душевно не поменяла, а вот физически… мдя. И ведь ещё питательные вещества ей нужны, напомнил себе я, да и мне не помешают.
И попёрся к двери, требовать себе оборудование медицинское и санитарно-гигиеническое. Не то, чтобы я прям восторгался уходом за бессознательным телом, но выпускать Кристину из колыбели крылов категорически не хотелось, а значит — всё сам.
Дождался принесения, занялся делом, как из-за двери послышались звуки, извиняюсь, драки! Ну всё, решил я, нашли время и место. Похер на причину, но сейчас всем настанет северный пушной зверь. Здоровый, крыластый и с нимбом, злобно оскалился я. И тут дверь чуть приоткрывается, и в верхнюю часть проёма ввинчивается Лапка. Её оппоненты замерли на пороге, а я, быстро сообразив, что и как, рявкнул:
— Всё в порядке, пусть остаётся! — на что дверь захлопнулась.
Мдя, дурак я сегодня, осудил себя я, глядя на тяжело дышащую кошатину. Ну ладно, не хочу ни с кем говорить, устал. Но, во-первых, аколиты — это ближний круг. Так что хоть пару слов сказать надо всем.
А, во-вторых, с той же Лапкой отношения как меня, так и Кристины, несколько ближе, чем “подожди за порогом”. Так что даже стыдно, немного, отметил я.
— А… — начала было, отдышавшись, Лапка, на что я отогнул край крыла, придерживая Кристинину голову. — Как она, Терентий? И простите…
— Она — без сознания. Сколько пробудет так — не знаю, но восстанавливается, потребляя энергию, — таков был "отчёт". — Просить прощения стоит скорее мне: я, Лапка, о тебе вообще не подумал, так что прости. И Кристина, да и сам несколько пострадал, — в некотором роде оправдался я. — Далее, дай мне пять минут, свяжусь с аколитами, — подытожил я, на что кошатина рот захлопнула (возражать мне вздумала, небось) и кивнула.
Бегло обвоксил аколитов, убедился, что в сознании и относительно целы, убедил в собственной жизнеспособности и поставил перед фактом “лечебного отдыха”.
Тем временем, подошедшая Моллис погладила Кристину по волосам, поблестела слезинкой и, засучив рукава (фигурально), занялась кристининой физиологией. От покушать до наоборот, чем мне немало помогла и поселила в меня зверька “благодарность”. Да и вообще, биоманту “накормить” бессознательного правильнее и проще, чем всякими катетерами и прочими иглами.
В общем, весьма в тему оказалась Лапка, да и Котофей, до того скорбной тряпочкой притулившийся в уголке совещательной, несколько ожил.
И так, в размышлениях и уходе, провели мы неделю. Леман навигатил, но его зоркость была пониже демонической, так что добиралось Милосердие до Кадии гораздо медленнее. Само же Милосердие не слишком пострадало, а где пострадало — чинилось, согласно докладу Эльдинга. Погибших оказалось четыре сотни человек, почти все неудачно упавшие, правда не все. Я выпал в осадок, когда мне доложили о казни двух варп-мутантов.
Дело тут вот в чём: мутации, вызываемые имматериумом, естественно, весьма различны. Но при этом чётко делятся на две основные категории: мутации физические и мутации сути. Физические — тут понятно. Те же флуктуации, различной степени сложности, последнее в плане “осмысленности”. То есть, от банального ионизирующего излучения, вызванного прорывом “нормального отклонения” через поле Геллера, до более осмысленных, но не зависящих от человека или кого-нибудь разумного воздействий.
Щупало какое, рога, хвост, крыла вот всякие. Образ, отражённый в измерении воображения, спроецированный на материальный объект класса "человек".
В принципе, пресловутая вера в Импи — защитит. Если ты фанатик. Также защитит вера в то, что с тобой ничего не случится — если ты волевой и цельный человек. Воображение и воля в этом случае выступают как щит от изменений. Но, как понятно, не всегда достаточный, да и люди весьма разные.
В общем, подобную мутацию может заполучить любой нормальный человек, которому не повезло. И скверной демонической и гадостями варпячьми от него не фонит, но, возникает пресловутое “но”.
Никаких запретов такой “чистой” мутации поразить, например, мозг — не существует.
А это даёт весьма простую и понятную аналогию к мутации типа второго, которые всякие гадкие еретики обзывают “дарами хаоса”, а то и конкретных божков. Вообще, и дары божков ихним последователям, естественно, есть. Большая часть которых воспринимается нормальным человеками как проклятье — например, тот же “одарённый” слаанешит на Талларне вызывал откровенное отвращение. Своими многочисленными членотентаклями, разбросанными по телу вагинами, да и “естественный” пинус конских размеров в прямом смысле — это просто издевательство. Да ходить банально неудобно, не говоря о прочем.
Ну и ситуация, когда засранный имматериум проникает в сознание. Сначала корёжит его, а уже потом, через него, тело. Тоже выходит преизрядная пакость: искажённое дистиллированными, мномиллионолетними негативными эмоциями и порывами сознание, ну и тело, под этот искорёженный разум изменённое.
Последние два типа “мутантов варпа”, как понятно, надо безоговорочно жечь: еретиков — по определению, а насмотревшихся на варп — потому что и не люди они уже, а отражение разлитого в варпе негатива и гадостей. Гадят людям, последние, нужно отметить, иной раз так, как никаким хаосистам в сладком сне не приснится.
С отношением же к мутантам в Империуме дело в том, что определить, какого “типа” мутация, ни варпа не выходит. То есть, людей, обладающих знаниями, возможностями и властью, чтоб сказать — вот у этого отпилить рога, а вот этого сжечь огнём, на весь Империум единицы.
Собственно, я в свое время думал, что следы на коллегах от щупал отрезанных всяческих и рогов отпиленных — следствие заигрывания с божками хаоса, по молодости и глупости. Да щаз! Таких игрунов жгут огнём и правильно делают.
Но, псайкер-исследователь, да просто неудачно оказавшийся в “частично-имматериальном” месте коллега, что при нашей профессии более чем нормально, вполне может обзавестись стильной щупаластью, рогатостью и прочим.
Но в нашем случае дело в том, что:
Я и Кристина можем определить природу мутации, пусть ныне только я, но перед расстрелом спросить было надо, варп подери!
Ну и при бесперебойно работающем поле Геллера обзавестись мутацией второго рода может весьма ограниченный контингент граждан. А именно, операторы пустотных щитов — но это только в материуме, в имматериуме, как понятно, им даже безопаснее. Механики и обслуживающий персонал варп-двигателя — эти да, всегда “зона риска”. И, наконец, любители, не будучи мной, Кристиной и джокаэро, полюбоваться варпом.
Последний, к слову, на второй день моего затворничества, явил свою приматью физиономию в совещательную. Открыв дверь в диване, реконструктор этакий. Полюбовался на меня и Кристину, по-у-укал, да и извлёк из своих недр некий овощ. И протянул мне, с мыслеэмоцией, что это, мол, специальной полезной транспортной бабе, пусть выздоравливает. На мой невесёлый ответ, что она без сознания, на меня махнули рукой (левой нижней) с пожеланием “сам сожри, тоже не помешает”.
И совсем уже было собрался обезьянус скрыться в недрах, как я его поймал, да и попросил наши с Кристиной доспехи привести в порядок. Джокаэро поу-у-укал, губами поплюмкал и изволил согласиться.
Эпопея того, как через час взмыленный Эльдинг аж довоксился до меня, виниться, “что неведомые злодеи похитили ваш доспех, Терентий”, была весьма забавной и несколько подняла мне не самое радужное настроение.
Ну да не суть, а суть в том, что появление мутантов на Милосердии возможно, но второго типа — довольно маловероятно. Так что затеял я проверку, а впоследствии и скандал со злобным рёвом на всех, в основном — на бороду многогрешную, капеллана нашего корабельного.
На пальцах напомнив (знал ведь, паразит такой!) расклады, я, широко улыбаясь, предупредил, что если хоть одного “мутанта”, не пойманного за прямым саботажем, пристрелят, то часовня Милосердия обзаведётся новой стильной свечкой в человеческий рост. Бородатой и, до поры, на “капеллан” отзывающейся.
Поп, придавленный праведным гневом (а, подозреваю, крылами) мелко кивал. А я подумал, да и выдал:
— А вообще, экклезиарх, давайте так: я вот почти уверен, что мелкие мутации появились у кучи народа — мы в Оке, а я гашу лишь опасные для корабля отклонения. На всё моих сил не хватает, — честно признался я. — И куча народа скрывает, если у них там палец на ноге лишний, или глаз на заднице проклюнулся.
— Веруют недостаточно! — вскинулся поп, но под моим скептическим взором сдулся.
— Как могут, так и “веруют”, — наставительно изрёк я. — Не предатели, не саботажники, и уж тем более не поклонники губительных сил. Прячутся, а если им какой-нибудь рог на лбу не отрезать — получим мы на Милосердии “мутантов в техпомещениях”. Оно нам надо?
— Не надо, конечно, Император обереги! И понимаю, что отделить скверну от недостаточной веры ваша святость сможет, — обозвался поп. — Но как к вам этих… пострадавших доставить?
— А просто честно сказать, — не стал выкруживать я. — И после первых “рисковых”, ну или тех, кому неудобно слишком, подтянутся и остальные.
И да, первый отозвавшийся был оператором-наводчиком, с… я совершил натуральный подвиг, не заржав: глазом на ягодице.
Вообще, смех смехом, но учитывая, что жопное буркало всё прекрасно чувствовало, располагалось весьма неудачно, а дюжину часов в день оператор проводил в не самом мягком (чтоб не расслабляться и не задремать) кресле… Ну реально, жалко дядьку, хоть и смешно, конечно. Причём, природа и тип мутации скорее демонстрировали “служебное рвение”, на которое откликнулась какая-то из пропущенных мной “малых флуктуаций”.
В общем, дядька был отдан хирургеонам, которые вырвали ему око из неположенного места. Потом был рог, лишние пальцы… и прорвало. Ну не до хрена, но с тысячу человек мутации заполучили, а исцеление не дало зародиться “нелегальному мутантскому гетто” на моём родимом Милосердии.
И да, к концу недели наше совместное пребывание с Лапкой привело к закономерному итогу. Точнее, кошатина реально с ума сходила, но “неприлично”. При том, что Кристина, будь в сознании, не только бы одобрила, но и поучаствовала. Так ещё уламывать пришлось косеющую от желания девицу! Вообще бардак, но по итогам хоть она в разум пришла, да и я несколько расслабился, тоже напряжён был и переживал, как понятно.
Чистая физиология, но полегчало, да и от того, что Моллис не дёргалась, тоже стало полегче.
И вот, на восьмой день Милосердие дотелепалось до Кадии. Кристину я оставил под присмотром Лапки и Котофея, а сам вынужденно попёрся на мостик, доказывать “что я не баран, а судно — не еретиковозка” Стражам Кадии.
Последнее заняло всего полчаса, ну и Милосердие легло на разгонную траекторию к Сиянию. А я оглядел “представительную делегацию”, вздохнул да и озвучил:
— Она без сознания, но, в целом, похоже, что идёт на поправку. Я — в порядке, если что-то очень надо, то доступен. Но, признаюсь вам, аколиты, мне бы хотелось быть рядом с Кристиной, надеюсь на ваше понимание, — озвучил я. — И, наконец, Тид, прошу у вас прощения, — озвучил я, неудачно притворяющемуся ветошью двух с половиной метров ростом, ассасину.
— За что, господин Инквизитор? — выпучил очи он.
— Не уверен на сто процентов, но, похоже, ваша личина на Станции уже не годится, — напомнил я.
— Пресвятой Император, господин Инквизитор! Да в варп эту личину, сделаю операцию, не впервой, — отмахнулся парень. — Я до сих пор прийти в себя не могу — был на корабле, уничтожившим Бездну! Это… слов нет, господин Инквизитор!
— Нет — и не надо, Тид, — с видом жрущего сверхдредноуты на обед, а завтракающего исключительно тяжёлыми линкорами, ответил я. — Ну, раз не надо извиняться, то и не буду, — логично заключил я. — Кстати, Леман, я с нашими метаниями совершенно запутался, а часть стандартных для Сегментума Обскурос течений вообще не знаю. Сколько времени нам примерно лететь?
— От пяти до десяти дней, Терентий, — отозвался Леман. — Пречистое Сияние — ближайшая к Оку Крепость.
— Знаю, потому и выбирал как цель изначально, — дополнил я.
— Милосердие — отменно быстрый корабль, — продолжил трёхглазик, на что Боррини приосанился. — А я — далеко не худший навигатор, — скромно потупил он все три глазика. — Хотя, с госпожой Кристиной не сравнить, — вздохнул он.
— Не расстраивайтесь, Леман, псайкеров бета ранга, а уж тем более бета плюс — единицы на весь Империум. Так что, среди навигаторов, вы из лучших. Да и, к тому же, вы не старик, развиваетесь ещё.
— Ваша правда, Терентий, — несколько поправил навигатор фигуральную корону, фигурально съехавшую ему на нос.
Ну а дальше — ситуация, уже почти традиционно для меня, особенно когда это касается баб-с…
В общем, летим мы, значит, летим. Я вожусь с отчётом, пусть предварительным, но основную часть сдам по результатам допросов, а часть сразу. Орать, что я охренительный молодец, я не буду, но в архив Крепости и отчёт по уничтожению Леди сдать надо.
Вообще, по уму, надо было сразу давать оповещение по Имперскому Флоту, но я посчитал последнее нецелесообразным: инструкция подобное предписывает, но орать на весь Империум не стоит. Бездны, построенные в эпоху Ереси Гора, не видели тысячелетиями, притом, что одно судно было гарантированно уничтожено. Пусть знает Орден, Орденский Флот, а остальные… ну некомпетентен я в данном вопросе, прямо скажем.
