— Черный дракон Та Цу, — отрешенно отметил Ли. — Если следовать описанию, что вы сейчас дали, они очень похожи в том, что можно назвать характером.
— Тогда, вы видите, что это за чудовище.
— Лишь благодаря тирану Та Цу получило возможность к существованию то, что мы все зовем Единым Государством, — раньше слова генерала не вызвали бы у Ханя протеста, но сейчас он уже по-другому смотрел на окружающее, и хотя не отрицал его темных сторон, но и не мог позволить себе забыть обо всем том, что положительного они дали миру. — Без Та Цу не было бы Цы, а без Цы не было бы Нефритового Престола. Однако Та Цу некому было остановить в начале пути, и потому свершилось то, что свершилось. Но мы еще можем остановить Ранджана, и потому мы должны хотя бы попробовать. Я постараюсь исполнить вашу новую просьбу, генерал, не беспокойтесь об этом.
— Благодарю вас, — напряжение в голосе Фанга никуда не пропало, и Ли догадался, что есть что-то еще, волновавшее главнокомандующего Юнь.
— Мои помощницы давно старались отслеживать действия раджи, и было в том, что они наблюдали, нечто очень тревожное. Я не зря упомянул о той яркой силе и необычайности способностей, присущих Хулителю. Ранджан был жрецом, напрямую соприкасавшийся с ядовитыми сущностями из-за граней привычного мира, и сложно сказать, что они сумели оставить в нем и что он сам отобрал у них. Вы как никто знаете о таких вещах...
— Похоже, что мой краткосрочный визит в замок Камадо не прошел мимо вашего пристального внимания, — хмыкнул Хань.
— Поверьте, этот поступок произвел должный эффект на нескольких кумицо из моего окружения, — ответил в том же тоне Сей Янь. — Равно, как и переход на вашу сторону одной из них. Однако речь сейчас не об этом. Я не знаю, чем может обернуться Ранджан в момент своего падения, какую скверну он решится выплеснуть в плотский мир, и сможем ли мы ее остановить. И потому...
— Я обязательно буду учитывать это, — кивнул тайпэн, показывая, что прекрасно понимает серьезность опасений Фанга. — Таката и Фуёко будут со мной, и если не справятся они, то это уже не сможет никто другой.
— Я знаю, поэтому Наёли и Маэси пойдут вместе с вами. Я не могу им запретить, да и они меня слушать не станут, раз приняли это решение сами.
— Как мне это знакомо, — улыбнулся Ли.
Фанг удрученно вздохнул, усмехнувшись в конце.
— И, тем не менее, моя главная ставка на вас, высокочтимый.
— Да уж, почему-то справляться со всякими нехорошими проявлениями с изнанки бытия у меня получается на удивление... часто, — не без иронии согласился Хань.
— Надеюсь, что все получится и на этот раз.
— В конце концов, генерал, у нас есть один козырь, который мы можем предъявить в самый опасный момент. Не для того же мы провезли его через половину вашей страны, чтобы теперь позволить отсиживаться в обозе?
— В другой ситуации я бы, быть может, и поспорил с вами, но не в такой. Полностью полагаюсь на ваше решение, высокочтимый. И еще раз благодарю вас за все.
В первых рассветных сумерках гром боевых тамтамов и завывания огромных труб возвестили о том, что армия сиртаков, скопившаяся на краю обширных полей, окружавших Тай-Тунг, пришла наконец-то в движение. Непродолжительная суета в лагере объединенного юньско-имперского войска завершилась четко организованным выступлением на заранее подготовленные позиции, где сотни солдат развернулись идеальными рядами вдоль цепи полевых укреплений, изготовившись встретить накатывающую волну врагов. Сапфирные и желтые знамена развевались в холодном утреннем воздухе, а в строю слышались окрики десятников и офицеров, отдававших своим людям последние распоряжения перед битвой.
Сражение, как это было принято в северных землях, завязали метательные машины, обрушив на головы воинов раджи град из камней и огня, но, к сожалению, не настолько плотный, чтобы всерьез поколебать решимость врага. Артиллерийский парк Империи был непривычно мал из-за того, что для быстрого путешествия от замка Цзянмэнь удалось подобрать лишь небольшое количество самых мобильных механизмов, как правило, не самых мощных и дальнобойных. У юнь дела обстояли примерно также.
Затем настало время длинных армейских луков и самозарядных самострелов, чему сиртаки, кроме своих малочисленных стрелков, противопоставили в большом количестве изогнутые ростовые щиты, сплетенные из толстой лозы и закрывавшие воинов не только спереди, но и сверху. На близких расстояниях тяжелые болты легко пробивали подобную защиту, но зато опустошительные навесные залпы были практически сведены на нет. В целом, общие потери умбейских мародеров с самого начала оказались на удивление небольшими, едва превысив число в тысячу убитыми и ранеными.
Сиртаки атаковали по всей ширине позиций противника, грубо и "в лоб", как, в принципе, делали это всегда. Однако за кажущейся прямолинейностью на этот раз скрывался холодный и жесткий расчет их военачальника. По сути, Ранджан применил то, что в тактических трактатах полководцев древности именовалось "косой атакой". Наиболее сильные и опытные отряды врага были сконцентрированы на левом фланге, где против них были выставлены царские солдаты, довольно значительно уступавшие имперским в вопросах строевого взаимодействия и оборонительной выдержки. Кроме того, именно на левый фланг Ранджан продолжал посылать все новые и новые отряды своих отборных убийц, увеличивая давление и постепенно заставляя юнь подаваться назад, несмотря на резервы, которыми располагал генерал Фанг. Кавалерия Умбея, насчитывавшая по подсчетам разведчиков около полутора тысяч так называемых "ранджпутов", кружила в отдалении за спинами пешего войска, готовая в любое мгновение броситься на перехват вражеской конницы и помешать ей нанести обходной маневр или сокрушительный удар во фланг.
Командующие объединенной армии наблюдали за происходящим с обзорной подвижной башни, установленной в глубине оборонительных сооружений второго ряда, где развернулся госпиталь, и ждали своей команды резервные тысячи. Многочисленные штандарты Отрекшегося, украшенные черепами поверженных противников Ранджана, реяли почти в самом центре атакующей массы южан. Отряды императорской пехоты, вынужденные пойти в наступление, чтобы ослабить врага, рвавшегося к лучникам, заставили сиртаков потесниться назад, прижав их ударные группы к каменистому холму, на котором виднелись остатки нескольких сожженных мельниц. На левом фланге умбейцев положение тоже несколько изменилось, когда туда подоспели инженеры "тай-тигров", срочно переброшенные Фангом в помощь царскому войску.
Осадные артиллеристы развернули свои баллисты и катапульты прямо на подворьях литейных мануфактур, блестяще воспользовавшись всеми "подручными" средствами. В распоряжении у юнь не было столь много взрывающихся и огненных смесей, как у саперов Империи, да и качество их алхимического "жидкого пламени" оставляло желать лучшего. Поэтому "тай-тигры" очень быстро сообразили использовать вместо снарядов для своих машин пустые глиняные горшки, наполненные раскаленным металлом, взятым прямо из плавильных печей. Литейщики Тай-Тунга оказались на диво упертыми ребятами, и даже приближение вражеской армии не заставило их свернуть производство, к тому же многие печи горели в безостановочном режиме круглыми сутками, и прекращение работы хотя бы на пару дней грозила им последующей полной заменой котлов и домен. Отослав своим семьи под защиту городских стен, мастера и их многочисленные помощники остались в ремесленном посаде, и теперь с радостью помогали армейским инженерам закидывать сиртаков горячими "подарками". Два последовательных залпа батареи Ун-Янг-Ша, дожидавшейся особого распоряжения и использовавшей новые имперские ракеты с чугунными осколками, окончательно погасили попытки врага прорвать и опрокинуть строй юнь. Отведя самые потрепанные сотни в тыл, царские солдаты оставили в своих порядках несколько широких проходов, через которые тут же устремились в атаку нукеры кагана Альлыка.
Легковооруженные манериты яростно налетели на дезорганизованных сиртаков, рубя их саблями и весело улюлюкая, в то время как несколько групп нойонов и самых опытных конных лучников, прорвав ряды противника, сцепились с ранджпутами, не давая им времени на то, чтобы сориентироваться и отступить. Кольчужная кавалерия юнь, получившая возможность атаковать с фланга, немедленно воспользовалась моментом, окончательно раздавив острие "косого удара".
Едва только это стало окончательно ясно, как вверх взметнулись бесчисленные бамбуковые шесты сигнальщиков, и императорская пехота, противостоящая центральной части атакующего войска к немалому удивлению сиртаков еще больше усилила свой натиск. Сверху было отчетливо видно, как ряды нефритовых солдат буквально разрывают вражеский строй на части, отделяя правый фланг противника, еще активно сражавшийся в отличие от дрогнувшего левого.
— Смотрите, — указал Фанг, передавая Ли свой "зоркий глаз". — На холме...
Между горелыми остовами мельниц активно сновали воины в тяжелой ламелярной броне, там же можно было заметить знамена раджи. Несмотря на то, что центр сиртаков уже начал откатываться назад, постепенно все больше предаваясь панике, значительная группа бойцов явно устраивалась на холмистой позиции для обороны.
— Ранджан, — быстро кивнул Хань, с уважением отмечая то завидное холоднокровие, с которым действовала личная охрана Хулителя. — Похоже, он не намерен сдаваться.
— Этот? — усмехнулся Фанг. — Этот не сдастся.
— Тогда, действуем так, как условились, — ответил Ли и, вернув генералу "зоркий глаз", направился к лестнице, ведущей вниз.
У основания башни тайпэна уже ожидали четыре демона и Удей с оседланным боевым конем. Кроме привычного облачения, тидань нес сегодня на спине вместе с саадаком еще и ножны с фамильным клинком дома Юэ. Императорские всадники, составлявшие острие собранной ударной группы, двинулись размеренным шагом, выходя на позицию для атаки.
Как каленое лезвие узкого кинжала проходит между звеньев самой плотной кольчуги, так и две сотни лучшей в мире тяжелой конницы пронзили рушащиеся порядки сиртакского войска, не встретив на своем пути никакого заметного сопротивления. Дорога к заветному холму оказалась открыта, но ворваться на него у вассала Избранника Неба и его многочисленных спутников также легко и быстро не получилось. Лучшие мечники раджи-отступника успели потрудиться на славу. По краю и без того довольно крутого склона теперь возвышалась метровая баррикада из камней и обугленных бревен. Конная атака грозила обернуться давкой и переломанными ногами для лошадей, и потому, Хань велел всем спешиться. Двести бойцов, рассыпавшись свободным строем, двинулись вверх навстречу уже поджидающим их головорезам.
Сиртаки сражались стойко, бросая поначалу в имперцев камни, а затем вступая в схватку на самих баррикадах. Чего-чего, а силы и звериной ярости им было не занимать. Даже без своих боевых четвероногих спутников императорские всадники были все еще отличными воинами, но по сравнению с этими умбейскими берсеркерами даже они в лучшем случае смотрелись на равных. Кровь, отравленная желчью мангусов, бурлила в венах у Ли, заставляя забыть обо всем, кроме битвы, но краем глаза тайпэн успевал подмечать, что если бы не та грозная сила, которую представляли собой три кумицо и къёкецуки, скорее всего, исход этой схватки остался бы за сиртаками. Из сотни врагов на долю демонов пришлось почти три десятка, с четверыми бойцами расправился Ли, и еще одного зарубил Удей, прикрывавший спину своему командиру. Когда южан оставалось уже всего около трех дюжин, они все-таки начали отступать, и только в этот момент Ли наконец-то увидел Ранджана.
Необычайно бледное и гладковыбритое лицо раджи покрывала черная сетка сосудов, проступавших под кожей, по которой струились мутно-серые капли пота, но в глазах Хулителя все равно пылали какие-то невообразимые огни, а радостная улыбка не походила ни на один оскал тех демонов, с которыми Ханю доводилось встречаться раньше. Ранджан не просто наслаждался боем, подобно Ли. Он действительно жил им, ярко и беспечно, как разгорающаяся звезда, озаряющая небосвод, перед тем как погаснуть уже окончательно.
Имперцы загнали врага почти на самую вершину холма, прижав к обломкам закопченной стены, полукругом обступающей их сзади. Несмотря на тяжелое дыхание, ни один из сиртаков до сих пор не выказывал каких-либо других признаков усталости. Сдерживая инстинкты степного демона, рвущиеся на волю, Ли медленно вышел вперед.
— Этот бой окончен. Сдавайтесь.
Ранджан, глядя в глаза императорскому вассалу, весело расхохотался.
— Тайпэн Хань! Наконец-то! А то я уже заждался! И ты, боюсь, совсем неправ, ведь этот бой между нами еще только начинается! Разве не ради нашей схватки было убито так много людей сегодня?! А?! Не будем же оскорблять их жертву!
— Я надеюсь, не нужно говорить, что от болезни головы на этой стадии есть только одно лекарственное средство? — слова Такаты, брошенные ее любимым презрительно-едким тоном, заставили Ли оторваться от безумного взгляда раджи, завораживавшего и притягивавшего к себе.
— Нет, не нужно, — хмуро кивнул тайпэн, делая знак Удею.
Бамбуковый тубус, появившийся в руках у тиданя, издал короткий хлопок, и маленький желтый огонек умчался в небо, чтобы взорваться там красочным огненным фейерверком, рассыпавшим вокруг облако красных искр.
— Обычно мне приходится бороться с превосходящими меня силами, — бросил Ли Хань, привлекая к себе внимание раджи и его воинов, чтобы выиграть необходимые теперь секунды. — Сегодня ситуация несколько иная. Однако чтобы закончить все здесь и сейчас, я готов прибегнуть к любому средству, сколь бы чрезмерным оно не показалось.
Грохот врезавшегося в землю снаряда, превратившего в каменную пыль остатки соседней мельницы, заставил сиртаков неуверенно вздрогнуть, но вместо обстрела из тяжелых метательных машин, который этот безумный тайпэн вызвал себе на голову, и о котором они поначалу подумали, их ожидало нечто иное. Отряхиваясь от черной пыли и мотая головой в массивном рогатом шлеме, над развалинами во весь свой немалый рост поднялся силуэт самого младшего из сыновей Шаарад. Потомок командующего Ло-тэн с демонстративной медлительностью вытащил свой тяжелый меч из петли на живой перевязи и, презрительно хмыкнув, двинулся в сторону столпившейся группы сиртаков. Воздух вокруг Куанши задрожал, и разряды золотых первородных молний засверкали, ударяясь в землю вокруг или складываясь в ветвистые сплетения на доспехах чудовища.
— Демон! Еще один демон! — как-то устало, но, тем не менее, радостно, воскликнул Ранджан, заставляя даже своих соратников оглянуться на раджу в изумлении. — Но разве я рассчитывал на то, что все будет просто?!
Отрекшийся с поразительной скоростью сорвался со своего места, будто и не было нескольких часов предыдущего сражения, и буквально одним рывком взмыл на стену, спрыгивая оттуда уже навстречу взревевшему Куанши.
— Убейте их всех до последнего! — последний приказ, отданный раджой, вдруг резко вывел собравшихся из удивленного окаменения.
