— И кто же вас ведёт?
Что может быть эффектнее спасения в самый последний миг?
Мятежники взяли Глушь.
Генерал Инвинц медлил с докладом — опасался. Это чувство было для него новым.
Опасался Континус вовсе не гнева Залы Миш. Его... её он никогда не боялся.
* * *
Здесь, в Полюсных горах дул ветер, который можно было назвать свежим, хотя именно он приносил отголосок той вони, что безраздельно царила в болотах. Но всё познаётся в сравнении — Берри дышал с удовольствием, вдыхал этот воздух полной грудью. Привычным местным было всё равно, а освободители в большинстве своём нацепили маски-фильтры — лишь единицы да маги ходили с открытым лицом. Гости не понимали, что Полюсные горы — это истинный рай... после долин Глуши.
На склонах — сначала пологих, потом резко забирающих вверх к безоблачному здесь небу с тёплым белым солнцем — росла шелковистая трава. На ней, пожалуй, можно было поваляться, позагорать. На ней хотелось этим заняться, ловя едва заметный, но всё-таки чёткий аромат многочисленных цветов — как объяснили поселенцы, в срединной части гор всегда хозяйничала весна. С интересом понаблюдать за танцем кропотливо собирающих нектар и разносящих пыльцу радужных бабочек. Как же поразился Берри, когда, приглядевшись, понял, что это птицы, по размерам уступающие властителям болот — насекомым — в два, а то и в три раза! Пернатые жили за счёт цветов и с трелями вили гнёзда в низеньких, но густых колючих кустарниках.
Кроме миниатюрных птах на горах и под ними встречались и млекопитающие, подстать птичкам небольшие — самые крупные габаритами с обожравшегося домашнего кота. Тот же корабельный Цырка для местных был великаном.
Вершину царства животных занимал единственный и неповторимый вид плешивой обезьянки (кажется, её под таким названием и внесли в ксенозоологический каталог). Глазастостью она — как раз одна сидела неподалёку от Берри и притворялась, что сосредоточенно грызёт какой-то корнеплод — спорила с крокодилом из болот. Это навело капитана на крамольную мысль, что на Глуши параллельно развиваются две разумные цивилизации — человекоподобная и рептилоидная. Если первая главенствовала во Вселенной, то о второй презрительно судили по представителям Далёкой трассы — ленте устойчивых гиперврат, соединяющей однотипные как по природе, так и по обитателям звёздных систем.
Рядом хмыкнул Слай. У него, как обычно, имелось своё мнение, особенно на чужие, не предназначенные для него мысли. Фиалкиец отвернулся — значит, и впрямь залез Берри в голову.
— На твоём месте, я бы отошёл от меня подальше, раз уж всё прочитал, — хмуро присоветовал капитан, навалившись спиной на тёплые валуны. Рядом, в той же позе полустоял-полулежал Слай.
— Вы вслух сказали, — буркнул юноша.
Они грелись на солнышке у одного из малых входов в столичный город Глуши. Или, что вернее отражало его суть, подгорный посёлок, удивительный до такой степени, что в нём не жить, а показывать туристам за бешеные деньги следовало. Честно признать, колонистам не пришлось долго трудиться, чтобы придать столице колоритный вид — за них всё сделали горы.
Полюсные горы сами по себе были чудом, этаким пространственным мешком, что открылся всем ветрам и не имел ни малейшего отношения к остальной планете. Здесь было сухо и почти свежо, здесь развивалась своя флора и фауна, такая же миниатюрная, как и горы по отношению к Глуши, здесь был иной состав почв. Внутри гор властвовал камень и поистине чистый воздух, без какого-либо намёка на поверхностные болота. На склонах чудесно приживались прихваченные колонистами растения и животные. Эти горы приняли пришельцев со всеми их дарами и мусором, разве что не пустили в себя грибы, включая плесень.
— Выходит, проклятие мог снять только ты, а не я, — Берри внимательно посмотрел на обезьянку. Она насмешливо высунула язык, но с места не двинулась. Любопытный ребёнок.
— Явное дело — нет. Снять мог обученный маг. Необученный — тоже, но ненароком.
— Но я-то тебе понадобился, чтобы затащить Меха к твоим крылатым родственничкам.
— Не совсем, — Слай сердито отмахнулся от целого выводка цветочных птичек, которые для игр нацелились на волосы юноши. В них уже не сверкали острые рожки, но при внимательном взгляде их ментальные контуры вполне просматривались — в отличие от демонического облика, рожки существовали всегда и при любых условиях, но подвергались врождённой, всё той же демонической маскировке. Кажется, родичи Слая не очень-то любили обычную Вселенную, а та отвечала взаимностью. — Вы — основной элемент исцеляющего заклинания, ведь именно вас проклятие поразило в первую очередь.
— Основной, но опыт подсказывает, что вовсе не обязательный. Мне бы нашлась замена, — обезьянка Берри надоела, и он посмотрел в небо.
— Мм-м, — замялся фиалкиец, но всё-таки признал: — Вы правы.
— Интересно, а Релиста знала?
— С ума сошли! Как же! Дала бы она демонам возможность нормально существовать!
— Но почему ты не сказал нам? — капитан развернулся к Слаю.
— А вы бы, только честно, пошли бы?! — тот не стал прятаться.
— Нет.
— Вот именно! А ведь ничего плохого не случилось — лишь целая раса стала чуточку счастливее! Но... — фиалкиец оборвал себя, явно не желая продолжать разговор. — И за каким демоном я перед вами, убийцей тех, кто по наивности своей вам с Натин верил, оправдываюсь?! Я вообще не перед кем не обязан оправдываться! Я маг!
— А что такое маг? — спокойно откликнулся Берри. — И что магам нужно?
— Умный вы, что ли?! Вон, у Ремида спросите! — раздражённо и даже истерично-плаксиво вскрикнул юноша и сиганул ко входу в столицу Глуши, едва не сбив старика, бредшего в компании Хрома вниз по склону.
Капитан презрительно скривился и вернулся к обезьянке. Обезьянка вернулась к корнеплоду. Снова дунул ветер — теперь помимо болотных газов потянуло чем-то кислым и отчего-то гарью.
— К-хе, что это с нашим полководцем, кэп? — пропыхтел великан. Гигант старался говорить тихо, боясь вызвать лавину, хотя ему неоднократно объясняли, что в Полюсных горах для этого нужно приложить немало усилий.
— Предложил спросить у господина Ремида о том, что магам нужно.
— И вы спросите, Берри Лиар?
Командир вперился в очередного странного фиалкийца. Тот ответил ему взглядом блёклых старческих глаз, но как всё в представителях Фиалки, взгляду Ремида была свойственна двоякость и переменчивость — под внешней слепотой скрывалась удивительная зоркость.
— По мне, почему нет?
— А зачем, если знаете ответ?
— И всё-таки я спрашиваю. Что магам нужно?
— Тогда отвечаю, — фиалкиец расправил плечи. Врата побери! Даже его облик был фальшивым — Ремида старила борода. — Магам нужна власть. Где-то так... — Снисходительно улыбнулся. Точно, зачем задавать глупые вопросы?
Сплюнув — "Уроды!" — Берри рванул в низовья, к смраду физическому, чтобы заглушить смрад душевный. У кромки болот остановился, позади пыхтел верный Хром.
— Уйди, — не оборачиваясь, кинул командир. Тяжкое дыхание обеспокоенного техника не стихло, тогда Берри двинул дальше, в вонь, с каждым мигом ускоряя шаг.
Остановился капитан, когда заметил, что ноги всё глубже и цепче увязают в иле, а мерзкая вязкая жижа норовит захлестнуть блестящий форменной пряжкой пояс, подаренный благодарными глушанянами. Посмотрел вниз — в спокойном состоянии вода доходила до бедра, выше, включая, пояс всё залепила тина и грязь. По водорослям кто-то, судя по шевелению и стрёкоту, топтался, но агрессии не проявлял.
— А, мягко говоря, нормальные люди обычно калечатся о твёрдые предметы.
Берри повезло: в запале он не прошёл прямо, а сделал полукруг — обогнув Потерянную горочку, бывшую когда-то давно частью основного хребта, но сдавшуюся наступающему болоту — и вышел к сухому участку земли. Где-то в сотне метрах возвышался над водой, словно парил островок, тоже когда-то часть первого миникосмопорта, а теперь просто заброшенная глинистая площадка. Здесь никто не разобьёт одиночество Берри — вряд ли парень, что возился то ли с амолётом, то ли с маленьким челноком на дальнем конце острова, пожелает заняться столь неблагодарным и небезопасным сейчас делом.
Звездолётчик с трудом выбрался из жадной топи на сухую землю, сел на краю, стряхнул — по большей части размазал — грязь и воду, вернул тину обратно и уставился куда-то вдаль. Он всё и так знал, но всё равно — уроды!
— Что может быть эффектнее спасения в самый последний миг?
Берри вздрогнул, едва не повалился обратно в воду — одновременно над ухом, снаружи и за ним, внутри, из головы донёсся вопрос, голос, его произнёсший, казался отражением мысли и каким-то своим, словно записанные переговоры в чёрном ящике корабля. И капитан не сумел грубо отшить незнакомца.
— Только спасение в самый последний миг с самопожертвованием спасителя, — ответил гость. — И если потом окажется, что спаситель вовсе не умер, а только ранен да ещё без труда излечим, спасённый больше обрадуется, чем удивится и вряд ли подумает о странностях в окружении спасителя.
Капитан медленно-медленно поднял голову, словно альпинист по отвесной скале, карабкаясь взглядом от десантных ботинок, по чёрным штанам, форменному кителю к лицу. Не узнать Континуса Берри не мог, даже если бы очень-очень захотел.
— Включи мозги, мой хороший. Поверь мне, пожелай я тебя убить, уже сделал бы это. А если не убил, значит, ты мне нужен, у меня к тебе дело. Хочу поговорить, — телепат криво улыбнулся. — Я присяду, не возражаешь?
— А если возражаю, — зло процедил капитан, — это что-то изменит?
— Нет, — не стал врать гость, как, впрочем, и садиться рядом. — Не скажешь, что сделали с пленными?
— Ничего.
— Разумно, — генерал потёр подбородок. — Они были готовы умереть и убить, лишь бы не дать заразе распространиться по Вселенной, но если им расскажут, что есть более гуманное спасение, их отношение может и измениться. Глушь ведь излечили?
— Да, — Берри потянулся было к лицу, но понял, что невольно копирует незваного гостя, и отдёрнул руку-предательницу, вцепился пальцами в чахлую траву. В ладонь, царапая до крови, вонзились мелкие камушки.
— У меня к тебе предложение, свободный капитан Берри Лиар.
— Почему вы полагаете, что оно мне интересно, генерал МАТа Континус Инвинц?
— Потому что я чувствую твой настрой, — телепат возвышался над капитаном, смотрел как взрослый — родитель! — на умного, но чересчур шаловливого ребёнка, а Берри никак не мог подняться, чтобы хоть в росте уравнять положение. — Ты осознаёшь, что между МАТом и... как его там?.. Большим советом невелика разница.
— Невелика? — откликнулся капитан. — Огромна! Это ведь МАТ убил Глушь, а Большой совет её воскресил.
— МАТ искал, но не нашёл противоядия. И ведь ты, мой неласковый, в курсе — здесь испытывали то, что принёс нам именно ты. Не тебе пенять телепатам в глупости и жестокости... — Континус помолчал. — Ты прав, разница огромна. Хотя мы внешне одинаковы, ты знаешь, чего хочет МАТ. Известно ли тебе, чего желает Большой совет?
Берри промолчал.
— То-то же. Что ты выберешь: знакомое или непредсказуемое? Но не спеши с ответом, вспомни, что при МАТе ты был свободен, хотя вовсе не заслуживал этой свободы. Что с тобой при Большом совете?
В голове гудело перегретым гипергенератором сомнение — слишком хорошо ложились вопросы Континуса, идеально сочетались с размышлениями капитана и... Пусть телепат и читал мысли, но он был прав.
— Что же ты хочешь от меня? — тихо спросил чёрный колонизатор. Правая рука оставила в покое траву, левая уперлась в землю — смотреть на пришельца снизу вверх не осталось сил, пора подниматься на ноги.
— Немногого. Надо избавиться от вашего болтливого юнца со стильной причёской, э-ээ, Слая-Тиа Арудо Миша. Нет-нет, не говори, что это ничего не даст МАТу — верно, это временная мера. Временная, но мы не позволим мятежникам оправиться.
— А что получу я?
— Жизнь, — Континус умудрился улыбнуться одними скулами, чем явственно напомнил вечную старуху с косой и её весёлого братца Роджера. — Свободу. "Феникс". Экипаж. И... — Телепат чуть двинул челюстью — теперь череп определённо принадлежал какому-то древнему морскому хищнику. — И сверх того — Натин. Делай с ней, что пожелаешь. Мне чуточку интересно, на что хватит твоей фантазии — ведь ты сдерживался столько лет, плакать хочется. А выродка придётся отдать, — гость развёл руками, — это моё хозяйство.
— Твоё, — согласился Берри.
Дунул ветер. На этот раз он скатился с Полюсных гор и принёс истинную свежесть, такую же, как в ночь на галерее, что вилась по отвесной скале.
"Мама, расскажи о нём". — "Зачем, малыш? Зачем? Чтобы подумать, что я тебя не люблю?" — "Нет". — "Чтобы отомстить?" — "Не знаю". — "Чтобы понять?" — "Не хочу". — "И не надо, малыш, не надо. Пожалуйста, не учись его понимать! Не надо — никогда, ни в чём. Если поймёшь одно, он сделает так, чтобы ты понимал и другое. Я знаю, что это. Я его понимаю. Но тебе этого делать не надо! Тебе надо лишь помнить: он страшный человек — он умеет доказывать свою правоту. Бесспорную, неопровержимую..." — "Как Лиар?" — "Что ты, сердечко моё! Берри... он не самый хороший человек, но он... он — Берри".
И пришла боль. Не за Натин, не за Диньку. Не за кого-то близкого или чужого, а самая жуткая. За себя. И ненависть к Слаю Мишу. "Командир, вам бы всё равно напомнили. Уже напомнили. И напомнят ещё. Стало бы лучше, не будь вы в безопасности?" И боль стала щитом.
— Знаешь, я кое о чём... умолчал, — медленно начал Берри. Правая рука давно лежала на бедре — для успокоения хотелось погладить парализатор, но станнера не было — из-за Слая, который лишил капитана оружия, а вернуть то Берри не успел. — Я не буду свободен. От себя нельзя стать свободным. Я один из них.
Одновременно со словами и мыслями командир вскочил и выпростал руку к Континусу ладонью вверх, отчаянно молясь, чтобы получилось... Перед самым отлётом к Лохатке, прощаясь, Динька спросил у Слая, а умеет ли тот швыряться огненными шарами, как чародеи в фильмах. Юноша, мило улыбнувшись, хмыкнул: "Так? — и взмахнул рукой. К горизонту полетел сгусток клубящегося пламени, оставляя за собой огненный хвост и шлейф дыма, словно болид, рождённый не космосом, а на планете, человеком. — Да не смотри ты так. Жуть! Легко же — явное дело! Разогрей воздух..." Берри жаждал сделать то же самое. Все вокруг твердили, что он маг, так почему бы ни убедиться в этом воочию?!
У Берри получилось. На беду, Континус был воином, бойцом всю жизнь — не разбираясь, не думая, что и как случилось, он послал тело в бок и успел уклониться от близкой и удивительной смерти.
"Даже так? — мысль быстрее слов: Континус ответил ударом на удар — и капитан принял его целиком и без остатка. — Умри!"
И ничего не произошло.
— Что за?.. — Берри откровенно не ожидал от трезубца такой банальщины.
— Что за?.. — эхом вторил генерал, явно рассчитывая на иной эффект.
