OV Spb, o050279, Thanai и 25 других изволили поблагодарить
Поблагодарить
Руссобалтъ: Михайловский Александр
Имя или Цитата
Жалоба
#13 Михайловский Александр
Ведущий аналитик
Пользователи
Cообщений: 8 361
Поблагодарили: 44 739
Ташкент
Пол:Мужчина
Интересы:Политика, литература
Отправлено 10 июля 2016 — 11:17:12
Популярное сообщение!
9 августа 1-го года Миссии. Среда. Пристань Дома на Холме.
Прямо с утра, после завтрака, Антон Игоревич придя к обжигательной печи, приказал тушить огонь в топке. Процесс обжига был закончен, и теперь, примерно в течение суток, печь вместе с ее содержимым должна была медленно остывать, как и положено по технологии. Повлиять на этот процесс Антон Игоревич никак не мог, а потому, оставив своим заместителем Мару, с указанием продолжать месить и лепить, ибо кирпича много не бывает, вернулся в новый береговой лагерь. На этот день у него были свои особые планы.
Мара, каждый раз уходя на работу, оставляла своих малышек на попечение Илин, годовалую дочь которой Марина Витальевна посоветовала уже переводить на прикорм из мясного или рыбного бульона и растертой на мясорубке рисовой каши или картофельного пюре. Сначала маленькая Мули немного капризничала, а потом привыкла есть с ложечки и втянулась. Кстати, первое произнесенное ею русское слово было именно 'каська'. Так что для Верочки и Любаши, как окрестили Мариных дочек в клане Прогрессоров, молока у Илин вполне хватало, к тому же, в обед и вечером их прикладывала к груди уже родная мать. Взаимовыручка — это наше все.
Антон Игоревич же, вернувшись в новый береговой лагерь, натянул длинные до паха сапоги и, взяв с собой четырех изнывавших от безделья подростков полуафриканок с лопатами, корзинками и мешками, а также одну кожаную лодку, отправился совершать то дело, ради которого он и пошел в прошлое — искать болотную и луговую руду. Очень его заинтересовали пойменные болотца в низовьях Ближней и Дальнего. Зара проводила его тоскующим взглядом, но была не в силах оторваться от своего пищащего и скулящего выводка.
Остальных девочек-подростков, пока их руки свободны от стройки, Марина Витальевна погнала на прополку и окучивание картошки. Скучное и неинтересное, зато нужное занятие. Собирать в лесу массово высыпавшие белые грибы девочкам было бы куда интересней, но отпустить их туда без сопровождения вооруженных мужчин Марина Витальевна не могла. Вот вернутся после обеда Гуг с Серегой — тогда, пожалуйста, а сейчас нет, нет и еще раз нет.
Сергей Петрович, тем временем, начал подготовку к заготовке каркасного материала для Большого дома. Это вам не доски для временных строений, тут к сборке штабеля надо было подходить серьезно. Выровнять площадку, собрать над ней крытый тростником односкатный навес из жердей и более или менее годного горбыля, а уж потом приступать к основной работе. Разметив площадку и объяснив Валере, что конструкция должна быть простой и максимально дешевой, целиком из отходов основного производства, все равно как только в этом навесе отпадет надобность, его сразу же можно будет пустить на дрова, Сергей Петрович вооружился рулеткой и направился туда, где были сложены бревна — подбирать сырье для будущего каркаса Большого дома и вообще провести переучет имеющихся запасов.
Полуафриканки под руководством Валеры, вздохнув, взялись за лопаты и в первую очередь начали выравнивать площадки под основание будущих штабелей. При размерности шестнадцать на шесть метров будущий навес должен был быть способен вместить в четырех своих штабелях до шестидесяти кубов пиломатериала уложенного со шпациями. Так сказать, с запасом. Никакого бетонирования опор или ленточного кирпичного фундамента не предусматривалось. Сами опоры заглублялись в землю не больше чем на лопатный штык и укреплялись камнями. Вместо пиленого бруса на столбы пошли очищенные от ветвей тонкие стволы соснового подроста, негодные к переработке. Валера даже кору с них не снимал, ибо незачем. Соединялось все это более или менее подходящим горбылем, вытащенным из кучи для отходов. Короче, работа спорилась.
Вернувшийся с переучета Сергей Петрович, проверил качество выровненных площадок и распорядился еще кое-где подтесать лопатами грунт. Если опорные балки лягут неровно, то сырые доски в процессе хранения может повести, а это будет совсем не гут. Впрочем, всем остальным Сергей Петрович остался вполне доволен. Под их с Валерой руководством брига полуафриканок возвела уже каркасы трех строений нормальной, так сказать, конструкции и этот, упрощенный, они могли собирать с почти закрытыми глазами.
Когда Марина Витальевна застучала на обед, конструкция в общих чертах была готова. Осталось только нарезать тростник, увязать его в снопики и застелить ими крышу, но эту работу Сергей Петрович собирался возложить на молодежную Лизину бригаду, а его работницам во второй половине дня хватит и других дел.
Узнав, что грибы отменяются и вместо этого надо лезть в воду и опять резать этот противный тростник Лизины девчонки разочарованно вздохнули. Но, что поделать, такова жизнь, тем более что Сергей Петрович пообещал, что если они быстро управятся с этой нудятиной, то и грибы от них тоже никуда не убегут. Они просто не умеют. Двадцать пар рук. Одни режут, другие вяжут, третьи оттаскивают, четвертые застилают. Единственная забота — чтоб никто не сверзился с верхотуры при застилке. Ходить по такой хлипенькой крыше будет нельзя и все придется делать со стремянки. Девчонки помотали головами, типа — они то уж не сверзятся, по деревьям лазать умеют, хоть и не обезьянки.
Когда обед для строительной бригады подходил уже к концу, вместе со своими помощницами вернулся Антон Игоревич и привез четыре плетеные корзины, доверху наполненные крупными неровными комьями ржавого цвета.
— И что, Игоревич, — недоверчиво спросил Сергей Петрович, — это и есть болотная руда?
— Да, — ответил Антон Игоревич, — причем, как бы не наилучшая. Химический анализ я тут тебе сделать не могу, но на глаз из ста килограммов смеси такой руды с древесным углем должно выйти до двадцати килограммов железа, и мы, считай, на этой прелести буквально сидим. Даже далеко ходить не пришлось. Нашел руду прямо там, где Антошка со своими девочками ловит рыбу. Сверху дерн, под ним сантиметров тридцать-сорок песчано-илистых наносов, а под ними, до полуметра слой такой вот руды.
— Понятно, — кивнул Сергей Петрович, — значит, мы теперь будем с железом.
— Ну, — сказал Антон Игоревич, — до железа нам еще пока далековато. Сперва надо накопать этого добра, а дело это, ты сам понимаешь, нудное и грязное, потом промыть и просушить, обжечь на костре, чтобы удалить органику, нажечь древесного угля, построить домницу и, только потом сделать первую плавку.
— Так, — сказал Сергей Петрович, — а вот сушить и обжигать можно не на костре, а в обжигательной печи для кирпича. Будет быстрее, да и руда окажется почище.
— Понимаешь, — кивнул Антон Игоревич, — только вот печь нам сейчас нужна именно для обжига кирпича, да и все люди заняты сейчас на стройке. Не оторвать ни одной пары рук.
Антон Игоревич замолчал и хитро посмотрел на Сергея Петровича.
— Кстати, Петрович, — наконец спросил он, — цемент собственного производства получить хочешь?
— Конечно хочу, — сказал Сергей Петрович, — причем, побольше и побыстрее. Но как?
— Дело в том, — сказал Антон Игоревич, что железная руда это не только ценный мех, в смысле само железо, но при добавлении в шихту известняка для увеличения текучести шлака, это самый шлак превращается в неплохое сырье для производства цемента. Правда тут есть несколько но. Во-первых, жидкий шлак надо выпускать не прямо на землю, а в воду для получения стекловидных гранул. Во-вторых, эти гранулы надо будет еще потом размолоть или растолочь в пудру. В-третьих, характеристики этого цемента будут плясать как бабка на базаре, от сотой до пятисотой марки, ибо конкретный состав такой вот руды дело ужасно нерегулярное.
— Так, — сказал Сергей Петрович,— тогда это точно не на этот год. Размалывать твои гранулы нам сейчас нечем.
— Ну, не скажи, Петрович, — ответил Антон Игоревич, — примитивную мельницу из бурового станка я тебе смастерю. Производительность, правда, будет очень небольшой, но и домница за одну плавку даст не больше полутора сотен килограмм шлака. Вопрос только в мельничных жерновах. Желателен песчаник, хотя и плотный известняк тоже подойдет.
— Не соблазняй, Игоревич, — сказал Сергей Петрович, — Конечно, хорошо было бы выложить фундамент на цементном растворе, а не на известковом тесте, но лишних рабочих рук у нас нет от слова совсем. Да и руки эти, как ты сам понимаешь, женские и необученные. Мне и так их иногда до слез жалко, но понимаю что по другому нельзя, иначе мы все тут, вместе с ними, зимой передохнем.
— Жалостью, — сказал Антон Игоревич, — устлана дорога в ад. А эти девочки достойны не жалости, а гордости. Выносят все наши издевательства над их естественной природой без единого стона и даже улыбаются. Знаешь, я ведь раньше считал эту твою затею с прогрессорством чистейшей авантюрой и пошел на нее только потому, что ТАМ деваться мне было некуда. Не хотел быть никому не нужным стариком, одиноко доживающим свои годы. Но, теперь, у меня есть жена, каких еще поискать, приемные дети и скоро будет свой родной ребенок. Пожив тут с этими людьми я уже думаю, что, скорее всего у тебя что-нибудь да получится и потому, именно ради них хочу дать тебе как можно скорее собственный металл и цемент.
— Спасибо на добром слове, Игоревич, — сказал Сергей Петрович, — я понимаю твои хорошие намерения, но и они не добавляют нам силы. Мы и так движемся вперед настолько быстро, насколько это возможно и не эксплуатируем только самых маленьких детей. Возможно, когда на стройке будет расчищен котлован, а у меня заготовлены все пиломатериалы, я и смогу перебросить бригаду Андрея на руду. Но не раньше. Что касается цемента, то как я понимаю, вопрос там упирается в камень для изготовления жерновов. Песчаника под рукой у нас сейчас нет, а наш известняк, судя по твоему кислому виду, нам совсем не подойдет.
— Не подойдет, — сказал Антон Игоревич, — он слишком мягкий и рыхлый. Но, Петрович, я обязательно что-нибудь придумаю. Классическая мельница с жерновами это далеко не единственный способ помола. Есть, например, еще и шаровые мельницы, а в них шаровые мелющие элементы могут быть хоть металлическими, хоть каменными, хоть керамическими. Зато тонкость помола гарантируется.
— Шаровая мельница это хорошо, но громоздко, — сказал Сергей Петрович, — и для нас будет посложнее, чем мельница с жерновами. Барабан для шаровой мельницы тебе все равно делать некогда и не из чего. Вариант с переделанным буровым станком мне в этом смысле нравится куда больше, но для него у нас не хватает подходящих камней для изготовления жерновов.
— Хорошо, — сказал Антон Игоревич, — будем считать, что камни с меня. Ты не подскажешь, какой у них должен быть диаметр?
— Ручные мельницы имеют диаметр жернова порядка сорока сантиметров, — ответил Сергей Петрович, — мускульная сила отдельно взятого человека от пятидесяти до ста ватт. Сопротивление жернова растет пропорционально квадрату диаметра. Давай посчитаем.
Сергей Петрович вытащил из кармана калькулятор и начал нажимать клавиши.
— Получается порядка двух с половиной, трех метров, — сказал он, — при этом еще придется конструировать редуктор, в двадцать раз понижающий скорость вращения рабочего органа, так что и это тоже не пойдет. Можно конечно вертеть маленький жернов напрямую, но при этом большая часть энергии будет расходоваться вхолостую.
— Да, — сказал Антон Игоревич, — и тут опять не то. Нам бы соорудить что-то вроде эдакой большой кофемолки...
Сергей Петрович стал вдруг необычайно серьезен.
— Игоревич, — сказал он, — кофемолка — это волшебное слово. Рессоры от твоего 'Москвича' в трюме?
— Да, разумеется, Петрович, — ответил Антон Игоревич, — Все четыре штуки. Кто же бросит такую сталь?
— Распрямить и заточить их сможешь? — задал следующий вопрос Сергей Петрович.
Антон Игоревич пожал плечами.
— Если будет древесный уголь, то смогу, — ответил он и спросил, — Петрович, а из чего ты хочешь делать корпус?
— А не из чего, — ответил Сергей Петрович, — это тебе не шаровая мельница. В качестве корпуса подойдет и выкопанная в земле цилиндрическая яма, выложенная твоим же жженым кирпичом. Полметра глубины — больше и не надо, все равно больше одного мешка шлака загружать мы в нее не будем. И двойная деревянная крышка сверху, чтобы не летела пыль. Вот тебе и макси-кофемолка.
— А что, — сказал Антон Игоревич, — получается вполне реальная конструкция. Только как бы нам с размером ножа не промахнуться, чтобы не пожечь мотор.
— Мотор мы пожжем, — сказал Сергей Петрович, вставая, — если засыплем в этот агрегат слишком много шлака или он будет слишком крупным. Думаю, что фракции в два сантиметра, слоем в три-четыре сантиметра будет вполне достаточно. Но это, Игоревич, вопрос не завтрашнего дня, у нас пока нет, ни готовой к переработке руды, ни древесного угля, ни самого шлака. Но я буду иметь в виду этот вопрос. А сейчас пока на этом все. Надо идти работать.
— Договорились, Петрович, — сказал Антон Игоревич, тоже вставая, — Я тоже пойду, посмотрю, как идут дела на моей кирпичной фабрике.
И они пошли, каждый в свою сторону. При этом у Сергея Петровича продолжала крутиться в голове мысль о мельнице.
— Да мало вообще чего понадобится размолоть, — думал он, — не только ведь шлаковый клинкер на цемент. При всей своей простоте и доступности ножевая 'кофемолка' обладала двумя неоспоримыми недостатками. Первых процесс в ней не непрерывный и требует периодической загрузки и выгрузки материала. Помол в такой мельнице всегда получается неоднородным по фракциям, часть продукта превращалась буквально в пыль, а часть оставалась в довольно крупной фракции.
Сергей Петрович попытался вспомнить, как была устроена его домашняя кофемолка с коническими жерновами, не имевшая таких недостатков. Мощность сто восемьдесят ватт, внешний неподвижный конус с диаметрами восемь и пять сантиметров, внутренний, вращающийся жернов, соответственно с диаметром уменьшающимся с пяти сантиметров до трех. Если масштабировать агрегат пропорционально квадратному корню от возрастания мощности, то для двигателя в четыре с половиной киловатта получается устройство с наибольшим диаметром внешнего конуса в сорок сантиметров. Сама плита верхнего жернова будет конечно больше, квадрат со сторонами примерно сантиметров шестьдесят или семьдесят, но и это уже легче, чем песчаниковый жернов диаметром под три метра. Внутренний жернов, который и потребуется крутить, окажется еще меньше, с диаметром уменьшающимся с двадцати пяти до пятнадцати сантиметров. Относительно трехметрового громилы вообще замечательно.
Вопрос только в том, из чего можно было бы изготовить сей замечательный агрегат. Конечно, камней с нужной твердостью и подходящего размера в округе вполне достаточно, но Сергей Петрович не верил, что они вручную и на глазок смогут вырезать из них болгарками зубчатые конусы нужной формы и с нужной точностью. Нереально.
