— Подчинить?
Я так резко развернулся к Лопатиной, что она едва не врезалась в меня.
— Только ради научного эксперимента, мы не собирались делать с ними ничего дурного! — залепетала она. — Но ни один призрак не подчинился. Значит, я ошиблась и дело не в некромантии.
— Вот и очень хорошо, — буркнул я и снова последовал за Аканой, замершим в проеме, когда наша процессия остановилась.
— Но что же тогда произошло здесь тысячу лет назад и погубило всех этих моряков? — произнесла Матрена.
— Тихо!
Сначала я слышал лишь гул, который все усиливался. Он не был похож на человеческий голос, но чем громче становился, тем четче стали слышаться отдельные слова:
— Уходите... убирайтесь...
Звук был глухим и каким-то жутким. Он не мог принадлежать живому существу. Я почувствовал, как мои волосы становятся дыбом и мышцы сводит судорогой.
— УБИРАЙТЕСЬ!
Из угла прямо на меня понесся полупрозрачный, светящейся силует. Я даже сумел различить его перекошенное от злости лицо.
— Никита! — взвизгнула Матрена.
Но я остался стоять на месте. Ударить его мечом? Перед глазами всплыло суровое лицо Лопатиной, когда я предложил развеять призраков. Что с ними случается? Их Искры наконец обретают покой... или погибают? Почему-то на полигоне в ИВО эта мысль меня не посещала. Возможно потому, что там был лишь какой-то обезличенный сгусток, а здесь передо мной не просто существо — это человек, хадаганский моряк. Он не был моим врагом, я вижу его лицо, я стою на месте, которое он, наверное, считал своим домом, и которое все еще пытается защитить даже спустя тысячу лет после своей смерти. Мне хотелось ему что-то сказать, но призрак приблизился очень быстро и я не успел открыть и рта. Меч я так и поднял. Моряк замахнулся, но буквально в миллиметре от меня вдруг рассыпался и исчез, не причинив никакого вреда. Да и могут ли призраки хоть как-то навредить живым?
— Д-давайте поскорее... отыщем журнал... — дрожащим голосом произнес Акана в наступившей тишине.
Я с удивлением посмотрел в его сторону. Оказывается, даже мертвые боятся призраков. Дальше мы продвигались молча и быстро. Вокруг были одни лишь развалины и я не представлял, для чего служили все эти помещения и как среди них искать ту, где мог храниться судовой журнал. Однако археологи довольно уверенно выбирали направление и у меня сложилось впечатление, что они точно знают, куда идти.
— Вот здесь! Он должен быть где-то здесь! — Акана, пихнув мне в руки фонарь, начал перебирать кучу какого-то хлама, покрытого толстым слоем песка.
Погибшие моряки вновь дали о себе знать. Они не нападали на нас, но выли и шипели со всех сторон, в темных углах то и дело скользили их мерцающие тела, заставляя нас жаться поближе друг к другу и поторапливать копошащихся ученых. Поиски затягивались. Призраки вели себя все наглей, приближаясь почти вплотную. Возможно, они не могли нам ничего сделать, но помутнившейся от страха рассудок уже плохо соображал. Сердце колотилось у самого горла, темные стены все время как будто сжимались, давили на нервы, и дышать становилось все тяжелей. Я решил, что выволоку ученых наружу пинками, если они сейчас не пойдут самостоятельно, потому что сил оставаться внутри уже не было никаких.
— Вот он! — воскликнул Акана. — Кажется... он...
— Наконец-то, — выдохнул Орел. — У меня уже крыша едет от этих воплей. Уходим!
— Да уж... Страницы все пропитаны солью и эктоплазмой, склеились, задубели... — запричитал Зэм, дрожащими руками перебирая листки потрепанной книги.
— Уходим!!! — гаркнул Кузьма и, схватив побелевшую Матрену за руку, быстро двинулся туда, откуда мы пришли.
Начальник экспедиции начал было собирать какие-то потемневшие от времени предметы в безразмерную сумку, но Лоб, схватив его за шиворот, поволок вслед за Орлом и Матреной. Я бросил взгляд на Лопатину, но та решила идти сама и попыток задержаться, чтобы подобрать археологические находки, не делала. Я шел последним, задрав руку с фонарем как можно выше и освещая путь впереди идущим.
Вывалившись толпой из корабля, мы остановились, тяжело вдыхая ставший вдруг таким желанным сухой, горячий воздух и жмурясь от яркого света. В темноте корабля я и забыл, что на улице солнечный день.
— Спасибо вам за помощь, — сказал Акана, вновь доставая найденный журнал.
Я заглянул в открытую книжицу — страницы в ней почти истлели и вот вот рассыпятся в прах. Вряд ли в них что-то можно будет разобрать. Оставаться в Баладурском порту больше не хотелось. Ученые явно были помешаны на своих археологических раскопках и никакой угрозы для государства я в них не увидел.
Старик, заметив меня издалека, широко раскинул крылья и потянулся. Я был рад наконец залезть ему на спину — идти по песку, забивающемуся в обувь, не очень-то приятно!
— Где там у нас манапровод строится?
— Вон туда, — Орел указал рукой. — Я, кажется, даже его вижу.
Стройка действительно была в пределах видимости, и хотя это было не совсем по пути к шахтам, я решил сделать небольшой крюк и все же передать привет другу начальника охраны санатория — Сапогу. На подходе к манапроводу нам предстала интересная картина: красивая, миниатюрная девушка со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, отчаянно боролась со странным существом, катаясь по песку. Мы быстро подскочили к ней. Лоб резко отодрал от нее чудовище — жуткую круглую голову на ножке, злобно моргающую одним омерзительным глазом.
— Ох, спасибо вам... — освобожденная девушка спокойно поднялась на ноги и деловито отряхнулось, на ее лице не было ни грамма паники, как-будто на нее каждый день нападали одноглазые монстры. — Вы, быть может, семью мою будущую спасли, ячейку общества сохранили. Ну, держись, Варвара-краса, длинная коса! Я тебе веселую жизнь устрою! Будешь бегать по Незебграду с перекошенной рожей, гоблинов пугать!
Мы с Орлом переглянулись. Лоб продолжал держать одной рукой извивающуюся тварь.
— Что тут происходит? — я наконец обрел дар речи.
— Что происходит? План у нас горит, вот что! Еще три дня назад мы должны были сдать новую секцию манапровода! Скоро приедет комиссия, а у нас ничего не готово! А все почему? Из-за гоблинов и злобоглазов! — девушка сердито кивнула на существо в руках Лба, которое уже перестало подавать признаки жизни от того, что орк слишком сильно сжал пальцы. — Эти гоблины... мелкие пакостники... отказываются работать! Боятся злобоглазов! Рассказывают друг другу и мне страшные байки про то, как злобоглазы смотрят на них из-за барханов своими жуткими глазищами! Вот и приходится... принимать меры!
— Вы что-то говорили про ячейку общества...
— Ах это... — девушка немного смутилась. — Я вообще-то специально устроилась сюда служащей манапровода. Мне знакомая шаманка пообещала сварить зелье дурного глаза, чтобы я смогла разделаться с этой стервой, что у меня мужика увела! У-у-у, змеюка подколодная! Отрастила косу до пят, эльфийских блузок понакупила — и давай чужих мужиков коллекционировать! Гадина! Мне для зелья шаманского глазища злобоглазов нужны. Я за ними сюда и приехала, собственно. Можно я у вас его возьму? Спасибо.
Лоб немного ошарашено передал ей злобоглаза и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут со стороны стройки послышался чей-то голос — к нам бежала еще одна женщина, судя по всему тоже служащая манапровода.
— Тамара! Что, еще одного нашли? Да что же напасть! — всплеснула она руками.
— Да, Полина Григорьевна, вот! — девушка потрясла злобоглазом, держа его то ли за лапу, то ли за хвост.
— А вы случайно, не к нам на подмогу? — спросила Полина Григорьевна, подозрительно оглядывая нас. — А то мы уже давно просим прислать нам кого-нибудь для охраны окружающей территории.
— Нет, — покачал головой я. — Мы направляемся в шахты.
— Жаль, — вздохнула женщина. — Опять придется бедным женщинам самим отгонять этих монстров подальше от стройки...
— У вас больше некому этим заняться? — удивился Кузьма.
— Откуда? Из работяг только гоблины, а они носа из-за забора не показывают. Страшно им... Это мне должно быть страшно! Приедет комиссия и как ввалит мне по самое не балуй! А ведь меня специально на этот участок бросили. Как ударницу имперского труда! Эх, мне бы сюда не гоблинов, а пару-тройку орков здоровых! Вмиг бы план выполнили! Я с орками работать привыкла. Золото, а не мужики!
— Подождите, но ведь у вас должна быть своя охрана, — недоуменно произнесла Матрена.
— Есть, да что толку? Им от манапровода отходить тоже нельзя, режимный объект. Вдруг диверсия? А они по пустыне злобоглазов гоняют... Непорядок!
— Ладно, где нам разыскать Сапога Кровожадных? Дело к нему есть, — сказал я.
— На КПП вроде сегодня дежурит, — Полина Григорьевна махнула рукой себе за спину.
Сапога и впрямь мы обнаружили на КПП, чему я был очень рад, бродить в поисках по стройке, или, еще хуже, вдоль всей трубы манапровода, я не собирался. На это просто не было времени.
— А? Вы чего? Ко мне? От Щита? Ну, он, блин, дает! Как мамаша моя, честное слово! Ну что тут со мной может случиться? — хрюкнул орк — здоровый детина с топором, форма охранника едва сходилась на его широченной груди. — Скажите ему, что все у Сапога хорошо. Ну... почти все...
— Почти?
Сапог вдруг посерьезнел, и повернувшись к нам спиной, стянул с головы фуражку.
— А ну посмотрите-ка мне на затылок: ничего необычного нет? Только честно! Ничего?
— Если там должны колоситься кудри, то увы — я вижу только лысину, — проинформировал Орел.
— Фуф... Да тут до вас один Зэм проходил — шутник, туды его в астрал! — сказал, третье ухо у меня на затылке растет. А все от магического воздействия манапровода. Каково, а?
— Бред... но ты на всякий случай на трубе не спи, — ухмыльнулся Кузьма.
— Да я и сам кумекаю — не важней ли здоровье? Платят мне за охрану манапровода хорошо и молоко дают — не жалуюсь. Но астрал этот, я вам так скажу, демоново отродье! И магия тоже! Вы на крабов здешних посмотрите — уроды! Что если и я в такого превращусь? А тут еще приказ вышел: мутантов всех под корень изничтожать. Нет чтобы с астралом разобраться — они с меня спрашивают, почему столько уродов развелось? А как я один за всем услежу? Мне вон обход трубы надо делать — нет ли утечек, да еще злобоглазы эти под руку лезут... А топором то рядом не шибко помахаешь, важный промышленный объект, туды его в астрал! И очень опасный!
— Да, брат, тяжелая у тебя жизнь, — посочувствовал ему Орел, хлопнув по могучему плечу орка. — Ну, бывай.
— Эй, Хранители, погодите, — окликнул нас Сапог, когда мы уже собрались уходить. — Я во время обхода еще несколько странных уродов видел. Теперь уже двуногих. Люди вроде, но какие-то чумные: в глазах — пустота, во рту — пена. Не знаю, мутанты или нет... И распространяется ли на них приказ... Сходите проверьте на всякий случай, а? Туды их в астрал! Они куда-то на юго-восток поплелись, туда — в сторону берега. Вряд ли далеко ушли.
Меня не слишком заинтересовала история о двуногих мутантах, но для очистки совести я решил последовать в указанном направлении. На всякий случай. Кузьма тоже выказывал здоровый скептицизм, Лбу было все равно, куда двигать, зато Матрена горела желанием отыскать несчастных и при необходимости оказать первую медицинскую помощь.
Ехать и впрямь пришлось до самого берега. Я уже хотел было бросить эту затею и развернуться к шахтам, как глазастый Орел разглядел вдалеке огонек костра. День только клонился к вечеру, но на краю аллода царила ночь и астрал казался черным бархатным полотном с россыпью сверкающих алмазов. Возле костра находился один хадаганец, а чуть подальше — другой, но оба они лежали на земле ничком и я сначала подумал, что они мертвы.
Матрена соскочила с лошади и, подбежав к ближайшему хадаганцу, упала перд ним на колени.
— Ы... Ны... на... пы... па... ляне... т... тр... трррр... ав... у... зы... зы... зыцы... кы... ка... ка... сили... — выдал мужчина, когда она схватила его за руку, нащупывая пульс.
По подбородку хадаганца потекла слюна, он снова замычал что-то нечленораздельное. Матрена растеряно подняла взгляд.
— Похоже на какой-то приступ...
— Приступ? Да он же пьяный, Матрена! — засмеялся я, в глубине души надеясь, что сам вчера выглядел несколько лучше.
— Странно, запаха нет, — повел носом Кузьма.
Матрена подошла ко второму мужчине, потрясла его за плечо, пытаясь привести в себя, но не достигнув успеха, вернулась к нам:
— Тот тоже жив, но не в себе.
— Ты можешь с этим что-нибудь сделать?
— Не знаю. Похоже на опьянение, но запаха действительно нет.
Все замолчали, глядя на пускающего слюни хадаганца.
— Наркоманы? — наконец нарушил тишину Лоб.
Слово прогремело в воздухе и повисло над головами бетонной плитой — захотелось даже втянуть голову в плечи, чтобы не соприкоснуться с ней своей макушкой.
— Думаю, будет лучше, если мы отвезем их в госпиталь, — неуверенно произнесла Матрена.
— В "Седьмое дно" их не пустят, — возразил я.
— Тогда может... в "Сухие воды"? Давайте, помогите мне.
Она принялась поднимать мычащего хадаганца, чтобы погрузить его на лошадь.
— А стоит ли? — вся моя мужская солидарность улетучилась и жалости к наркоману я абсолютно не испытывал. — Они сами выбрали свой путь.
— Мы же не можем бросить их здесь в таком состоянии!
— Да, точно, — кивнул Орел, соглашаясь с ней, — вдруг они коней тут двинут, горемыки.
— Ну и что с того?
— Ник! — Матрена в ужасе вскинула на меня глаза, как будто я сказал что-то кощунственное.
— Да, Ник, что-то ты перегибаешь, — покачал головой Орел.
Он, тяжело вздохнув, закинул себе на плечо руку хадаганца и попытался поставить его на ноги. Мужчина неожиданно прытко оказал сопротивление, вывернулся из рук Кузьмы и снова завалился на землю, недовольно забормотав что-то себе под нос. Пришлось вмешаться Лбу.
Пока они возились с ним, я подошел ко второму хадаганцу, присел перед ним на корточки и похлопал по щеке.
— Ну что, друг, хорошо тебе?
— Вввв... пы... пы... полночь... Э-э-э... ты... кто?
Отцепив флягу от пояса, я отвинтил крышку и вылил воду ему на лицо.
— Апф... хр... где я? — в глазах хадаганца появилась некоторая осмысленность и я снова захлопал его по щекам.
— Вставай, болезненный, я с тобой нянкаться не собираюсь!
— А-а-а! Я снова тут... на дне... на этом тошнотворном дне... Не хочу! Хочу в астрал! Пойду, поползу, скинусь... — зрачки мужчины закатились и он заметался из стороны в сторону.
Я, уже пожалев, что привел его в чувство, хотел было позвать Матрену, но он неожиданно схватил меня за руку и посмотрел в глаза.
— Ты! У тебя соль есть? Есть соль? Дай полизать, ну дай, ну дай! Чего тебе... Соли... Мне... надо... СОЛИ! А-а-а!
— Какой соли? Ты о чем? — в моей памяти что-то смутно зашевелилось... кто-то уже спрашивал меня про соль.
— Корнилин — козел! Ненавижу! Убью! Соль! У Корнилина есть классная соль, забористая... сразу в астрал уносит, сразу! И нет больше этого тошнотворного дна. Сволочь! Как бы раздобыть? А? Как? Я ее хочу! ХОЧУ!
