После первой пары на ринг вышла вторая, потом третья и я почти расслабился, как вдруг рефери объявил мое имя...
Моим противником стал Валенсиан Александр Стоцкий. Превер услышал мои молитвы, но дал фавориту принца шанс выжить. Драться с ним на ножах или мечах стало бы истинным удовольствием для меня, но видно Превер еще не желал его смерти, и не дал мне в полной мере выместить мою ярость за Вайолет. Но я был благодарен судьбе хотя бы за этот шанс: просто, по-мужски, набить негодяю слащавую морду.
Уже зная процедуру, я вышел на ринг и вручил рефери футляр с ножами.
— Я буду участвовать во всех номинациях. Вот мое оружие.
Рефери склонил голову, торжественно принимая футляр.
— Вот уже четыре века в этих боях не участвовал ни один маршал Легиона. Я желал бы иметь честь вернуть вам футляр.
Я понял его. Этой фразой он выразил надежду на то, что я дойду до третей номинации в состоянии пригодном для продолжения боя. Напрасно он тревожился. Меня переполнял гнев, и я был настроен ни в коем случае не допустить надо мной победы Стоцкого.
Валенсиан вышел на ринг в сопровождении пажа. Он приветственно кивнул мне, сделал знак обслуге и тот час за моей спиной возник еще один паж. Громобор приблизился, поднимая руку с прибором. Яркая вспышка прошила мои глаза; глубокий вдох поверка на допинг, легкий кивок — все в порядке. Валенсиан прошел ту же процедуру. Рефери вытянул между нами руку ребром ладони вниз, давая нам сигнал приготовиться. Мы синхронно скинули халаты на руки пажам, обнажая тела и вставая лицом друг к другу.
У Стоцкого оказалось красивое татуированное тело. Замысловатая готическая вязь оплетала его руки и плечи. Четкие контуры выдавали работу профессионала, никакой размытой синевы свойственной кустарным любительским "портакам". Его татуировка высокохудожественное произведение искусства, настоящий татуировочный боди-арт. Охватывая лопатки рисунок спускался вдоль позвоночника и заканчивался на ягодицах.
Я понял Фиалку, Валенсиан невероятно красив своей утонченной готической красотой. Был бы я девчонкой, наверняка влюбился бы. Хотя, подумалось мне не без иронии, история знает примеры, когда кое-кому не понадобилось быть девчонкой для того, чтобы влюбиться в это совершенство.
У меня тоже были татуировки: защитная оплетка на левом предплечье с заклятиями на древне-скандинавском, и рунический орнамент слева на груди, закрывающий область сердца. Но вовсе не татуировки привлекли всеобщее внимание к моему телу. Шрамы! Свежие розовые рубцы от перьев-стрел гарпий...
Я быстрым взглядом скользнул по трибуне, где расположились верховные демоны. На их лицах отображались различные эмоции: недоумение на лице Михаэля, как бы задающего мысленный вопрос где меня угораздило пострадать от гарпий; понимающий и одобряющий взгляд Самаэля, готового принять меня даже с Тайной Печатью на архиве; на харизматичном лице Габриэля отчетливо читалось уважение и сострадание к моим боевым отметинам.
Верховные демоны не были идиотами и прекрасно понимали где я мог получить подобные раны. Наверняка у них появился повод поразмыслить: для чего я полез в Башню Правосудия, нарываясь на ее бессменных стражей. Я отдал должное Михаэлю, он не полез в мой мозг искать ответы, понимая, что отвлекать от поединка меня не стоит. Обнажившись, я показал всем, гарпии атаковали маршала Легиона. Наверняка многих заинтересовал вопрос при каких обстоятельствах это случилась. Чтож, уважение мне гарантировано, ведь я остался жив после схватка с античными стражами.
Валенсиан был собран. Он не улыбался, но всем видом показывал мне свое расположение. Я же был намерен его побить. Жестоко побить. Память услужливо нарисовала мне полные слез фиалковые глаза Вайолет, ее залитое кровью платье, с такой тщательностью подобранное для этого вечера. У меня снова зачесались костяшки...
Это было не мудро и стратегически не верно, — сводить счеты с противником во время боев. В битве голова должна быть светлой, а сердце холодным. Иначе глупых ошибок не избежать, но другой возможности выместить свой гнев на фаворита принца, у меня могло не быть...
Прозвучал сигнал к началу боя. Валенсиан занял выжидающую позицию, он ждал атаки от меня, предлагая мне задать тон поединка. Этого я и желал. Он не ожидал от меня агрессии, он забыл, что такое настоящая мужская злость. Я нанес ему несколько парных ударов которые, растерявшись от моего натиска, он отразил довольно слабо, получив при этом значительные повреждения. В его расширившихся глазах явно прочитались растерянность и удивление, как будто его оскорбили в лучших чувствах. Я вынуждал его драться жестко, атакуя трудными для отражения ударами. Мне было ни капли его не жаль, вышел драться — дерись! Он отвык от подобной жесткости в учебных схватках, никто не смел бить королевского фаворита, который к тому же был еще и маршалом королевской армии, в полную силу.
Он попытался нанести мне прямой удар в челюсть, но ему не хватало практических навыков. Став маршалом, он редко упражнялся в спаррингах. Я уклонился от его удара и, бросая тело в сторону, в полете нанес ему ощутимый удар в область солнечного сплетения. Валенсиан издал яростный рык, его глаза полыхнули синим огнем. Мальчик злится? Нельзя, дядя рефери будет ругаться. Я не ошибся.
— Стоять! — ринг буквально накрыло громовым раскатом голоса Громобора, и неведомая сила пригвоздила нас с Валенсианом к полу. — Никакой трансформации, маршал! Только честный бой! Немедленно придите в себя и смирите свою ярость!
Тяжело переводя дух, Стоцкий дышал с отчетливо слышимыми хрипами, слизывая пену с вырвавшихся их плоти клыков. Он мрачно смотрел на меня исподлобья. Медленно его взгляд становился человеческим. Вот так уже лучше, детка, теперь продолжим бой. Будем драться, как мужчины: плотно и жестко.
— Бой! — Громобор разрешающе взмахнул рукой.
Взгляд Стоцкого покрылся ледяной коркой, но был зол и с этого момента не щадил меня, используя неизвестные мне приемы. Он хорошо реагировал, но однажды ярость обуяла его еще раз. Бой снова был остановлен и продолжен вновь после того, как маршал королевства Луны снова взял себя в руки.
Как я уже сказал, дрался он хорошо. У него были отличные шансы на победу, если бы его партнером по спаррингу стал кто-то другой, не я. Победить меня в честном бою, шансов у него не было. Пока он нежился во дворце, купаясь в любви принца и придворных дам, я служил Зеркальному Пондемониуму, выслеживая и убивая преступивших закон. Моего практического опыта хватило бы на двоих Валенсианов, плюс меня великолепно стимулировал гнев. Я выместил на нем свою злобу за Вайолет, достаточно быстро отправив в хороший нокаут. Он не мог встать больше пяти секунд. Когда же он поднялся, в его потемневшем взгляде читался только один вопрос: за что я с ним так.
— Победа присуждается маршалу Легиона мессиру Кристиану де Морган дю Плесси Лантье, — торжественно провозгласил рефери, вздергивая мою руку вверх.
Покидая ринг, я почувствовал на себе взгляд. Это взгляд буквально жег мне кожу, я развернулся, встречаясь глазами с Жюсленом. Он смотрел на меня с недоумением, он не понимал моей злости на своего прекрасного фаворита. Все честно, никакой дискриминации по признаку половой ориентации. Я набил маршалу лицо исключительно по заслугам. Маленькое сердечко нашей девочки было разбито и она умерла бы, как Маришка, если бы не была бессмертна. Это был уже второй случай, когда я стал свидетелем самоубийства из-за несчастной любви. Мне вспомнилось, что моя жена сотворила с парнем бросившим хрупкую девочку-модель. Я, по крайней мере, не выломал Валенсиану ни одного сустава.
Паж накинул мне на плечи халат и удалился. Курт встретил меня понимающим, благодарным взглядом, было видно, у него самого чесались на это руки.
— Навряд ли кто сделал бы это лучше вас, Крис, — снова забывшись, он обратился ко мне на "вы". — Разве, что только я, — его глаза улыбнулись мне.
Конечно он знал про Вайолет и жалел ее, презирая Стоцкого за малодушие. Бросить девушку в угоду своему повелителю, на такое способен разве что раб или слабак.
Я осмотрелся по сторонам и с удивлением отметил: не смотря на большое уважение, которым пользовался в королевстве фаворит принца, многие смотрели на меня с одобрением. Все-таки оборотни воины до мозга костей, они ценят воинские умения и в этом были объективны, не зависимо от того, кто победил: представитель их сообщества или кто-то другой. Возможно многих коробил факт, что вместо того, чтобы держать в крепких мужских руках власть, принц и его маршал держат в объятиях друг друга.
Получив невероятное удовольствие от зрелища кулачных боев, мы дождались последнего боя, в котором должен был участвовать Жюслен и кто бы вы думали? Барон Курт Лингстрем...
Это было поистине культовое зрелище. Прямой потомок богов и один из их первейшего творения — оборотень! Оба из древних знатных семей и дерутся на одном ринге друг против друга. Бой не был прерван ни разу! Оба воина прекрасно владели собой, сдерживая ярость. Жюслена очень стимулировала мысль, что Курт мой друг и этот поединок был его шансом сквитаться со мной за Валенсиана. Курт ненавидел Жюслена по видовому признаку, за Соню и за немужскую страсть к фавориту.
Бой длился уже достаточно долго, но ни один из противников не собирался падать в нокаут. Всем стало ясно: этому бою не будет конца. Громобор принял единственно возможное решение этой ситуации, он остановил бой, объяснив, что время схватки вышло.
— Силы воинов равны, — склоняя голову в знак почтения, произнес он. — Победа присуждается тому из воинов, который достиг высшего звания в рангах внутренних войск, принцу Жюслену.
Это было хорошее правило, политически верное в этом конкретном случае. Я даже вздохнул с облегчением. С одной стороны не пострадало самолюбие Курта, так как в схватке он не был побежден принцем, и Жюслен не оскорбился после двойного поражения.
* * *
Состязание на ножах представляло собой более жесткое зрелище. Несмотря на нечеловеческую регенерацию, бессмертные теряя кровь, теряют и силу. Победа присуждалась тому, кто несмотря на раны, мог стоять на ногах, тогда как противник уже был не в состоянии.
Жеребьевка определила моим противником могучего польского ведьмака. В сообществе Самаэля ведьмаков использовали..., сформулирую это фразой Стругацких: для устранения ошибок магического производства. Помните поляну с мертвецами, на которую мы угодили в поисках следа Айрин? Устранение этой гадости, как раз и есть работа ведьмаков. Странно, что никто из них до сих пор не занялся этой проблемой.
Мудрая жеребьевка и на этот раз максимально уровняла силы противников. Окажись на месте ведьмака вампир, с его скоростью и регенерацией или оборотень с тойже регенерацией, но вместо скорости обладающий невероятной выносливостью, я вряд ли вышел бы из боя победителем. После всех скачков во времени, я был сильно измотан и даже без потери крови, еле стоял на ногах. У ведьмака скорость заживления ран такая же, как и у меня. Подвижность зависит исключительно от тренировок, впрочем и выносливость тоже. Соответственно, победа будет зависеть не от физиологических особенностей, а от мастерства одного из нас.
Громобор собственноручно раскрыл передо мной черный футляр с кинжалами. Это был особый жест, тем самым он уберег меня от подмены оружия. У ведьмака не было приготовлено собственных ножей и ему пришлось выбирать из арсенала ринга.
Сигнал к бою, и на меня оскалив зубы, кинулся русоволосый мускулистый мужик в глазах которого отражалась черная бездна.
Рукоятки ножей невероятно удобно лежали в моих ладонях, лезвия с алмазной заточкой рассекали плоть как нейлон. Ведьмак был силен вынослив и ловок, но я был опытнее, мудрее и подвижнее. И все-таки, несмотря на равенство сил, я начал быстро ощущать навалившуюся усталость. Айрин была права, мне стоило поспать. Ягоды ризли, на которые я так понадеялся, конечно творят чудеса, но и к ним организм привыкает. Ягоды не могли восполнить мои силы настолько, чтобы я забыл об усталости абсолютно.
С момента, как на архив Айрин легла Тайная Печать, моя жизнь превратилась в сверхскоростной локомотив. Разумеется, я не был простым человеком, и наряду с бессмертием обладал многими другими полезными качествами, но я, все-таки, был живой и мне, как любому человеку, временами нужен отдых.
Под ногами чавкало от крови, ее медный запах врезался в ноздри, от его нестерпимой приторности к горлу подкатывала тошнота. Неизвестно сколько бы это еще продолжалось. Мы оба уже были достаточно изрезаны и истекали кровью, в глазах бесконтрольно темнело, я чувствовал, что еще немного и колени подогнуться, мои ноги откажутся со мной сотрудничать. Это было очень плохо. Ведь я, черт возьми, маршал Легиона!
В очередной раз взмахнув рукой, я увидел как на рукоятках моих ножей вспыхивают алмазы. И тут до меня дошло что за рисунок был выложен из этих алмазов — египетский символ жизни "анх". Вот, о чем я должен думать: жизнь во мне сильнее всего...
Мне очень трудно далась победа, но все-таки, я победил. Он был выше, сила его атак была мощнее, я должен был пасть в бою, вымотанный ранами, скачками во времени, отсутствием нормального сна и питания, но тем не менее, я победил. Мои ладони грел "анх", подарок Сони напоминивший мне о жизни. Жизнь сильнее всего!
Курту выпало драться с польским принцем, и на этот раз ему присудили заслуженную победу. В бою Курт был молниеносен и холоден, и я с удовольствием наблюдал за поединком.
Перед следующим состязанием ринг вычистили от крови, настелили новый ковер. Пришла пора битвы на палках. Я помнил правила рассказанные Лиадой, побеждает тот, кто первым сломает обе палки о противника. Моим противником в этой номинации стал Костя Волконский и я с большой радостью, в воспитательных целях, сломал об него обе палки.
Курту снова выпало драться с Жюсленом, но едва прозвучал сигнал к бою, как эти двое с такой силой схлестнули оружие, что бой тут же закончился в ничью. Победу, само собой, присудили принцу. По этому поводу оба противника взбесились еще больше. Их сжигало всепоглощающее желание уничтожить друг друга, но какая-то третья сила им этой возможности не давала.
В фехтовании действовали традиционные для всех турниров, правила. Молодняк, не имевший счастья жить в средневековье, плохо умел обращаться со шпагой и не было ничего удивительного в том, что побеждали старейшие.
Когда рефери объявил номинацию: сражения на мечах и огласил правила, Самаэль заявил протест.
— Что значит: пока не отрубят конечность или любую часть тела? Я отвожу от участия в этой номинации своих подданных и строжайше запрещаю маршалу Легиона участвовать! Мои подданные, в отличие от подданных мессира Габриэля и Михаэля, не сумеют в считанные секунды отрастить себе новую голову или ногу! Напоминаю вам: послезавтра королевская свадьба и я не желаю наблюдать на этом торжестве калек!
Рефери принял отвод Самаэля. Исходя из обстоятельств, это была действительно необходимая мера. Мы все с удовольствием посмотрели увлекательное рубилово на мечах, и рефери огласил финал боев. По окончании каждой номинации, в следующую переходили уже не все. Главным было участие в любой категории, но в финал выходили лишь те, кто принял участие и победил во всех пяти номинациях. Из-за отвода в категории: "битва на мечах" все подданные Самаэля и я, в том числе, в финал допущены не были.
