— Ну а что? Если мы приехали сюда за девушкой — это одно, а если ехали по наводке на вот это, — боец обвел рукой все пространство, — это ведь совсем другое.
— А я о чем вам толкую.
— Нормально! Спасибо тебе, Алин, я бы сам не допер. Пошли, ребят нужно предупредить.
Выйдя из дома, я увидел, что на земле распластаны два тела. Проходя мимо, я вдруг остановился. Что-то показалось знакомым, и пнул одного из них. Боец, стоявший рядом, тут же наклонился и, схватив его за ухо, повернул ему голову, заставив посмотреть на меня.
— Кого я вижу... — я присел рядом с ним. — А ты, оказывается, живучий?
— А, это ты, сука, шалава. Еще не все свои мозги проебла?
Стоявший рядом второй боец тут же пнул его.
— Что, лежащего можно, да? Ты сними наручники, мусор, я из тебя фарш сделаю, — свирепо посмотрел он на бойца.
— Ребята, снимите с него наручники, — попросил я.
— Ты что, шалава, думаешь, ты такая крутая? Миссис Смит гребаная.
— Снимите.
— Но он, его втроем валили...
— Я сказал, снимите...
Бойцы переглянулись и посмотрели на меня как-то странно.
— Если что, пристрелите. Я уже раз стрелял в него. Живучий сука.
Еще переглянувшись, они вызвали Егора.
— Что у вас?
— Хочет, чтобы сняли наручники.
— Зачем? — он посмотрел на меня.
— Да она хочет еще разок у меня отсосать. Что, понравилось сосать у меня, шалава?.
— Сними наручники, — сказал я таким тоном, что больше никто не стал возражать.
Боец, стоявший рядом, снял автомат и передернул затвор. Как только сняли наручники, он заревел и, оттолкнув одного бойца, вскочил на ноги и ринулся на меня, пытаясь поймать за горло. В голове что-то щелкнуло, как будто переключили выключатель. Все вокруг стало серым и мрачным. Шаг в сторону, перехват большого пальца руки и уход под его руку. И вот огромная туша уже летит спиной вниз, ноги задраны вверх и удар о бетонную дорожку. Стон, хрип. Это только в кино можно увидеть, что боец после такого падения встает как новенький и дерется еще сильнее. На самом же деле после такого броска боец теряет половину того потенциала, который был изначально.
— Ну что? Хочешь, чтобы я тебе отсосала? — наклонившись, спросил я.
Он попытался поймать меня за горло. Я этого ждал: движение в сторону, захват кисти. Он уже на животе, а его рука — у меня на шее. Нажим всем корпусом, и хруст сломанного локтя. И короткий удар кулаком в основания черепа.
— Забирайте, теперь он не боец, — я отошел в сторонку и обвел всех взглядом. На меня смотрели как на привидение.
— Ну и что нам с ним теперь делать? — удивленно спросил кто-то. — То он хоть ходить мог, а теперь что, его носить?
— Пристрелите лучше. Не можете, дайте я пристрелю, — я увидел как ребята начали убирать автоматы за спину. — Вон, отдайте его ФСБшникам, — указал я на подъехавший микроавтобус и, развернувшись, пошел к "скорой". Тут уже крутились менты, оцепливая территорию. Проходя мимо Егора, я посмотрел ему в глаза: — Спасибо за сестренку...
Я не знаю, что он увидел в моих глазах, но он как-то отпрянул, и в глазах мелькнули страх и удивление.
— Алина, я ребят предупредил, ее тут не было, — сказал боец, что был с нами в подвале.
— Понял, — ответил я и пошел дальше. — Доктор, что у нас тут? Жить будет? — весело спросил я.
— Жить-то будет, но нужно обследование, у нее было сильное обезвоживание. Сейчас угрозы уже нет, но я бы обследовался.
— Я поняла. А сейчас она может домой ехать?
— Может, — он вздохнул.
— Ну, доктор, тогда спасибо вам. Там лежит клиент, приведите его в чувство. У него ушиб основания черепа.
Мы с Мариной помогли Вере выйти из "скорой".
— Егор, — позвал я летеху. Отойдя в сторонку, вплотную приблизился к нему так, что даже грудь слегка задевала его, и, взявшись за рубашку, произнес: — Заходи как-нибудь на чай, я буду ждать, без обязательств. — Я посмотрел ему в глаза открытым взглядом, не так как смотрел раньше: — И спасибо тебе за сестру, я не забуду.
— А адрес?
— Тебе-то не знать, ты вон где дом нашел, а меня не найдешь? Да, кстати, одному не советую приходить, — я хитро улыбнулся и пошел к машине. Сев за руль, я обвел всех взглядом. — Ну что, девочки, домой? — улыбаясь, спросил я. — Уже утро.
— Домой, — хором ответили они, и мы все засмеялись.
Я уже тронулся, когда Марина решила сесть рядом с Верой и полезла на заднее сиденье. Тут машину качнуло на кочке, и она, не удержавшись, навалилась на меня попой и за что-то зацепилась ногой. Повернув голову, я увидел перед глазами ее попу в белых трусиках. Она все никак не могла высвободить ногу, и я решил ей помочь. Повернув сильнее голову, я легонько укусил ее за ягодицу.
— Ай! — закричала она и свалилась к Вере на руки, заливаясь смехом. — Ну, дурочка! — она начала лохматить мне волосы.
— Маринка, я за рулем, не трогай меня! — закричал я в ответ, стараясь отстраниться.
— Девочки, как вы меня нашли? — спросила Вера, когда мы успокоились.
— Это Алинка...
— Это ребята, а в частности Егор.
— Нет, как вы догадались? Они меня заставили позвонить.
— Верочка, мы просто с Мариной почувствовали: что-то не так.
— Спасибо вам.
— Не за что, — весело ответила Марина.
— Алина, а где ты была так долго?
— Потом расскажу, девчонки, потом как-нибудь, — вздохнул я.
Выехав на трассу, они вскоре уснули. А я вновь погрузился в свои мысли, продолжая разбираться в себе: "Кто я? И что мне делать?" А также меня мучил вопрос: "Кто я теперь для Марины?" Как ни старался, никак не мог разбудить в себе отцовских чувств. Они были где-то на задворках моей памяти, но они все еще были. Но я стал относиться к ней как-то по другому. Нет, я любил ее, но как-то по другому, даже не так, как Веру.
Вдруг я переключился на Веру. Я вдруг понял, что что-то изменилось: если раньше я относился к ней как мужчина к женщине, то сейчас этого нет. Она мне нравится, но смотрю я на нее как женщина... Я уже окончательно запутался, когда мы приехали домой.
— Ну что, спящие красавицы, выгружаемся, приехали. Вы поднимайтесь, а я сейчас приду, — сказал я.
— Ты куда?
— Девочки, как вы насчет отметить?
— Я — за!
— Я — тоже!
— Ну, тогда я пошла за вином и шампанским. А может, и что покрепче.
Идти было недалеко, и я решил пройтись. Я понимал, что вот теперь мы все под ударом, рано или поздно на нас выйдут. Надеяться, что их возьмут, не стоило. Дача наверняка числится за подставным лицом, которого долго будут искать, а когда найдут, он будет даже не в курсе, что у него имеется дача. А эти двое, я не уверен, что они еще живы. Так что Вера — единственный свидетель.
Не успел я дойти до магазина как раздался звонок.
— Да.
— Алина, это я — Егор.
— Что-то случилось? — понял я по голосу.
— Да, тех, которых тут взяли, при перевозке уничтожили вместе с сотрудниками милиции.
— Как? Вы что?
— А вот так, с "мухи" долбанули, и все.
Я немного помолчал:
— А знаешь, Егор, я только что думал, что эти двое не жильцы, но вот не мог предположить, что так оперативно. Дача, наверное, непонятно на ком?
— Да, хозяин, оказывается, уже давно умер.
— Ну и об этом я думал. А теперь самое главное: Вера, а вместе с ней и мы — под ударом.
— Я поэтому и звоню, я отправил к вам трех бойцов для охраны, если засечешь их — не пугайся. Хорошо?
— Хорошо, что предупредил. Чувствую, придется вспомнить былую молодость.
— Ну, скажешь тоже, молодость. Как будто ты сейчас старая.
— Не цепляйся к словам, тогда приезжай и сам меня охраняй, — я не знаю, зачем я так сказал. Это вылетело само собой. — Ну, ладно, Егор, спасибо, что предупредил. Буду держать ушки на макушке.
— А как насчет охраны?
— Хочешь стать телохранителем?
— Ну да, с удовольствием.
— Нет, у меня на тебя другие планы. Все, пока, — я отключил телефон.
Черт, что я вообще говорю? Я вдруг почувствовал, что между ног так мокро, что, наверное, уже и джинсы промокли, как сильно хочу пить, как сокращаются мышцы вагины. Ну вот, дозаигрывался. Я осмотрелся по сторонам, вроде никто на меня не смотрит. Увидев лавочку, я быстро прошел к ней. Сделав вид, что что-то ищу в сумочке, посмотрел между ног и облегченно вздохнул: ткань не промокла.
Примерно через час вернулся домой с двумя пакетами.
— Девки, принимайте, — крикнул я, зайдя в квартиру.
Марина все еще мылась. Зайдя в ванную, я поторопил ее. Я бы этого не делал, но сейчас, после того, что произошло на улице, срочно хотелось все это устранить. Вера на кухне разбирала пакеты. Увидев ее обнаженную, я вдруг понял, что как бы я не пытался себя убедить в том, что сам уже полностью женщина, и мужского во мне ничего не осталось, все же во мне еще живет мужчина. Я посмотрел на нее именно как мужчина. У меня вдруг участилось дыхание. Конечно, это можно было принять и за женское возбуждение, но я чувствовал, что возбуждаюсь как мужчина. У меня опять задергались какие-то мышцы, которые отвечают именно за мужскую эрекцию. Затаив дыхание, я замер и, подойдя к ней сзади, нежно обнял ее и поцеловал в шейку, она сразу склонила голову, открывая мне шею. Я же прижался к ней тазом, это был рефлекс, я всегда так делал, прижимая член к бедру женщины.
Развернувшись ко мне, она посмотрела мне в глаза:
— Милая, ты где так долго была? Как же я тебя ждала! Уже не надеялась, что увижу. Ты больше не уйдешь?
Она гладила меня по щеке. А я чувствовал себя мужчиной. Я пытался прогнать из себя мужчину, долго пытался, и мне это почти удалось. Мне казалось, что все, его нет и больше никогда не будет. Но он ждал, он затаился и ждал где-то там, в уголке сознания, на маленьком, почти незаметном пятачке. Он сидел и ждал своего часа. И вот тот час пробил, и он вновь воспрял как птица феникс. И теперь я уже не знал, что с ним делать, как избавиться от него.
Я тяжело выдохнул, издав стон:
— Верочка, что мне делать? Я люблю тебя, но люблю не как Алина, а как Сергей. Что мне делать? Кто мне скажет? Господи, помоги мне разобраться, скажи мне, что делать!
Я отпустил ее и пошел в комнату, она тоже двинулась следом. Упав в кресло, я обхватил голову руками. Из ванной вышла Марина.
— Вы что, еще стол не накрыли? — но увидев, что я сижу в таком положение, а Вера, сев на подлокотник, прижала меня к себе и гладит по голове, сразу замолчала. — Что случилось? — испугавшись, спросила она.
— Пусть сама объяснит, — вздохнула Вера. — Ей нужно разобраться в себе. — Вера поняла меня правильно.
— Ладно, девчонки, все нормально, я в ванную. — Расстегнул и снял джинсы, следом последовала футболка и лифчик.
— Что это? — увидев пластырь, спросила Вера.
— Бандитская пуля. Все, я ушла, командуйте тут без меня.
Зайдя в ванную, я встал перед зеркалом и начал рассматривать себя.
— Ну и как нам с тобой жить? — обратился я к отражению. — Что мне с тобой делать? А с вами что делать? — я взялся за грудь. Мне показалось, что они слегка сжались при этих словах, а соски, всегда задорно торчавшие, вдруг втянулись и стали едва заметными на фоне больших ореол. — Да не бойтесь вы так, я вас не отрежу, просто как мне к вам привыкнуть?
Вода уже набралась, и я, сняв промокшие трусики, залез в ванну. Я просто лежал, думать о чем-либо не хотелось. Я просто лежал и ногтем водил вокруг груди. Я даже не заметил как вторую руку сунул между ног и, найдя клитор, начал играть с ним пальчиком.
— Что с ней произошло? — спросила Марина, когда я зашел в ванную.
— Не знаю, — покачала головой Вера. — Пойдем, что-нибудь приготовим. — Они зашли в кухню. — Мне кажется, что он уже выгнал из себя мужчину, вернее, так думал, а увидел меня, и он снова проснулся. Знаешь, Марин, когда она меня тут обняла, я стояла задом, не видела, кто подошел, и у меня было впечатление, что меня обнял мужчина. Не знаю, почему я так подумала, — она достала из пачки сигарету и закурила. — Просто была какая-то грубость, очень нежная грубость, женщина так не может сделать. Я не знаю, как это объяснить. А когда я повернулась, то в глазах увидела Сергея. Знаешь, Мариша, я увидела там такую тоску, такую боль и такую нежность, но это был мужской взгляд. Я никогда не думала, что мужчина может так любить, так тосковать, — она повернулась и уставилась в окно. Слезы покатились сами собой. — А сколько боли было в его словах! Ему надо время. Я, конечно, не была на его месте, но мне кажется, это очень больно.
— И что делать? — спросила Марина, открывая бутылку вина.
— Не знаю...
— Мне уже казалось, что он принял в себе женщину.
— У него сейчас идет борьба. Женщина рано или поздно победит, но надо время, два месяца — этого мало.
И тут из ванной раздался крик. Они, спотыкаясь, бросились туда. Первой заскочила Марина и вдруг остановилась, бежавшая следом Вера просто не успела среагировать и затолкала ее. Алина лежала в ванне, повернув голову набок, глаза закрыты, на лице гримаса боли. Она тяжело дышала и ни на что не реагировала. Девчонки встали как вкопанные.
— Что...
— Пошли отсюда, она сама разберется, — Вера, взяв за руку Марину, вытащила ее из ванной. Закрыв дверь они переглянулись.
— Давно у нее был секс? — спросила Вера.
— Не знаю, не говорит.
— Ну ладно, девочка расслабилась, — Вера достала три бокала и разлила вино. — В этом наше с ней наказание, — она задумалась, — а может, награда.
— В чем? — удивилась Марина.
— В том, что мы можем получить сильнейший оргазм, просто идя по улице, а не говоря уже о мастурбации.
Я совсем не помнил, что со мной произошло. Я просто лежал и наслаждался в теплой ванне, как вдруг меня бросило в дрожь, которая с каждой секундой все усиливалась, мышцы влагалища вдруг начали сокращаться, моя первая реакция была остановить это. Но было уже поздно, в глазах все поплыло, в голове разорвалась бомба, начались мелкие судороги, которые прошили меня от самых кончиков пальцев и до макушки, а потом это все повторилось, только в обратном направлении и все быстрее и быстрее. Уже теряя реальность, я где-то далеко, как будто в другом мире, услышал крик. Мне не хватало воздуха, и, кажется, я отключился, и сразу наступило такое блаженство... Силы оставили меня, а я, оставив тело, взмыл вверх, душа трепетала от такого состояния. Было ли мне хорошо? Не знаю, но я хотел, чтобы это продолжалось.
Когда открыл глаза, почувствовал, что меня колотит мелкая дрожь, но шевелиться совсем не хотелось, хотелось лежать и наслаждаться этим состоянием вечно и ни о чем не думать. А я и не думал ни о чем... Не знаю, сколько прошло времени, сильно затекло плечо, и я, наконец, почувствовал, что лежу в неудобной позе, одна нога перекинута через край ванны. Глубоко вздохнув, я сел.
Моясь, я начал прислушиваться к телу и к сознанию. Мне опять начинало нравиться все это. Губка мягко скользила по телу, одновременно лаская его. Проводя по груди, я увидел, что соски опять задорно торчат, как бы радуясь чему-то своему. Мне опять нравилось тереть себя, проводя губкой по шее, натирать ею руки, гладить по киске. Вдруг я почувствовал нежность к этой самой киске. Теперь я опять был Алиной. "Если так пойдет и дальше, я просто сойду с ума, — подумал я, — нужно принимать решение, но как?"
