Интересно, чувствовал ли Фрэнк Джелпер то же самое? И не было ли это, в конце концов, настоящей причиной, по которой он держал все при себе.
ТЕХНОЛОГИИ ДРЕВНИХ БОГОВ
В здании было темно, если не считать настольной лампы в гостиной и красноватого свечения на третьем этаже. Свет наверху не вызвал у нас никаких опасений, потому что многие люди, уходя, оставляют где-нибудь вторую лампу включенной.
Я оглядел железнодорожные пути, склады и грузовые терминалы и удивился, почему кто-то захотел жить здесь. Но Армин Рэнковски жил.
По крайней мере, так было до тех пор, пока он не попал под грузовик. Это произошло накануне вечером. Хэтч видел репортаж и читал, что выживших нет. Это означало, что никто не возвращался домой, пока за дело не возьмутся власти округа.
В телефонной книге его домашний адрес был указан как 511 С. Эдди-стрит в Пембертоне, небольшом промышленном городке к югу от Хьюстона. По указанному адресу мы нашли частично переоборудованный склад. Дом был трехэтажный, с новой обшивкой, свежевыкрашенным парадным входом, растениями и занавесками на окнах.
Обстановка ни в коем случае не была роскошной, но она была на более высоком уровне, чем мы ожидали. — Определенно стоящая, — сказал Токси.
Я имею в виду, что когда кто-то живет один и умирает, то его дом становится легкой добычей. Мы отошли к задней части здания, чтобы нас не было видно с улицы. Хэтч примерился к окну, открыл его и просунул голову внутрь. — Думаю, все в порядке, — прошептал он. Он перекинул ногу через подоконник. Как и все остальное, нога была большой и мясистой.
Токси был маленьким, остроносым и шустрым, как крыса. С ним было приятно иметь дело, потому что он легко пугался, и вы знали, что он не позволит вам рисковать. Вы можете подумать, что излишняя осторожность — не очень хорошая идея, но в нашей работе это достоинство первого порядка. Он пошел следом, а я за ним.
Здесь я должен отметить, что всегда приятно увидеть скромный на вид дом и убедиться, что его обитатели преуспели. Мы вошли в столовую, обставленную кожаными креслами и изящным столом ручной работы, который хорошо смотрелся бы в моем кабинете. На стенах висели две картины маслом импрессионистов, и еще одну мы нашли в коридоре. Они выглядели как оригиналы, что создавало проблему, потому что их неудобно носить с собой, и вы не можете быть уверены, сколько они стоят, если вообще стоят. Я посещал пару курсов по современному искусству, чтобы повысить свои профессиональные навыки, но они, как правило, посвящены исключительно знаменитостям, чьи работы выставлены в музеях.
— Как насчет этого? — радостно спросил Токси, осматривая обстановку. — Нам нужен фургон.
Хэтч был крупным и спокойным человеком. Он был ориентирован на карьеру во всех смыслах этого слова и гордился тем фактом, что ни ему, ни кому-либо из сопровождавших его на операции людей никогда не предъявляли обвинений, не говоря уже о тюремном заключении. Он был в том возрасте, когда большинство людей начинают задумываться о выходе на пенсию, и, по правде говоря, много об этом говорил. Он инвестировал свои средства, и я знал, что он может отойти от дел в любой момент, когда захочет. Но Хэтч никогда не мог довольствоваться сидением на крыльце. — Джентльмены, — сказал он, сохраняя тот монотонный тон, который всегда использовал во время работы, — я полагаю, мы только что выплатили долг по ипотеке.
Мы прошли по первому этажу. С улицы проникало достаточно света, чтобы мы могли работать. Дом был хорошо оснащен электроникой. Телевизор, стереосистема, блендер, микроволновая печь — все было по последнему слову техники. Рэнковски владел значительным запасом электроники. Кроме того, там было хорошее столовое серебро и набор подставок для книг из хрусталя Довье, первоклассный фотоаппарат Миранда и ноутбук Павильон. Мы нашли жестяную коробку, спрятанную в шкафу в столовой под несколькими сложенными скатертями. В ней было около трехсот долларов наличными, несколько дешевых украшений, пара запонок с бриллиантами и пачка облигаций на тысячу долларов. У нас с Токси были черные сумки. Мы положили запонки и наличные в сумки, а остальное оставили.
Я знал, что Хэтч пытается думать насчет фургона. В этом районе было не так уж много полицейских, но любой, кто в это время производил крупную перевозку, был бы хорошо заметен. — Может быть, — сказал я, — нам стоит просто взять то, что сможем унести, и вернуться утром за остальным.
— Нет. — Глаза Хэтча сузились, когда он подумал об этом. — Окружная полиция будет здесь завтра. Сегодня вечером мы возьмем все, что сможем унести, и на этом все.
— Как скажешь, босс, — сказал Токси.
— Подождите минутку, — пожаловался я. — Нам не хотелось бы оставлять кое-какие приятные мелочи.
Хэтч поймал мой взгляд. — Возьми это или забудь.
В задней части здания был лифт. Мы вошли и нажали кнопку второго этажа. Лифт накренился, заскулил, поднялся и, содрогаясь, остановился. Двери со скрипом открылись. Вдоль стен выстроились длинные полки, заставленные книгами. Мы рискнули и включили фонарики.
У одной стены лежала дюжина листов деревянной обшивки. Помещение было наполовину отделано. В недавно оборудованной ванной все еще пахло свежесрубленными досками.
Я побродил между книжными рядами. — Может быть, какие-нибудь первые издания, — сказал я.
Хэтч покачал головой. — Если они и есть, то на их поиски уйдет слишком много времени.
Я не увидел никаких загадок. На самом деле, большинство книг были на иностранных языках. Греческий. Арабский язык. Немецкий. Некоторые я не узнал. Там было несколько английских названий: "Олимпийские ночи", которые, как я понял, были о спорте. И "Пришествие Аполлона", которое, как я понял, было посвящено истории лунной программы.
Вдоль дальней стены были сложены картонные коробки. — Хочешь их открыть? — спросил Токси, прорезая отверстие в одной из них. — Похоже, это рождественские подарки.
Хэтч отмахнулся. За всю нашу карьеру мы ни разу не находили ничего ценного в кладовых.
В передней части мы открыли двойные двери и увидели широкую лестницу. Деревянные панели были недавно покрыты лаком, и они блестели в лунном свете.
Мы поднялись на третий этаж. На самый верх здания. Протиснулись внутрь через еще одну двойную дверь.
Теперь мы были выше уровня уличных фонарей, которые отбрасывали на потолок рассеянный свет. Две тусклые электрические свечи, укрепленные по обе стороны задней стены, казалось, только усиливали темноту.
Мы включили фонарики, и Токси не удержался от ругательства. Мы находились в единственной большой комнате, похожей на ту, что была внизу. Но она была заставлена рядами витрин. — Это чертов магазин, — сказал он.
Мы не включали освещение, чтобы не было заметно снаружи. Хэтч подошел к ближайшему шкафу, постучал по нему костяшками пальцев, заглянул внутрь и покачал головой. — Ну разве это не ужаснейшая вещь? — сказал он.
Я подошел к нему и заглянул внутрь. Футляр был высотой примерно по пояс. Внутри на подушечке лежала морская раковина, похожая на атласную.
В футляре была лампа. Я включил ее, и она высветила раковину. Хэтч погасил свой фонарик. — Что в этой штуке такого особенного? — спросил Токси.
Я взломал замок, приподнял крышку и сунул руку внутрь, ожидая обнаружить, что это, возможно, нефрит. Но это была всего лишь раковина. Мы посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же: что этот Рэнковски был чокнутым.
На следующей витрине была представлена белая флейта, тоже на подушечке. Но на этот раз в ней было немного смысла. Флейта была сделана из слоновой кости и могла стать приятной мелочью. Хэтч поднял ее, проверил, не сработала ли где-нибудь сигнализация, и передал Токси. Токси положил ее в сумку.
Мы пошли дальше и нашли золотой диск, размером и формой похожий на компакт-диск, за исключением того, что к нему была прикреплена цепочка. Токси достал лупу, вставил ее в глаз и проверил. — Возможно, — сказал он. — Насколько могу судить, выглядит как настоящее.
В сумку.
Он сиял. — Ребята, — сказал он, — думаю, мы сорвали джекпот.
Следующей была корзина, сделанная из бальзового дерева. И все же она лежала там в сверкающем футляре, освещенная так, словно ее носил сам Иисус. Хэтч покачал головой. — Не знаю, что с этим делать, — сказал он. — Это как сокровища и мусор.
— Это место, — сказал Токси, — начинает меня пугать. — Мы с Хэтчем обменялись ухмылками, потому что Токси не так уж трудно напугать. Мы нашли свернутую кольцом цепь длиной около двенадцати футов, сделанную из темно-синей и зеленой ткани. Там был кубок для вина, на котором был выгравирован лавровый лист и люди, похожие на римлян. И колчан, наполненный серебряными стрелами. Мы даже нашли мехи. Я имею в виду, кому сегодня нужны мехи?
И еще там был молоток, который представлял собой не что иное, как обтесанный камень, привязанный кожаными ремешками к огромной ручке. Он не был похож на то, чем хотелось бы получить удар, но не стоил и пяти баксов.
Мы увидели что-то у стены, накрытое брезентом. На самом деле, два предмета. Ближний был чуть больше Хэтча, другой доставал почти до потолка. Мы сняли брезент с меньшего, и Токси издал странный горловой звук. Мы смотрели на серебряную арфу. Высотой около восьми футов. Слишком большую, чтобы кто-то мог ею пользоваться, разве что центровой из НБА. Наверху была выгравирована крылатая женщина. Хэтч глубоко вздохнул, ухмыльнулся и ударил по струнам. Создавать на работе какой-либо ненужный шум было не в его характере, и, более того, он не в состоянии наиграть мелодию. Но это звучало почти хорошо. Хэтч редко выглядел счастливым. На этот раз он наслаждался происходящим, пока не заметил, что мы с Токси пристально смотрим на него.
Поднять второй брезент оказалось сложнее, и мы решили вернуться к нему позже. Рассредоточились по комнате. Токси нашел разбрызгиватель воды, похожий на сосновую шишку. Хэтч подозвал нас, чтобы мы посмотрели на трезубец, который был установлен в футляре на стене. Он был потрепанный, около четырнадцати футов в длину, сделан из железа. — Какого черта, — спросил Хэтч, — кому-то это понадобилось? — Мы вскрыли футляр и вытащили его. Он весил тонну.
Нашли золотой военный шлем с крыльями.
Нашли огромный щит, на котором было нарисовано множество фигур.
Мы взяли с собой недостаточно сумок.
В конце концов вернулись к оставшемуся брезенту. Нам пришлось повозиться, но в конце концов мы его сняли. Сначала я подумал, что он прикрывает маленький желтый грузовик.
Но когда Хэтч направил на него свой фонарик, у меня перехватило дыхание. Это была колесница. Только дело было не в том, что она была слишком большой. Колеса были высотой почти до головы Хэтча, а край машины находился всего в нескольких дюймах от потолка. Она была вся из золота: золотые колеса и оси, золотые валы и тяги, золотая платформа для водителя, защищенная сверкающим золотым корпусом.
Мы все стояли и смотрели.
Токси достал нож и вырезал кусочек. — Выглядит как настоящее, — сказал он. — Золото по всей длине.
— Ты уверен?
— Да. Это не покрытие.
— Этого не может быть. — Хэтч отступил назад и уставился вверх. — Только посмотрите, какого размера эта штука.
Токси ухмыльнулся и прижался щекой к блестящему металлу, явно демонстрируя свою привязанность. — Тут, должно быть, пара тонн, — прошептал он, охваченный благоговейным страхом, — Но как, черт возьми, мы собираемся вытащить это отсюда?
Хэтч перевел взгляд с колесницы на лифт. На лестницу. Шансов нет. Ни за что на свете.
— Даже если бы мы спустили его вниз, — сказал я, — там все равно нет достаточно большой двери.
— Мы что-то упускаем, — сказал Хэтч. — Как они это сюда затащили?
Я посмотрел на потолок.
— Бинго, — сказал Хэтч.
На крышу выходили два грузовых люка. — Вот как они это сделали, — сказал он. — Должно быть, они привезли это на вертолете. Ты в это веришь?
— Чертовски большой вертолет, — сказал Токси.
Я никак не мог понять. Зачем кому-то здесь понадобилась золотая колесница?
Я выглянул в окно. Небо было ясным, но его размывал яркий свет огней Хьюстона. — Этот парень, должно быть, был коллекционером, — сказал Хэтч.
Я и раньше видел коллекционеров. Грабил лучших в Техасе. Но ничего похожего на этого парня не было.
Восемнадцатиколесный грузовик пересек Эдди-стрит и начал подниматься по пандусу на межштатную автомагистраль.
Я оглянулся на колесницу и арфу. И на витрины. Деревянные корзины, золотые шлемы, каменные молотки и тканевые цепочки. — Что он коллекционировал? Что это за вещи?
Пока мы думали об этом, Токси нашел еще золото. Оно было в форме древка, на котором мог бы развеваться флаг. Один конец был закруглен, размером примерно с мяч для софтбола. На нем сидел орел. Древко было около шестнадцати футов в длину, и когда он попытался вытащить его из футляра, то ткнул задней частью в витрину с флейтой, а орлом чуть не размозжил голову Хэтчу.
— Это тоже не влезет в лифт. — Хэтч указал на меня. — Кэш, — сказал он, — нам нужно спустить это по лестнице. — Он достал отвертку и гаечный ключ, опустился на колени рядом с колесницей и попытался снять одно из колес.
Оставалось два ящика. В одном был серебряный посох, обвитый двумя змеями. Такие вещи всегда можно увидеть в аптеках. В другом были пара сандалий и странного вида серебряная шляпа, немного напоминающая солдатский шлем. Сандалии и шляпа были украшены маленькими декоративными крылышками.
Все это не представляло особой ценности, и я уже собирался идти дальше, когда в окнах загорелся свет, и мы услышали не слишком отдаленный раскат грома. Странно. Всего несколько мгновений назад ночь была ясной. Токси все еще держал в руках золотой стержень.
— Он, должно быть, тяжелый. Почему бы тебе не опустить его?
Его глаза встретились с моими. В них светилось чувство, которое я не мог понять. — Это забавно, — сказал он.
— Что ты имеешь в виду?
Каким бы большим ни было древко, он неплохо балансировал, держа его чуть ниже орла. Он почти без труда держал его в руке. — Не знаю, — сказал он. Но его глаза сияли, и он казался счастливее, чем обычно.
— Давай отнесем это вниз. — Я потянулся к нему, надеясь помочь. — Но в этот момент небо прорезала молния, заставив комнату вздрогнуть, и раскаты грома сотрясли здание. Внезапный порыв ветра ударил в окна. Начался дождь.
Хэтч был слишком занят, чтобы поднять глаза. Он как следует треснул гаечным ключом по ступице колесницы, и колесо отвалилось. Ось с грохотом опустилась, и он ухмыльнулся, схватил колесо и вкатил его в лифт.
— Черт возьми, — рассмеялся Токси. — Я чувствую себя королем мира. — Он направил посох в сторону окна.
— Эй, — сказал я. — Будь осторожнее.
Небо сверкало молниями.
Токси меня не услышал.
Я попятился. Никогда раньше не видел, чтобы гроза начиналась так быстро. Дождь барабанил по потолку и окнам. Над крышей сверкнула молния.
— Думаю, тебе следует опустить его, — сказал я.
Он не слушал.
Хэтч, казалось, ничего не заметил. Он принялся за другое колесо.
