После установления Статута Секретности, когда участие волшебников в маггловских воинах прекратилось, штандарты остались как принадлежность к гербам семей. В сознании волшебников и даже в официальных правилах магической геральдики существование при гербе штандарта или вымпела трактуется однозначно — готовность к кровавым боевым действиям, готовность к войне.
Глава 20
Чистокровная гордость и принципиальность — плохие помощники в борьбе за выживание. Эту простенькую истину Теодор Нотт уяснил очень быстро.
Только что он был наследником древней чистокровной семьи, занимающей высокое положение в обществе. Его любили родители, младшие сестры и уважали сокурсники. Теодор не выбивался в число лучших студентов Хогвартса, но стабильно входил в первую десятку своего курса. К тому же родители дали ему возможность выбора будущей супруги среди свободных чистокровных сверстниц и девочек помладше. Немыслимая свобода, между прочим.
Жизнь была очень спокойной и определённой. Даже возвращение Тёмного лорда и последующие беспорядки, которые тут же начали именовать "второй магической войной" не слишком поколебали уверенности Теодора в будущем. Его семья была чистокровной и не имела "неподобающих" знакомств. Отец работал на высокой должности в Министерстве Магии и обладал большими связями среди представителей обеих сторон. Чтобы не случилось — они не упадут. В это младший Нотт твёрдо верил. И вера эта его, в конце концов, подвела.
Арест отца и последующие за этим события стали для Теодора началом кошмара.
Лорд Нотт не участвовал в Апрельской битве, и это внушило ложное чувство безопасности. Но его арестовали прямо в Министерстве Магии. У авроров был какой-то артефакт, позволяющий определить, есть ли на руке волшебника метка Тёмного лорда или нет. У Юлиуса Нотта метка была.
После заключения главы семьи на неопределённое время в Азкабан в Дом-На-Холме, родовое поместье, пришли авроры. Много. Матери Теодора пришлось их впустить. Не время упорствовать, когда чужая волшебная палочка упирается в шею единственного сына.
Поместье тщательно обыскали, попутно превратив всю обстановку в руины. Артефакты, редкие книги, часть дорогой посуды, гиппогрифы — отцовская гордость, несколько зачарованных драгоценностей были изъяты в ходе первого обыска. Впоследствии в Дом-На-Холме регулярно наведывались с проверками, и каждый раз что-то уносили.
Расправа с семьёй Нотт прошла по отработанной Министерством Магии схеме. Огромные штрафы в "пользу жертв террора", которые надлежало выплатить в течение месяца, ограничения на волшебную палочку, запрет множества привычных для волшебника вещей, исключение из Хогвартса, а главное бесконечное запугивание. Внутри Нотта каждый раз что-то дёргалось, когда охранные чары сообщали о новом визите. Волшебные газеты изо всех сил поливали отца грязью, обыватели не скупились на письма с угрозами. А в случае беды позвать было некого. Друзья и должники либо спешно открещивались от магов с фамилией Нотт либо сами находились в таком же положении.
Теодор, в одночасье ставший главой семьи, иногда думал, что спит и видит страшный сон. Всё казалось, что нужно просто как следует ущипнуть себя и проснуться.
Семье назначили штраф в восемьдесят тысяч галеонов. А ведь Нотты никогда не входили в широко известный "Реестр двадцати". Конечно, опустошив сейфы, продав дорогие вещи и долю дохода в магической почте, можно было наскрести эту сумму. Но, к сожалению, не только Нотам назначили "выкупные". Многие чистокровные и не слишком волшебники оказались под угрозой заключения в Азкабан, если к сроку они не предоставят Министерству Магии груду золота. Лавки скупщиков ценностей были переполнены. Теодор до сих пор вспоминал, как за золотой сервиз шестнадцатого века ему издевательски предложили шестьдесят галеонов. Какой стыд.
Нет, деньги он всё же достал к назначенному сроку. Выгреб содержимое сейфов, уничтожил финансовое ядро, позволяющее представителю семьи Нотт состоять в Совете Магов. Три века назад один из предков юного мага внёс в казну представительного органа волшебной Великобритании пятьдесят тысяч галеонов. Огромная по тем, да и по нынешним, временам сумма. Гоблины, хранящие казну Совета Магов, позволили забрать лишь тридцать тысяч.
Оставшиеся двадцать тысяч золотых Теодор получил у гоблинов под залог дома. Никто из волшебников не закладывает родовые поместья даже под страхом смерти и лишения души. Родовое поместье — постоянно действующий источник человеческой магии. Не такой огромный и оригинальный как Хогвартс или Стоунхендж, но постоянный. Передать поместье в руки нелюдей означало не только обездолить семью, но и предать волшебников. Никто не передаёт постоянный источник нечеловеческой расе.
Теодор Нотт был первым и, наверное, единственным магом, отступившим от древних правил, поэтому в режиме строжайшей секретности ему предоставили кредит. И даже условия были не слишком жестокими.
Но неприятности всё равно не закончились с выплатой "выкупных". Более того, их стало больше. Чтобы выплачивать кредит, необходим был постоянный доход. Теодор быстро выяснил, что на работу он устроиться не сможет. Так называемые добропорядочные маги скорее примут на работу кентавра или маггла, чем "сынка Пожирателя Смерти".
День выплаты квартального платежа был не за горами. По ночам Теодору снились гоблины, довольно потирающие лапы и какая-то грязная подворотня, в которой им всем предстоит жить. Колдун был согласен побиться головой о стенку, если это как-то поможет найти выход из ямы, в которой он оказался.
Он даже не сумел как следует оплакать свою мать, которая не выдержала несчастий, свалившихся на её голову, и добровольно ушла из жизни.
Я слабая женщина, — не раз говорила она Теодору.
Несмотря на слабость, она всё же нашла в себе силы выбрать тихий и очень надёжный способ самоубийства. Не яд, не парализующее заклятье, направленное в сердце, а всего лишь нож для разрезания писем. Леди Лия Нотт вскрыла вены приблизительно между полуночью и часом ночи. К завтраку она уже окоченела.
Теодор помнил, что долго смотрел на маленькое тело на залитой кровью кровати. Грусти, боли, ужаса, отчаянья — всего того, что сопровождает смерть близкого человека, не было. Только раздражение и злость на волшебницу, которая добавила своему сыну дополнительный груз. Она оказалась слишком ненадёжной, чтобы остаться в этом мире и помочь ему.
Ни слёз, ни скорби. Ничего подобного.
Теодор закрыл дверь спальни на заклятье и отправился к камину, чтобы вызвать целителя и аврора. Морально он приготовился к бесконечному допросу, полному оскорблений и подозрений. Похороны матери уничтожат его последние запасы галеонов. И траты нисколько не уменьшит то, что леди Лия одела своё лучшее платье и сделала прическу перед смертью.
Ещё Теодору предстояло рассказать десятилетней Иветте и восьмилетней Сабрине о смерти матери. Это нужно было сделать так, чтобы избежать детской истерики. Из-за наложенного Министерством Магии ограничения Теодор не мог покупать сложносоставные зелья в аптеках, а на простейшие успокоительные у сестёр была аллергия.
Сплошные проблемы.
Думал ли Теодор в те дни о самоубийстве? Думал. И не один раз. Но это было бы слишком позорным выходом из ситуации.
Спасли семью Нотт от краха, как ни странно, магглы. Разбирая секретер матери, Теодор обнаружил пачку старых писем от её кузена — Уилфреда, беспутного отпрыска семьи Мортон. Беспутность эта выражалась в том, что Уилфред "якшался с простецами" чересчур активно, что не подобало порядочному чистокровному волшебнику. В конце концов, его выставили за порог семейного очага, но не изгнали. Единственным родственником, что поддерживал связь с "беспутным" была леди Лия. Теодор нашел всю тайную переписку — порядка ста писем и открыток, полученных за последние пятнадцать лет.
У Теодора даже руки затряслись, когда он понял, что через мать наследует небольшое дело, открытое в маггловском мире. Гордость, крикнувшую "Помилуй Мерлин, это же грязные магглы!" юноша заткнул в несколько секунд.
Ресторан со смешным названием "Конюшня короля Георга" приносил небольшой доход и среди магглов был малоизвестен. Забегаловка средней руки, где к тому же вечно толклись подозрительные личности, а еда по вкусу напоминала помои.
Теодор довольно быстро разобрался, для чего кузен матери использовал ресторан. Мир волшебников получает от простецов продовольствие, воду, основные материалы вроде тканей и металла, территории под проживания. Взамен магглы получают странные происшествия, провалы в памяти и определённое количество безумных каждый год. Всё вполне официально и прозрачно.
Но в незаконной сфере соприкосновений у двух столь разных обществ куда больше. Половина маггловских искусственных наркотиков имеет отношение к тайным комнатам лавок Лютного переулка. Маггловские авроры и не представляют, сколько всего незаконного минует границу страны при одной аппарации. Торговля человеческими органами, целыми телами и живыми людьми, нападения на людей, беззащитных перед простейшим заклинанием, ради наживы, проституция.... Список неограничен.
Взглянув на публику, обретающуюся за столиками, Теодор схватился за голову. Он уже согласился наследовать этот ресторан. Явись сюда авроры заключения в Азкабан не избежать. Рисковать своей свободой юноша не мог.
Поэтому первое, что сделал новый хозяин ресторана — это с помощью верного домового эльфа выставил из ресторана всех посетителей, включая двух крайне подозрительных магов, и работников, а все входы и выходы запечатал заклятьями. К счастью, Министерство Магии не запрещало ему использовать Колопортус.
После наложения чар все помещения ресторана были подвергнуты тщательному обыску. Теодор обнаружил несколько фунтов белого порошка, маггловское оружие в длинных деревянных ящиках, внушительные запасы человеческой крови под заклятьями консервации и, в тайной комнате под кухней, живого маггловского ребёнка лет трёх, перепуганного до полусмерти.
Все вещества и вещи, вызывающие хоть малейшее подозрение, отправились на самую дальнюю городскую свалку. Ребёнка один из домовых эльфов перенёс на оживлённую улицу на другом конце Лондона. Теодор понадеялся, что мальчишка не смог ничего запомнить и не укажет на ресторан маггловским аврорам.
Все найденные маггловские деньги Теодор перевёл в волшебное золото. Получившейся горки галеонов как раз хватало, чтобы выплатить первый платёж за кредит. Магическая смерть семьи Нотт отодвинулась на три месяца. И Теодор был полон решимости сделать так, чтобы она никогда не наступила.
Вытягивать деньги из магглов куда легче и выгоднее, чем из волшебников. Теодор набрался смелости и походил по расположенным неподалёку от ресторана магазинам, рассматривая товары и цены. До этого он ни разу не был в мире простецов без сопровождения и узнал несколько неожиданных и, несомненно, важных вещей. Например, во всех сколько-нибудь важных местах у магглов стоят артефакты для слежки и подсматривания, а авроры в смешной синей форме могут появиться в любой момент.
А ещё магглы много тратят. Ублажают себя изо всех сил, расходуя на уход за своими телами и еду гораздо больше денег, чем волшебники. Теодор провёл подсчеты и понял, что двадцать фунтов — это четыре золотых галеона. Двадцать фунтов каждый день в течение трёх месяцев — очередной взнос за гоблинский кредит. А если зарабатывать больше двадцати фунтов в день, то постепенно можно вернуть семейству Нотт прежний уровень благосостояния.
Иногда и магглы приносят выгоду.
Теодор работал не покладая рук, чтобы сделать ресторан привлекательным для посетителей из мира простецов. Именно в тот период он, наконец, понял, что домовые эльфы — это чудо не меньше единорогов и драконов. Незаметные существа, обладающие удивительными волшебными способностями. Министерство Магии не может наложить на них ограничение. Им вообще никто не может приказывать кроме хозяев.
В Доме-На-Холме в разное время обитало от трёх до семи домовых эльфов. Теодор никогда не обращал на них внимания, считая всего лишь частью магии особняка. Он не хвалил и не наказывал. Послушные добросовестные слуги просто не давали ему такого повода.
Когда рушилось благосостояние семьи, от домовиков пришлось отказаться. Недобровольно, конечно. Во время третьего обыска поместья один из авроров приставил к голове Теодора волшебную палочку и "попросил" дать всем волшебным слугам одежду. Немедленно. Это было против всех правил, но кончик палочки, упирающийся в затылок, был слишком реальной угрозой. Волшебник раздал пяти рыдающим существам по мантии и попытался смириться с тем, что больше их никогда не увидит. Лишение домовых эльфов было крахом в бытовом плане. Никто из семьи Теодора не умел убирать, готовить еду и стирать. Не говоря уже о том, чтобы ухаживать за садом и большим огородом.
Но прошло меньше недели, и домовики вернулись. Их было больше, чем пять. Как выяснил Теодор, лишение домовых эльфов стало обычной практикой. Ещё один способ унижения побеждённых. Домовики семьи Нотт привели с собой каких-то знакомых или даже родичей и Теодор всех принял под кров Дома-На-Холме, тихо радуясь, что в Министерстве Магии такие вещи не могут отследить.
Домовые эльфы и магглы стали основой благосостояния семьи Нотт. Теодор часто думал, что чистокровные предки наверняка переворачиваются в своих гробах, но стыдно ему не было. О каком стыде может идти речь, когда он спасает семью? Когда сейфы будут полны золотыми монетами тогда и можно будет вспомнить о гордости чистокровного волшебника.
С одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Теодор Нотт официально существовал в мире магглов. У него был паспорт, аттестат частной школы и медицинская страховка. Ресторан "Конюшня короля Георга" за несколько лет превратился из противной забегаловки в респектабельное заведение, славящееся отличной кухней и собственным джаз-оркестром.
Честный бизнесмен, тихонько посмеивался над собой молодой маг.
Смех смехом, конечно, но своего он добился — перспектива банкротства больше не маячила на горизонте. Ресторан приносил хорошую прибыль, а расходы были минимальны. Теодор практически не тратился на провизию. Поместье семьи Нотт занимало вполне приличную территорию. По распоряжению молодого хозяина домовики превратили луга в огороды, разбили два фруктовых сада и возвели большие теплицы. Небольшое озеро, на берегу которого семья часто устраивала пикники, превратилось в рыбью ферму. С помощью специального зелья, периодически добавляемого в воду, рыбы нерестились круглый год и росли в десять раз быстрее. Те же самые зелья позволяли собирать с грядок шесть урожаев в год, а с деревьев три.
Таким образом, на маггловском продуктовом складе закупалось только то, что нельзя было вырастить в Англии. Всевозможные специи, молочные продукты, яйца и мясо, потому что территорию Дома-На-Холме не хотелось превращать ещё и в скотный двор.
Статья расходов на оплату и уход за персоналом также была сокращена до минимума. На кухне работали домовые эльфы. Когда ресторан закрывался, домовики становились уборщиками. Наделённые магией существа справлялись со всем лучше людей, и им не надо было платить еженедельное жалованье, оплачивать медицинскую страховку, возиться с пенсионными фондами и профсоюзами. К сожалению, голодные магглы не были готовы к виду домовиков или к тому, что еда появляется на столах прямо из воздуха, поэтому официантками были из простецкого племени. На выдаче блюд тоже стоял человек — сквиб, ранее работавший уборщиком в "Дырявом котле", с готовностью променявший жалкое жалованье и каморку на чердаке на высокую заработную плату и отличное жильё в мире магглов. Теодор взял со сквиба Нерушимую клятву и вменил в обязанности следить, чтобы маггловские девушки не совали нос на кухню.
