Ноги, руки, да и голова постоянно цеплялись за какие-то лианты, кусты, ветки и прочую зеленую хрень, торчавшую изо-всех щелей, под любыми углами и встречающуюся абсолютно везде. Уже зла просто не хватало, даже чертыхаться забывал, настолько все надоело, знай, шел себе как робот, с силой вырывая конечности и, при необходимоти, сдавая назад, чтобы выпутаться из более значимых подлянок. Причем топать предстояло еще немало, насколько помнил, причем Хмулю вся эта чаща была явно нипочем, что странно, непонятно и обидно, дык еще и не видно ж ни черта, метра два вправо, два влево и на этом все.
А малый носился, как угорелый, стремительной тенью разрезая пространство справа налево и обратно, шугаю мелкую живность и довольно похрюкивая, походу, ему здесь нравится. И даже очень, пару раз удавалось увидеть его в относительной неподвижности, так эта пакость маленькая замерла лишь для того, насколько я понял, что бы с удовольствием и очень быстро прочавкать над чем-то явно для меня не съедобным. А вот ему это очень даже пришлось по вкусу, морда довольная, даже лыбится, вроде, слегка, паршивец эдакий.
И вдруг, совершенно ножиданно, да так, что и не понял, когда все началось — стали неметь конечности, подмерзли пальцы, да и ступни неприятно "одеревенели", в общем, даже замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. По всему выходило, что или процесс шел по нарастающей, так как его начала я не заметил. Или воздействие тем сильнее, чем ближе приближаешься к его источнику. Как-то так, и вот тут возникает дилемма — переть дальше, на свой страх и риск, получая вполне веротяную возможность некисло так огрести, или ну его в пень и пошло оно все лесом. Как же быть? На Хмуля, похоже, эта гадость не действовала вообще, как бесился малый, носясь по округе, так и продолжает, и хоть бы на чуточку замедлился. А вот на мне сказалось, и даже очень, еще бы немного и, наверное, суставы начнут бунт, не желая сгибаться, ух, пробирать-то как начало.
— Хмуль, — выдавил я из себя враз осипшим голосом, — валим отсюда.
И попытался развернуться — получилось, с трудом, но вышло, общее состояние вдруг очень некисло скакнуло вниз: озноб, тяжесть во всем теле, слабость и легкая тошнота навалились, словно стая голодных псов, вцепившись в меня и больше отпуская. Более того, их хватка с каждым мгновением лишь усиливалась, становилась крепче и навевала на очень неприятные мысли о том, что мне таки придется склеить ласты. Я даже с десяток метров назад не пройду, и Хмуль, сволочь такая мелкая, бегает себе, даже не подозревая, что его хозяина сейчас буквально уроют неизвестной магией. А в том, что наваждение именно магическое, я не сомневался, жрать ничего не жрал, царапин никаких нет, дышу наравне с остальной живностью в округе, значит — не яд. Черт, как же сковывает-то тело...
Пять шагов спустя моя тушка уже валилась наземь, а глаза тоскливо вцепились в ствол стоящего неподялеку дерева, будто силясь хоть как-то, но удержаться, не отдаться вражьей силе. Тщетно. Не знаю, почему по венам все еще текла кровь, а организм, худо-бедно, но продолжал функционировать, однако даже язык во рту — и тот закоченел, ни пошевелить, ни, тем более, выдавить из себя мат. Хреново, все очень и очень хреново!
Внезапно, откуда-то из-за спины раздались шаги, тихие такие, вкрадчивые, словно кто-то крался, не торопясь и просчитывая каждое свое движение. Враг, друг или еще что похуже? Вторых ведь тут у меня отродясь не было, не гномы же шастают по этим лесам. Остается лишь "что похуже", так как врагов моих тут тоже просто быть не может, не успел еще наследить, не гостил в этих краях. Черт!
Перед глазами возникли чьи-то ноги, замерли, повернувшись грязными пальцами ко мне, а потом по макушке пару раз постучали пальцем, словно пробуя, живой я еще, или нет. Признаться, от происходящего захотелось взвыть, громко так, протяжно, и со всей дури впечатать кулак в харю этой твари. Именно что так, ибо ступни хоть и были человеческими, но от середины голени начиналось совсем непойми что, перекрученное узлами и имеющее совершенно отвратный вид. Что за мерзость могла передвигаться на таких двух, да еще пользоваться столь поганой магией, хоть бы взглядом мазнуть поверх ее головы, так нет же, подбородок уперт в землю, а то, что видно, давало совсем мало.
— О, чую Уроголь, — внезапно раздалось над ухом так, словно говоривший почти прижал ко мне свои губы. Суть же сказанного неприятно отозвалась во всем теле еще более неприятным холодком, потому как на ум приходило лишь одно. Кто еще мог обладать столь чудовищной силой, да быть знакомым с одним из пяти Чудовищ этого мира? Правильно, только еще одно, чудовище, и по тому, что я все еще в положении мордой в грязь и задом кверху, можно сделать вывод — мне тут совершенно не рады. И в тот же миг, когда эта мысль пронеслась в голове, в затылок словно вонзилась раскаленная до ужаса игла, в позвоночнике взорвалась бомба и мир погас.
Глава 20
— Твою за ног...! — слетевший с языка вскрик оборвался под самый конец, когда взгляд выхватил незнакомую местность, недружелюбно отсвечивающую красноватым заревом, ряды саркофагов да пол, четенько так, с небывалым мастерством выложенный подогнанными один к одному черепами, злобно зыркающими провалами глазниц. Все что ниже было скрыто, но мне хватило и этого — жуть неимоверная. В голову тут же пришла одна единственная мысль: "Что за хрень, мать вашу?!"
Потом глаза мазнули влево, вправо, даже наверх не поленился задрать башку, но помогло это мало, вернее, нисколько — я понятия не имел, где нахожусь и, тем более, как умудрился здесь очутиться. А еще не был уверен, что та тварь меня таки убила, может, просто захватила в плен и оттащила сюда, в свое логово? Черт его знает, но местечко и правда неуютное. Слишком уж в духе смерти, подземного мира или усыпальниц нежити, не знаю, но ощущения пока именно такие. А еще это свечение гребаное, черт, да что со мной такое, где карта и все остальное?
Да, к слову, никаких игровых реалий не было, ни мини-карты справа внизу, ни баров, ни панелей, что приводило в легкий ступор — куда все делось, мать вашу? Баг, ошибка кода, глюк программы, что за, нафиг, происходит? Но через мгновение, словно повинуясь мысленному указу, перед глазами раскрылось узнаваемое меню характеристик, все вкладки были рабочими, все нажималось, как и ранее. Однако попытки вернуть на место карту и прочие удобства — провалились полностью!
— Бедааа, — только и смог, что выдавить из себя, или очередной сюрприз от игры, или я поймал невесть какой глюк, причем, вполне возможно, что эта напасть свойственна именно нам, оцифрованным, а обычным игрокам она совсем нипочем. Черт, с каждым разом все веселее и веселее!
Следующий шаг оказался наиболее логичным за последние минуты бодрствования — я таки додумался залезть в статистику персонажа "поглубже", банально отобразив скрытые параметры, не казавшиеся ранее хоть сколь-нибудь важными. И, прокрутив с два десятка граф, уперся взглядом в примерно то самое, что и искал.
"Смертей: 1"
Приплыли, таки-прибил меня, гад и, скорее всего, того, тупо пальцем нанизал, словно кусок мяса какого для шашлыка. Пронзил мне черепушку в доли мгновения, падла такая, в груди словно вспыхнуло на мгновение маленькое злое солнце, и тут же погало. Я даже удивился слегка — откуда у меня такое, вроде, не было раньше никогда подобного, да и не агрессор я по своей сути, с чего вдруг такие эмоции? Дальше — хуже, сначала просто не поверил, проморгался, вновь не поверил, даже башкой помотал, авось, да поможет. Ни хрена! Что за?!
— Приплыли повторно, — выдали губы, в то время, как глаза упорно и неотрывно пялились на циферку моего уровня, "65", так ее. Шестьдесят пять, сука! С сотки, да минус полтинник, это как!! Какого хрена?! Минут на пять я выпал в осадок, ничего не соображая, не видя и не предпринимая. Это что же за тварь такая, что уровни одним щелчком снимает, словно их и не было? Что за пиздец такой?
Ладно, кое-как оклемался, частично смирился, плюнул и — а, что дальше-то? Глаза пробежали по округе, мда! Помер-то я, помер, а это, что, точка возрождения, только какая-то через одно место совершенно не радостная, и прямо-таки располагающая свалить отсюда подобру, поздорову, найти бы только выход. Насколько хватало взгляда, всюду тянулись сплошные гробы, щедро украшенные завитушками из черепов всевозможных форм и размеров, причем выложенных не абы как, а явно с определенным умыслом. Загадка какая-то, что ли? Но оставаться дольше необходимого мне здеь не хотелось, слишком уж стремно вокруг все светилось, а потому — руки в ноги и на поиск выхода.
Как оказалось, зала, если меня не подводит счет, имела семь по семь рядов усыпальниц, то есть сорок девять, вырезанных из камня и украшенных черепами прямоуголных ящиков, ровнехонько так расположившихся по самому центру. При довольно равных промежутках между собой и абсолютно семмитричные, если на глазок. Не думаю, что все это просто так, здесь явно зарыта какая-то жирная собака, и стоит лишь ее найти...
Впрочем, не сейас и не сегодня, вон, провал выхода уже виден, стоит поспешить и выбраться отсюда как можно быстрее. Внезапно, за спиной и по бокам заскрежетало камнем о камень, и у меня в буквальном смысле сердце ухнуло в пятки. Что, просто не может быть все так просто, да?
— Гадство! — крышки гробов медленно, но уверенно ползли в стороны, создавая синхронный скрежет и готовясь выпустить наружу черти что. В следующее мгновение я уже несся вперед, почти не касаясь пола из черепов и слыша только стук собственного сердца и продолжающийся позади скрежет. Единственный выход из этой костяной ловушки петлял, как ужратая в свинью змеюка, иногда сворачивая под такими углами, что приходилось грудью налетать на стены и отталкиваться уже от них. И ни одного факела, ни одного светильника, думаю, если бы не мое зрение, уже давно расквасил бы харю об один из поворотов. А сзади все скрежетало и скрежатало, натягивая нервы и подхлестывая переставлять ноги с каждым мгновением все быстрее и быстрее.
Проход однозначно уводил куда-то вверх, поднимаясь иногда под такими углами, что приходилось помогать себе руками, банально хватаясь за стены и, иногда, даже не брезгуя прыжками вперед, лишь бы преодолеть не очень комфортные участки пути. А через секунд десять позади послышался дробный и какой-то нереально отчетливый цокот, будто что-то невероятно многоногое с жуткой скоростью передвигалось по костяной поверхности. Ну, да, сердце тут же екнуло, попытавшись вырваться из груди, затем метнулось к горлу, но я вовремя сглотнул, и бессильно замерло где-то в районе груди, выдавив из меня несколько судорожных вздохов.
Твою мать! Хдесь явно какая-то магия действует, дышать стало неимоверно трудно, словно вязкое варево вливалось в легкие, а потом с натугой и неохотой выдавливалось наружу, не особо-то и спеша впустить вместо себя новый глоток "свежего воздуха". А позади все цокало и клацало, явно нагоняя и, судя по всему, совершенно не ощущая проблем с передвижением по этой чертовой каменной кишке. Если бы еще под ногами были не черепушка, а гладкий пол — хрен бы я вообще тогда отсюда выбрался, а так, бегу пока, с горем пополам, ноги месят костяные макушки, руки цепляются за стены, сердце гулко, с натугой бьется в груди. А выхода все нет и нет.
— Тссссааааа! — раздалось вдруг неистово-яростное из-за спины.
Ага, щаз! Так я и оглянулся, теряя драгоценные секунды, хотя и ускориться тоже уже не мог, бежал на переделе, изо всех сил, подгоняя себя мысленно и борясь со страхом, и ни до чего иного мне пока дела не было.
А потом нога на очереднгй шаге провалилась в воздухе, и тело по инерции проглотило еще пару метров вперед, перед тем как, бестолково расставив в стороны конечности, рухнуло безвольной куклой униз. И в этот раз уцепиться уже было совершенно не за что.
— Ааааа! — только и смогло выдавить горло.
Бултых! Шмяк! Пфшш! Первое мгновенно сменилось тяжелым шлепком, вызвавшим во всем теле жуткую, ломающую и корежащую его, казалось, почти все полностью, дикую боль, а потом в сознании взорвался тощий, едва-едва раздувшийся шарик, мгновенно "выпустивший из себя все то, немногое, что было в него накачано", и я потерял сознание.
Ощущения легкого покачивания умиротворяли, баюкали, создавая иллюзию полного покоя и безопасности, и даже то, что во рту стоял донельзя препротивный привкус, не омрачало легости охвативших меня эмоций. Затем пришло понимание, что буквально пускаю носом пузыри, рискуя банально захлебнуться, и тут же пришла нужда с натугой откашляться, так как в горле стояла вода, хлюпающая то туда, то обратно, втекая и вытекая изо рта безо всяких препятствий. Скрутило меня ненадолго, кашель, рвота и небольшие судороги полностью очитили желудок, и я, наконец, смог сфокусировать взгляд и оглядеться.
Трындец! Из огня да в полымя, как говориться — мне сразу же, почему-то, захотелось выпить, да что там, надраться, надраться в хлам и забыться крепким, беспробудным сном! Узкая бурлящая тропинка мутной жижи, не шире двух метров в поперечнике, подпираемая с обеих сторон отвесно уходящими ввысь неприступными подъемами скал. Без единой выемки, без скола или трещин, все слишком гладкое, мрачное и нерадостное, как и ручеек болотца под ногами. И хрен его знает, где это нужно было так упасть и сколько протащиться в этом жидком дерьме, чтобы очутиться в этакой заднице.
— Гребаный мир, — я бессильно плюхнулся на пятую точку.
Неизвестно, где оказался, неизвестно, как выбраться и можно ли сделать это вообще. Не помню даже, с какой стороны принесло мою бренную тушку, и лежащие передо мною два пути казались ничем иным, как пародией на "русскую рулетку", слишком уж обстановочка способствовала мрачным мыслям и отдавала безысходностью. Так меня еще никогда не закидывало, разве что...
Да нет, с теми недомерками все гладко вышло, а тут, видать, полная "жопа". Можно попробовать, правда, ручками, в смысле, авось ачивка поможет, и отвесная твердь не выдержит, пойдет сколами от ударов или, паче того, трещинами, породит уступы и даст возможность хоть цепляться за себя. Но, почему-то, этот вариант казался не особо удачным, где-то внутри словно жило осознание того — что место это не простое, и ничего из того, что могу и что доступно, не поможет. Вот такая вот хрень!
Сидел недолго и, в какой-то момент, просто плюнул под ноги, поднялся и неспеша поплелся влево — было б еще хоть течение какое, уже бы смог предполагать, а так...
Блеклость тонов и ущербность красок подавляли, словно вся местность вокруг была своего рода неким отстойником, абсолютно не предназначенным для чьих бы то ни было глаз, и потому совершенно не планировавшаяся как некая часть игрового мира. А значит, и делали все вокруг исходя из каких-то других принципов, только вот для чего эта "канава", и почему в таком окружении — хрен поймешь. В общем, шлепалось по болотцу довольно кисло и уныло, ноги периодически вязли, заставляя буквально вырываться из топкой, все никак не перестающей булькать жижи, оставляя позади себя довольно долго не исчезающие следы. Хорошо хоть запаха почти не было, лишь только легкая гниль да аромат мокрой земли постоянно забивал нос, но терпеть было можно.
