Вспомнился сон — всплыл из глубин ночи вместе со странной нервной дрожью и ощущением какой-то неправильности. Словно я подглядела сама за собой то, что видеть не имела права.
Да ерунда, ничего такого не происходило. То есть, сперва это действительно были более-менее реальные воспоминания, а потом у меня разыгралось воображение и порадовало хозяйку сладостными, так сказать, видениями. Милыми девичьими грезами.
Ламия, надо же... Бронзовая змея.
Холера.
Что-то больно ударило в спину, под правую лопатку — я только ахнула. Обернулась. В проходе между двумя бревенчатыми стенами рядком стояли четверо мальчишек — лет десяти-двенадцати, не больше. Трое держали в руках камни, у четвертого, загорелого дочерна, с косматой паклей вместо волос, имелась короткая толстая палка. Дубинка. Он похлопывал ею по ладони и ухмылялся.
— Очумели? — крикнула я, — А если я тоже камнем кину?
— Попробуй, — ухмыльнулся загорелый, показав зубы. Между зубами у него была щель, широкая, палец просунуть можно.
— А и попробую. Подправлю тебе улыбку.
Я пошарила глазами вокруг в поисках камня, но один из сопляков метнул свой и попал мне в плечо. Боль вспышкой разлилась по руке.
Малышня, конечно, но глаз выбить могут. Я кое-как увернулась от следующего снаряда и бросилась бежать.
Навстречу, в проход между стен, вышли двое. Я едва не налетела на них.
Эти были старше, лет четырнадцати. Один, северянин, чернявенький и бледный, покачивал дубинку в опущенной руке. У другого волосы были невероятного цвета, цвета киновари, крашеные, наверно. Они полыхали так, что глаза ломило. Большие пальцы парень небрежно засунул за веревку, дважды обмотанную вокруг пояса. Оружия у него я не углядела. Оба подростка разом шагнули на меня, я попятилась. Сзади хрустели по мусору их малолетние приятели.
Меня хватило только метнуться к стене и прижаться спиной.
— Плати пошлину, песий кот, — сказал чернявый северянин и ткнул мне в живот дубинкой. — Выворачивай закрома.
— Холера! — у меня перехватило дыхание, — Какую еще пошлину?
— За проход по нашей территории, — объяснил крашеный. Я подивилась: слово-то какое знает — "территория", и выговорил без запинки.
— Где это "ваша территория"?
— Порт, доки и склады, — заявил чернявый. Краем глаза я заметила, как закивали малолетние бандиты. — Это земля Крапивного Лорда и его людей, песий кот. Кто проходит по нашей земле, платит пошлину. Кто работает на нашей земле — платит налоги.
— Или мы их выколачиваем, — крашеный нехорошо улыбнулся, а чернявый опять ткнул дубинкой мне в живот.
— А из городских котов мы еще блох выбиваем, — заявил мальчишка с щелью в зубах. — Забесплатно.
— Какой такой Крапивный Лорд? — я переводила взгляд с одного на другого. У самого мелкого чернел фонарь во всю щеку, у другого на слипшейся прядке, свисающей на глаза, крутилась вошь — он сбил ее щелчком.
— Лорд Крапивы — это я, — пред носом мелькнула молния: металлическая бабочка крутнулась на пальце крашеного, лезвие сунулось мне под подбородок.
У крашеного и глаза оказались под стать шевелюре — ошеломляюще зеленые. Ярь-медянка, злой древесный уксус в густой щетке алых ресниц. И брови — два кровавых мазка. Нет, не крашеный. Все свое. Вот это колер!
Длинный, плохо заживший шрам змеился вдоль шеи, через ключицу и терялся за воротом холщового мешка, заменявшего ему рубаху. Рукава у этой одежки отсутствовали, из лохматых дыр торчали жилистые загорелые руки. Этот крапивный лорд был на пару дюймов меня выше и очевидно сильнее. Кроме того — нож...
Звездануть бы их чем-нибудь волшебным! Ската, где ты? Кошель с королевским золотом, чтоб швырнуть его подальше... о! Фибулы! Две драгоценные фибулы, крепящие платье к рубахе.
Откуплюсь?
В глазах у меня, видимо, что-то изменилось, и красноволосый прищурился.
— У тебя есть чем заплатить, котенок? Ну-ка, постойте, ребята. Котенок тряхнет мошной.
Если я отстегну фибулы, они меня обыщут. Ничего другого ценного у меня нет, но... А платье? Платье из лунного шелка, подарок Ириса?
— Милорд, — я поглядела в зеленые крапивные глаза. — Милорд, я ищу принцессу Мораг, чтобы передать ей кое-что...
— Ишь ты, как запел, — он поднял бровь, я ощутила легкий укол под челюсть. Что-то я начинаю уже привыкать к ножам у горла. — Что же ты ей несешь, кот, не кошелек ли с золотом?
Чернявый фыркнул.
— Нет, — сказала я, — Это послание. Устное. Мне сказали, принцесса в порту...
— Угу, — мальчик с прорешкой в зубах сплюнул в пыль сквозь эту самую прорешку, — "Розовый венок" пожгла. По крыше скакала, демонка, с мечом, трубу рубила.
— И срубила, песий кот. Я видал. "Венок" уже горел. Крошево во все стороны летело. Старому Полле глаз подшибло.
— Ага, а потом она с крыши сиганула. Прямо во двор. Народ разбежался, потому что у нее меч был.
— Принцесса, не принцесса, а в поясе у тебя что-то есть, — заявил красноволосый. — По глазам вижу. Давай по доброму.
— Пощекочем его, лорд. Неча тут котам шляться, у них свои угодья. Неча к нам нос совать.
— Проучить его, и вся недолга.
— Храбрецы! — буркнула я, — Шестеро на одного. Может я и кот, а вы — свора шавок.
Удар в живот, я сложилась пополам. Лезвие, отдергиваясь, чиркнуло наискосок, от края челюсти к уху. Кровь закапала мне на руки.
— Стой, Черныш. Он хлипкий, ему хватит. Мы добром договоримся.
— За шавок ответишь, песий кот!
Я никак не могла разогнуться. Кто-то пнул меня в голень — босой ногой, но все равно больно. Если я испугаюсь достаточно сильно, они пожалеют.
— Вы пожалеете еще! — прохрипела я. — Мораг вам головы поотрывает.
— В гробу видали твою Мораг!
— Нашел чем стращать. У нас свои принцы-принцессы есть.
— Хватит корчиться, — снова голос красноволосого, — Вставай.
Шляпу рывком сдернули у меня с головы. Волосы, ничем не скрепленные, посыпались вниз.
— Песий кот! Это девчонка!
— Я тебе не девчонка! Я вдвое тебя старше!
Втрое старше. Вчетверо.
— Девица, — крапивный лорд оглядел меня и поморщился. — Ну и дура. Шла бы в юбке, никто бы тебя не тронул.
— Ага, "не тронул", — хмыкнул парень с прорешкой в зубах. — Тут Лам Забавник с Ослиным Ухом почем зря шастают. Им, правда, все равно, что девка, что пацан...
— Забавник и не трогает, песий кот. Он с разбегу наскакивает.
— Как на тебя заскочил, что ли?
Дубинка чернявого без замаха ткнулась в живот парня с прорешкой.
— Дурааак!
— Черныш! Хватит, — рявкнул крапивный лорд. — Хорек, заткни пасть, а то от меня схлопочешь. Мы бы, по крайней мере, не тронули.
Я прижала к царапине рукав. Кровило сильно.
— Вот и не трогайте больше. Отпустите меня.
— Песссий кот... — чернявый сплюнул.
Щелкнул, складываясь, нож. Красноволосый медлил. Он знал, что у меня есть что-то ценное.
— Милорд, — я жалобно улыбнулась. — Отпусти меня, милорд. Неужели у тебя поднимется рука на женщину?
— Это морагова шлюшка, — сказал чернявый. — Ищет свою ведьмищу, чтоб еще что-нибудь поджечь.
— Вы знаете, где сейчас Мораг?
Имя принцессы было для меня большей защитой чем длинные волосы.
— Ты и впрямь ее ищешь? — спросил красноволосый.
— Милорд, — я отлепилась от стены и шагнула к нему вплотную. — Если ты поможешь мне ее найти, я тебя отблагодарю.
Крапивный лорд оскалил белоснежные зубы.
— Ты сперва нос отмой, прежде чем предлагаться, кошка драная.
— Не это, — я смутилась, и, кажется, покраснела.
— Ах, не это? Тогда что же?
— То, что тебе приглянется больше. Золото.
Он сощурил зеленющие глаза, еще раз недоверчиво оглядел меня, потом кивнул своим "людям":
— Черныш, продолжайте. Я провожу молодую госпожу.
— Госпожа, песссий кот... — Черныш плюнул мне под ноги и отошел. За ним потянулись остальные.
Я подобрала шляпу и кое-как запихала под нее волосы. Царапина начала подсыхать, но измаралась я сильно. А если бы красноволосый не успел отдернуть нож, валялась бы сейчас в глухом проулке с дырой в горле. Средь бела дня, песий кот. Что же здесь ночью творится?
— Ну, — парень пощелкал пальцами и развернул у меня под носом чумазую пятерню, — Ты мне, значит, золото, а я тебе — информацию.
— Где ты слов таких набрался — территория, информация? Может, ты грамотный к тому же?
— Я лорд, — ухмыльнулся парень и снова недусмысленно пощелкал пальцами.
— Лорд, а сам подати собираешь.
— Могу слуг позвать, они тебя быстренько ошкурят. Позвать?
Я угрюмо на него зыркнула и мотнула головой. Поглядела по сторонам — мальчишек уже след простыл. Но кто их знает, может, они из-за угла подглядывают!
— Отвернись.
Парень сунул пальцы за веревку и откачнулся на пятках.
— Не стесняйся, барышня, — посоветовал он, — Ничего такого, что я еще не видел, у тебя ни в штанах, ни за пазухой нет.
— Как сказать...
Платья из лунного света ты точно не видел, милорд. Под ироничным взглядом портового бандита я вывернула край ворота и отстегнула одну из фибул. От крови рубашка и платье слиплись на плече, и ворот больше не сползал. Хоть какая-то польза от заскорузлых пятен. Я потрогала царапину и обнаружила еще липкую корку. Ну ладно, потом отмоемся.
Красноволосый ловко выхватил у меня брошку. Чуть слышно присвистнул. Виноградные листья из белого и зеленого золота, сам виноград — из мелкого жемчуга, все это изящно переплетено и замкнуто в кольцо. Красивая вещица. А уж дорогая... Известия о Мораг и сотой доли того не стоят.
— Принцесса щедра, — он жестко улыбнулся, сжимая кулак, — А ты дура. Пойдем.
Повернулся и зашагал в ту сторону, откуда я пришла.
— Ты отведешь меня к принцессе? — я поспешила за ним, — Где она?
— Немного проведу, а дальше сама пойдешь. Откуда ты взялась такая, барышня?
— Ну... взялась. Я бывшая монашенка, нивенитка.
Парень остановился и заржал.
Я стояла рядом, смотрела, как он сгибается пополам, лупит себя кулаками по коленям и мотает алой, как георгин, головой. И не знала, обижаться мне или смеяться вместе с ним. Он еще похрюкал, отдышался и вытер слезы.
— Не от мира сего... даже стыдно, песий кот, — зеленые наглые глаза посветлели, в них проглянули симпатия и жалость, — Чудо в перьях. Ладно, пойдем дальше. Выведу тебя, а то прицепится кто-нибудь...
— Ты-то сам кто такой? Больно яркий. Я сперва думала — крашеный.
— Я сказал, — парень пнул босой ногой засохший крысиный трупик. — Лорд. Крапивный. А это, — он дернул себя за патлы, — дареная кровь проявилась. Что пялишься? Глаза вывалятся.
И впрямь — дареная кровь. Не признала. Я только морановскую видела — белое на черном. А это чья — алая, зеленоглазая?
— Ты бастард?
— Я — Крапивный Лорд, барышня. Высокий лорд помойки. Хозяин драных сетей и мусорных куч. Повелитель бродяжек. Когда твоя принцесса выпрет тебя пинком под зад — милости прошу в мою вотчину. Получишь крышу над головой и право поселения, — он остановился, — миледи.
Лицо его вдруг стало взрослым, отвердело. В глазах опять заплескался зеленый яд.
— Пришли. Дальше сама топай. Прямиком в Бронзовый Замок. Дома твоя принцесса.
Мы стояли на краю портовой площади. В двух шагах от нас тянулась изъеденная непогодой серая стена таможни, а за нею, на взгорке, виднелись запруженные толпой Паленые Ворота.
— Под утро за ней братец приезжал, Нарваро Найгерт. Забрал красавицу, прежде чем она тут все вверх дном перевернула. Теперь она, может, притихнет денька на три... Как тебя звать, монашенка?
— Леста.
— Язык тебе для чего даден, Леста? Поспрашивала бы людей, чем переться напролом. При своих бы осталась. Бог с тобой. Смотри в оба.
Он махнул рукой и зашагал прочь.
— Милорд! — крикнула я.
Обернулся через плечо. Я подошла, не зная, что сказать. Он провел меня вокруг пальца, но обиды не было. Совсем не было. Ни капельки.
— Ты... тоже назови свое имя. Пожалуйста. Я не из любопытства прошу. Просто... хочу знать, кого мне благодарить за науку.
— Лассари меня зовут. Лассари Араньен. Только тссс! — прижал палец к губам, улыбнулся, но глаза остались серьезны, — это тайна.
Я глядела ему в спину, покуда он не свернул за угол. Голодранец с дареной кровью.
Серединный мир, ну и ну! На каждом шагу — чудеса.
* * *
Мальчишкой быть невероятно трудно и опасно для жизни. Особенно босоногим оборвышем с чумазой окровавленной рожей. С тобой не считаются вообще. То есть, совершенно. Тебя обливают грязной бранью и угрозами просто потому, что ты прошел мимо лотка с пирогами. Тебя спихивают в сточную канаву, так как ты имел наглость идти впереди парочки спешащих куда-то работяг. На тебя наезжают лошадью, а потом вытягивают плетью, чтобы не путался под ногами. Тебя с визгом и руганью прогоняют от фонтана, где ты попытался напиться и смыть кровь. К тебе привязывается каждая шавка, забегает в тыл, лязгает зубами, норовит тяпнуть, и гавкает, гавкает, гавкает! Черно-белая визгливая шавка, впавшая в неистовство при виде тебя.
— Буся, Буся! — знакомый голос с дальнего конца улицы, через головы прохожих, — Буся, сюда, сюда, сюда!
Черно-белая сука скакала вокруг, тявкала и подвывала. Я затравлено оглянулась. И напоролась как на нож — на дурной ненавидящий взгляд.
— Навья! Белая навья! Куси, Буся, куси!
Мгновение паники. Стиснула зубы. Нельзя бежать. Нельзя.
— Эй ты! — крикнула петухом, — Твоя псина? Отзови, или я ее прибью!
Полудурок Кайн не спешил приближаться. Орал издали, из-за спин уличных торговок. Шавка, думая что я отвлеклась, бросилась мне в ноги — я увернулась и сцапала ее за шкуру на голове, между ушей. Тут же вздернула повыше, так, что собака заплясала на дыбках.
— Ты, урод! Суку свою на людей натравливаешь! Щасс башку ей сверну!
Кайн замахал ручищами, и какой-то толстяк, беспокоясь как бы дурак не опрокинул лотки, вытолкал его на середину улицы. Кайн неожиданно бухнулся на четвереньки и пополз по грязи в мою сторону.
— Навья, навья, — выл он, — пусти Бусю, пусти!
Собака скулила и рвалась, я чувствовала, как у меня ломаются ногти. Толстяк, отряхивая руки, недоуменно смотрел на нас. Одна из торговок поманила его пальцем и что-то неслышно заговорила в склонившееся ухо.
Кайн полз через дорогу, люди отступали и останавливались. Бледные лица — одно, другое, третье — поворачивались ко мне.
— Пусти Бусю, возьми меня! Навья, белая навья, пусти, пусти...
— Эй, пацан, — какой-то прохожий остановился рядом, — Ослободи животную. Дурак сам не знает, че делает.
Я ухватила второй рукой шерсть на собачьем крестце, размахнулась и запустила псину прямо в Кайна.
— Подавись сукой своей!
Дурак поймал визжащую тварь — и опрокинулся вместе с ней на спину. В тот же момент прохожий стиснул мой локоть.
— Спокойно, Леста.
Шаг в сторону, притирая меня к стене, еще шаг, прохожий боком толкнул меня в дверь какой-то лавки. Звякнул колокольчик. Я вырвала руку и увидела тощий извилистый палец, прижатый к губам.
— Тссс...
Из-под капюшона смотрели два крапчато-серых глаза с большим рыжим пятном в правом.
