На информационном фронте разразился настоящий ад. В социальных сетях и на новостных платформах, даже тех, которые считались лояльными правительству, появились вирусные видеообращения юнитологов: призывы к восстанию, псевдопророчества, нарезки с речами Даника и кадрами из закрытых военных зон. Алгоритмы модерации либо не справлялись, либо были саботированы. Особенно быстро радикальные идеи распространялись через платформу ''Старвойс'' — в одной только системе Глизе 581 наблюдалось около полумиллиона новых подписчиков каналов экстремистской направленности.
Обстановка за пределами Солнечной системы вышла из-под контроля.
Ситуация в пределах Солнечной системы мало чем отличалась от хаоса на дальних рубежах. Ближе к середине января 2513 года теракты и саботаж стали повсеместной реальностью. Почти каждый день — новые взрывы, отключения энергосетей, кибератаки, нападения на гарнизоны. Хуже всего то, что часть этих акций совершалась не фанатиками-одиночками, а обученными боевиками, бывшими офицерами армии и флота.
Некоторые флотилии начали саботировать приказы, целые экипажи дезертировали. Патрульный фрегат ''Кавказ'' отказался возвращаться на базу близ Урана. Сигнал с него был перехвачен и расшифрован: капитан утверждал, что не желает участвовать в геноциде и грабежах ради корпораций и предпочитает искать истину в другом месте. Через два дня его передача повторялась по пиратским каналам во всех регионах.
На Марсе из строя вышла система воздушной регенерации в куполе No18. Погибли девять тысяч человек. Кто-то намеренно вмешался в ПО климат-контроля. Виновных не нашли.
В колонии на Европе в районе Ио-Корп сотрудники службы безопасности открыли огонь по толпе протестующих. Началось с того, что юнитологи раздавали брошюры и ''новые письмена Даника'' у входа в технический университет. Через час — погромы, захват административного центра, взрыв резервуаров с кислородом. Погибли и протестующие, и студенты, и дети. Секретный отчёт военной разведки, позже попавший в прессу, гласил: ''Подразделение с позывным ''Копье-9'' отказалось выполнять приказ и эвакуировать заложников. Трое офицеров присоединились к мятежникам''.
Луна, прежде считавшаяся безопасной зоной, теперь стала ареной партизанской войны. Около сорока процентов её поверхности находилось в руках боевых ячеек юнитологов, действовавших с пугающей координацией. Они пользовались старой инфраструктурой, укрывались в подземных бункерах, ещё с времён лунной гонки XXII века.
Атаки начали происходить и в ближнем тылу. В Москве неизвестные вывели из строя станцию космической связи. В Шанхае теракт на оборонном заводе унёс более двухсот жизней. В Рио — отравление системы водоснабжения нанотоксинами. Кто за этим стоял? Следствие ничего не доказало, но все знали — это было звено одной цепи.
Центральный военный комитет ввёл новые протоколы безопасности: усиленные фильтрации, многослойную верификацию биометрии, арест без ордера по подозрению в симпатии к юнитологии. Но меры срабатывали плохо.
Гораздо хуже то, что начались нападения на базы Сил обороны Земли.
В последних числа января 2513 года группа мятежников, в числе которых был бывший капитан фрегата ''Оберон'' и двое научных сотрудников совершила атаку на спутниковую верфь над Венерой. Верфь не только производила модули для гражданских кораблей, но и оснащала новейшие истребители класса ''Цербер''. Двадцать погибших, станция повреждена, тысячи тонн оборудования уничтожены.
Комплекс ''Локус'' знал тревогу раньше других. Знал — но молчал. Режим изоляции, автономный контур связи, армейская охрана, повышенная секретность. Всё это должно было защитить объект от внешнего мира. Но не от правды.
Утром, тридцатого января в главном конференц-зале был объявлен срочный брифинг. Зал наполнился неофициальной тишиной, в которой каждый шорох как выстрел. Присутствовали все, кто имел допуск первого класса. Ученые, старшие инженеры, операторы мониторинга, аналитики и даже офицеры из ближайшей военной базы. Беспрецедентно.
Через пять минут после назначенного времени вошла Мари Равель. Тот факт, что она прибыла лично, уже говорил о многом. В строгом костюме цвета угля, с серебряной полоской в волосах, она выглядела как воплощённое хладнокровие.
-Доброе утро, коллеги, — начала Равель. Голос сухой, как хруст льда под ногами. — Давайте без лишнего: ситуация за последние две недели сложилась чрезвычайная.
Она сделала короткую паузу, от которой в зале потянуло ознобом.
-После гибели Даника началась цепная реакция. Он стал мучеником, почти затмив Альтмана. По версии юнитологов убит пулей правительственного снайпера, наша агентура утверждает, что дело во внутренних разборках. Несмотря на показную фанатичность, последнее время он начал сомневаться в назначении Обелисков, на закрытых встречах призывал церковное руководство к разумности и сдержанности. В итоге его посчитали более полезным в качестве сакральной жертвы... Восстания, как вы знаете, охватили не только дальние колонии, но и внутренние сектора. Мы имеем подтверждённые случаи дезертирства среди офицерского состава, попытки саботажа, утечек секретных данных. Однако наибольшую тревогу вызывают инциденты, связанные с Обелисками...
''Оказывается, попаданцы могут сделать ситуацию не только лучше, но и сильно ухудшить, приблизив конец света. В следующий раз нужно быть осторожнее, да.''
На голографическом экране вспыхнула серия изображений: орбитальная станция с повреждённой оболочкой, разрушенный купол на поверхности луны Ганимед, видеозапись — чёрный силуэт, бегущий по коридору с криком: ''Станем единым! ''
-За последнюю неделю юнитологи предприняли минимум пять попыток атак на охраняемые зоны с Обелисками. — Равель смотрела прямо в зал. — Они больше не скрывают свои цели. Ходят слухи, что теракты — попытка ускорить Схождение.
Гул в зале. Один из техников нервно почесал шею. Женщина в белом халате сжала зубы. Максим, сидевший ближе к правой стороне, напряжённо прищурился.
-Повторяю: это не теория, а факт. На станции ''Нур-Саппоро'' в поясе Койпера неизвестные, внедрившись под видом подрядчиков, пытались вызвать вспышку похищенным образцом Красного Маркера. Уничтожены трое, но с боем. На спутнике Рее диверсия прошла успешно. Один из Обелисков утратил структурную изоляцию. Сейчас сектор блокирован. Потери — больше сотни человек. Там началась локальная вспышка.
Кто-то выдохнул. Кто-то наоборот, замер.
-Мы переходим на военное положение, — прозвучало следующее. — Комплекс ''Локус'' переходит под прямое командование секторального военного штаба. Все основные исследования приостановлены до особого распоряжения. Приоритет — безопасность. Каждый сотрудник обязан проходить двойную верификацию при доступе к критическим секциям. Нарушения караются предельно строго, вплоть до немедленной ликвидации.
Равель сделала паузу, будто давая залу переварить сказанное. Потом добавила:
-В первую очередь охраняется ядро лаборатории, главный ангар и хранилище с осколком Черного Обелиска. Повторяю, если хоть кто-то попытается приблизиться без прямого приказа — охрана стреляет на поражение.
Она обвела всех ледяным взглядом:
-Теперь вы понимаете, с чем мы имеем дело. Это — война. Не метафора. Не фигура речи. Настоящая, полномасштабная война.
Максим вышел из зала последним. Он чувствовал, как между лопатками сочится холодный пот. Всё. Завеса окончательно упала. Началось.
Вечером, в своем доме, он набрал знакомый номер и, поколебавшись, отправил сообщение:
''Айзек. Жду у себя. Сегодня. Срочно. Запас виски на месте. ''
Дело пахло керосином. Надо было говорить. Пока не поздно.
В назначенный час на столе в гостиной стояли два стакана, бутылка дешёвого шотландского виски и старый
планшет с повреждённым экраном.
Дверь коротко просигналила. Максим встал и открыл. На пороге стоял Айзек Кларк. Лицо осунувшееся, глаза тревожно живые.
-Заходи. Никто теперь за нами не следит, я отключил камеры и микрофоны,— бросил Максим, махнув рукой. -У них хватает других забот.
Они прошли внутрь, где их молча ждала Женя. Айзек молча сел на жёсткий металлический стул у стены, пока Максим плескал виски в оба стакана. Тот даже не поблагодарил — просто сделал глоток.
-Слышал брифинг? — спросил Кларк после паузы.
-Не только слышал, я там был. Равель выложила всё. Сеть дрожит от слухов. Кто-то шепчет про самоуничтожение объектов, про зачистки, про... — он махнул рукой. -Про конец, в общем.
-Она не врала, — ответил Кларк. — Я это видел. Много раз. Слишком много.
-Я тоже, — Максим посмотрел на стену, будто сквозь неё. — У Тебя, Айзек, хоть был шанс остановить это. Раньше. В другие разы. Сейчас... уже поздно.
Наступила долгая тишина. За окном шумела вентиляция. Где-то за окном проехал грузовой электрокар.
-Всё катится в тартарары, — сказал наконец Кларк. — Что ты хочешь от меня? Совета? Помощи? Или просто поделиться стаканом перед концом?
Максим рассмеялся — тихо, хрипло, устало.
-Нет, приятель. Просто хотел напомнить тебе: мы пока ещё живы. А живые, как ни странно, могут выбирать.
Он поставил свой стакан на стол, дотронулся до планшета. Тот ожил, вспыхнул облупленным голографическим интерфейсом. В воздухе всплыла трехмерная карта ближайшего космического пространства — сфера радиусом в триста пятьдесят световых лет.
-Что это? — нахмурился Айзек.
-Пора валить, пока есть шанс. Я знаю безопасное место.
-Нет безопасных мест, -горько усмехнулся Кларк. -Каждая колония бурлит.
-Есть, -Максим ткнул в область космоса, удаленную от Земли на двести с небольшим световых лет. -Тут.
-Созвездие Дракона? Но там ничего нет...
-Ошибаешься, друг мой. Вопрос лишь в том, как туда долететь.
Айзек покрутил стакан в руке.
-Это слишком далеко.
Максим кивнул.
-Именно. Но если добыть корабль с достаточно мощным шоковым приводом и обзавестись помощником. Таким, как ты...
-Сбежать?
-А ты хотел снова спасать человечество? Оно не просит и не слушает. Уже поздно. Они сами бегут к Обелиску. Может, мы просто не из тех, кто должен умереть в этом аду.
Кларк медленно выдохнул.
-У меня не осталось ни желания, ни миссии. Я больше не герой, Макс. Даже не инженер. Я... устал.
Максим налил ещё. Поднял стакан.
-Тогда пей. А завтра... подумай. Пока тут ещё можно думать.
Айзек выпил. Потом сказал:
-Ты веришь, что там может быть что-то другое? Не заражённое?
-Нет, — честно ответил Максим. — Но я верю, что у нас хотя бы будет шанс. Здесь не осталось надежды. Они уже начинают взрывать Маркеры сами, чтобы сгореть быстрее.
* * *
Глубокой ночью, когда лабораторные коридоры комплекса ''Локус'' погрузились в относительное спокойствие, в систему безопасности начали поступать странные сигналы. На мониторах дежурных внезапно потемнели внешние камеры, по внутренним каналам связи, включая защищенные, пробежали помехи. Через считанные секунды погас свет в двух секторах, связь с диспетчерской оборвалась.
-Это что ещё за... — не успел закончить сменный офицер охраны.
В этот же миг в инженерной зоне прогремел взрыв. Саботаж. Электропитание легло полностью, основной реактор экстренно заглушился, резервные генераторы почему-то не включились. Кто-то продумал всё заранее.
На территории ''Локуса'' начались беспорядочные перестрелки — боевики в масках и тёмной форме проникли сразу в несколько точек. Они шли группами, действовали резко, безжалостно. Блок управления Обелиском, дублирующие серверные, жилой городок — всё оказалось в зоне удара.
В одном из самых домов мирно спал Максим. Точнее, дремал с импульсной винтовкой в обнимку, полуодетый, сидя у стены спальни. На интуитивном уровне он чувствовал, что такой вечер не может пройти спокойно.
Рядом спала Евгения, укрывшись пледом. Она лишь недовольно шевельнулась, когда услышала щелчок — Максим снял винтовку с предохранителя.
-Что?.. — спросила она сквозь сон.
-Т-сс. Какие-то черти шарятся по крыльцу. Не звука.
В следующую секунду входную дверь выбило ударом. Сигнализация не сработала. Кто-то снаружи попытался закинуть в комнату светошумовую гранату, она отскочила от косяка и взорвалась снаружи, ослепив нападавших. Через образовавшийся пролом ввалились трое в чёрной одежде, один с дробовиком, двое с легкими пистолетами-пулеметами.
Максим поднялся с пола, двигаясь с механической точностью, и открыл огонь первым. Его штурмовая винтовка огрызнулась серией разрывных пуль, срезав первого на входе. Второй метнулся за мебель, но не успел — три коротких очереди прострочили его бок. Третий попытался достать гранату, но получил очередь в шею и завалился с захлёбывающимся хрипом.
Дым. Кровь. Полное молчание.
-Чисто, — хрипло бросил Максим, подходя к мёртвым. — Дилетанты. Не морпехи, не спецура. Криворукие фанатики.
Евгения медленно села на кровати, прикрываясь одеялом.
-Ты с ними как... как Джон Уик, — прошептала она.
-Я должен признаться, у меня есть любовница, я сплю с винтовкой. Это многое упрощает, — буркнул он.
В этот момент снаружи послышался гул электромотора и голос в громкоговорителе:
-Дом 4-Г. Откликнитесь! Мы свои! Повторяю, мы свои! Не стреляйте!
На улицу въехал БТР с символикой службы безопасности. Из него высыпали морпехи. Один из них, командир группы, окинул взглядом три трупа на полу, потом на Максима с оружием.
-Вы их положили в одиночку?
-Ага. Слишком медленные. К тому же, — он дёрнул плечом. -Я параноик и был готов к такому.
Морпех выругался про себя и отдал команду на эвакуацию.
-Всех троих! Шаттл уже в пути!
Максим коротко кивнул и, не выпуская винтовки из рук, повернулся к Жене.
-Одевайся. Война пришла к нам домой.
Они слышали рев турбин задолго до того, как шаттл опустился к посадочной площадке комплекса. Массивная машина, обтекаемая, обшитая титан-керамикой, с опознавательными знаками военно-космического флота Альянса. Люк открылся, выдвинулась наклонная рампа.
-Быстро внутрь! — скомандовал сопровождавший офицер. — Через десять секунд взлетаем!
Максим, Кларк и Евгения вбежали внутрь. В десантном отсеке было темно и тесно. Их усадили в противоперегрузочные кресла, ремни натянулись автоматически. Через переборку был слышен голос пилота:
-Связь заглушена. Работает только внутренний канал. Сканеры показывают движение на земле. Вероятно, у них ПЗРК.
-Живыми не дадимся, — хрипло бросил Максим, зажимая свежую ссадину на шее. -Если что, воюем до последнего!
Айзек посмотрел на него с тревогой. Женя молчала, сжав кулаки на коленях.
Плавный толчок и шаттл оторвался от поверхности. Ускорение вдавило их в спинки кресел. Через иллюминатор промелькнули догорающие постройки ''Локуса'', прорезавшие тьму трассеры, вспышки выстрелов и клубы черного дыма. Максим стиснул зубы.
''Мавр пытался сделать доброе дело. Мавр со спокойной совестью может валить прочь. ''
-Уходим... — прошептал он.
Однако это было лишь начало.
