— Ну, ты, девочка, даешь, — заворчал где-то под ногами кот, — мы эту темную пелену три часа возводили, а ты взяла и все сорвала!
Зверь продолжал ворчать, поднимаясь по винтовой лестнице, пока звук его голоса не утонул где-то вверху, за шагами десятков людей, которые уходили в глубь Академии.
— Ты как? — спросил Лектус, ставя Алексис на ноги. Они явно были где-то на нижних уровнях Древа, возможно, где они однажды с Джеймсом подслушали разговор Стеллы и воспитателя мальчиков. Они остались тут вчетвером: Алексис, Принц, его мать и... ну да, его старший брат с совой.
Мать-Природа, чучело совы он зачем за собой таскает?!
— Лектус, ее надо накормить. Если тут есть еда. И напоить. Кровью. Много не надо.
Принц вздрогнул, глядя на свою мать.
— Кровью?! — пискнула Алексис, вцепившись в Лектуса.
— Ты посвященная, применившая магию. Тебе нужна кровь для восстановления сил. Поверь, — мама говорила спокойно, холодно. Лектус теперь понимал, как она выживала, будучи Правящей и при этом практикуя человеческую магию.
Сколько сюрпризов.
— Идемте, — Лектус приобнял девушку за плечи, утягивая на лестницу. У них много проблем и вопросов, которые нужно решить. Раздобыть человеческой крови — не самая большая, если подумать.
Она подошла к окну, которое открывало вид на черно-белый двор Академии. Снег припорошил следы большого пожара, что, казалось, должен был уничтожить Древо, но Дух был жив. А пока жив Фрей, Древо не умрет.
Она стояла у окна, слыша, как шевелятся в комнатах и коридорах выше и ниже нее люди, как они дышат, разговаривают, ходят, плачут, едят. Она слышала жизнь внутри Древа, даже Фрея, который был повсюду, радуясь, что в Академию вернулись люди.
С Арены спаслись пятьдесят четыре человека, из них восемнадцать магов. Из пятидесяти четырех — двадцать пять детей или подростков, двое посвященных.
И один полукровка.
Она смотрела вниз, во двор, где стояли Легаты и Стражи: они снова пытались понять, как попасть в Древо. Но им не уничтожить Академию и не проникнуть внутрь, пока жив Фрей. Ни огонь, ни топоры не нанесли ему существенного ущерба.
Она слышала своего сына: Принц отдавал приказы, распределял обязанности среди спасшихся, и они слушались, подчинялись. Слегка оглушенные, слегка ошеломленные, эти люди радовались возможности жить.
Еда, вода, караул, сон. Все самое важное для людей на сегодня. Отправка сообщений в другие группы выживших. Значит, их будет больше, если люди смогут пробиться к Древу через конвой. Но маги найдут способ.
— Фрей.
Он явился сразу, словно не был одновременно занят еще пятью диалогами в разных концах Древа.
— Электра, с возвращением домой, — Дух совсем не изменился за десятилетия, что она не бывала тут, в Академии.
Дом. Это давно не ее дом.
— Что ты знаешь о моей семье?
— Твои родители давно умерли.
— Невий?
— Не знаю, на момент штурма Северного города он был жив. Где теперь, никто не скажет, — в голосе Духа чувствовалось сочувствие, но это было лишним. Она давно ничего не ощущала по отношению к ним: к родителям, к бывшему жениху, к этому городу.
Девушка, которая любила это место, служила этому месту, давно мертва. Электра помнила блеск кинжала, которым Байрок проткнул ее сердце, навсегда его остановив. Это сердце принадлежало ему, ее мужу, маги сами отдали ее Правителю. Хотя нет, не маги — эльфы.
Она помнила свое детство и юность, помнила счастливые годы в Академии. Помнила маму и отца, их дом в городе, долгие зимние вечера, когда родители рассказывали ей легенды о происхождении их семьи, о далеком Туманном Архипелаге, о побеге, о любви и долге. Именно тогда она впервые осознала, что не такая, как все люди, что она не до конца человек.
Именно это подтолкнуло ее поступить в Дозор, ведь их девиз так точно описывал ее внутреннее ощущение: не за, не против, а между. И, став частью Дозора, она впервые четко осознала, что не хочет просто ждать, что будет дальше. Она будет действовать, она станет частью истории.
Эльфы следили за ней еще с тех пор, как она была маленькой. Мама просила опасаться их, не говорить с ними, не слушать то, что они могут ей рассказать. И мама была против того, чтобы Электра шла в Дозор, прямо в руки эльфов.
Эльфы дали ей то, что она хотела: шанс хоть что-то изменить, повернуть колесо истории в другую сторону. Ее не могли остановить ни родители, ни любовь к Невию. Ее ждало Будущее, что-то великое, что-то значимое.
Все ее напарницы пропали на просторах Водного мира. Растворились в водах. Она могла последовать их примеру, но эльфам это было не нужно. Им было важно, чтобы именно она, Принцесса, потомок одной из самых древних семей Правящих, проникла во дворец Кар-Альны, в самое сердце Чужих.
Тогда она не понимала всего. Знала, что полюбит, без выбора, без возможности вернуть все назад. Знала, что отдаст своего ребенка эльфам. И ее ребенок поможет людям выжить. Как, она не знала, но тогда это казалось неважным.
Она была глупой. Наивной. Доверчивой. Но в тот момент, когда Мастер Уз соединил их с Байроком, все утратило значение. Холодный расчет, который двигал ею весь путь до дворца, куда ее доставили для фабрики, пал в тот момент, когда Байрок принял из рук старика Дар.
Она ярко помнила этот момент. Путь до Красного города был сложным. Она должна была попасться в руки конкретного торговца, который возит живой товар для фабрики Правителя. Нужно было выжить, не потерять Мастера Уз. Им везло. Ей везло. Принц пришел на корабль вместе со своим отцом, но его не интересовали женщины, привезенные для фабрики. Старик смог хорошо разыграть свою партию, преподнеся Принцу подарок, в котором было что-то из вещей Электры.
Это было словно озарение, теплой волной окатившее ее с ног до головы. Словно тем прохладным вечером задул теплый морской ветер, согретый жарким тропическим солнцем. Чувствовал ли Байрок то же самое, она не знала, но тогда это все уже не имело значения.
Она помнила, как он поднял на нее глаза. Тот самый первый взгляд узнавания и понимания. Взгляд мальчишки, который однажды станет повелевать миром. А она будет повелевать им.
Их годы человеческой любви были яркими, полными чувств, страсти, ревности, ссор и объятий. Отец Байрока не понимал этого, не раз усмиряя пыл наследника. И они научились скрываться, научились не показывать миру свою Любовь, ведь Принц Водного мира не мог любить человека...
— Фрей, приведи моего сына.
Она отвернулась от окна, глядя, как исчезают, растворяясь, глаза Духа. Им с Лектусом нужно поговорить о том, что произошло на Арене, о его старшем брате.
Ее первые роды были очень сложными, словно весь мир сопротивлялся появлению на свет Тедиса. Мальчик родился богатырем, с яркими глазами и светлыми, словно пена прибоя, волосами. Она обожала Тедиса, видя в нем отражение Байрока...
Она знала, что нужен еще. Нужен был еще один сын. Ей было страшно, что родится девочка, страшно, что мальчиков будет больше, чем два. Она бы умерла, если бы ее ребенка убили по закону Правящих. Так случилось с матерью первого сына Байрока.
Она поняла, что носит двойню, когда дети начали очень активно шевелиться. Она даже могла точно сказать, что ждет мальчика и девочку, где ножка одного малыша, а где другого, настолько разными они были уже в утробе. И уже тогда у нее созрел план, как скрыть от мужа девочку. Она планировала отправить дочь в Северный город, когда за ее сыном придут маги...
— Мама.
Он пришел не один: его сопровождали его девушка, посвященная волшебница, и мальчик-полукровка, которого она уже видела, когда он жил в зверинце сына во Дворце.
— Если ты намерена колдовать, помни: после этого тебе будет нужна кровь человека. Иначе магия медленно, постепенно, капля за каплей тебя уничтожит, — произнесла Электра. Она знала это по себе: еще за несколько лет до полного Посвящения, когда ее сердце остановилось, она заметила, что магия волшебников подтачивает ее здоровье, ее тело, и ей пришлось найти способ восстанавливаться. Чужие и магия людей не были совместимы, но Электра нашла способ жить с этим даже после того, как стала Правящей. Просто с каждым годом ей нужно было все больше крови для восстановления.
Огневолосая девушка кивнула, ее щеки залились румянцем, она немного спряталась за спину Лектусу. У Принца Водного мира будет прекрасная спутница жизни. Если они выживут. И если у них будут дети, они будут их любить.
Она любила своих детей. Сильно. До того, как она стала Правящей, она сходила с ума от любви и страха за своих детей. Когда наследник был объявлен, а Тедис покинул Красный город, Электра стала Правящей, приняв эту честь от рук мужа. Чтобы вечно быть вместе.
Но Правящие не любят. Она это осознала почти сразу, открыв глаза в новом для себя мире. Яркие ощущения всех пяти органов чувств, реагирующие на самые маленькие раздражители. Даже вкус был тонким и ярким: у крови много оттенков, у каждого человека она имеет свой аромат на языке...
Но чувства Правящих блеклые. Это даже не чувства, это химия их тел. Возбуждение, страсть, желание обладать — они сначала были такими яркими, что Электра даже забыла, что существует что-то другое. Что есть какая-то любовь... Но магия даже после смерти человеческого тела жила в нем, и делала свое дело.
Она смотрела на сына и понимала, что любит его так, как Правящая не может любить своего ребенка. Она давно это знала, чувствовала. Осознав это, она вернулась к магии. И чем больше она практиковалась, тем сильнее возвращались к ней чувства. К детям, к мужу, к жизни.
Она не стала снова человеком, но она и не ощущает мир так, как это ощущает Правящая. В этом ее сила, и в этом ее слабость. Слабость, которая разрушила ее союз с Байроком. И теперь они оба страдают.
— Мама? — Лектус решил прервать затянувшуюся паузу. У них явно масса дел, не до спасенной от мужа Правительницы и ее воспоминаний.
— Тот мальчик, на Арене, не твой брат.
— Я знаю, мама, — Лектус кивнул, проследив за тем, как Алексис прошла в глубь комнаты и села в кресло в углу. Девушка явно была измождена всем, что с ней произошло: узников Байрока держали в темнице, кормить перед смертью их никто не собирался. А потом этот внезапный побег и Легаты, которых юная волшебница сбила одни взмахом рук. Она станет могущественной Повелительницей стихий. Если выживет.— Мама, я знаю, кто такой Тедис.
Она не вздрогнула: она ожидала такого ответа. Лектус долго пробыл среди людей и многое узнал. Он вполне мог соединить нити судеб в один узел, и понять, что случилось с его братом.
И тут Электра все поняла, словно прочла мысли Лектуса. Принц смотрел прямо на нее, но она словно увидела, как его взгляд указывает на мальчика-полукровку, который скучающе привалился к стене и сложил на груди руки.
Ведь она с ним встречалась раньше, но не узнала.
— Мама, это Истер, — тихо проговорил Лектус, и полукровка удивленно взглянул на Принца, не понимая, как разговор перешел на него.— Он из рода Конде, по крайней мере, так утверждают маги, потому что он повелевает чудовищами и темными существами.
— Погоди...— попытался вмешаться Истер, но замолчал. Он тоже понял.
— Ты сказала, что когда Конде забрали Тедиса, то до неузнаваемости изменили его, чтобы его никто и никогда не узнал, — Электра слушала Лектуса, но ее глаза были прикованы к мальчику-полукровке. Но почему он полукровка?! — Но они не отдали Тедиса эльфам, или магам, или кто там заказывал себе такого мальчика, — усмехнулся Лектус. Электра слышала его злую усмешку в голосе.— Они пытались сделать из него оружие. В принципе, в каком-то смысле им это удалось: кровь Истера, или Тедиса, теперь яд для Правящих.
В комнате воцарилась тишина.
— Истер — твой брат? — выдохнула Алексис, но Электра не сводила глаз со старшего сына. Она бы никогда его не узнала, никогда.
— Я проверял: мы родственники, — добавил Лектус, словно вспоминая ошибку отца там, на Арене.
— Должен быть шрам, — тихо проговорила Алексис, и Электра повернулась к девушке.— Ваша служанка там, в Красном городе, говорила, что у Тедиса был шрам на колене в виде вопросительного знака.
Они все смотрели на Истера, словно ждали, что он снимет штаны и покажет колени. Но мальчик молчал, явно не в силах вымолвить ни слова.
— Что ты помнишь из детства? — тихо спросила Электра. Все эти вопросы были формальностью. Лектус бы не сказал, если бы не был полностью уверен, что это Тедис.— Что они с тобой сделали?
— Я не знаю, — прохрипел мальчик, руки его мелко дрожали.— Мама и дед говорили, что я зачат Правящим в момент посвящения, поэтому я полукровка. Моим отцом был сын Орака. Я убил его.
— В момент Посвящения никто не может зачать, — тихо ответила Электра.— В этот момент человек умирает. Проходит от одного до трех дней прежде, чем Посвященный способен хотя бы встать. В этот момент он уже не может иметь детей. Смерть не рождает человека.
— Но...
— Один из двух, рожденных от Владыки мира...— проговорила Электра, глядя на своих сыновей, один из которых был навсегда искалечен. Она сама отдала мальчика в руки Конде, а они подменили ребенка и ставили над Тедисом опыты. Она так много слышала об опытах Конде, но никогда не думала, что они сделали это с Тедисом.— Ты Истер?
— Так звала меня... мама, — он выдавил из себя последнее слово, побледнев.— Я кровосос.
— Нет, — Алексис вскочила на ноги и подошла к старшему Принцу Водного мира.— Истер, ты удивительный, уникальный, талантливый человек, который пережил очень много плохого. И ты выжил. Не просто так ты выжил, и ты тут. Подумай! Ты так хотел покончить с кровопийцами, и оказалось, что ты можешь это сделать!
Бедный мальчик. Так тяжело не понимать, кто ты.
— Кот привел Кристин с отрядом бойцов. Кристин требует Истера, — тактично прервал их Фрей из-за спины Лектуса.— Девушка на грани нервного срыва.
— Пойдем, надо тебя ей показать, — улыбнулась Алексис, мягко беря старшего Принца за руку.— Ничего не изменилось, Истер, поверь. Пойдем, успокоим Кристин...
Электра молчала, пока девушка утягивала Тедиса за собой через мерцающий проход. В комнате воцарилась тишина.
— Она тебя любит, — тихо произнесла Электра спустя некоторое время, все еще глядя на то место, где исчезли Алексис и старший Принц.— Посвященная.
— У нее нет выбора.
Электра вздрогнула от гнева и боли, которые вдруг прорвались в голосе всегда держащего себя в руках Лектуса. Даже ледяные глаза потемнели.
— В любви всегда есть выбор, сын.
— Правда? Как у вас с отцом? — Лектус взял себя в руки, снова став собой, но Электра не могла понять, откуда взялись такие сильные чувства в момент, когда сын должен быть счастлив.
— Мы с твоим отцом — совсем иная история.
— Да. Мастер Уз связал вас магией, чтобы вы сделали детей, а эти дети, руководимые магами и эльфами, свергли Правящих и изменили все к радости людей, — хмыкнул Лектус.— Что ты чувствуешь сейчас, мама? Сейчас, зная, что возможно никогда больше не увидишь его? Отца.
Электра молчала, потому что подобные вещи не подвластны словам.
