Никогда не умел петь.
Так что я занялся полезным делом — разрыл снег, чтоб ноги касались поверхности земли и в который раз слегка расслабил мозг, почувствовал, как энергия течет сквозь тело и со вздохом, схватил ее и изо всей силы толкнул в ладонь. Подламывающиеся ноги крепко держали меня, но вот рука начала сильно дрожать.
Ничего, я уже привык.
Но когда я начал эту энергию закручивать вокруг ладони, она показала мне, что потенциала в ней еще полно — кисть начала трещать, связки сорвались, не выдержав напряжения и мне пришлось выпустить энергию, иначе остался бы без своих кистей. А так я отделался лишь легким растяжением.
Наплевав на это, я повторил то же для другой руки и (о, чудо) никакого результата не достиг. Но, по крайней мере, теперь обе руки болят, так спокойнее. А вообще, по-видимому, придется мне свой "шарнир" делать из чего-то другого. Садить энергию земли на нее же — не лучшая идея, видимо.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, что нужно было поставить в основу. Уже через минуту я стоял с Рассенганом в руке. Когда этот шарик стабилизировался и чакра продолжила двигаться сама, я снова расслабился, пытаясь почувствовать землю.
Чувствуя, как трещат от напряжения кости, я собрал энергию в ладонь. Спиралевидный, огромный Рассенган начало дергать из стороны в сторону. Это напоминало попытку удержать брыкающегося быка за рога, но я сделал это.
В итоге, все, что было в ладони, исчезло, оставив только маленькую, едва видимую черную точку, висящую над ней в сантиметрах пяти. Тяга этой техники заставляла изо всех сил напрягать пальцы, не давая им сомкнуться. Когда я почувствовал, что уже не выдержу, я ударил этой ладонью в дерево.
Секунда — моя рука входит в дерево и время словно замирает. Еще секунда, и все, в радиусе метров 8-10, сжимается в бесконечно малую точку. Я рухнул в круглую яму, и приземлился на склон.
Тихий треск. Оставшаяся сверху крона упала прямо предо мной и наклонилась в мою сторону. Из последних сил я подхватил тяжелый ствол и отступив в сторону, позволил ему рухнуть.
Я упал на землю прямо на склоне ямы. Все тело дико болело, но я был доволен и засмеялся.
Самое время. Эта техника — гарантия моей победы над любым врагом. Коснусь — убью.
*
— Где ты пропадал? — спросил меня Чоза, когда я пересек границу лагеря из тряпичных палаток.
— Гулял.
— Три дня?
— Полезные три для, — я поднял безрукавку, открывая свой слегка торчащий живот.
— Мог бы наесться печенья.
— Не заставай плеваться, я предпочту жирное мясо.
— Технически, ты должен был быть тут главным. Наемники совсем распоясались.
Я промолчал.
— Ладно, садись к костру, я тут как раз ногу дикой свиньи жарю.
Стоило нам подойти к костру, который Чоза, видимо, развел для себя одного, как сзади послышались голоса. Толстяк присел на землю, а я обернулся.
Двое здоровых мужиков в красной форме гвардейцев тащили под локти какого-то мужчину в темно-зеленой одежде. Пленный был похож на крестьянина — одежда мешковатая, на голове соломенная шляпа, да и борода торчит.
— Эй, Чоза! Тут какой-то мужик вокруг лагеря бродил.
Тело бросили на землю предо мной.
— Связан? — обеспокоенно спросил Чоза.
— Не я один заметил? — улыбнулся я. — Ты кто, ловкач?
— Шиноби же, явно, — Чоза достал кунай. — Я бы убил и не морочил себе голову.
— Мне нужен Удзумаки Наруто, — ответил лежащий на земле мужик, а затем открыл свои тенкетсу, подтверждая наши предположения.
— Ты! — указал я на гвардейца, — Рань его руку. Легко.
Зазвенела катана и, коснувшись ладони мужика, вызвала громкий хлопок.
Стоило мне увидеть серый хохолок, как я рванул из ножен танто.
— Успокойся, я не сражаться пришел, — ответил Какаши.
— Веревки разрежь, — кивнул я гвардейцу.
— Но...
— Веревки! Пока я твою аорту не разрезал! — сымитировал я злость. — Если бы этот мужик захотел, он бы уже давно тебя убил.
Гвардеец сглотнул, перерезал веревки и, вложив катану в ножны, поклонился.
— Свободны, — бросил я мужчинам.
— А знаешь, почему у тебя нет шансов? — Какаши потер кисти. — Потому что эти ребята тебя боятся, а вот Хокаге слушаются из-за авторитета.
— Все проще — я им плачу, — ответил я. — Угощайся мяском, сэнсэй.
— Да нет, спасибо. В общем, эта местность давно обследуется — предполагают, что Акацки выйдут именно из моря в этой стороне.
— А страна Земли? — спросил Чоза.
— Прежде чем до нее дойти, нужно будет высадится на гористом побережье, пройти через горы. Где не только до сих пор снежные бури шумят, а и куча воинственных племен засела.
— Зачем же я тебе? Чтоб ты мог рассказать планы Конохи? Да не верю, — перебил я Какаши.
— Ну что же, страна Огня никогда не предъявляла своих прав на эти места, так что не думаю, что кто-то будет мешать вам тут строиться, по крайней мере, до окончания войны, — не обратил внимания на мои слова Какаши. — Цунаде интересно, на кого ты работаешь, Наруто.
— Не говори, что это все, о чем ты хотел поговорить, — я видел это в его глазах — он больше не выдерживал недосказанности. — Чоза, можешь нас оставить.
Танто, все еще висящий в моей руке, принялся за недостойное дело — отрезание частично обжаренных кусков мяса. В любом случае, он только на это и годится. Новый, из моей короткой поездки в страну Железа я пока не трогал — он лежал запакованным в рюкзаке. Пока я планомерно в бой не иду, а если что — воткнуть в шею можно и палец, не то, что потертый танто, который держали в относительном порядке.
— Мне надоели тайны и недосказанности. Я не докладывал никому, что здесь ты, и не собираюсь. Но мне нужны ответы. Без недомолвок, глупых отговорок и прочего. Ты мой ученик, я приму все, что ты сделал и не буду ничего предпринимать. По крайней мере до тех пор, как мы не встретимся на поле боя.
— Задавай вопросы.
— Зачем ушел? — сразу спросил сэнсэй, даже не раздумывая.
— Я думал об этом все эти три года. Не знаю, — искренне ответил я. — Зачем ты ешь каждый день, спишь и пьешь?
— Ты настолько хотел свободы?
— Я настолько ее хочу, что каждый человек мне отвратителен, что мне отвратительна одежда, что на мне, отвратительна чакра и тот демон, что сейчас сидит у меня в животе.
— Ты говоришь, как аскет.
— Любой аскет захлебнулся бы своим травяным компотом, глядя на то, как я жил последний год. Тебе стоит придумать новый термин.
— Животное?
— Ах, прямо в точку, — картинно хлопнул ладонями я. — В следующий раз скажешь это Ибики.
— Правда, что над тобой проводили генетические эксперименты?
— А что по этому поводу говорит ваш архив?
— Мы договорились, что поговорим без уходов от ответов и недомолвок, — прервал меня Какаши.
— И все же, ответь на вопрос.
— Считают, что да, — пожал Какаши плечами. — Очевидное влияние природной энергии, несоразмерность внутренних органов, повышенная плотность мышц и регенерация. Что ты с собой сделал?
— Бегал, — грустно улыбнулся я. — Просто бегал.
— Ты правда убивал всех тех, кого тебе приписывают?
— Не знаю, кого мне приписывают... — начал я, а затем прикусил язык. Невозможно было говорить без переводов темы — я уже привык... — Я убил того АНБУ, которого нашли в моей комнате... куски которого нашли в моей комнате. Я убил восьмерых, из двенадцати, что напали на меня возле Цуц... в стране Водопадов. Я убил АНБУ Ивы. Больше не помню. Кроме Учихи Саске. И еще Шино.
— Самооборона?
— Технически — да, — пожал я плечами. — Но если тебя интересует, жалею ли я и плачу ли по ночам в подушку, то нет. Я сплю крепче, зная, что людей, желающих меня поймать, становится меньше.
— Тебе нравится убивать?
— Что за вопрос? — фыркнул я. — Может еще поговорим о том, какая мне кухня нравится? Нет, мне не нравится убивать. Убив бомжа, кайфа не получу. Убив того, кто пытается убить меня — только порадуюсь.
— Ты прагматик.
— Нет-нет. Я не гонюсь за результатами, что для меня полезны. Я гонюсь за тем, что меня удовлетворяет.
— За убийствами и разрушениями.
— Ты вроде бы умный человек, — я лениво начал жевать очередной кусок мяса. — Отбрось свои эмоции. Я сделал что-то плохое вашей деревне своим побегом? Нет. Я хочу, чтоб ваши жирные, дряхлые лидеры поняли, что плетя свои хитроумные интриги, они ничего не добьются. Меня хотели сделать оружием, я им стал.
— Но направил его против своих.
— Ты меня спровоцировать пытаешься? — улыбнулся я.
— Я пытаюсь понять логику твоих действий.
— Нет логики. Ищи логику в действиях волка, которого забили в клетку.
— Ты хочешь сказать, что защищаешься? — фыркнул копирующий ниндзя. — Не смеши меня. Ты успешно скрывался целый год. Желал бы ты уйти от атаки — ушел бы.
— Я, в отличии от забитого в угол клетки волка могу смотреть на несколько шагов вперед. Говоря образно — я вижу, что прутья моей клетки начинают раскаляться. В какой-то момент, когда весь мир будет принадлежать моим врагам — меня так или иначе найдут, слишком многим я сейчас нужен. Поэтому я вышел наружу.
— То есть у нас общий враг, — резюмировал Какаши. — Акацки.
— Да нет. Наш общий враг — это система, — как ни глупо и избито это не прозвучало, более меткого слова я подобрать не смог. — Вы вроде бы такие добрые и хорошие, а вот недовольных с каждым годом все больше и больше. Ты даже не представляешь, сколько нукенинов я нашел, собирая свою армию.
— Представляю, я ведь смотрю архивы, — пожал плечами Какаши. — Но я думаю, что причина тому — показное превосходство Акацки.
— Ты говоришь с нукенином, — хихикнул я. — Я знаю, зачем люди убегают из деревень гораздо лучше тебя.
— Возвращайся, Наруто-сан, — поднялся Какаши, превращаясь в того немолодого крестьянина, что пару минут назад лежал подо мной. — Поддержка и сомнения обеспечат тебе очевидную поддержку, а Кьюби — неприкосновенность.
— Вернусь, сэнсэй.
Какаши шокировано замер на месте.
— Я вернусь. Но не подсудимым, а судьей. Или же мертвым, кто знает? Даже боги не знают, — я сентиментально улыбнулся и уткнул взгляд в переливающийся затейливыми формами огонь.
— И кстати, я знаю, кто такой Тоби, — внезапно остановился на полпути Какаши.
— И кто же?
— Обито Учиха, — ответил копирующий шиноби и закрыв глаза соломенной шляпой, картинно исчез, явно потратив всю свою чакру, чтоб добраться чакровым бегом до линии деревьев.
Глава 6
Поздно ночью Чоза собрал предо мной всех гвардейцев и наемников. Даже то, как ребята стояли в строю — прогнувшись назад, с руками в карманах, закинутыми головами, говорило о том, что им нужна взбучка.
Чтоб мои слова заинтересовали больше людей, я вышел перед строем с открытым торсом. Если кто-то не слушал меня сначала, то потом меня слушали уже все. Я говорил долго, спокойно, но жестко. Отдельные фразы, наверное, звучали логично и осмысленно, но любой, кто проанализировал бы мою речь от начала и до конца, просто бы тихо посмеялся.
Наемники дослушали и почтительно поклонившись, разошлись по постам. Думаю, завтра, многие из них официально станут солдатами... или нет.
Пример Какаши заставлял охранников целыми днями стоять на постах. Будь я на месте Шикамару я бы для такого случая дал приказ уходить, но у нас приказ был другим — оставаться на месте.
Через неделю строители закончили первые деревянные домики. Грубо сложенные из наскоро распиленных на доски бревен, они были не самым уютным местом для жительства, но почти никто в домах и не жил. Это были склады, где начали засаливать рыбу, складывать бревна; и мастерские, где начали делать бумагу для жилых домов, мебель и прочее. Конечно, все кустарное, но, прежде, чем сюда заселятся обычные люди нужно предложить им защиту, работу и жилье. Окультуривать это будут уже другие.
*
— Так ты готов?
— Готов, я уже задолбался с животом ходить, — недовольно ответил я.
— Отлично. Значит ты чувствуешь.
— Чувствую? Да мне жарко. Спать по ночам не могу.
Чоза осмотрелся и хмыкнул — среди свежих пней лежал небольшой слой снега, что и не думал таять в скором времени.
— Ну ладно, — ответил Чоджи. — Ты представляешь себе, как распадается жир, этого объяснять не нужно?
— Нет, давай к делу.
— Направь чакру к жировым отложениям, ускорь ее течение в этих областях. Это прогревает, а потом и расщепляет жиры. Эту энергию нужно будет собрать и толкнуть в живот. Там она будет превращена в чакру. Я не знаю, выйдет у тебя это или нет. Пока эта техника ни разу не выходила за пределы клана. Никто и не пытался...
Я слегка прикрыл глаза и сделал, как просил Чоза. Возможно, если бы я для начала попробовать сжечь жир на животе, я бы преуспел быстро, но я прекрасно понимаю точечного сжигания жира. Поэтому мне нужно прочувствовать все места, где откладывается жир, включая его скопления вокруг внутренних органов.
На удивление — это оказалось совсем не сложно для меня. Я знал свое тело прекрасно и осознавал каждую мышцу, или кость. Затем я понемногу ускорил движение энергии в точках касания каналов чакры к жиру. Когда результата я не получил, то я постарался сосредоточить там больше энергии. Помогали тренировки с Дотоном — я хорошо чувствовал энергию, управление ею давалось без особых проблем.
Стоило первым каплям чакры вылиться в каналы около жира, как меня захлестнуло, словно волна, чувство собственного могущества. Вспышка вскружила голову, сердце забилось с огромной скоростью, стало жарко как в горячих источниках, и через секунду, а может позже, я рухнул на землю. Если бы не мой опыт в перекрытии течения чакры — быть бы мне сейчас трупом.
Черная безрукавка в секунды стянулась, очерчивая мои торчащие мышцы пресса.
— Ты как? — Чоза сидел предо мной на коленях. — У некоторых Акимичи такое бывает, но они обычно потом лежат в больницах по пару недель.
— Я успел остановить, — мой голос оказался удивительно слабым.
Распираемый энергией, что еще бурлила в теле, я толкнул ее в желудок, а затем, чувствуя, как источник не выдерживает этого переполняющего давления, выставил вперед руку, формируя Рассенган. Этого оказалось мало и пришлось сделать то же самое еще по разу каждой рукой, испуская чакру таким образом. Теперь, когда чакра переполняла меня, Рассенганы формировались практически мгновенно. Меньше секунды — точно.
После нескольких техник я уже смог сдерживать бурлящую энергию внутри. Это чувство могущества было обманчивым — я хоть и превысил свой объем как минимум в два раза, но дошел только до восьмидесяти процентов от объема Какаши.
— Приятное ощущение? — ухмыльнулся Чоза.
— Своеобразное. Как будто женщина твой живот ласкает.
— Суть понял?
— Понял, — ответил я. — В следующий раз буду осторожнее.
Когда Чоза оставил меня наедине, я позволил себе упасть на колени и натужным сокращением глотки оставить свой завтрак на земле, хватаясь за жгущий изнутри живот. В задницу эту хрень. Только, чтоб спасти себе жизнь...
*
— Привет, паренек.
Блондин испуганно обернулся.
