Но Элермэ, выпив ещё настойки, опять пустилась в рассуждения. Повелитель Тёмных был совсем не рад её хорошему, если не сказать нежному, отношению к новому брату. Даэрос не был её кровным родственником. Ещё немного и она начнёт его любить! Так и до Брачного Союза недалеко. А у него на нового Открывающего были совсем другие виды.
— Как Вы не понимаете? Даэрос, он потрясающе умный! У него идеи просто сами по себе рождаются. И неудивительно. Мне тётя Исильмэ показывала его работы. Ой, что я говорю — стены! Вы только взгляните! Вы так можете? Придумать? А изобразить? Образное воображение — это лучшее свойство ума. Именно оно способствует свежему, незамутнённому мышлению. И... и я представляю, как он прекрасен... Белые волосы, серые глаза... Я так хочу скорее встретиться с братьями и обнять его!
— А Нэрниса... обнять?
— Само собой да. Но Даэрос... — Элермэ мечтательно закатила глаза.
— Довольно! Луна почти взошла. Нам пора уходить. Тем более что у меня есть дело: огромный выползень. И я мечтаю с ним познакомиться поближе. Скоро я с ним обниматьсссся буду. — Амалирос рассвирепел. Он не терпел поражений. Нигде и никак. Тем более — не привык, чтобы его с кем-то сравнивали, да ещё не в его, Повелителя, пользу. С одной стороны, ему было абсолютно всё равно, как там эта Светлая и с кем будет обниматься, но такие восхваления выводили его из себя даже быстрее, чем нахальные подданные и брошенные кольца.
Видимо поэтому он и согласился на не совсем хорошее предложение. Не совсем хорошее — для нежной Девы.
— А... можно я с Вами пойду? Я хочу посмотреть на выползня вблизи. Он же за решеткой? Мне интересно, насколько они разумны. Не уверена, что смогу ощутить это в Ваших Подземных Чертогах, но всё же... — Элермэ не так уж и хотела посмотреть на выползня. О том, чтобы пробиться в его сознание, там, на нижних уровнях, не могло быть и речи. Себе дороже. Но она всё-таки понимала, что слишком далеко заступила за ту черту в общении с Повелителем, через которую переходить было вообще нельзя. Амалирос оказался донельзя самовлюбленным. И по этому Повелительскому самолюбию она только что прошлась и немилосердно. Для Девы — допустимо. Для Посланницы — ни в коем случае. — Покорнейше прошу позволить...
Словом "покорнейше" Повелитель остался доволен. И хотя он обозвал про себя Вестницу "голенастой цаплей", всё-таки решил вознаградить её незабываемым зрелищем: пусть почувствует всю мощь зверя. Того, которого он потом придушит. Может, когда Светлая посмотрит, как змееящер полощет хвостом, то поймёт, сколько и где надо ума, чтобы победить такую тварь вручную. Без Силы. И ещё он решил, что Даэроса всё-таки надо отправить на дно Чаши — хотя бы посмотреть на выдержку. А в случае нужды спасти и привязать долгом жизни. Такой вариант был ничем не хуже Брачного Союза.
— Ну, если Вы не боитесь... Всё-таки возьмите настойку. Вдруг пригодится. И путь к Чаше — не близкий. Ар Минэль, идите сюда. Картины Великого Нальиса отнести в Лазурный зал и охранять. Отвечаете своей головой! Таких голов, как Ваша — много, а шедевры — уникальны. Несите нежно, аккуратно, в покрывале. Исссполнять! — Даже не рассчитывая на схватку, Амалирос к ней готовился и впадал в буйство по привычке.
Путь, и правда, оказался не близким. Одно дело идти вниз с Исильмэ, болтая о вышивках на детских платьях, и совсем другое с шипящем Повелителем. Было не совсем понятно: то ли он сейчас завоет, то ли каменную стенку укусит. Настойка оказалась не лишней. Тёмный нёсся вниз по лестнице, спешил по коридорам, временами поджидая свою спутницу. Поэтому спутница имела возможность взбодриться, оказавшись вне видимости за поворотом.
Амалирос прекрасно понимал, что означает тихое бульканье и внутренне ликовал: "Светлая Немощь" пила для храбрости. Если бы Элермэ обладала слухом Тёмных и слышала как их Повелитель шипит: "Сейчас мы посссмотрим, как у тебя лепестки свернутся и завянут. Обратно поползёшшшь с выражением полного почитания на бледном личике! Сейчас мы тебе покажем, что такое настоящий выползень", она бы наверняка побежала в обратном направлении.
Чаша поразила её своими размерами. Сверху грандиозное сооружение смотрелось совсем не так. А вот снизу! Вестница представила себе, что все скамьи заняты Тёмными, и это показалось ей даже страшнее выползня. Элермэ приложилась к изящной серебряной фляжечке, уже не заботясь о том, видит её кто-нибудь или нет. Багрянка текла огнём по жилам и рождала ощущение полной бесшабашности. Поэтому на Амалироса уставились серые почти до прозрачности и полные решимости глаза. Багрянка вместе с испугом давала порой потрясающий эффект:
— И где эта ящерка?
— Ой, какая прелесссть! Ящерка! — Тёмного даже посетила нехорошая мысль — попросить кого-нибудь двинуть решётку вверх. Чуть-чуть. Только чтобы посмотреть с какой скоростью Светлые девы умеют бегать.
За воротами, ведущими в подземелье зверятни бушевал выползень. Сильнейшие Открывающие гнали его наверх, давили Силой, оставаясь за клеткой прохода.
Амалирос не стал ждать помощников и сам распахнул тяжёлые дубовые ворота. Картинно — одним движением. За воротами переливалась нефралевая решётка. Грохот нарастал. Послышалось злобное шипение. Выползень шёл, подгоняемый Силой, злой, не кормленный, только недавно оказавшийся в застенке — сама ярость Подгорного мира.
Амалирос скрестил руки и с ухмылкой смотрел на Светлую. Фляжка тихо булькнула в последний раз. Больше ей спасаться было нечем. Повелитель Тёмных повёл рукой в сторону решётки:
— Позвольте представить Вам, Отважнейшая: Выползень — гроза пещер и гротов, страх проходов и, по общему мнению моих подданных, моё второе "я"! Хорош, да? Будете пытаться оценить его разумность? — Тварь извивалась у самой решётки, сверкая бледно-розовыми, незрячими глазами. — Выползень, позволь представить тебе нашу гостью...
Он бы ещё много чего придумал, чтобы уязвить Светлую почитательницу малознакомых братьев, но в этот момент несокрушимая нефралевая решётка дрогнула и вывалилась на дно чаши. Выползень, в отличие от своих пригибавшихся перед атакой собратьев, получил полную свободу и немедленно ей воспользовался.
Амалирос, отшвыривая одной рукой Посланницу, действовал, как дорвавшийся до вялой курицы молодой лис — глупо и безрассудно. Женщины, как оказалось, зло вообще, а не только на кораблях, в войсках и в некоторых других местах. Ему ничего не стоило прибить тварь Силой. Но не за тем же он сюда привёл наивную Светлую, чтобы бездарно загубить такого здоровенного зверя!
Повелитель Тёмных, уже почти третий день находившийся в нетипичном расположении духа, вконец разошёлся. О Светлой он думал лишь краем сознания, учитывая тот сектор дна Чаши, в который не следовало пускать зверя. В остальном — Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль наслаждался собственной непобедимостью и страшной могучестью: для пущего эффекта навесил одним точным броском свой плащ на морду ящера и дважды ушёл от хвоста, раздеваясь. Поигрывая мышцами голого торса, прошёлся в опасной близости от лап. Вспомнил, что он терпеть не мог это масло и давно собирался попробовать без него. И попробовал.
Выползень в последний раз тряхнул головой, сбросил с себя тряпку и прыгнул.
Элермэ прижалась к покатой стене и поняла свою главную задачу — не сходить с места. Огромная тварь яростно лупила хвостом, высекая из пола гранитное крошево целыми фонтанами. Если бы не нереальность этого кошмара, в который Элермэ с трудом верила, да не потрясающая по крепости и эффекту настойка, она замерла бы как мышь перед змеёй и забыла, как дышать и думать. Но картину ужаса портил наглый Тёмный, который радостно хохотал, уворачиваясь от выползня. Он играл с ним, доводя животное до крайней степени бешенства.
Первая светлая и очень правильная мысль пронзила Элермэ, как игла: "Ему что, мало?". Вторая была не менее правильной: "Сошёл с ума!". А вот третья мысль была самой дельной: "Но как же зверь вырвался? Нефраль же — самый крепкий металл". И она посмотрела на решётку, по которой временами скакали то выползень, то его "жертва". Даже при не слишком ярком свете факелов можно было видеть, что решётка подрезана сверху и снизу. Об этом свидетельствовали оставшиеся на месте обрезки прутьев. Но Тёмному не было до этого никакого дела, он уже ломал выползню хвост, которым зверь, наконец, окольцевал не в меру шуструю добычу.
Элермэ как будто отстранилась от происходящего. "Он просто не мог не заметить. Значит, знает, что делает. И раз он так беспечен..."
Из коридора, откуда недавно выскочила тварь, вышли Открывающие, те самые, что поймали и загнали свежего выползня и довели его по коридору до решётки. Вышли и встали. Стоявший впереди, видимо самый сильный, улыбался.
Амалирос Открывающих не видел. Даже у Повелителей нет глаз на затылке. И он к тому же был занят: упирался одной рукой в горло зверя, не давая откусить себе голову, а другой рукой продолжал ломать ему хвост — постепенно, с хрустом, позвонок за позвонком. Тварь визжала и сипела. А Тёмный при этом не забывал улыбаться Элермэ. В общем, красовался вовсю.
Элермэ трясло. "Заговор. Подлый заговор!". У Светлых заговоров никогда не случалось. Наверное, жизнь среди озёрных красот способствовала всеобщей расслабленности и преданности Владыкам. А мрачные Тёмные, запертые своей же силой под землёй тихо ненавидели друг друга. Но надо было не размышлять об истоках Тёмной нетерпимости, а что-то делать. Нельзя же было просто стоять и смотреть. Светлая понимала, что Амалироса сначала истреплет выползень, а потом неожиданно ударят трое заговорщиков. И выстоит он против них или нет — неизвестно. Неожиданность может быть весьма губительна. Элермэ потянулась к вестникам. Кроме братьев, делающих дыры и смерчи, в такой ситуации надеяться было не на кого. Но проще было пробить камень Чаши пальцем. Никто не отозвался, ни чей след жизни не был виден.
Как всякое упрямое существо, которое не желает верить в невозможности, Элермэ пробовала раз за разом: должно же здесь быть что-то живое и тот путь, который просто обязан быть. Путь не знал, что он обязан. Он вилял и уклонялся не хуже выползня.
Повелитель Тёмных дошёл уже до половины хвоста. Светлая вполне представляла себе, что будет дальше: если он сейчас прекратит заниматься глупостями и сбросит кольца, его атакуют.
Таким хитрым вывертом ещё никто не посылал Весть.
Элермэ сосредоточилась не на Нэрнисе вообще, а на той его "части", что была родственна Даэросу, собрала собственную внутреннюю Силу и дотянулась до выползня. Его умность тут роли не играла. Заодно Амалирос, почуяв слабеющую хватку, получил ещё одну возможность улыбнуться. Светлая улыбалась в ответ застывшей улыбкой. Повелитель оценил оскал и продолжил хрустеть костями твари. Кто же откажется от полного триумфа?
В чьём-то свинарнике истошно завизжала свинья, упала с дерева белка, сдох короед, не вынеся страданий, свалился с потолка жирный таракан — на всём пути от Подгорных Чертогов до Дрешта бесилась живность, избавляясь от невыносимого вмешательства. Айшак всхрапнул в стойле и дёрнул ногой, а мохнатая ночная бабочка влетела в окно комнаты в постоялом дворе и приземлилась на нос эльфа, мерзко щекоча его своими лапками.
Даэрос взлетел с ложа, загнав к стене соломенный тюфяк. Нэрнис подхватился следом. Враги? Нет! Мелкий кошмарец его брата. Безобидное насекомое. Но...
— Даэр, не бей! Вестник! — Нэрнис догнал бабочку в прыжке.
Брат, не желая прикасаться к этой твари, почти выгнал её в окно, размахивая рубашкой.
— А... Выползень издевается...
— Нет, это Элермэ, я сейчас... — И Светлый разрешил крылатой вестнице избавиться от образов и мыслей. Бабочка сдохла. И это было странным. А когда он пересказал Весть брату, то Даэрос даже не вздрогнул, наступив на мохнатую мёртвую тварь босой ногой. Это было больше, чем подвиг, и Повелителю следовало бы об этом знать. Подлецов Даэрос терпеть не мог. Любых.
Но Повелитель не знал. Он с наслаждением додушивал выползня. Бледная Дева приросла к стене. Сейчас он прикончит живучего, как и всякий выползень, врага, бросит к её ногам — поближе, чтобы впечатление было полным и незабываемым и позовёт Открывающих. Герой должен красиво обернуться в дорогой плащ, а не утирать пот руками. Бой был настолько хорош, что негоже было смазывать концовку. К тому же он стал ещё и её героическим спасителем... А то, что долго спасал, так это его личное Тёмное дело. Выползень, наконец, обмяк и сдох. Оставалось только дотащить тяжёлую тварь до этой Светлой немочи.
"Светлая немочь" дёрнулась, прокусила губу и, плюнув кровью, мягко сползла по стене на пол. На такое Тёмный не рассчитывал. Светлые, по своему обыкновению, опять всё испортили!
Амалирос, избавляясь от боевой горячки, одновременно возвращал себе способность мыслить ясно. И мысль о решётке его всё-таки посетила. Пусть с опозданием, но всё же. Открывающие стояли в проходе. Сильнейший, Ар Тавэль, ухмылялся. Ничего противоестественного в таком раскладе Повелитель Тёмных не нашёл: не всё же слабосильным суетиться. Когда-нибудь должны были попытаться и эти. Тем более что именно у Сильнейших гораздо больше возможностей удержать власть после успешного заговора. И кто как не самый лучший из них должен был бросить вызов? У брата-заговорщика нашлись достойные соперники. И, к сожалению, никто не отменял физических возможностей, а их у Амалироса осталось только на накидывание плаща и уход со дна Чаши. Соперники брата оказались ещё и расчётливыми: продумали нападение внизу — без вмешательства иных Сил.
Ар Тавэль перестал улыбаться и стены Чаши вздрогнули. По камню прошёл гул, отдаваясь в ногах, в руках, в голове. Повелитель сделал ответный ход — качнул пол под ногами Открывающего. Проба сил перед боем, но тут... Собиравшиеся делить победу на троих Открывающие почему-то отвлеклись, Амалирос воспользовался моментом и сбил с ног двоих. Ар Тавэль остался стоять, а вот его сообщники влетели в коридор зверятника. Подобная рассеянность при нападении была странной, а ещё — Ар Тавэля заметно шатало, как Ар Минэля, когда он был поблизости от появляющихся рун. И смотрел Сильнейший Открывающий на что-то в стороне от Повелителя. Ничего себе, заговорщик! Повелитель позволил себе быстро глянуть, что там такое важное, что заставляет Открывающего отвлекаться. Амалирос предполагал, что это примитивная уловка. Это была не уловка.
Шкура выползня... самоосвежевывалась, самоотшкуривалась, в общем, дохлый зверь свежевал себя сам. Если бы выползни в природе линяли, то это можно было бы назвать линькой. Хотя всё равно несколько странной. Шкура лопнула под хвостом и сползала чулком, выворачиваясь наизнанку. Амалирос сконцентрировался на противнике, стараясь однако, не оставлять без внимания ненормальную шкуру.
Окровавленный "мешок" сам отполз в сторону и стал заворачиваться обратно. Ар Тавэль использовал последний шанс и ударил, пытаясь захватить Амалироса в камень сходившихся стен. Он даже не учёл Светлую, которая лежала у стены и должна была погибнуть первой. Арк Каэль никогда не разговаривал с заговорщиками, но тут не выдержал:
