— Я сейчас... — растерянно произнесла она. — Только уложим твоего спутника отдыхать...
Ричард благодарно опустился на низкую, широкую лавку. Рыжеволосая девушка укрыла мага одеялом, сшитым из мириады лоскутов. Наконец-то он сумел заглянуть ей в глаза...Он...Где-то он их видел?..
И кровь...И крики...И стоны...И боль...И кровь...Мама...Мама!!!
Тьма стучалась в душу Ричарда Магуса, но он сражался из последних сил. Он едва не сдался там, в замке. Он хотел, о, он действительно хотел сдаться! Тогда бы мир, овладевший его телом, стер бы в порошок проклятого демона, и душа Ричарда могла бы спокойно улететь к небесам. Но что тогда случилось бы с этой деревушкой? Только заглянув в глаза к этой рыжеволосой девушке, он понял, что не зря решил сразиться с миром там, в комнате, освещаемой болотным огнем. Только он сам не понимал, почему. Глаза...Где же он их видел?
И кровь....И крики...И стоны...И боль...И кровь...Мама...Мама!!!
Он закрыл глаза: так было легче сражаться. Сейчас он был всецело поглощен боем за самого себя. Нужно было продержаться. Еще немного, еще самую капельку...Продержаться...
Девушка сняла булькающий котелок с крюка, держа его ухватами. Она не успела ничего сделать, как орк выхватил котелок. Голыми руками. Мгновение спустя он закусил губу и вновь повесил котелок на крюк. Девушка погрозила громадине, раза в полтора больше ее самой, пальцем.
— Голодный, — виновато понурил голову орк. — Очень голодный. Могу есть прямо из котелка.
— А как же... — начала было девушка, но ее оборвал голос Ричарда.
Голос, словно бы шедший из-за окоема, из иных миров.
— Не надо. Кормить меня не надо...Не стоит...
"Бессмысленно. Я все равно уйду. Очень скоро уйду. Только бы силы собрать для последнего похода" — хотел было сказать Магус, но что-то его остановило. Эта девушка...Кто же она? Почему ему так важно ее вспомнить?..
— Ну ладно... — досадливо протянула девушка. — Тогда кушай. Я тоже не буду.
Он поставила котелок на сложенный из камешков постамент с углублением, размером точь-в-точь с дно котелка, и протянула орку ложку на длинном черенке. Рагмар низко поклонился (это стоило ему четырехкратный усилий — но все-таки стоило!) и... В человеческом языке сложно подобрать слово для этого. Пусть будет — "стремительно набросился". Да, именно, Рагмар стремительно набросился на еду. Девушка смотрела расширенными глазами на происходящее. Чего бы она не пережила в своей жизни — а о многом говорили ее глаза — такого она точно не видывала.
Котелок опустел в считанные мгновения. Рагмар довольно облизнулся, показав свои безразмерные клыки, и вернул вылизанную до блеска ложку обратно.
— Благодарю тебя, хозяйка, пусть духи будут благосклонны к этому очагу, а огонь в нем никогда не гаснет, — величаво произнес орк. — Я давно не пробовал ничего подобного.
Сам облик довольного Рагмар подтверждал: это правда, сама что ни на есть правдивая правда.
— Но позволь мне спросить твое имя...Я хотел бы славить перед духами твое имя.
Это была редкая честь, которую орк редко когда оказывал даже своему сородичу, что уж говорить о человеке. Но девушка практически спасла его от голодной смерти, а это дорогого стоило.
— Мой имя... — она взволнованно глянула на Ричарда.
Магус напрягся. Может, оно поможет вспомнить?..
Губы ее разомкнулись, чтобы произнести звуки, но стук раскрывшейся двери похоронил их в глубокой пучине.
На пороге застыл Олаф. Глаза его сверкали, а губы расплылись в довольной улыбке. За его спиной ухмылялся Эмиль.
— Ребята! Хватит бока греть да девчонок глазами пожирать! Будем бить глоркастерцев, пока не закартавят! — от силы, что была сокрыта в этом радостном возгласе, кровь стыла в жилах.
Рагмар пошел было к Ричарду, но девушка оказалась у лавки раньше опытного охотника. Худенькая, она помогла Магусу встать на ноги.
— Легче пушинки...Будто б и нет тебя здесь — с удивлением, ни к кому собственно не обращаясь, произнесла она. — Возвращайся. Слышишь. Возвращайся обязательно.
И столько было в этой фразе чувств, что даже беспардонный Эмиль предпочел отвернуться, чтобы не мешать Магусу и странной рыжеволосой девушке обмениваться взглядами. Взглядами — это все, что она могли себе позволить. Взглядами — это все, что сейчас нужно было Ричарду. Эти глаза...Их свет заставлял вернуться, просил вернуться, умолял вернуться...
— Я попробую... — виновато произнес он и, поддерживаемый с обеих сторон Олафом и Рагмаром, поплелся прочь.
Она еще долго, невероятно долго стояла на пороге и смотрела только на него. Ричард обернулся, несмотря ни на что, — а она стояла, и глаза ее просили вернуться. Глаза...Где же он видел эти глаза?..
И кровь...И крики...И стоны...И боль...Пламя...Искры...Трупы...Мама...Папа...Мама!!!
Путь до жилища старосты показался ему вечностью. Повсюду — меж хижинами, на пляже, на холмах и прибрежных дюнах — мелькали черно-зеленые одежды. Мироринские силы все прибывали и прибывали. Как же они могли просмотреть, пока шли холмами, этакую-то силищу?..
Магус подумал, что в этакую-то ночь они могли проглядеть вторую Смуту и гибель всех Двенадцати городов. А еще — он подумал, что в действительности воинов в черно-зеленом было не так много...И мало, безбожно мало опытных бойцов: Морорин, хоть и был портовым городом, но славился качеством...В общем, в Двенадцатиградье это прозвали мороринством: бедность не бедность, а медяк даже жалко сперва отдавать, после же — не пожалеешь и золотого. Вот когда глоркастерцы подойдут к самому порту, уж мороринцы-то не поскупятся!
Жилище старосты можно было, с определенной натяжкой, назвать полноценным домом. Нет, то были не белокаменные палаты или бюргерский дом, но определенный достаток чувствовался. Вся деревня собиралась здесь в праздничные дни или в годину испытаний. Здесь же хранился запас продовольствия на крайний случай. Пахло котами — бессменной, надежной стражей зерна. Жаль только, что рыбу им нельзя было доверить, а то бы!..
Жилая часть дома состояла из одной комнаты, но полы здесь были устланы плетеными ковриками. Посередине размещался стол, на котором мироринцы разложили карты здешних краев.
Ричард без труда угадал командира, мироринского воеводу. Кряжистый, в дорогой корацине, на лбу кожаный ремешок: держать волосы, чтоб в глаза не лезли в бою. Скупой на слова, он властно раздавал приказы собравшимся вокруг него людям. Эмиль — тут как тут — что-то шепнул на ухо обладателю корацины. Тот повернулся, позабыв о делах. Видно, придавал большое значение гостям. Одобрительно крякнул, окинув взглядом могучего орка: тот специально напустил на лицо выражение погрозней.
— А это знаменитый Ричард Магус, отправивший на тот свет не одну армию, — уважительно произнес мироринский воевода.
— И даже не десять, — совершенно спокойно ответил Ричард. — Но куда мне до славного стремительными атаками Томаша?
— Не врали о твоих познаньях, не врали, — воевода довольно погладил усы.
Хоть и разлапистые, но собранные в косички: чтоб врагу в сраженье труднее было ухватиться.
— Ну, раз все здесь...Рассказывайте... — Томаш требовательно посмотрел на Олафа.
Командиру пристало обсуждать войну только с командиром.
— Повторяться не буду, расскажу главное... — кивнул Везучий.
И точно, Олаф быстро, очень быстро поведал о случившемся. К счастью, он опустил ключевую роль своего отряда в деле возращения забытого кошмара.
— Демон, значит? — переспросил Томаш.
Все молчали. Ричард знал многих, кто здесь собрался. Едва ли не две трети воинов, сейчас стоявших в доме старосты, были из наемников, прошедших огон, лед и магию. Со всеми он сражался: плечом к плечу или глаза в глаза. Он знал, что эти люди не из пугливых. Но все-таки, демон?..
— Совсем близко глоркастерское войско. Пусть я ненавижу их, но вдруг они помогут нам в битве? Тысячу лет никто с ними не дрался, и... — Томаш ухмыльнулся удачной шутке. — И даже сами демоны не знают, как с этим гадом сражаться.
— С глоркастерцами? — начали переспрашивать собравшиеся.
— Хм...
— Чтоб им!
— Все-таки, демон...
— Ради такого можно и забыть...
— Но только — на одно сраженье.
— Эй! Очнитесь! Это же глоркастерцы, да они нас!..
— Глоркастерцы, командир.
Голос этот отличался от сонма других. Первым обратил внимание на вошедшего в дом черно-зеленого воина Олаф.
— Глоркастерцы, командир, — повторил воин громче, и на него начали смотреть.
— Глоркастерцы! — и замолчали все...
Пестрел воздух от красно-желтых знамен. Глоркастерское воинство выстраивалось в двух полетах стрелы от рыбацкой деревушки. Их было много, очень много! Шлемы сверкали в лучах полуденного солнца. Ветер игрался с плюмажами и накидками.
А впереди возвышался лорд в баснословно дорогих латах — и человек в наглухо надвинутом шлеме и странном, невиданном доспехе. Сами глоркастерцы удивлялись, как этот выскочка легко и властно командует самим лордом! Но тот — подчинялся, из страха и желания победить давних врагов. Всех врагов. Навсегда. И только трое знали, кто он таков, этот человек в странном доспехе и белом плаще с "рожками".
Глоркастерские герольды привезли в деревню предложение сдаться. Им обещали жизнь. Томашу стоило только сжать кулаки, и бахвалы поняли, что к чему. Мироринцы шли на бой.
Черно-зеленый строй выстроился напротив красно-желтого. Он был много, много уже и слегка короче.
— Как мало, боги, как мало! — не выдержал Олаф.
— Сколько бы ни было, они будут сражаться до конца — и чуть дольше, — отстраненно произнес Ричард.
Сейчас он думал о глазах, о ее глазах...Где же, когда же он их видел? Он силился вспомнить, но...
И кровь...И крики...И кровь...Пламя...Мама...Мама!!!
Не раздалось ни криков, ни пенья труб, ни ругани. Воины просто пошли друг на друга, а небо прорезали стрелы...
Последняя глава
Всему в этом мире приходит конец. Быть может, там, над небесами и под звёздами всё иначе, но только не здесь. Быть может, где-то там, далеко-далеко, есть лучший мир, в котором всё кончается хорошо. Мир, В котором герои получают должное, злодеи погибают, а матери и невесты дожидаются своих близких.
Но в этом мире, мире, кроме которого у них не было ничего, всё было иначе. Здесь злодеям верили, а правдолюбов почитали за сумасшедших, а что до героев...Оно ведь лучше, когда их нет, так ведь?
Ричард Магус, Олаф Везучий и Рагмар жили в этом мире. Другого у них не было — но иного не пожелали бы никогда, ни прежде, ни после. Хотя "после" — после у них не было. И вообще не было ни того, что до, ни того, что после — у них было только сейчас. Сейчас, растянутое до вечности и сжатое до крупицы мгновения. А это и так очень много, не правда ли.
Похоже, больше никого не осталось. Вон там лежал десятник Эйхгорн, тот самый, над губой которого начал пробиваться первый пушок и которым юноша человек так гордился. А вон там, пронзённый двумя пиками, валялся поверх тел своих бойцов воевода Томаш. Даже мёртвый, он рукой своей, устремлённой в вечность, направлял души своих воинов. Кажется, он улыбался, довольный тем, что и после смерти останется во главе столь милого его сердцу воинства. А вон там...Да...Прислонившись спиной к камню, отправился на поиски лучшего из миров Эмиль Картавый. Глаза его остекленели. Не моргая, он смотрел на врага, без страха. Никто не смог бы упрекнуть Эмиля в том, что он смалодушничал. Родители могли бы гордиться своим наконец-то повзрослевшим — к сорока-то годам! — сыном. Они примут его в свои объятия там, в другом, самом прекрасном и вечном мире.
Ричард Магус, Олаф Везучий и Рагмар жили в этом мире. "Жили" — это значит, что настала пора с ним прощаться. Никто ведь не думает, что втроём они выстояли бы сейчас против этой армии? Нет, оно не было тем сказочным, легендарным вражьим воинством, что протянулось до самого горизонта. Потрёпанное, изъеденное проплешинами пустоты, войско это едва стояло на ногах. Кто-то опирался на копьё, чьё острие откололось в пылу боя. Кого-то держали под руки товарищи, бессильного, обливающего потом и истекающего кровью. Их осталось совсем немного. Но — их было бесконечно больше троих. Всего лишь троих человек...
И всё же они не подходили. Они боялись. Каких-то трёх чел...То есть двух человек и орка. А может, одного человека, одного орка и одного мага. Кто их знает, чароплётов. В крови, чужой и своей, запёкшейся под палящим солнцем Двенадцатиградья, они стояли втроём против целого мира. Знали бы они, что в ту же минуту также стояли шестеро против целого света. Но там были ангел и демон, двое рыцарей, некромант и алхимик. А они, втроём, что они сейчас могли?
Солнце клонилось к закату. Ричард, приложив мокрую и липкую от пота руку ко лбу, любовался алым шаром, спешащим отдохнуть от забот мирских. Говорят, то огнегривые кони несли златую колесницу, увозившую души подальше от мира. Магус был в конце своего пути на площадку этой колесницы. Он должен был успеть в последний момент — пока колесница не исчезла бы в закатных небесах — ступить на подножку колесницы и уйти вместе с другими.
Кажется, Магус улыбался — а может, то просто губы его дрожали. Или (кто знает?) он шептал что-то напоследок. В ушах его свистел ветер, принёсший последние слова учителя. Мир принёс последнее "прости" Дельбрюка. Расслышав последнее слово, то самое слово, что не успел прошептать учитель, Ричард не изменился в лице. Отнюдь! Он только шире стал улыбаться. Весть была доброй и...нужной, что ли? Магус кивнул собственным мыслям и слову учителя, что было принесено ветром.
Олаф пожал плечами. Напоследок Ричард имел право сойти с ума, почему бы нет? Каждый имеет на это право. Напоследок....На самый последний последок...Больше для них уже ничего не будет: Олаф знал это. Мысль эта не пугала и не радовала. Она просто приносила знание, ничего более. Одна простая мысль: это конец. Что ж. Ему не суждено было умереть, захлебнувшись пивом. Ему не раскололи череп кистенем в порту. Его не свалила "любовная болезнь", и тело его, раздувшись от водянки, не лопнуло. А такая смерть — смерть в бою — чем она была хуже всяких иных? Она была даже лучше. А ещё Олаф вспомнил, что погибают они за Двенадцатиградье, за Лефер, ставший родным домом, а значит, погибают они за правое дело. Что могло быть лучше для наёмника, покинувшего родную деревню?..
Духи летали вокруг Рагмара, наставляя его на последний бой. Здесь было столько крови и смерти, что хранители спустились по Древу без помощи шамана. И сейчас все они были здесь: дед., прадед, прапрапрадед...Все до самого начала. Все. Кроме одного. Здесь же были те, кто был или мог быть после. Все собрались здесь, дабы наставить пред битвой Рагмара, Не-видящего-духов, сына шамана, так и не отыскавшего путь по Древу и оставшегося обеими ногами на ветвях Срединного мира. Они одобряли его выбор. И наконец-то он их видел...Рагмар тоже улыбался. Он встретился со всеми, кого мечтал увидеть всю свою жизнь. Мечта исполнилась. Жизнь же...А, разве это главное!..