Нельзя сказать, что я полностью лишила кхитайца воли, причем без всякой магии, просто постаралась подавить его волю. Почему? Если откровенно, то я опасалась. Чего? Просто была не уверена в том, как сработает магия под землей. И Койен молчал, не ответил мне на этот вопрос. Оттого-то я боялась применять магию, если можно так сказать, в чистом виде — все еще побаивалась того, что с ней было связано. И потом — в этот раз над нами будет толща земли, и неизвестно, к чему в этих местах может привести применение земной магии ...
Именно по этой причине я просто-напросто внушила кхитайцу, что больше всего на свете ему хочется вывести нас туда, где мы будем иметь возможность выйти наружу, покинуть подземные переплетения чужих нам переходов... Вот он, бедняга, и шел, не обращая внимания ни на кого, и ни на что. Хотя, как я успела понять, этот кхитаец и без того чем-то походил на Трея — так же, как и тот, предпочитал лишний раз рот не открывать.
Проблемы начались при встрече с третьей группой людей. Вернее, с сопровождающими их охранниками. Группа была довольно многочисленной, и охранников при ней было больше, чем в тех двух группах. Оттого, наверное, они и решили нас остановить. Один из охранников, крепкий мужчина средних лет, перегородил нам дорогу, а второй резко спросил:
— Ют-Ань, куда это ты собрался? Что случилось? И почему рабы без цепей?
— Что тут делают бабы? — сердито поинтересовался и тот, что встал на нашем пути. — Их здесь и близко быть не должно! Я могу понять многое, но это уже не влезает ни в какие правила! Ют-Ань, поясни, в чем дело...
Кхитаец же, по-прежнему ничего не отвечая, шагнул вперед, и в тот момент охранник, перегородивший нам дорогу, и рассерженный тем, что не получил ответа, чуть ли не ткнул факелом в лицо Ют-Аня. Не думаю, что он хотел обжечь кхитайца, или намеренно причинить ему боль. На мой взгляд, причина была куда более простой: охранника по-настоящему удивило поведение горного мастера, и он хотел удостовериться, все ли с тем в порядке, но в темноте немного не рассчитал расстояния, и горящий факел слегка обжег лицо кхитайца. Тот шарахнулся в сторону, прижав руки к обожженной щеке... А вот это плохо. Огонь разрушает очень многое, очищает и приводит в порядок, и оттого вполне может случится такое, что мне сейчас придется применить куда больше сил, чтоб удержать мастера.
— Я не знаю, что ты тут забыл, Ют-Ань — продолжал тот самый охранник средних лет. — Но поворачивай-ка ты назад. Сейчас же. Все же я служу здесь слишком давно, и просто нутром чую, если что не так. Ты, конечно, зануда и чинуша, но всегда знал, как надо себя вести и что следует делать. А то, что сейчас ты нарушил чуть ли половину правил и требований, за неисполнение которых с нас чуть ли не снимаешь шкуру — это мне говорит о многом... Надеюсь, все дело только лишь во временном помутнении рассудка...
Так, как сказал однажды Кисс, приплыли... Перед нами двое охранников, еще четверо стоят при закованных невольниках... По большому счету, они нам сейчас не противники — справимся с этими охранниками без труда, особенно если учесть, что нападения от нас они никак не ждут. Но вот как поведут себя рабы, если мы нападем на охрану? Не исключено, что взбунтуются, почуяв свободу. А может и нет, если все проделать без особого шума... Не хотелось бы привлекать к нашим бедам еще и невольников — их, в случае чего, никто жалеть не будет, первыми положат, без малейших колебаний...
В любом случае, чтоб нейтрализовать охранников, магию применять не хочется, да и Койен, еще до того, как мы спустились сюда, дал понять — здесь ее не стоит применять ни в коем случае. И вообще — нам желательно пройти дорогу до нужного места как можно незаметней, без грохота, шума и излишней возни. Или мы должны хотя бы попытаться это сделать.
Я оглянулась на Варин. Понятно... Сейчас главное для меня — охранять горного мастера, не выпускать его из вида, а с остальным они управятся сами. Хорошо. А пока Варин, дав условный знак Трею, сама постаралась как можно более незаметно подойти к одному из охранников, к тому, который первым обратился к нам.
— Дай нам пройти — хотя голос Ют-Аня звучал спокойно, но я почувствовала, что он постепенно начинает выходить из-под контроля. Пока это процесс идет медленно, но кто знает, что будет дальше? Это все огонь, и ожог, чтоб его... — Я знаю, что делаю. Обо всем поговорим потом, а сейчас...
— А сейчас ты пойдешь с нами — оборвал его все тот же охранник. — Это даже не обсуждается. И эти твои, без кандалов, пусть следуют за нами. Один из моих парней будет следить за ними. Как ты вообще додумался притащить этих людей сюда, без кандалов — не понимаю! Ну да ничего, сейчас наверху разберемся, кто допустил подобное нарушение, и куда тебя понесло на ночь глядя...
Пожалуй, хватит болтовни, все одно ничего нового мы не услышим. К охраннику, стоявшему впереди, шагнул Трей, и я, даже ожидая того, все же едва успела уловить тот короткий удар, что наш светловолосый парень нанес этому излишне внимательному человеку. Второго охранника, почти одновременно с Треем, так же молниеносно ударила Варин.
Лихо... "Ось земли" — надо же! Ну, Варин и Трей, ну — какие же вы все-таки молодцы! У меня просто нет слов, чтоб выразить свое восхищение! "Ось земли" — с виду простенький, а на деле ювелирной точности прием обороны. Дело в том, что техникой этого сложного удара владеют очень и очень немногие — уж очень рискованно применять его на практике. Чуть ошибешься — и человек погибает сразу же, а вот от верно нанесенного удара противник на короткое время просто-таки застывает на месте, и не просто застывает, а чуть ли не окостеневает, причем все это время остается на своих ногах. Правда, кто-то из этих бедолаг на это время теряет сознание, а кто-то осознает, что с ним происходит... Но это уже зависит от самого человека — ведь все люди разные... Однако у всех тех, кто получил "ось земли", есть одно общее — они стоят, как вкопанные, причем со стороны и не подумаешь, что с человеком творится что-то не то.
Вот как сейчас: оба охранника застыли на месте, а один из них все еще держит в руках горящий факел, причем можно не опасаться — факел из его рук не выпадет. А чуть позже, где-то через минуту, онемение начнет отходить, и до того стоявшие столбом люди снова обретут возможность ходить, разговаривать... Правда, в таких случаях вначале обычно долго ругаются, да потирают ушибленное место... Вот оно, место удара, и верно, будет побаливать еще какое-то время, с этим ничего не поделаешь. Перетерпеть можно. Особенно если учесть, что на месте удара даже синяка не останется. Так, лишь небольшое покраснение...
Мы снова двинулись за кхитайцем, обходя стоявшего без движения охранника с факелом. Ничего страшного, мужик даже сознание не потерял, его глаза осмысленно смотрели на нас, хотя пока что он еще не понял, в чем именно дело и что такое с ним приключилось. Не страшно, скоро сообразишь, но не хотела бы я оказаться рядом с тобой, когда ты начнешь говорить и двигаться...
Вслед нам раздались недоуменные голоса охранников, тех, что оставались при закованных рабах, но вслед за нами никто из тех охранников не побежал. Я их понимаю: не стоит рисковать, тем более, что с их товарищами, кажется, ничего страшного не произошло. Более того: я почти уверена, что никто из охранников, оставшихся при рабах, не успел заметить те удары. Ну, стоят их товарищи на месте, смотрят на уходящих в темноту людей — так что с того? Конечно, в этом есть нечто неправильное, но ведь если бы случилось что худое, то оба бы уже на полу лежали! Эти стражники — люди опытные, много лет невольников стерегут, их голыми руками не возьмешь. Потом объяснят, в чем, собственно, дело, и что их до такой степени удивило, что они даже шевелиться не стали. Даже когда выяснится, в чем, собственно, дело, то все одно — за нами никто из их не побежит. Без присмотра рабов за своей спиной оставлять не стоит — неизвестно, что при виде растерявшихся охранников может придти в голову множеству уставший и озлобленных людей, которым уже нечего терять. Разбираться с непонятками сейчас не стоит — дело опасное, да и закованных рабов надо вывести наверх, и рассказать кому надо о том, что случилось. А потом уж можно и к поискам приступать, вниз спускаться, причем уже с хорошей подмогой...
Уже когда мы прошли какое-то расстояние по коридору, я обернулась назад. Отдельных огоньков не было, все снова слились в одну цепочку, которая удалялась от нас... Ну, судя по всему, с теми мужиками, что получили "ось земли", все в порядке. Пришли в себя, и пробираются вместе со всеми наверх, усиленно раздумывая, что же такое с ними сделали... Конечно, не стоило рисковать лишний раз, но все же я не выдержала, постаралась мысленно дотянуться до них. От этого даже приотстала немного... Спасибо Киссу, что он тащил меня за руку, а не то пришлось бы мне догонять своих...
— Ну, что там сейчас происходит?— от Варин ничего не скрыть. Идет рядом со мной. — У тех, кого мы оставили? Только без лишних слов...
— Вообще-то там сейчас в употреблении только лишние слова. Причем в отношении тебя и Трея — довольно образные. Даже, я бы сказала, излишне образные... А если говорить серьезно, то они поняли, что столкнулись вовсе не с рабами, и думают, что кхитайца мы захватили в плен... Вслед за нами никто из тех охранников не пошел — сейчас для них куда важнее выйти на поверхность, тем более что и рабы тоже поняли — только что на их глазах произошло нечто необычное. Сегодня в бараках будет тема для разговоров... А охранники считают, что немного позже сумеют нас выкурить из подземных переходов...
— Это все?
— Вообще-то да. Вот только наш проводник...
— Что с ним?
Если честно, то меня сейчас гораздо больше беспокоило другое: кхитаец после полученного им ожога стал выходить из-под моей воли. Если бы этот человек сейчас получил удар или рану — то он все одно вел бы нас туда, куда ему было сказано, но вот этот ожог от горящего факела может опрокинуть все наши расчеты. Недаром считается, что огонь очищает от всего наносного. Конечно, убежать от нас он пока что не может, но и безоговорочно выполнять приказы тоже не станет. Хотя...
Что-то уж очень быстро он в себя приходит, и это мне совсем не нравится. Так не должно быть, но, тем не менее, происходит именно так. В чем дело? Я не могу утверждать ничего наверняка — не знаю, что он за человек, и как будет относится к таким, как мы, если выйдет из-под моего контроля. Все же этот кхитаец не простой наемник, а горный мастер, привилегированный работник, и явно относится к числу тех, у кого в поселке при каменоломне имеется сравнительно неплохой дом с небольшим садом. И помогать нам ему вроде не с чего...
— Неважно обстоят дела, если все обстоит именно так — выслушала меня Варин. — Но ты присматривай за ним. Без него мы отсюда не выберемся. Конечно, если ты вдруг сумеешь помочь каким-то образом, и отыщешь выход на поверхность...
— Пока не могу. Койен отчего-то замолчал. С той минуты, как мы переступили порог этой самой шахты, он даже не отзывается.
— Тогда у тебя одна задача — следи за мастером, чтоб не удрал. И, если сумеешь, то определи, правильно ли он нас ведет...
Насчет того, куда он нас ведет — о том ничего подозрительного сказать не могу. Вроде все верно, не обманывает... Но и то, что он постепенно выходит из-под моего подчинения — с этим фактом тоже не поспоришь. Хм, а может этот кхитаец сам магией владеет? А что, не исключено, это вполне возможно... Хотя я уловила бы обычную магию... И потом, если наш проводник относится к числу колдунов, то каким образом я смогла так легко подчинить его своей воле там, на поверхности? Вопросы без ответа...
Еще десяток шагов — и кхитаец свернул в одно из тех огромных темных ответвлений в стене коридора, которые то и дело встречались нам на пути. Понятно, что это были входы в те выработки, что вели к местам, где находились пласты этого самого оникса. Надо признать, что идти здесь было совсем не так удобно, как в главном коридоре. Вон, здоровяку Орану приходится кое-где пригибаться, иначе вполне может задеть своей головой неровный потолок. К тому же здесь было довольно узко — в ширину, в лучшем случае, могут одновременно идти не более двух-трех человек. На всякий случай я шла рядом с кхитайцем — мало ли что... И потом, нутром чую — этот человек вовсе не так прост, за ним нужен глаз да глаз. Вроде спокоен, невозмутим, но не могу отделаться от впечатления, что он копит силы для рывка, а я ничего не сумею сделать, чтоб этого не произошло.
Впереди снова показалась яркая точка факела. Еще группу рабов выводят наверх. Может, мне стоит шагнуть назад, туда, где потемнее, чтоб присутствие женщины под землей не так бросалось в глаза? Как я поняла, баб здесь, на глубине, даже близко быть не должно... Или все же не стоит выпускать кхитайца из вида? Чувствую, что связь межу нами понемногу тает, но никак не могу понять, в чем тут дело, и восстановить ее у меня не получается! Вроде все делаю правильно, но что-то не ладится... Ну в чем же тут дело? А, ладно, была — не была, не буду отходить от этого человека ни на шаг. Так спокойнее. Ну, а то, что я поневоле привлеку к себе внимание... Ничего, может, выкрутимся и на этот раз, а если нет... Все равно мы за собой уже здорово наследили.
К нам приближалась еще группа невольников. Поневоле отметила про себя: надо же, их здесь всего-то десять или двенадцать человек, а оковы у этих людей не только на ногах, но и на руках. Опасаются их, как видно... И сопровождает эту десятку аж четверо охранников — многовато для такой немногочисленной группы. Коридор в этом месте узковат, и чтоб пропустить их, нам пришлось выстроиться цепочкой вдоль стены. Встречные делали то же самое — проходили, выстроившись в цепочку...
Ага, и здесь стражники отметили, что в нашей группе явный непорядок... Снова придется выкручиваться совершенно непонятным образом, только вот знать бы заранее, что придется выдумать на этот раз? Может, заставить кхитайца сказать что-то про особое задание, о котором не всем надо знать...
Но все наши предполагаемые планы разбились через мгновение. Едва к нам подошла группа закованных невольников, а неяркий свет факела осветил наши лица — в тот же миг среди шарканья ног и звона цепей раздался растерянный, и полный недоумения голос:
— Эри?!
А еще через мгновение один из закованных людей кинулся ко мне, оттолкнув в сторону стоявшего на пути охранника, и едва не сбив с ног меня. Сильные руки со сбитыми в кровь пальцами так сильно схватили меня за плечи, что я чуть не зашипела от боли.
— Эри?! — растерянно выдохнул мужчина. — Эри, это, правда, ты?! О Всеблагой! Ты... Как ты здесь оказалась?! Что случилось?!
Это еще кто такой? Я его, во всяком случае, вижу в первый раз. И при чем тут моя двоюродная сестрица? Этот человек — он что, перепутал нас? И откуда он знает Эри? А говорит он, между прочим, на моем родном языке, причем выговаривает чисто, и вдобавок ко всему в словах чуть выделяет букву "о". Невероятно, но именно так произносят слова в тех местах, откуда я родом. Похоже, что этот человек родом из Славии...
