81 О деятельности инквизиции см. Tavernier, Travels in India, vol. 1, pp. 200-9 и Gabrielle Dellon, Relation de l'Inquisition de Goa (Daniel Horthemels, Paris, 1688).

Понимание португальской экспансии

Периодизация

Историки на редкость непостоянны в своих интерпретациях зарубежной экспансии Португалии. Они как будто наблюдают за поведением какого-то животного, но не могут прийти к единому мнению о том, к какому виду оно принадлежит. Часто трудно понять, рассматривать ли ее как "империю" в смысле Британской; диаспору людей, возможно, похожую на диаспору китайцев в Юго-Восточной Азии; средневековый крестовый поход или реконкисту; золотую лихорадку; ранний эксперимент монополистического капитализма; или более примитивное накопление капитала посредством грабежа. Была ли португальская экспансия одним из самых впечатляющих проявлений духа Возрождения или зловещей демонстрацией мощи современного оружия? Внесли ли Тордесильясское соглашение 1494 г. и претензии Португалии на суверенитет над морями совершенно новые концепции в межгосударственные отношения? Прежде всего, были ли открытия Бразилии и морского пути из Европы в Индию, произошедшие в течение двух лет, всего лишь эпизодами в непрерывной истории азиатских, африканских и американских народов, или же они представляли собой глубокую революцию, которая в большей степени, чем почти любое другое событие того времени, положило начало современному миру?

Сказать, что португальская экспансия представляла собой все эти различные и противоречивые явления одновременно, не приведет к последовательному пониманию. Поэтому, возможно, необходимо вернуться к одной из основных особенностей исторического анализа — хронологии. Период, рссматриваемый в этой книге, охватывает два с половиной столетия, — и после него португальская экспансия прдолжалась еще два с половиной века. За этот пятисотлетний период характер португальского заморского предприятия претерпел огромные изменения. Тем не менее, некоторые из величайших историков португальской экспансии часто пишут о португальской "империи" так, как если бы она оставалась каким-то образом неизменной, отбирая свидетельства из периодов, иногда разделенных столетиями. Жильберто Фрейре, как известно, почти наугад цитировал писателей и очевидцев XVI-XIX вв. при построении своего портрета плантационного общества в Бразилии 1. Поэтому возвращение к периодизации, а вместе с ней и попытка описать изменения, которые пережила Португальская империя, может помочь объяснить, почему португальская экспансия может быть описана столь по-разному многими разными авторами.

Первый период, продолжавшийся до 1469 г., характеризовался средневековой идеологией и институтами — военными и финансовыми мерами, а также мировоззрением, во многом обязанным Реконкисте и торговой практике средневековых итальянских городов. В этот период состоялись экспедиции на острова и в Марокко между 1415 и 1437 гг., результатом которых стало основание феодальных капитаний на островах и захват плацдарма в Сеуте, — все это произошло по желанию инфанта дона Энрике и его братьев с целью обеспечить себе земли и доходы для вознаграждения своих военных последователей, а также вследствие соперничества с Кастилией, уходящего своими корнями в средние века. Это был период, когда процветающая работорговля переманивала португальцев с Канарских островов на побережье верхней Гвинеи, хотя коммерческие предприятия все еще ограничивались средневековыми формами — одиночными рейсами, пиратством, покровительством знати, личными монополиями, которые закрепили за собой инфанты, и партнерством с генуэзцами.

Второй период, начавшийся с контракта с Фернаном Гомешем в 1469 г. и продолжавшийся до плавания Васко да Гамы в Индию, ознаменовался появлением гораздо более радикальных и далекоидущих идей торговой монополии, организации торгового флота, строительства Эльмины и открытия королевских дипломатических отношений с Конго. В эти годы было запланировано систематическое исследование Западной Африки, а соперничество с Кастилией привело к двум договорам о разделе — Алькасовашскому (1479 г.) и Тордесильяскому (1494 г.), которые впервые спроецировали власть европейских держав на океанские просторы.

Третий период с 1499 по 1550 год (охваченный двумя главами в этой книге) ознаменовался основанием Эстадо да Индия и системы королевских монополий на торговлю пряностями между Европой и странами Индийского океана. Это был также период, когда короли Португалии, реализовав свои претензии на право господства над морями, создали бюрократическое морское государство в западной части Индийского океана, предоставляя пропуска и защиту, взимая налоги и пытаясь установить высокую степень централизованного контроля над делами на Востоке. Это был период, когда португальцы обладали явным военным превосходством над морскими государствами Азии, и когда буллы, полученные инфантом доном Энрике от папства, использовались для установления padroado real — юрисдикции португальской Короны над всеми христианами в восточной половине мира.

Четвертый период, продолжавшийся с 1550 по 1580 год, ознаменовался ликвидацией королевских монополий и упадком централизованного бюрократического государства и его заменой новой децентрализованной, приватизированной империей, в которой капитаны крепостей пользовались высокой степенью независимости, а королевские монополии продавались частным консорциумам. В этот период вдоль Атлантического побережья, а также по всему Индийскому океану и на Дальнем Востоке возникли неофициальные португальские поселения. Накопление частного капитала занимало центральное место, но квазифеодальные социальные формы и преследования "новых христиан" со стороны инквизиции препятствовали появлению капиталистической буржуазии. В этот период также началось великое миссионерское предприятие, которое значительно расширило сферу неформального португальского влияния и власти.

С 1580 по 1620 год португальцы столкнулись с сильной конкуренцией со стороны недавно созданных голландских и английских Ост-Индских компаний. Будучи частью более крупной иберийской монархии, португальцы смогли довольно эффективно отреагировать на эту угрозу. Поселения были укреплены, португальский частный торговый капитал расширил свою деятельность во всех частях испанского мира, а прибыли от carreira da India и производство сахара в Бразилии достигли беспрецедентного роста. Была предпринята попытка основать территориальную империю в Индии, Шри-Ланке, Африке и Бразилии по образцу кастильцев, принявшая форму военных экспедиций во главе с официально назначенными конкистадорами, при этом оккупированные территории распределялись между португальскими завоевателями по образцу испанских энкомьенд.

Последний период данного исследования охватывает 1620-1668 гг., когда Португалия была вовлечена в войны в Европе — Тридцатилетнюю войну, англо-голландские войны и франко-испанскую войну. Это был также период, когда Португалия столкнулась с беспрецедентным сопротивлением со стороны азиатских и африканских государств, от Японии до Эфиопии, и была вытеснена из своих опорных пунктов и доминирующих позиций на юге Индии, Шри-Ланке, в Бенгальском заливе, Персидском заливе и Эфиопии. Лишь в Восточной Африке и северо-западной Индии Португалия смогла удержать свои позиции. Восстание против испанского правления в 1640 г. означало, что военную мощь Португалии пришлось использовать для защиты ее собственных границ, но потеря столь многих ее восточных владений была вызвана как местным сопротивлением азиатских и африканских народов, так и военным поражением от голландцев. Голландская Вест-Индская компания также отняла у португальцев большую часть их владений в Атлантике. Это был период, когда Португалия не смогла модернизировать свои институты, чтобы ответить на вызов голландцев и англичан. Торговля carreira da India пришла в окончательный упадок, а уцелевшие восточные поселения приобрели характер "осиротевшей империи". Однако после 1648 г. череда бедствий пошла на спад. Завершилась Тридцатилетняя война, Бразилия и Ангола были отвоеваны, и Португалия одержала крупные военные победы над Испанией, что обеспечило ей независимость. Более того, заключение союза с Англией в 1654 г. не только предоставило Португалии определенную международную защиту, но и привело к значительному расширению торговли метрополии Португалии и притоку торгового капитала.

На всех этих этапах существовали постоянные противоречия, которые почти образовали своего рода диалектический ритм — королевская централизация во время народной миграции и расселения, соперничество факторов Короны и жителей атлантических островов, стремление к религиозной ортодоксальности, конфликтующее с межрасовыми браками и культурным синкретизмом, патримониальный социальный и политический порядок и профессиональные потребности всемирной империи; попытка узкой и ограничительной монополии и рост глобального рынка; эпические и героические устремления с глубоким чувством предательства, коррупции и неудачи.

Расовые отношения и неформальная империя

Возможно, самая большая проблема в понимании португальской зарубежной экспансии возникает из-за слишком большого внимания к официальной империи — к центральному повествованию об официально организованных экспедициях, международных договорах и военных завоеваниях. С самого начала заморская экспансия Португалии носила неофициальный, спонтанный характер, который иногда дополнял официальную имперскую деятельность, но часто протекал по совершенно разным каналам. Великая волна миграции португальцев — из сельской местности Алентежу и Трас-уш-Монтиш в прибрежные города, оттуда на острова и с островов в материковую Африку и Бразилию — не планировалась и не контролировалась португальской Короной и началась еще до того, как инфант дон Энрике отправился в свою экспедицию в Сеуту.

Португальцы, родители которых обосновались на островах, в свою очередь мигрировали в Африку, Испанскую Америку и Бразилию. Люди покидали корабли и крепости и основывали свои собственные неофициальные поселения повсюду от Китайского моря до Западной Африки. И эти неофициальные португальские поселения выжили благодаря смешанным бракам с местными общинами и развитию коммерческих сетей, охватывающих все города и коммерческие центры Востока. Некоторые из тех, кто покинул Португалию, сделали это по принуждению. Большое количество осужденных (degredados) было отправлено отбывать наказание в колонии, как и девушки-сироты (orf"es del rei), отправленные на Восток в поисках мужей. Еврейские дети были отправлены в ссылку во время правления дона Мануэла, как и политические заключенные два столетия спустя.

К этим неформальным и все более этнически смешанным "португальским" общинам добавилось, особенно после 1540 г., растущее число новообращенных, чье принятие христианства привело их под юрисдикцию padroado real и сделало их в некотором смысле членами всемирной португальской общины 2.

Значение португальской диаспоры невозможно переоценить. В сертане Бразилии, реках верхней Гвинеи, Заире и Анголе, долине Замбези и на островах у побережья Суахили, городах центральной и южной Индии, устьях рек Бенгальского залива, королевствах Индокитая, индонезийских островах, Китае и Японии, португальская торговля, христианство, португальский язык, а также флора и фауна других континентов переносились и внедрялись португальцами смешанного происхождения — лузо-африканцами и лузо-азиатами, многие из которых ничего не знали о Португалии, но которые составляли часть уникального мирового "португальского" сообщества. В распространении этого сообщества по всему миру официальная деятельность Короны, вице-королей и капитанов зачастую играла лишь незначительную роль.

С другой стороны, поскольку евроцентристский характер имперской историографии все чаще подвергается критике, становится очевидным, что многие из тех, кто покинул Португалию, также отказались и от своей португальской христианской идентичности. Известно, что португальские наемники воевали на стороне Альмохадов и других мусульманских династий в средние века, и неудивительно, что дезертиры с португальского флота в XVI в. переходили в другую веру. "Новые христиане" также часто оказывались среди тех, кто обратился в ислам, и было высказано предположение, что это было результатом процесса, происходившего в Португалии, который начался с насильственного обращения евреев в христианство и продолжился с развитием подпольной атмосферы интеллектуального скептицизма. Еще более удивительно то, что среди обращенных в ислам встречались женщины, фидалгуш и даже представители знатных семейств 3.

Столь же трудно понять с точки зрения XXI в. тех людей из азиатской и африканской элиты, которые частично приняли португальскую идентичность — использовали португальские имена, перешли в католицизм, говорили и писали по-португальски и даже вступали в брак с представителями португальских семей, — но которые затем присоединялись к врагам Эстадо да Индия или португальской Короны. Возьмем, к примеру, дона Педро Родригеша, который начал свою жизнь мусульманином и двоюродным братом одного из адмиралов Каликута из рода Кунджали. Попав в плен к португальцам, он принял христианство и женился на португалке. В конечном счете он бежал из Гоа и вернулся к ремеслу своей семьи, став одним из самых умелых противников португальцев на море и заручившись огромной поддержкой Индии против португальцев в третьем десятилетии XVII века 4. Другие примеры можно найти среди правящих семей Цейлона. Жуан Рибейру, описывая предательство Константино де Са в 1630 г. четырьмя его военачальниками, писал:

"В нашей армии тогда служили четыре мудальяра — туземцы и христиане, родившиеся в Коломбо, которые принадлежали к самым благородным семьям на острове и были связаны родственными узами с виднейшими португальскими поселенцами, все состоятельные люди, удостоенные высоких наград, которых генерал очень уважал и держал рядом с ним и во многом следовал их советам. Они командовали воинами с нашей территории, и их звали дон Алейшу, дон Косме, дон Балтазар и дон Теодозиу. Но несмотря на то, что они были столь многим обязаны генералу... однако они вступили в сговор с королем Кандии, что стало причиной нашего полного поражения... ибо, в конце концов, все чернокожие — наши враги"5.

Не все такие люди становились врагами португальцев. Франсишку Мендес, сын сумбанца из Макассара и чернокожей женщины (negra), стал христианином и с 1630-х гг. действовал в качестве главного агента португальцев в Макассаре. В 1663 г. он был удостоен звания рыцаря ордена Христа в знак признания его заслуг перед португальской Короной — почесть, обычно предназначавшаяся для белых португальцев из благородных семейств, не имевших ни малейшей примеси еврейской или мавританской крови 6. Дополнительные примеры можно найти среди правящей элиты Молуккских островов или королевских семейств Конго.