- Меня еще реакция Бенезии удивила. Потом уже я узнала, что Сарен искренне считает, что он убил тебя на Иден Прайм. Слухи о твоем выживании он слышал, но — не верил. Память у него хорошая, а Сарен прекрасно видел, что рана — смертельная.
- Я думал, он знает, что я жив. — растеряно пробормотал Найлус.
- Он — не знает. Воспоминания о твоей смерти вызывали достаточно мощную бурю в его эмоциональной сфере, чтобы он мог сопротивляться контролю. Назара раз за разом подавлял сопротивление и подменял цепочку воспоминаний, но, поскольку Властелин просто физически не способен на тонкое воздействие, грубая подмена быстро распадалась, что вело к очередному срыву.
Найлус медленно закрыл глаза, подавляя яркую злость и ярость. Сильные пальцы судорожно сжались.
- Это — не прошло без последствий?
- Нет, конечно. Срывы такой мощи всегда оставляют следы. Разум расшатывается. Сарен прекрасно осознавал, что он делал, для кого, и по какой причине. Он знал о контроле, но ничего не мог с ним поделать. Он знал об индокринации, но еще тешил себя ложной надеждой, что еще не попал под нее. Когда же я ткнула его носом в зеркало... он сломался.
Найлус вздрогнул.
- Сломался?
- Да. Сломался, буквально с мясом выдирая из своего разума ментальный канал контроля и щуп-бур, пробивающийся к личности. Чисто технически работы над его разумом — не так много, как может показаться. Я свела ВСЕ оставшиеся закладки за пару часов, но... восстанавливать его личность и разум придется по старинке, разговорами и убеждением.
- Ты хочешь сказать, сейчас его разум чист? — Найлус резко сел, но, получив толчок в грудь, снова лег, приподнявшись на одном локте.
- Технически — да. Ни одной закладки, ни одного лишнего тяжа.
- Но?
Я вздохнула.
- Но состояние у него ужасающее: личность на грани распада, а разум — на грани психоза. Чуть подтолкни и все.
- Ты хочешь оставить его с нами на корабле? — тихий голос Найлуса звучал задумчиво.
- Его нельзя сейчас выпускать во внешний мир без присмотра. Разум нестабилен. Сперва Властелин перепахал его мозги, потом — я, когда спровоцировала последний срыв. — я обняла Найлуса, удобно устроивши голову у него на плече. — То, что сделал с Сареном Властелин — это практически изнасилование личности и разума. Подмена понятий, искажение мировоззрения, сдвиг опорных точек основных ассоциативных цепей... к моменту нашего прибытия на Вермайр от былого Сарена осталось только тело и имя. Да порой личность сбрасывала оковы и проглядывала на пару мгновений. Достаточных для того, чтобы оценить весь ужас сотворенного.
Пальцы Гарруса легко взъерошили мне волосы, в легкой ласке скользя по затылку и ноющим вискам.
- Потому он... — урчащий голос прервался: Гаррус так и не смог произнести эти слова.
- Да. Знаешь, когда разумный, глядя тебе в глаза, говорит: "Слишком поздно для меня. Прощай"... а потом просто поднимает пистолет и... — я вздрогнула, — и стреляет себе в голову... я же эмпат. Я чувствую даже малейшие колебания эмоций. Он ведь все понял в тот момент. Сразу. Свое предательство. Свои поступки. Убийство ученика и друга. Тебя, Найлус. Безнадежность, после осознания собственной индокринации. Что удивительного в том, что он пустил себе пулю в голову?
Найлус молчал, глядя куда-то в потолок. Гаррус только гладил меня по голове, легко, осторожно, перекатывая волосы между пальцами.
- Он может сделать это еще раз.
- Он и сделает. — я встретила встревоженный взгляд голубых глаз. — Если Совет признает его предателем, если у него не будет поддержки, Сарен проживет ровно столько, сколько ему потребуется на то, чтобы передать все имеющуюся информацию и получить в руки оружие. А потом — закономерный итог: пуля в голову. Или просто шагнет с края Башни Президиума. На крайний случай молча вспорет себе когтями горло где-то в укромном уголке. Силы воли ему хватит.
- Что ты предлагаешь?
- Что? — я приподнялась на локте, всматриваясь в зеленые глаза. — Вправлять ему мозги! Его нельзя оставлять ни на мгновение в одиночестве, пока он не перестанет жрать себя живьем за то, что он сделал.
- Он не простит себя. — едва слышно прошептал Найлус.
Я кивнула, прижимаясь щекой к горячим жестким пластинам на его груди.
- Не простит.
- Он сейчас спит?
- Да. Его разуму требуется время, чтобы восстановить целостность. Когда он придет в себя, он не должен оставаться один ни на мгновение. В это время он поверит всему, что ему скажут: после слома ментального контроля и свода закладок разум очень восприимчив, а природные механизмы защиты сейчас не работают. Скажешь, что он предатель, и он в это поверит. Скажешь, что он не виновен — поверит. Скажешь, что он заслуживает смерти, и он покорно примет смерть, даже может сам себя убить ЛЮБЫМ способом. Это состояние продлится около суток, потом заработает критическое мышление, логика, поднимутся природные щиты и защита личности. Но в эти сутки он абсолютно уязвим. Вы понимаете, КАКУЮ власть получит над ним тот, кто будет в этот момент рядом? И в отличии от влияния Назары, эти внушения не снять. Никогда. Они лягут в базис восприятия и новой личности. Это уже навсегда.
- Оставлять его самого тоже нельзя?
- Нет. Иначе как его переклинит из-за произошедшего — одному Хаосу известно. Скорее всего, он покончит с собой не смотря на все, что было сделано. Память-то никуда не денется. Или сперва сожрет сам себя морально, а потом покончит с собой.
- Будешь сидеть?
- Мы будем. Если я буду рядом одна, его разум может зацепиться за меня, поскольку я спровоцировала слом контроля. В лучшем случае я стану для него чем-то вроде сестры.
- А в худшем?
- Импринтинг в любой из своих разновидностей. От легкого, дающего доверие, до самой его жесткой формы — полного запечатления, практически — добровольного рабства.
Найлус поперхнулся воздухом.
- Почему такая сильная реакция? У Леди не было таких проблем?
- У Бенезии была развернула на разуме готовая программа подчинения, созданная с ювелирной точностью. У Сарена — грубый взлом. После такого его личность надо по кускам собирать. Конфликты и всяческие срывы будут еще долго проявляться в кошмарах и неадекватном поведении, пока не будет выстроен новый Якорь.
- Якорь — это...
- Смысл существования. Основной императив. Для кого-то — это служба Родине, для кого-то — семья, для кого-то — жажда наживы, власти или познания.
- А если Якорь — это живое существо? — тихо спросил Гаррус.
- Тогда автоматически запускается процесс импринтинга, как только происходит становление привязки. Необратимо, пока не будет изменен Якорь. И остановить этот процесс практически невозможно.
- Что ты предлагаешь?
- Не дать ему дойти до такой крайности. — пожав плечами сказала я. — Сарен проспит еще часов десять. Примерно.
Гаррус вызвал на инструментроне часы.
- Стоит поспать. Как раз к утру он может проснуться.
Мысль была здравая.
Уже засыпая, мне пришла в голову мысль, что стоит хоть как-то морально подготовить Сарена к новости о живом Найлусе. Как бы его не перемкнуло при внезапной встрече...
Тонкий писк выдернул сознание из темноты, заставляя осознать услышанное. Тишина небольшого помещения, едва уловимый шелест вентиляции. Снова — писк. Звук от аппарата жизнеобеспечения. Слишком тихий. Приглушенный. Правильно, он сам его приглушил, чтобы не действовал на нервы и не раздражал чувствительный слух. Знакомый рокот работающих в пол силы двигателей, вибрация, отдающаяся во всем теле. Информация прошла осознание: он на "Кратосе".
А следом навалился вал воспоминаний: разговор с Властелином, захват, Шепард и ее острые, режущие на куски слова, осознание полученной кратковременной свободы и попытка... освободиться.
Неудачная.
Вновь...
В груди закололо, дыхание привычно сбилось из-за недостачи воздуха. Сарен чуть слышно зарычал и открыл глаза. Над головой — знакомый потолок лазарета. "Кратос".
"Кратос"?
Сарен моргнул, резко, рывком сел. Что он делает на "Кратосе"? Задал вопрос, и тут же нашел на него ответ: Шепард! Неуемная девчонка! Зачем она потащила его с собой? Неужели не понимает, насколько он опасен? Контроль Властелина может вернуться в любое мгновение!
Турианец зло зарычал, стиснув кулаки так, что когти пропороли ладони и глубоко вошли в плоть. Глупая девчонка! Привычная, в чем-то приносящая облегчение боль, проясняющая рассудок... Сарен тряхнул тяжелой головой и привычно отер руки о бедра, размазывая кровь по одеялу. Ему стоит... мысль споткнулась. Неправильность ситуации достучалась до разума и прошла осознание. Сарен медленно поднял руки и замер, пристально глядя на окровавленные ладони. На ДВЕ окровавленные ладони.
- Как... — тихий хриплый голос был едва слышен.
Сарен, не мигая, смотрел на свою руку. Живая. Не ставший уже привычным гетский протез, а его собственная, родная рука! Он прекрасно чувствовал боль в распоротой ладони, легкую прохладу воздуха, саднящий локоть и слабое раздражение от катетера.
- Как это возможно? — прошептал он, ощупывая предплечье.
С тихим шипением открылась дверь, пропуская...
Сарен поперхнулся воздухом, с оторопью и неверием глядя на вошедшего в лазарет молодого турианца, что-то читающего на ходу с датапада.
Невозможно! Он же мертв! Он же сам выстрелил ему в лицо!
- Найлус?
Хриплый, словно надтреснутый голос неестественно громко прозвучал в тишине.
Найлус дернулся всем телом, резко остановился, датапад выскользнул из пальцев и глухо упал на пол. Растерянные зеленые глаза удивленно смотрели на оцепеневшего Сарена. Короткая пауза, осознание увиденного, и:
- Сарен?
Тихий голос, полный бесконечного удивления и растерянности, всколыхнул память, безжалостно выплескивая в измученный разум воспоминания: мощнейший удар по сознанию, погрузивший его в мутную толщу прямого контроля, поднимающая через силу рука, дрожь винтовки, едва ощутимая отдача от выстрелов, ярость, ненависть, отчаяние от осознания происходящего, злоба на собственное бессилие, падающее навзничь тело того, кого он даже мысленно звал братом, и едва слышный, захлебывающийся кровью, полный удивления и непонимания родной голос:
- Сарен...
Голос, эхом звучащий и в воспоминаниях, и в реальности... искреннее удивление и растерянность в зеленых глазах... Сарен вздрогнул всем телом.
Изображения накладывались одно на другое, явь и видения прошлого, вызывая конфликты восприятия, вытягивая одно за другим полузатертые воспоминания. Пробуждение на Властелине, полный удивления голос... осознание сделанного... своими руками... глядя в глаза... по приказу этой твари... Прикосновение ледяного металла к мягкой коже под челюстью, и наливающая тяжестью рука, не способная закончить начатое, голос-мысль Властелина в голове... мутная тяжесть контроля, приказы, встревоженные глаза Леди Бенезии. Беспричинная ярость...
Разум не выдержал нагрузки и накала эмоций, путаясь в реальности и воспоминаниях, и сознание отключилось, погружаясь в благословенную тьму.
Утром меня сбросила с кровати волна страха, замешанного на панике, и крик:
- Рир!
Рядом рывком сел Гаррус, непонимающе глядя на меня сонными глазами. Буквально мгновение, потребовавшееся нам на осознание сего вопля, и он подозрительно спросил:
- Найлус?
- Рир, помоги! — донесся еще один крик по внутренней связи корабля.
Мы переглянулись. Единственное здравое пояснение такой панике пришло к нам одновременно. Выдохнув: "Сарен!", мы скатились с кровати. Одевалась я уже на бегу, шлепая босыми ногами по ледяному металлу пола.
В лазарете меня встретила эпическая картина: паникующий Найлус, придерживающий за плечи пребывающего в глубоком обмороке Сарена. Ментальный план перепахан в хлам. Мне хватило одного взгляда в растерянные зеленые глаза, чтобы восстановить картину произошедшего.
Зашибись...
Глухо выругавшись, я подошла к Сарену. Выдернув из его рук катетеры, я указала на соседнюю койку:
- Переложи его сюда и хватит паниковать!
Найлус молча сделал приказанное, а я, укрыв нашу жертву одеялом, залезла с ногами на стул, чтобы не стоять на довольно холодном полу.
- Красота! Нет слов, одни матюги! — пробурчала я, сбрасывая на жертву неуемной заботы сгусток жизненной энергии.
Гаррус покачал головой, подтащил второй стул и сел рядом.
- Найлус, ты что, его смерти хочешь?
В ответ — волна паники и виноватый взгляд. Тоже мне, блин, несчастный котенок!
- Да от таких потрясений у него последние мозги отвалятся!
- Я не ожидал, что он так быстро проснется. — ответил Найлус подрагивающим голосом.
- Да я, если честно, тоже. — потерев переносицу, я хмуро посмотрела на быстро приходящего в себя Сарена. — Ладно уже, смысла нет паниковать и выедать тебе мозги, все равно уже поздно. Но ты бы хоть немного подумал о последствиях! Я же предупреждала, что он считает, что убил тебя!
- Предупреждала. — тихо согласился медленно успокаивающийся турианец. — Я не ожидал такой реакции.
- А что тут неожиданного? Я ж тебе говорила, что его разум сейчас ОЧЕНЬ восприимчив. Естественно, увидев тебя, он вспомнил обстоятельства вашей последней встречи. Не мог не вспомнить! Я тебе говорила, что эти воспоминания достаточно сильно завязаны на эмоциональную сферу, чтобы выбить его из контроля Жнеца! А тут... — я покачала головой. — Хорошо хоть силы воли ему хватило все это пережить относительно беспроблемно для личности. И так там все перепахано!
Сарен едва заметно вздрогнул, и, заморгав, открыл глаза.
Видя невысказанный вопрос в синих глазах, я лениво сказала:
- Нет. Тебе это не кажется. Да, это реальность. И да, Найлус — живой и здоровый, вон, глазами хлопает.
Синие глаза сузились, Сарен медленно приподнялся на локте и с трудом сел, пристально всматриваясь в растерянного Найлуса.
Реальный Сарен на своего канонного прототипа по характеру и повадкам не был похож совершенно. Никакого возвышенного пафоса и величественных поз. Передо мной сидел замкнутый, неразговорчивый и нелюдимый мужчина, не знающий, что ему сейчас делать, безразличный к своей жизни и задерганный настолько, что даже малейшего отблеска радости от собственного выживания не промелькнуло в эмоциях. А было там только облегчение от осознания, что Найлус жив. И жгучий бессильный стыд... за то, что он сделал.
Найлус подошел к Сарену, пристально всматриваясь в синие, полные вины глаза. Молча поднял руку, крепко стиснул его плечо. Левое. А потом просто рывком сгреб его и крепко обнял. Ментал полыхал от бури эмоций.
- Сарен! Не! Делай! Так! Больше! — прорычал Найлус, выпуская растерянного названного брата из железной хватки. — Если тебя опять понесет на сомнительные приключения... хотя бы предупреждай... Хотя бы меня...
Сарен не нашел что на это ответить, он просто молчал, пристально всматриваясь в яркие зеленые глаза. А до меня дошло, что такими темпами он живенько себя накрутит так, что я и за год не разберу. И разговаривать он не собирается. Просто сидит и смотрит, внимательно отслеживая малейшие жесты и взгляды, анализирует, пытаясь понять и осознать общую картину.
