Но простите, здесь-то у нас совсем не игра! Здесь убивать будем мы и убивать будут нас! По-настоящему! Это не менее реально, чем тычок шоковым ножом где-то в подворотне! И все уроки Кхорна-сенсея и ТачМи-сенсея вылетели из головы мгновенно. То есть я их помнил почти дословно — память нефилима как минимум не уступала памяти одного вундеркинда. Но вот заложенный в эти уроки смысл я понимать перестал, стоящее за ними сатори беспросветно ушло, как только хиты сменились настоящим мясом. Они-то оба сталкивались с настоящими, живыми врагами, им приходилось биться за свою жизнь и сравнивать её ценность с чужой. А я к этому оказался совершенно не готов! Позор, трижды позор... и перед Коцитом особенно.
Вариант был только один — чтобы не подвести товарищей, я должен был действительно стать тем, кого изображал. Неважно, что я об этом думаю — один из первых дамагеров Назарика не может трусливо отсиживаться под землёй. Поэтому я обратился к Табуле Смарагдине и тот просто запечатал моё чувство страха, вложив вместо него непоколебимую уверенность и капельку агрессивности. Теперь я и на Пожирателя Девяти Миров вышел бы без колебаний. Правда, за это пришлось заплатить — мысли стали несколько "деревянными", собственный разум ощущался каким-то чужим — но это, может, даже и к лучшему в сложившейся ситуации. Умников у нас и так хватает, что в Назарике, что в командировках. А простых прямолинейных солдат — дефицит. К тому же Табула сказал, что это "оцепенение мыслей" можно в любой момент сбросить — достаточно только как следует напрячь волю.
Первыми, кого я встретил на территории Абелиона после телепортации, были три десятка полулюдей именуемых ортрусами. В игре этот вид встречался, хотя гораздо чаще в виде неписи — откровенно говоря, я не знал ни одного случая, чтобы такую расу взял игрок. Выглядели они в общих чертах как кентавры, только с нижней половиной не лошадей, а разных видов пород собак и волков. Также на почти человеческих плечах у них сидели почти собачьи головы, как у псоглавцев.
Учуяли они меня задолго до того, как увидели, и довольно грамотно взяли в окружение. Одни нацелили на меня копья, другие взяли наизготовку мечи, третьи натянули луки.
— Кто ты такой и что здесь делаешь? — прорычал один из них. — Это наша территория, убирайся, пока жив!
Похоже, мой рост их достаточно впечатлил, чтобы не пытаться нападать сразу. Что ж, на прямой вопрос — прямой ответ.
— Я Воин Такэмикадзути, нефилим, и я пришёл сюда, чтобы стать новым правителем Холмов Абелион. Присягните мне первыми и будете вознаграждены. Или идите своей дорогой и не получите ни выгоды, ни урона. Или атакуйте меня и немедленно умрёте.
— Что за чушь?! Может ты и силён, но... — зарычал один из псов, снаряженный победнее и потому ведущий себя более нагло.
— Я не просто сильнее, — прервал его я. — Я знаю, о чём вы сейчас думаете — "Если броситься в атаку всем отрядом, то пятерых-шестерых он убьёт, остальные его порвут — поэтому надо найти способ не оказаться одним из этих пятерых". Но это и близко не так. Здесь другое соотношение сил — я могу убить вас всех мгновенно, а сам не получу и царапины.
— Как ты можешь доказать, что это не блеф? — заговорил тот, что держался в задних рядах. По его изукрашенной броне и дорого выглядящему копью я предположил, что это командир отряда. — Докажи, что действительно обладаешь подобной силой, и мы уйдём.
— Как пожелаете, — я пожал плечами. — Только отойдите вон к тому холму — иначе даже простая демонстрация силы вас убьёт.
— Чушь! — рявкнул младший ортрус. — Мы отойдём, а ты задашь стрекача?
— Лично ты — можешь остаться. И все, кто не верят, что демонстрация будет, или что она опасна. Остальным всё же советую отойти.
Отошли только шестеро. Изначально, видимо, желающих было больше, но когда выдвинулись первые двое смельчаков, остальным тоже не захотелось показывать трусость. А небольшую группу я мог бы зарубить и не обладая сверхъестественной силой, просто за счёт превосходства в габаритах. Они этого допускать не желали. Что ж, по крайней мере более благоразумный командир был среди тех, кто отступил. За остальных я не отвечаю.
— Облик Колосса! — расовая способность всех нефилимов, позволяющая нам принимать рост в триста локтей — примерно 135 метров по современной системе исчисления. Трансформация сопровождалась ударом молнии и вспышкой, мощность которой можно регулировать. Я взял минимальную силу взрыва, но даже её хватило, чтобы часть стаи, которая осталась меня караулить, превратилась в куски поджаренного мяса, разбросанные метров на пятьдесят.
Моя голова в рогатом шлеме возносилась теперь выше холмов. Я сделал один шаг, от которого затряслась земля, наклонился вперёд и сгрёб в ладонь уцелевших ортрусов.
— Демонстрация была достаточно убедительна? — спросил я копошащихся в бронеперчатке муравьишек.
— Да, господин, безусловно, господин! Оставьте нас в живых и мы немедленно уйдём!
— Прекрасно, — я поставил их на вершину холма и сбросил трансформацию. Ортрусы бросились бежать, но я их догнал в пару прыжков. — Извините, забыл спросить. Где здесь ближайший город?
— В Абелионе нет городов, господин, — командир отряда держался с достоинством, но другие были в панике, двое даже обмочились. — Ближайшее поселение в том направлении — он махнул рукой куда-то на юго-восток. — Это Кернел, его население восемьдесят тысяч.
— Неслабо, — конечно, для современной Японии это действительно посёлок городского типа, но по средневековым-то меркам... — А почему тогда не город?
Немного успокоившись, командир разъяснил, что городами называются в их языке огороженные, то есть защищённые поселения (не обязательно имеющие стену в буквальном смысле). С точки зрения обитателей Абелиона это была редкостная глупость — потому что нет такой крепости, которую нельзя взять и разграбить, вопрос лишь в том, чтобы находящиеся внутри ценности стоили сбора достаточного количества штурмующих сил. Поэтому хотя на удобном месте посёлок мог существовать много веков, его отдельные обитатели постоянно менялись. Кланы, семьи и одинокие вооружённые странники проживали на одном месте не более пяти лет, после чего, поднакопив жирку, отправлялись в другое. При этом, что интересно, не все их дома были шатрами или сборными деревянными конструкциями (хотя процент таковых был больше, чем в людских городах). Каменные палаты тоже вполне встречались, даже дворцы и башни кое-где можно было найти — просто они регулярно меняли владельцев.
Исключением были только поселения тёмных дворфов — их развитая индустрия требовала прикрепления к земле, в особенности к месторождениям руд. Но прирождённые мастера фортификации могли себе это позволить. К тому же никто не знал, где находятся их сокровищницы, а конкретно в мастерских в каждый конкретный момент времени было не так много ценностей, чтобы это стоило неизбежных стотысячных потерь при штурме. К тому же все дворфы, что светлые, что тёмные, отличались редкой злопамятностью, поэтому напавший на отдельный их город получил бы ответку от всех остальных городов, даже не столько в виде массовой резни (в Абелионе этим никого не напугаешь), сколько в виде повышения цен на много веков вперёд. А уничтожить ВСЕ города, даже если бы это было технически возможно — означало зарезать курицу, несущую золотые яйца. Индустрия была нужна всем зверолюдям.
— Весьма полезно, спасибо за информацию. Так как я буду править этими холмами, мне понадобится понимать, как здесь всё работает. Кстати, командир, простите, не знаю вашего имени... Можно поинтересоваться, почему вы не хотите перейти на мою сторону? Я не настаиваю, я уже сказал раньше, что выбор за вами. Но разве не выгодно примкнуть к сильному бойцу? Мне бы пригодился столь образованный и осторожный советник.
— Гектовайз Ах Рагара, — ортрус поклонился, но уважительно, а не униженно. — Как вы правильно заметили, господин Воин Такэмикадзути, я осторожен. И мне известно, что у столь могучего существа неизбежно появятся столь же могучие враги. Я не хочу, чтобы моё племя стало разменной пешкой в битве титанов. Разумеется, если вы потребуете этого под угрозой уничтожения...
— Ни в коей мере. Я собираюсь уменьшить количество войн в Абелионе, а не увеличивать его. Пока мне вполне хватает нейтралитета.
— В таком случае я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этот нейтралитет со стороны ортрусов обеспечить, господин, — пообещал Гектовайз. — И если завоевание Абелиона будет удачным, как только оно завершится, мой народ принесёт Вам клятву верности, — впервые за весь диалог он использовал уважительную форму обращения, до этого момента я думал, что зверолюди её не знают.
Мы раскланялись и разошлись, вполне довольные друг другом.
Спустя несколько минут пути я уже видел помянутый Кернел, расположенный в излучине небольшой реки. После заката он чётко делился на две половины — светлую, заполненную тысячами огней, и тёмную, где почти ничего не горело. Я предположил, что на тёмной стороне квартируют зверолюди с развитым ночным зрением, а на светлой — не имевшие такового. Собственно ортрусы, составлявшие большинство текущего населения, погоды в этом смысле не задавали, так как с одной стороны — видели в темноте не намного лучше, чем люди, а с другой — в определённой степени могли положиться на развитое обоняние. Правда, при телосложении кентавра, наверное, не очень удобно нюхать воздух перед собой — нос слишком высоко расположен относительно тела.
Я уже собирался спуститься в долину, когда ощутил, что накатывает... ну, будь я человеком, назвал бы это сонливостью. Мы с Ямаико ни разу не спали с момента появления здесь и уже предполагали, что нефилимам спать вообще не нужно. Но то ли трансформация в Облик Колосса отняла много сил, то ли просто время подошло. А в Кернеле демонстрировать силу явно придётся больше и чаще. Поэтому разумнее будет сначала выспаться, а потом уже приступать к агрессивным переговорам.
Призвав Глаз-Разведчик, я довольно быстро нашёл место, где зверолюди вряд ли появятся до конца ночи, и создал там дом. Десять Терракотовых Воинов должны были охранять его до рассвета... или сколько понадобится, если сон нефилима окажется настолько же длиннее человеческого, насколько длиннее был период бодрствования. Перед сном я на всякий случай попытался вызвать Ямаико, чтобы узнать, хочется ли ей спать тоже, но её линия "Сообщения" была занята. Ладно, завтра спрошу... Убрав доспехи в Инвентарь, я попытался поудобнее устроиться на призванной кровати...
Ксо, почему так горячо?! — я поспешно вскочил с раскалённого камня, который почему-то заменил мою удобную постельку. У меня расовый иммунитет к огню, но именно к огню как стихии, а не к высоким температурам вообще. Здесь ничего не горело, поэтому за несколько секунд прикосновения к земле моя кожа успела изрядно расплавиться. Правда, благодаря расовой же регенерации ожоги почти мгновенно зажили, как только я перестал их получать, а сапоги немедленно призванного доспеха защитили мои ноги. Но всё равно ощущения мне не понравились, мягко говоря.
Ума не приложу, где я оказался, но это совершенно точно не был Абелион. Разве что Абелион, где хорошо так несколько деньков погулял Ульберт Алейн Одл, иначе изменить местность до такой степени было бы невозможно. Реки из лавы и расплавленного металла, неестественно острые шпили гор, озёра кипящей серы, растения, похожие на колючую проволоку, чёрно-багровые тучи из вулканического пепла, в проёмы которых проглядывало кроваво-красное небо...
Полюбоваться этим адским во всех смыслах слова пейзажем мне долго не дали. На меня прыгнула Гончая Плоти. Я на автомате рассёк её одним ударом, и только потом осознал, что может означать появление этой бестии!
Гончая — не стандартный демон из игрового бестиария! Это авторский дизайн Кхорна-сенсея! Либо я вернулся в ИГГДРАСИЛь... хотя нет, тогда бы ощущения от жара не были столь детальными, просто повесили бы пару незначительных дебаффов... Либо Кхорн-сенсей тоже каким-то образом оказался в Новом Мире?!
Так, а вот и другие его творения... Отряд из шестидесяти четырёх Кровопускателей, чей вожак ехал на Джаггернауте Кхорна, явно заинтересовался, кто это тут у них над животными издевается.
В переговоры с ними вступать бесполезно — все творения Кхорна уважают только язык меча. Стандартный уровень у них тридцать второй, что для моего сотого, конечно, немного, но способность к координированным действиям делает их одной из лучших пехот против высокоуровневых противников. У Джаггернаута вроде бы сороковой, но его наездник должен иметь не меньший...
Я указал кончиком клинка на их командира и прорычал:
— Эй ты! Вызываю тебя на поединок!
Если их программирование не менялось, то поединок для любого кхорнита — святое. Кровопускатели рассыпались, окружая нас восьмиугольной стеной с частоколом из их мечей, раскалённых до оранжевого свечения. Вожак пустил на меня ревущего Джаггернаута, рассчитывая сбить с ног и затоптать. Воплощённое насилие неслось на меня... ксо, как же я ненавижу насилие!
Я подпустил его поближе, чтобы он не успел повернуть, и когда инерция уже несла его неминуемо в одну конкретную точку — сделал широкий шаг в сторону, пропуская чудовище мимо левого наплечника. Обычным мечом, даже при моём росте, было бы возможно достать всадника максимум в бедро — слишком уж высоко он сидел. Но Императорский Меч Убийцы Богов создавался именно для таких случаев — когда кончик лезвия упирается в землю, его цуба на высоте моего плеча. Кончик клинка на сверхзвуковой скорости срезал демону левую руку и глубоко рассёк рёбра. Человеку этого бы хватило, чтобы как минимум надолго от меня отстать — но Кровопускатель только взревел ещё громче своего скакуна и начал движениями ног разворачивать Джаггернаута, чтобы атаковать снова. На его морде было трудно разобрать какое-то выражение, кроме ярости, но мне показалось, он был даже доволен, что встретил столь сильного соперника. Настоящего кхорнита интересует сам факт резни, а режут они или режут их — это так, нюансы.
На следующем выпаде я встретил его приёмом из арсенала не файтера, а монка. Носок моего ботинка врезался в подбородок зверю... и подбросил его со всадником на пару десятков метров. Все знают, что нефилимы очень сильны, но почему-то считается, что это только благодаря нашему росту. Но нет. Мы очень сильны ДАЖЕ ДЛЯ СВОИХ РАЗМЕРОВ, и ни для меня, ни для Ямаико не составит труда поднять и швырнуть свинцовый слиток в собственный рост, или принять на блок удар другого нефилима в Облике Колосса. Поэтому наши удары не только наносят много урона (к Ямаико последнее и вовсе не относится), но и обладают бесподобным опрокидывающим-отбрасывающим действием.
Впрочем, Джаггернаут тоже обладал ловкостью, которой трудно ожидать от носорога размером со слона, покрытого металлическими бронеплитами с ног до головы. В полёте он извернулся, как кошка, собираясь приземлиться на лапы. Чем я и нагло воспользовался. Скользнув в несколько шагов к тому месту, куда он падал, я выставил меч лезвием вверх. Острие пронзило живот Джаггернаута, его спину, седло и всадника — войдя последнему в пах и выйдя из затылка. Укол Императорского Меча Убийцы Богов наносит меньше урона, чем удар... зато бронебойность у него — как у копья.
