— Батарея "Шилок" и эскадрилья из восьми самолетов.
— Отлично! Предлагаю следующий план: из инженерно-технического взвода берем первое, второе, третье инженерно-дорожные отделения и отделение ТММ, все это прикрываем зенитной батареей и пока парни готовят маршрут, мы формируем колонну автотехники для переброски дивизии. Часа через два-два с половиной, можно колонну выпускать на маршрут, пока она начнет движение в начале маршрута, в конечной точке отделение ТММ закончит наведение переправ.
Только сейчас я понял насколько просто и изящно бывший командир отдельного инженерного батальона решил задачу по переброске целой дивизии. Это конечно не дивизия Советской армии, но все равно значительная сила. Ведь за простыми словами инженерно-дорожное отделение и отделение ТММ, скрывается серьезная военная техника. БАТ-М способен со скоростью до 10 км/час прокладывать колонный путь по бездорожью, танковый мостоукладчик за три минуты навести 18-ти метровый мост, грузоподъемностью 60 тонн, а таких мостоукладчиков целых три, и наконец отделение ТММ может навести из четырех секций 40 метровый мост или четыре десятиметровых переправы.
После того как, предложение Луняченко было утверждено, весь штаб дивизиона включился в работу по отработке этого плана. Отзывались с передовой "Шилки", формировались автомобильные роты, по всем подразделениям собирались, проверялись приборы ночного видения. Из курсантов формировалось подразделение регулировщиков, составлялась кодовая таблица переговоров, согласовывались частоты и позывные. Определялись места дозаправки автотранспорта топливом и где будут дежурить технички, эвакосредства и запасные автомашины. Расчеты показали, что всю дивизию можно перевезти за один рейс, при условии, что три четверти машин будут использовать прицепы. Мы могли выделить только десять, из состава ИСР, на которых обычно перевозят тралы для танков. В какой-то момент показалось, что ситуация зашла в тупик и начали уже подумывать как все успеть сделать двумя рейсами, но Знаменский, позвонив в свой штаб и переговорив с кем-то, сказал что недостающие прицепы — больше сотни, на время возьмет в противотанковой бригаде генерала Москаленко, которая располагалась практически рядом с прокладываемым колонным путем. К нему, в бригаду немедленно выехал офицер, с приказом о временном выделении техники.
Одновременно, по предложению Луняченко, на угрожаемые участки были выдвинуты из его ПМК две траншейные машины, а из состава саперной роты — полковая землеройная машина, для отрывки траншей полного профиля, если получится то эти же машины отроют ложные окопы полуметровой глубины, а инженерно-саперный взвод их заминирует. Разметку опорных пунктов на местности, произведут офицеры ИСР и Луняченко, капитан Смагин займется установкой минных полей. Но уже и так было ясно, что несмотря на то, что с саперной техникой проблем не было, самих саперов не хватало катастрофически. Опять выручил Знаменский:
— В состав дивизии входит саперный батальон, было бы хорошо если бы его перебросить раньше боевых подразделений, для подготовки позиций.
— Сколько личного состава в батальоне?
— Полностью укомплектованный по штату — пятьсот восемнадцать человек.
— Я так понимаю весь батальон перебрасывать нет необходимости?
— Совершенно верно, нам нужны три саперные роты по сто пятнадцать человек, и необходимое имущество.
— Что вы имеете в виду?
— Шанцевый инструмент и запас мин.
Думая как быстрее перебросить триста с лишнем человек, а также необходимое имущество, я повернулся к Васильеву. Он придвинувшись ко мне, негромко сказал:
— Командир, а если использовать наш "Аэрофлот"? Они за час смогут все это провернуть, и пока основные силы будут перебрасываться автотранспортом, успеют подготовить позиции и заминировать местность.
— Сколько и какой техники может выделить "Аэрофлот"?
— Самолетов типа "Ан-2" — двадцать четыре единицы. Грузоподъемность до двух тонн. За один рейс возьмет отделение саперов со всем имуществом и боекомплектом. Все "Аны" поднимут больше чем полторы роты, сесть могут непосредственно на позиции, грунт позволяет. Вторым рейсом заберут всех остальных саперов и более половины машин будут свободны.
— А давайте-ка, Александр Васильевич перебросим еще и разведчиков?
— Полностью поддерживаю! В разведбате как раз есть рота пешей разведки, её во вторую волну полностью можно перебросить, остальные две роты разведывательного батальона — на бронеавтомобилях и "плывунах" доберутся своим ходом.
— Откуда ты уже штаты местные знаешь, а начштаба?
— Ну..., не совсем еще знаю, но от Знаменского кое-что услышал, да на ус мотал...
— Это хорошо, мотай дальше на ус — пригодится! Давай тогда организовывай летчиков, договаривайся обязательно о прикрытии с воздуха с генералом Лакеевым. Да...! И подскажи ему по поводу перебазирования на "аэрофлотовский" аэродром, там места много, укрытия есть, взлетка полосами выложена — никакой дождь не страшен!
— Так точно, сделаю, только тут небольшой затык, товарищ подполковник!
— Какой, еще небольшой затык?
— У "аэрофлотовцев" радиостанции на другом диапазоне работают — в районе ста мегагерц, а у нас до шестидесяти максимум, необходимо от "Овода" к ним на КДП "полевку" кинуть.
— Так в чем дело?
— Почти пять километров кабеля, товарищ подполковник.
— Есть другие предложения?
— Пока нет.
— Тода не х... копаться майор! Чтобы через двадцать минут связь была!
— Есть!
Недаром Шполянский командовал взводом управления. В артиллерии это тот же взвод связи, с некоторыми особенностями, присущими нашему роду войск. Может кому-то покажется двадцать минут на пять километров и невыполнимым, но не для взвода Шполянского. Еще почти год назад, наш Миша оформил рационализаторское предложение, которое позволяло перекрывать вдвое, а то и втрое все нормативы по прокладке полевых кабельных линий связи. Вернее рационализаторских было два: как говорил автор отдельно на разматывание, отдельно на сматывание.
Вкратце это выглядит так: все кабельные катушки оборудованы специальными герметичными разъемами, которые позволяют не тратить лишнее время на сращивание кабеля при прокладке, пустая катушка остается на линии, слегка прикопанная. При сворачивании линии связист просто бежит по кабелю, и катушка сама сматывает полевку, с помощью специальной пружины, которая взводилась при прокладке кабеля. Как видите все просто.
Когда у Шполянского кто-то спросил почему он оформил все это как два предложения, получил чисто одесский ответ:
— Молодой человек! Два раза прийти в кассу получить деньги, ровно в два раза приятней!
Плюс еще то, что дефицитную изоленту для сращивания кабеля он получал по никем не отмененным нормам и строго следил, чтобы занятия по прокладке кабеля не отменялись. Куда он её девал, я мог только догадываться, но в его хозяйстве всегда был образцовый порядок. Вот и сейчас, даже в его отсутствие, телефонное отделение управилось за восемнадцать минут.
Пока прокладывали кабель к аэродрому, майор Знаменский обратился с предложением, которое меня как артиллериста очень взволновало.
— Товарищ подполковник, меня очень беспокоит то обстоятельство, что перебрасываемая дивизия практически остается без артиллерийской поддержки!
— Почему, объясните?
— Два корпусных артиллерийских полка после марша из Повурского лагеря с 20 июня находятся в роще, два километра западнее местечко Торчин.
— Так в чем проблема, как я понимаю артиллерия есть?
— Да, орудия и расчеты в наличии, в обоих полках нет тяги!
— А как же они совершали марш из лагерей, в место сосредоточения?
— По батарейно, перекатами.
— Т.е. какая-то тяга есть?
— На каждый полк есть по четыре трактора, ими и обходятся...
В штабе повисла абсолютная тишина. Все были артиллеристами и профессионально отдавали себе отчет в том, что без возможности совершать маневр, и не просто маневр, а скрытный, опережающий, артиллерия не грозная сила — "бог войны", а просто дорогостоящий металлолом.
— Какой состав полков, товарищ майор?
— В одном полку: двадцать четыре стодвадцатидвух миллиметровые пушки и двенадцать стопятидесятидвух миллиметровые гаубицы, а во втором тридцать шесть стопятидесятидвух миллиметровые гаубицы.
— Типы знаете?
— А-19 и МЛ-20.
— Отличные системы! Итого семьдесят два тяжелых орудия. Алексадр Васильевич, мы уже знаем что имеется в "Райсельхозтехнике"? Да, кстати, а какие трактора в полках?
Знаменский удивленно посмотрел на меня, но ответил:
— "Сталинец".
— Напомните скорость движения!
— До пяти километров в час.
— Александр Васильевич, так что есть у Завирухи?
— Сорок три колесных Т-150, семь гусеничных Т-150 и двадцать семь "Беларусей", плюс еще несколько различных моделей.
— Эти на ходу?
— Да, дополнительно сейчас выясняется, что можно поднять из того, что списано.
— Что есть у Завирухи из автотранспорта?
— Он уже весь ушел на формирование автомобильных рот, но вместо грузовиков можно использовать тракторные прицепы. Я предлагаю к одному Т-150 цеплять один тракторный прицеп и два орудия без передков, это будет задействовано тридцать шесть тракторов, семь в резерве. Кроме того в артполках есть сорок-пятьдесят процентов автотранспорта, его можно использовать для переброски других грузов, в первую очередь снарядов.
— Добро, давайте согласовывайте мероприятия по переброске артиллерии со штабом корпуса. Есть мысли как использовать эти полки?
Первым ответил Знаменский:
— Я бы создал три двухдивизионные группы: одну из М-30 в центре, и две из МЛ-20 на флангах. Таким образом можно использовать на полную мощь все семьдесят два орудия.
— Отличное решение, теперь надо, чтобы его утвердило выше стоящее начальство!
— Это я беру на себя, товарищ подполковник!
— Еще раз давайте прикинем порядок переброски дивизии. По нормативам колонна растянется на двадцать пять — тридцать километров. Считаю, это явная ошибка. Марш надо совершать одновременно по трем маршрутам, тогда мы намного раньше сможем перебросить дивизию в назначенный район.
— Но у нас не хватит мостовых средств, может еще на один маршрут не более!
— Давайте думайте, необходимо вдвое уменьшить количество мостовых переходов, тогда все получится!
И работа штаба закипела с новой силой. Пока Васильев и Знаменский шурша картой планировали новые маршруты, я вышел на улицу, день пошел на убыль, жара немного спала. Проверив, как несет службу боевое охранение, выставленное от батареи Аграновича, а самое главное упорядочив свои мысли, я возвратился в штаб. К моему возвращению было подготовлено новое решение по переброске дивизии, разработали два дополнительных маршрута, слегка изменив первый — вместо трех мостовых переходов использовали броды, которые выяснили с помощью тех офицеров штаба корпуса, которые хорошо знали местность. Они же подсказали подходящие места переправ и на двух новых маршрутах. По всем предварительным расчетам время переброски сокращалось минимум в два с половиной раза. Убедившись, что план переброски отработан до мелочей, дал Васильеву на "добро" на его выполнение, а сам завел разговор со Знаменским.
— Майор, скажите, Вы служите в оперативном отделении штаба корпуса, как Вы видите действия дивизии после переброски?
— Решительным наступлением опрокинуть противника и выйти к линии Государственной границы!
— Без проведения разведки, без подтянутых тылов, штыковой атакой и с громогласным "ура"?
— Почему без разведки, есть же какие-то данные?
Вместо ответа, я пододвинул ему карту и предложил:
— Если у вас есть данные, покажите.
Возникла пауза.
— У меня есть крайне разрозненные данные о противнике в районах Владимир-Волынского и треугольника Стоянов, Тартаков, Порицк.
В промежутке между этими районами, только одна моя группа смогла организовать оборону силами отступающих подразделений и координацией действий двух отдельных артиллерийских дивизионов из состава укрепленного района. Мое мнение такое: поскольку на юге и севере немцы встретили упорную оборону наших войск, они попытаются обойти узлы сопротивления и нанести удар между ними, как раз там, куда перебрасывается дивизия Смехотворова.
— Но, при любом другом варианте, все равно придется проводить наступление, чтобы отбросить немцев к Государственной границе?
— Согласен, но будет произведена разведка, вскрыта система огня, а самое главное — предварительно в ходе упорной обороны на подготовленных противотанковых рубежах мы выбьем у них танки — главную ударную силу вермахта! Понимаете?
— Не совсем.
— Смотрите! — пододвинув карту, я продолжил, — Есть три места на двадцатикилометровом промежутке, где удобно преодолеть болотистую пойму, так?
-Да.
— Если мы, будем защищать непосредственно эти "бутылочные горлышки", мы конечно не допустим прорыва, но и притянув к этим местам немецкие войска, сами потом будем прогрызать их оборону. Согласны?
— Согласен.
— Напротив каждого "горлышка" я предлагаю создать противотанковый район обороны из всех имеющихся в наличии сил артиллерии, заманить немецкие танки в "огневые мешки", уничтожить их и только после этого начать наступление, когда у немцев поубавится танков и самое главное артиллерии. Отсюда мой следующий вопрос: А какая артиллерия есть еще в корпусе?
— У корпуса больше артиллерии нет.
— Но двух полков во-первых мало, во-вторых на прямую наводку ставить такие калибры...
— Есть еще бригада генерала Москаленко...
— Все равно мало, нам не только остановить надо, а заманить в мешок и уничтожить.
— Разве что в дивизии Смехотворова изъять...
— А что он имеет?
— Противотанковый взвод в батальоне, противотанковую и пушечную батарею в полку, легко-артиллерийский и гаубичный полк в дивизии, отдельный противотанковый дивизион и зенитный дивизион.
Взяв в руки карандаш, я принялся за подсчеты.
— Два орудия в батальоне, а батальонов девять, это восемнадцать противотанковых орудий, правильно?
— Да.
— Плюс три полковые противотанковые батареи, это еще восемнадцать орудий, с учетом батальонных это тридцать шесть и плюс противотанковый дивизион — получается пятьдесят четыре, так?
— Да, по штату так и есть — пятьдесят четыре сорока пяти миллиметровых орудия.
— Идем дальше, три полковые батареи это восемнадцать трехдюймовок, где еще есть трехдюймовки?
— в ЛАПе, там два дивизиона, в каждом дивизионе восемь семидесяти шести миллиметровых дивизионных пушек и четыре сто двадцати миллиметровых гаубицы.
— Значит, по этому калибру мы имеем восемнадцать и шестнадцать, это тридцать четыре орудия. Какой, кстати тип орудий?
— Ф-22 УСВ.
— Все?
— Да, все орудия одного типа.
— Одного типа это хорошо.
— Идем дальше, сто двадцать два миллиметра. Восемь в ЛАПе и...
— Два дивизиона, по 12 орудий в гаубичном артиллерийском полку, это будет тридцать две гаубицы М-30.
— М-30? Отлично, легкая, за мощным тягачом — хороший подвижный резерв!
