Придя в себя и чуть-чуть отдохнув, драконы придумали устроить настоящий праздник. Девушки доставали самые тонкие нижние рубашки с расшитыми по подолу узорами и яркие шелковые халаты в цвет своих домов. Но нарядней всех выглядели красавицы дома Сойно, поскольку выращенный ими морской жемчуг украшал не только уши и шеи, но и замечательные туфельки. А расшитые ими пояса были вообще вне конкуренции.
Провести празднество решили у скал красного дома Омуа. Ведь старейшина Инайя — единственная женщина, не считая довольных девчонок-демониц Воланс, ходила к вермесам отвоевывать мир. Но больше всего почета и уважения досталось на долю Игейро Ийссо, его сына Вальтера и черного дракона Тамира Эрхана. Ведь это они спланировали и провели военную операцию так, что все остались живы.
Дом Омуа попросил для подготовки три дня. Воины, желавшие перевести дух и отмыться, радостно согласились, однако просили не откладывать общий сбор, поскольку всем предстояла работа по очистке плана богов и того сгоревшего мира, где обосновались вермесы.
Старый дракон Хойку, ненадолго попрощавшись с Инайей, собрался домой, обещая привести всю стаю, даже самых маленьких. С ними собрался и Эрхан. Вальтер, долго уговаривавший Вовку остаться, все же отступил перед его желанием еще раз навестить полярный архипелаг.
Перелетев вечером море, драконы спустились на каменную площадку перед своим замком. Женщины не скрывали слез радости, встречая своих мужчин живыми и невредимыми. На Вовкину долю тоже достались обнимашки с тычками Ойто и Сойму, который не мог сдержать восторга при известии, что тоже приглашен на праздник.
К ночи парню повезло остаться одному. Искупавшись и схватив в общей трапезной стакан энергетического коктейля, он отправился бродить по островам. Общаться ни с кем не хотелось, поскольку в душе, освободившейся от тяжелой обязанности, поселились недоумение и пустота.
Свернув с одной из тропинок, он увидел спуск к воде, выложенный красноватым камнем, и пошел по нему, потихоньку прихлебывая из стакана. Где-то далеко между небом и морем восходящее светило прочертило линию горизонта. Вскоре над алым росчерком поднялось желтое зарево. Удивившаяся его появлению ночь нехотя, словно делая одолжение, подвинула свой полог в сторону, показав зеленую изнанку. Тогда из-за горизонта, почувствовав свободу, ракетами сказочного фейерверка выстрелили оранжевые лучи. Зеленый цвет подумал и сменился оранжевым, постелив на темной воде дорожку к Вовкиным ногам. Сев на корточки, он протянул к ней ладонь.
— Привет, огненный кусочек солнца! Я тоже тебе рад! Да, здесь, конечно, темновато... — Опустошенный стакан встал за его спиной. — Но ты ведь можешь еще немного подняться? Мне хочется увидеть черные скалы и выстроенные на них замки в твоих лучах... Ну же! Я уверен, у тебя все получится!
Вовка подхватил стакан и отступил назад, усевшись на какой-то выступ, словно на теплый удобный стул. Ведь лавовая река была достаточно близко, чтобы недра земли смогли вынести на поверхность ее тепло. Откинув голову и подняв колено, он смотрел, как золотой край солнца медленно вылезает из моря, делая его темно-зеленым, а скалы — коричневыми с яркими искорками. Замок, стоящий над огненной рекой, оказался темно-бордовым, а еще один — серебристым и словно выросшим из горной породы.
— Какая красота! — Восхитился Вовка. — И не стыдно тебе, солнышко, прятать такие сокровища?
Солнце поднялось еще выше таким образом, что в море плавал только его нижний край.
Вовка сел поудобнее, поджав под себя ноги, а на колени положил кисти рук, свободно свесив вниз пальцы. Легкий ветерок играл его волосами. По песку и камням вокруг него медленно растекалось теплое розовое сияние. Парнишка удовлетворенно прикрыл глаза. Он сделал все, что мог. Как все-таки хорошо, что миры снова пробуют объединиться... Надо сказать Эрхану о том, чтобы намекнул Владыке Мертону пригласить Старейшину Воланса в гости. Девчонки теперь — настоящие демоницы с полным резервом. Личики так и сияют! А что, идея породнить миры не так уж и плоха... Мысли путались, тепло от разогретых солнцем скал и плеск волн убаюкивали уставшее тело и проваливающееся в сон сознание...
Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь здесь не один. Вздохнув, парень открыл еще затуманенные грезами глаза. Солнце наполовину утонуло в море. Он повернул голову. Рядом с ним, на другом, черном камне, сидел старейшина Хойку.
— Радостного дня! — Улыбнулся Вовка.
— Хорошего настроения, сын мой! — Ответил старейшина. — Сегодня — чудесный день! Давно не видел солнца, выпрыгнувшего из воды.
— А оно... что, никогда..? — Растерялся Вовка. — Я не знал! Честное слово! Только позвал!
— Ты интересный мальчик, малыш! Ты позвал... и защита мира слетела, словно ее и не было.
— Я не...
— Это — к лучшему. Ты ничего не чувствуешь?
— А-а что-то должен?
Хойку рассмеялся, да так легко и свободно, что Вовка, не понимая, в чем дело, тоже улыбнулся.
— Ты уснул на алтаре дома Ойдо.
Парень вскочил, оглядываясь, готовый принести тысячу извинений. Но не успел он открыть рот, как Хойку сказал:
— Наш дом принял тебя своим сыном, не спрашивая ничьих советов. Наш праотец Ойдо гордится тобой! Теперь хочешь или нет, но ты принадлежишь этому миру также, как мы или Эрхан. И весь наш род всегда придет тебе на помощь, как только позовешь.
— Благодарю праотца Ойдо, принявшего меня, обычного человеческого детеныша, под свое крыло! — Вовка встал на колени и приложил лоб к алтарю. — Прости, что разлегся в священном месте!
Красное сияние, которое он уже видел, на секунду вспыхнуло и угасло. А ветер, прилетевший с берега, взметнул волосы мальчишки и накрыл ими лицо.
— Опаньки! — Раздался его изумленный возглас. — Хойку! У меня теперь черные волосы!
— Конечно. — Невозмутимо ответил старый дракон. — И оборачиваться ты тоже будешь, как все дети этого дома, черным. Только ты, мой сын, давно не человек.
— Я — черный дракон! — Гордо сказал Вовка.
— И дракон, конечно. Ты — сгусток вселенского пламени, способный стать кем угодно. Ты можешь выйти на любой план. Можешь изменить судьбу мира или выбрать понравившуюся внешность... Возможно ты зря отказал Игейро. Вы чем-то с ним похожи.
— Не зря, Хойку. Мне нравится этот мир и мой дом Ойдо. Не знаю, как часто я буду сюда прилетать, но мне тут так хорошо и тепло... Словно здесь мой настоящий, родной дом!
— Я рад, малыш. А сейчас пойдем. Пора готовиться к празднику. Надо подобрать тебе одежды нашего рода и украшения. Эрхан тоже тебя потерял. Мечется по архипелагу, словно сумасшедший, обвиняя себя во всяких глупостях...
— Не заставляй, отец, принимать решение, к которому я не готов.
— Не заставляю, мальчик. Всему — свое время. Однако, идем. Сойму стоит на ушах, и его некому утихомирить!
* * *
Огромная поляна перед белыми скалами пестрела разноцветными нарядами домов. Даже Ингер, уступая давлению старейшины Инайи, переоделся в серебристые рубаху и штаны, нацепив сверху синий халат. Кстати, этот цвет ему очень шел, заставляя молоденьких дракониц как следует к нему приглядеться.
Все воины, участвовавшие в операции, ходили по поляне, окруженные стайками почитателей и летописцев, глядевших им рот и заставлявших чувствовать не только гордость за хорошо проделанную работу, но и чертовски горячие лучи славы, уже напекшие темечко и уши. Но самыми интересными гостями, вызывающими неподдельный интерес, стали пятеро спасенных Ингером богов, перенесенных с мертвой планеты в созданный им мир. Они-то и рассказали, как пытались отсрочить проникновение вермесов в ветвь миров. Тогда мнение драконов, вначале осуждавшее соседей за трусость, сменилось уважением и почтением, которых боги немного стеснялись, пытаясь забиться межу кустов или прячась под деревьями. Но, как ни прячься, если в тебе больше двух метров роста, да на плечах — огромная секира, найдут под любым кустиком. Но даже этот гость потихоньку успокоился, когда вежливые девушки, сев полукругом и не пытаясь броситься на шею, всего лишь внимали его повествованию, в особенно экспрессивных местах ахая и прикладывая к нежным щечкам смуглые ладошки с тоненькими пальчиками. А подростки и дети, которых в этом мире оказалось всего четырнадцать, стайкой бегали за еще одним сыном дома Ийссо — синеглазым драконом Ёно, или Йоно, как когда-то назвала его мама Хайнна. Он с удовольствием играл с ними в прятки, в сражение драконов и вермесов, изображая коварное и страшное чудище, от которого с визгом убегали все, за кем тянулся он своими длинными руками.
Вовка с Вальтером забрались на нижнюю ветку толстого дерева, росшего недалеко от замка, и, развалившись в его ветвях, наблюдали за улыбчивыми лицами, беготней и разговорами. Айссы, присоединившиеся к команде в последний момент, тоже получили свою порцию похвалы и восторгов. Они все больше убеждались в правильно сделанном выборе, глядя на кислые лица никем не замечаемых Инейссов.
В центре всей этой композиции, на специально расстеленных ковриках, сидели старейшина Инайя, старейшина Хойку и старейшина Хелм, тихо беседуя о том, что неплохо бы, кроме помощи богам в восстановлении мира, привязать их покрепче, женив на молодых драконицах, пока те не бросили свои взгляды в близкие миры аггелов и демонов. Вокруг них постепенно росла кучка подаренных в знак восхищения и любви цветов. И скоро из душистой охапки торчали только их головы.
— Вов... — Тихо сказал Вальтер. — Мы с отцом после праздника уйдем с богами в их мир. Он будет учить меня распределять энергии в проявленных слоях различной плотности, начиная от ядра планеты и заканчивая ноосферой. Может, с нами?
— Не-а. — Потянулся Вовка, устраиваясь поудобнее. Его черные штаны не боялись испачкаться о кору, а халат с алым поясом он вообще снял, оставшись в черной рубашке.
— Мне будет без тебя плохо...
— Тебе будет без меня некогда. Смотри, сколько всего придется запоминать и учить! Ну а потом чего ты так переживаешь? Жили же мы в разных мирах... — Вовка покрутил в пальцах сорванный лист. — Я хочу спуститься в мой первый мир. Мне кажется, что оставшейся в нем племяшке Аньке очень худо.
— И куда ты ее денешь? Останешься с ней сидеть? А мы? А наша учеба? Помнишь, как мечтали поступить в Академию?
— Не знаю, Вальтер. — Он бросил листок и потер лоб.
— В вашей литературе книга такая была, про странного рыцаря, сражающегося с ветряными мельницами и влюбленного в придуманный им образ... Не боишься, что так и будешь всю жизнь бегать за миражами, боясь впустить живой мир в свое одиночество?
Вовка рассмеялся.
— Нет, мой любимый братик. Какое одиночество, если у меня есть ты, твой отец, старейшина моего дома Хойку? Девчонки — демоницы... Какое счастье, что они нас еще не нашли! Смотри, драконицы разносят угощение! И, кроме вечных стаканов, какие-то фрукты... Может, спустимся и вкусим парочку? А то эти кисели уже до беса надоели...
— Глупый ты, Вовка. — Грустно посмотрел на брата Вальтер. — Все рвешься куда-то. Но от себя не сбежишь.
— Вальтер! Перестать тыкать меня носом в психологию, как кутенка в лужу. Да, мне хочется увидеть Аньку. Но это не бегство. Это — мое решение. Наконец-то наступившая свобода выбора. Как только пристрою девчонку в хорошие руки, обязательно вернусь. Знаешь, чего мне больше всего хочется? — Вовка подманил-таки пару груш и с удовольствием вгрызся в розовый бочок одной из них. — Научиться математически обсчитывать порталы между планами. Еще мне не нравится то, что ангелы потеряли связь с мирами и перестали учить людей и других существ добру, взаимопомощи, умению радоваться чужому счастью. Мне хочется по-настоящему подружиться с Ронером и Линтом. Ведь талантливые парни! И как же страстно желали увидеть драконов!
— Подставишь им почесать свои крылышки? — Лукаво спросил Вальтер и тоже откусил кусок. Разглядывая развлекающийся народ, он начал жевать. А потом, помявшись, сказал:
— Ты стал похож на род Ойдо. И теперь никто не примет нас за братьев. Наверно, Эрхан обрадовался, увидев твои черные кудри?
Вовка подкинул сидевшей на ветке птице огрызок. Та, не веря пролетающему мимо носа счастью, все же схватила его клювом и, хлопнув крыльями, сорвалась вниз.
— Вальтер! Я не понимаю твоих намеков. Что ты хочешь сказать?
Синие глаза засветились плохо скрываемым раздражением.
— Но... ты... он...
— Я, ты, он, она... Не лезь не в свое дело!
Схватив рукой халат, Вовка плавно спрыгнул с дерева и тут же был замечен ребятней, устроившей за ним вопящую в азарте погоню.
Солнце медленно клонилось к закату, когда все наговорились, напились и наелись. И тогда встала со своего места Старейшина Инайя. Хлопнув в ладоши, она привлекла внимание драконов и, улыбнувшись, сказала:
— А сейчас я приглашаю дорогих гостей моего дома к нашему лесному озеру, где всех нас развлечет волшебная музыка и танцы!
Девушки и юноши захлопали в ладоши. Именно этого они ждали целый день, приглядываясь к героям и расписывая между собой партнеров.
* * *
Побегав с Ёно и ребятней, которую затем увели кормить, Вовка вдруг увидел, что солнце касается краем леса, а из взрослых на поляне никого нет. Посидев на скамейке в раздумье, идти ему к озеру, или не ходить, он все-таки встал и обернулся черным драконом. 'Вальтер обидится окончательно, если не приду'. — Подумал он. — 'Да и неуважительно с моей стороны игнорировать тех, кто продолжает помогать и наставлять меня в жизни'. Хлопок раскрывшихся крыльев — и юный дракон рванул по солнечному лучу в лес, скрывающий волшебное озеро с берегами, заросшими мягкой травой.
Подлетев совсем близко, он услышал прекрасную музыку, в которой смешивались между собой звуки струнных инструментов, пение флейты, звон колокольчиков... И ему стало так грустно, что слеза сама собой выкатилась из глаза и хрустальной капелькой упала вниз. Шмыгнув носом, Вовка развернулся, нашел самую близкую посадочную площадку и плюхнулся на нее всеми четырьмя лапами. Обратившись парнем, он быстро привел себя в порядок, поправив пояс и халат, надетый на черную рубаху. А потом решительно пошел сквозь деревья к поляне.
Остановившись у ствола с гладкой зеленой корой, он с замирающим сердцем смотрел, как над озером тонкими струйками поднимались в сумеречный воздух светлячки. А над берегом, между танцующими драконами, летали разноцветные бабочки. Они садились на головы и плечи и снова взмывали вверх. Драконы, прикрыв глаза и приподнявшись над землей, медленно кружились в такт музыке. Кто-то — сам по себе. Многие — взявшись за руки. Иногда партнеры менялись. Вовке казалось, что каждый из них чувствует эмоциональный настрой не только того, кто рядом, но и всех, кто находится в этом дивном месте.
Радуясь, что его не заметили, он тихо присел в траву, прислонившись спиной к стволу и подтянув к груди согнутые в коленях ноги. На подставленный палец села пурпурная бабочка. Кончики ее крылышек тоже светились в темноте. Подкинув любознательную красавицу в воздух, он положил подбородок на скрещенные руки и прикрыл глаза. В голове покатились обрывки чужих эмоций и видений, в которых девушки обнимали юношей, воины, вспоминающие схватку, били вермесов, и отдельной щемящей печалью пронеслось горькое разочарование молодого дракона в равнодушии прекрасной девушки дома Сойно, не обратившей на него внимания. Вовка хмыкнул. Но все равно, он был счастлив счастьем этих существ, кружащихся между светляками, счастлив тем, что жив, а еще — что он теперь не один. Внимая музыке и чужим мыслям, он сначала не уловил, как в них вплелся тонкий женский голос, напевающий песню. Но заметив, он попытался вслушаться в слова, звучавшие все яснее и яснее.
