— Итак, все эти волнения о том, как мы собираемся справиться с ситуацией и не позволить Гарри сделать это, были напрасны, — упрямо сказал Сириус, уставившись на крестраж. — И, в конце концов, нам все еще нужно, чтобы он, блядь, открыл его для нас.
— Есть заклинание, которое мы можем попробовать, — осторожно сказал Дамблдор. — Если бы мы вызвали змею, может быть, змея смогла бы неосознанно открыть медальон для нас?
Ремус на мгновение задумался над этим и вытащил свою палочку.
— Не мешало бы попробовать. Серпенцортия!
Длинная, тонкая черная змея вырвалась из его палочки перед медальоном. Змея сердито зашипела, и медальон запульсировал. Голова змеи повернулась, чтобы посмотреть на нее, как будто медальон заговорил, и придвинулась ближе. Медальон снова запульсировал, и из медальона вырвался зеленый дым, ударив прямо в змею. Черная чешуя рептилии вспыхнула зеленым пламенем, и змея яростно зашипела, сгорев заживо за считанные секунды, не оставив ничего, кроме кучки дымящегося пепла на кухонном столе.
Сириус выругался.
— Что ж, тогда это сработало дерьмово.
Ремус провел пальцами по волосам и прикусил нижнюю губу.
— Если ни у кого из вас нет других блестящих идей, я думаю, нам нужно заставить Гарри открыть его для нас, прежде чем мы сможем использовать меч, чтобы действительно уничтожить его.
Сириус только кивнул.
— К сожалению, я думаю, ты прав.
Дамблдор вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Я могу устроить так, чтобы он приехал домой на выходные, чтобы сделать это. Но давайте надеяться, что нам не понадобится его помощь в уничтожении их всех.
— Я думаю, мы могли бы быть в безопасности, Альбус, в зависимости от того, что он выбрал для своего сейфа, — медленно произнес Ремус. — Это медальон, который нужно открыть, отсюда и заклинание на змеином языке, но, например, дневник, любой из нас мог проткнуть его клыком василиска. Для этого не требовалось никаких знаний змеиного языка.
Сириус кивнул.
— Ну, за исключением прохождения через Тайную комнату, для этого потребовалось немного змеиного языка, но я согласен с этим. Хорошо, мы устроим так, чтобы Гарри был здесь. А пока, я думаю, самое время мне пойти нанять Грозного Глаза.
Дамблдор усмехнулся.
— Он все еще немного похож на прежнего параноика, Сириус, так что будь осторожен, когда приближаешься к нему.
— Он все еще живет в том доме в Портнахейвене?
— Да, недалеко от побережья Шотландии, и я думаю, что выход на пенсию, возможно, сделал его еще более капризным, чем он был раньше, — сказал Дамблдор с улыбкой. — Я был бы рад сначала написать ему сам.
Сириус покачал головой, подумав о старом авроре. Грозный Глаз Грюм тренировал его и Джеймса почти религиозно, пока они работали в Ордене Феникса во время первой войны. Он хотел, чтобы они оба поступили на службу в Департамент охраны магического правопорядка, в частности, думал, что они преуспеют в том, чтобы стать хитрыми волшебниками, утверждая, что они умны, пронырливы и озорны, и в то же время ловко и быстро управляются с палочкой. Джеймс и Сириус оба слишком стремились помочь в борьбе с Волдемортом, откладывая это на будущее и сосредоточившись на своей работе в Ордене. Но они прислушались к нему, и они многому научились у старого аврора.
Он также никогда не винил Муди за его пребывание в Азкабане. Репутация Муди была хорошо известна благодаря его способности ловить темных ведьм и волшебников, но как только он арестовывал их, он больше не беспокоился о них. Его судьба была в руках DMLE и Крауча, в то время как Муди вернулся на поле боя.
— Нет, Альбус, я разберусь с этим. Как-нибудь на этой неделе я прерву его выход на пенсию.
Ремус усмехнулся, взглянув на часы на кухне.
— Должно быть, по меньшей мере, интересно. Альбус, попроси Поппи осмотреть тебя, когда ты вернешься в Хогвартс, просто на всякий случай. Ты получил сильный удар по голове.
Дамблдор кивнул, улыбаясь ему.
— Я в порядке, но я обещаю сделать это. Увидимся завтра, Ремус.
Он попрощался и поспешил к парадной двери площади Гриммо.
Сириус только уставился на своего друга, схватил медальон и повел Ремуса из кухни в старый кабинет своего деда, заперев медальон в хранилище.
— Я позвоню Гарри сегодня вечером и расскажу ему о медальоне.
Ремус кивнул.
— Я бы подождал до окончания комендантского часа, чтобы он был в постели.
Бровь Сириуса приподнялась.
— ой? Почему это?
— Ты знаешь почему, — сказал Ремус с усмешкой. — В последнее время наш мальчик проводит много времени, приклеившись губами к некой азиатской красавице.
Сириус усмехнулся.
— Я думаю, мне следует познакомиться с ней официально.
Ремус закатил глаза.
— Я думаю, что нет. Кроме того, она долго не протянет.
— почему? Между ними что-то произошло? Что ты знаешь?
Ремус покачал головой, ухмыляясь от шквала вопросов, которыми засыпал его друг.
— Я ничего не знаю, Сири, просто у меня такое чувство. Мисс Чанг — милая девушка. Она яркая и интеллигентная, но между ними нет настоящей искры. Я бы сказал, что помимо первоначального влечения, я думаю, что наш мальчик просто наслаждается происходящим больше, чем сама мисс Чанг, и у меня определенно сложилось впечатление, что Чо скорее нравится тот факт, что она встречается с Гарри Поттером, Мальчиком, который выжил, больше, чем сам Гарри.
Сириус нахмурился.
— Если она причинит ему боль...
— Сириус, позволь ему пережить свое первое горе. Мы все прошли через это. И я думаю, он разберется с этим сам. Он умный молодой человек. Мы должны позволить ему сделать свой собственный выбор, — сказал Ремус. — Он и так встречается с ней чуть больше месяца.
Он кивнул.
— я знаю. И Гарри был довольно молчалив о них двоих. Я знаю, он сказал мне, что они целовались, но других подробностей он мне не сообщает.
— Ты можешь его винить?
Он ухмыльнулся.
— Нет, но я все равно могу быть настолько любопытным, насколько это возможно.
Ремус ухмыльнулся своему другу.
— О, об этом я хорошо осведомлен. Итак, давай снова назначим следующую встречу на субботний вечер, девятнадцатое? Это дает тебе достаточно времени, чтобы поговорить с Муди и пригласить его прийти, и, возможно, в ту субботу мы сможем устроить нечто большее, чем просто встречу.
— В смысле?
— В смысле, давай пригласим Гарри.
Сириус хотел возразить, но потом кивнул.
— Нет, ты прав. То, что я не хочу, чтобы он был там, — это чисто отцовский жест чрезмерной заботы. Мы можем попросить его открыть медальон и уничтожить его там, прежде чем мы действительно начнем все делать. Таким образом, он также сможет увидеть, что мы настроены серьезно. Я отправлю сообщение и Биллу, ты скажешь Минни? — В ответ на кивок Ремуса он вздохнул. — Я просто хотел бы, чтобы у нас было больше информации о том, где Червехвост и Белла или что, мать его, замышляет Малфой.
— Ты все еще думаешь, что информация Малфоя о Хорватии была чушью?
Сириус колебался.
— Дело не в том, что я думаю, что это была чушь собачья, дело в том, что я не доверяю Люциусу Малфою на сто процентов. Он не врожденное зло, как Абраксас, и я это знаю. Он все еще безумно влюблен в свою жену и явно очень заботится о сыне. Его семья значит для него весь мир, но однажды он действительно принял Темную метку и стал одним из лакеев Волдеморта.
— Нарцисса утверждает, что это было ему навязано.
— Это вполне могло быть, я не говорю иначе, но Люциус Малфой всегда был чистокровным придурком-идеалистом, и я очень сомневаюсь, что в Волдеморте не было какой-то части, которую он боготворил; которую он уважал. Я ни на секунду не поверю, что он был абсолютно невинным свидетелем на войне.
— Он не утверждал обратного, — тихо сказал Ремус. — Но тогда он был моложе, ему было гораздо меньше, что терять, чем сейчас.
Сириус кивнул, не сводя глаз со своего друга.
— Верно. Я не знаю, я думаю, что Цисса немного слепа в своей любви к нему. И я не знаю, что делать с Драко. Гарри говорит, что он большой придурок в школе — что, по-моему, кричит о Люциусе, но Драко, очевидно, также шнырял по кабинету своего деда во время рождественских каникул — и Люциус вышел из себя. Он ничего не говорит Драко о том, что, возможно, задумал его отец, и я нахожу это не менее интересным.
— Я все еще не могу поверить, что ты угрожал убить его.
Сириус просто пожал плечами.
— Если он причинит вред Гарри, Лунатик, я, блядь, даже не буду колебаться.
Ремус уставился в напряженные серые глаза своего друга. Он, без сомнения, знал, насколько серьезен его друг, и в глубине души он знал, что тот даже не попытается остановить его, и он не знал, что это заставило его почувствовать.
— Я знаю это, Бродяга, и ты знаешь, что я буду рядом с тобой.
Сириус кивнул.
— Я ничего другого от тебя и не ожидал, Лунатик. — Он положил руку на плечо друга. — Теперь, почему бы тебе не рассказать мне, почему Тонкс рассказывала Зи о разнице между Тихоокеанским синим и лазурно-голубым, когда я уходил?
Ремус фыркнул.
— Мы перекрашиваем коттедж перед официальным переездом. Он отчаянно нуждается в этом, и мы согласились, что синий — хороший цвет для нашей спальни. Но Дора не уверена в оттенке. Она хочет что-то яркое и жизнерадостное, но глубокое и многозначительное. Я сказал ей, что буду доволен всем, что она выберет, а она только посмотрела на меня так, как будто это был неправильный ответ.
Он рассмеялся.
— Она все еще официально не въезжает, да?
— По сути, она уже живет со мной в Хогвартсе, — упрямо сказал он. — Но нет, официально нет, пока мы все не перекрасим. Дом устарел и нуждается в обновлении, я признаю. Она говорит, что хочет, чтобы он был нашим. — Он покраснел на последнем слове. — Я хочу, чтобы она была счастлива, живя там. Я знаю, что это не шикарный дом или что-то в этом роде, и я сказал ей, что мы могли бы найти какое-нибудь другое место, если бы она захотела, но она настояла, чтобы мой коттедж был там, где нам обоим нужно быть. Я просто хочу, чтобы она была со мной. Мне нужно, чтобы она была со мной.
Сириус кивнул, не сводя глаз со своего друга.
— Я все хотел спросить, в ту ночь полнолуния, когда ты подошел к ней вот так, и то, как твои глаза остановились на ее груди... ты отметил ее там?
Ремус кивнул.
— Я сделал. На нижней стороне, где только я могу это видеть, но над ее сердцем.
— Той ночью волку нужно было увидеть метку, и она это знала.
Он пожал плечами.
— Волк хочет и нуждается в ней почти так же, как и я, и это пугает меня.
— Может, и так, но ты спал в ее объятиях. За двадцать лет, Рэм, я никогда не видел, чтобы ты так мирно спал при луне; Блядь, я никогда не видел, чтобы ты спал больше нескольких минут в полнолуние. Ни разу.
Ремус кивнул, не сводя глаз со своего друга.
— Если я хотя бы поцарапаю ее, будучи волком, она может быть помечена на всю жизнь. Она обещала с этого момента позволять мне спускаться туда одному. Мысль о том, чтобы причинить ей боль, уничтожает меня, Бродяга.
— Честно говоря, я не знаю, сможешь ли ты, Лунатик. Я имею в виду, что она твоя пара, и, как ты сказал, волк хочет и нуждается в ней так же, как и ты, и я думаю, что волк знает, кто она такая и насколько она важна, и я думаю, честно говоря, даже если бы ты не принял зелье, я думаю, она смогла бы успокоить тебя. Я не говорю проверять это, потому что мы оба знаем, насколько это было бы глупо, но я думаю, что ты бы позаботился о ее безопасности превыше всего. — Сказал ему Сириус.
Ремус провел пальцами по волосам, а затем снова нежно пригладил их.
— Может быть, я не знаю. Она — мой мир, Сири, и прямо сейчас я с радостью дам ей все, что она захочет, даже сделаю косметический ремонт, как ей заблагорассудится.
Он усмехнулся.
— Она заставляет тебя переделывать все здесь?
Ремус покачал головой.
— Нет, вовсе нет. Мы просто перекрашиваем и делаем его своим; может быть, какая-нибудь новая мебель. Мой единственный стул разваливается, и его слишком часто чинили волшебным образом. Диван по-прежнему отличный, и у нее в квартире есть несколько красивых стульев, которые она собирается привезти, и все такое. Мы говорили об обновлении ванной, и вы знаете, я давно хотел переделать свою кухню, но мы все еще обсуждаем все это. Завтра мы идем покупать новую кровать, и это должно быть весело. Кровать, которая у меня есть, та же самая, что была у меня с тех пор, как я был в возрасте Гарри, пришло время купить новую.
— Я скажу, — рассмеялся Сириус. — Что касается комнаты Гарри?
— Это комната Гарри, — просто сказал Ремус. — Это не изменится.
Сириус улыбнулся.
— Даже когда появится малыш Люпин?
Ремус побледнел.
— Даже не шути на эту тему, Сири!
Сириус ухмыльнулся.
— Просто говорю, что она переезжает, и ситуация накаляется... Свадьба была бы следующей, нет?
— Если кому-то и стоит задуматься о женитьбе, так это тебе, Бродяга, и ты уже там? — Увидев бледное лицо Сириуса, он ухмыльнулся. — Точно, а теперь отвали.
Сириус только ухмыльнулся своему другу.
— Скажи Тонкс, что мне нравится лазурный!
Ремус только сделал ему грубый жест рукой, когда он выходил из кухни, а Сириус рассмеялся, когда его друг оставил его одного на площади Гриммо. Он должен был признать, что видеть своего лучшего друга таким увлеченным и счастливым делало его невероятно счастливым. Он был рад, что они вдвоем переезжают друг к другу.
Он был просто рад видеть Ремуса таким счастливым. Ему хотелось, чтобы Джеймс и Лили тоже были рядом и видели это.
* * *
Гермиона закатила глаза, когда увидела, как Чо схватила Гарри за руку и потащила его, предположительно, куда-то целоваться. Она пыталась быть хорошей подругой в том смысле, что у Гарри теперь есть девушка, и все изменилось, так что она должна приспособиться к этому, но в то же время Чо сводила ее с ума. По словам Рона, Гарри сказал, что все, что они делали, это целовались, и Чо, конечно же, не прилагала никаких усилий, чтобы познакомиться с кем-либо из друзей Гарри; хотя Гермиона действительно видела Мариетту Эджкомб, лучшую подругу Чо, сидящую с ними в библиотеке, что заставило ее нахмуриться.
Прошло больше пяти недель, а она все еще почти не разговаривала с новой девушкой Гарри. Она не была уверена, что чувствует по этому поводу.
Она подняла глаза, когда кто-то плюхнулся рядом с ней за стол в библиотеке, и ей удалось слегка улыбнуться Джинни.
— Привет, Джинни.
Джинни лучезарно улыбнулась ей.
— Привет, Гермиона. Ты в порядке?
Гермиона просто пожала плечами, указывая туда, где Чо и Гарри исчезали за дверями библиотеки.
— Бывало и лучше.
Джинни мгновение наблюдала за ними, прежде чем повернуться и посмотреть на Гермиону.
— Она определенно не та девушка, какой я представляла его в жизни. Но, кажется, она делает его счастливым, и... Мы не можем осуждать его за это, не так ли?
— Ты потрясающий друг, Джинни. Я знаю, что он тебе все еще немного нравится, так что, раз ты так спокойно относишься к тому факту, что он целуется с кем-то другим, это издевательство над тобой.
