Часть пятая. Откровение
Глава тридцать третья
Подзорная труба была установлена на штатив и обращена на северо-запад, куда уходила дорога, по которой уехали Мэтью и Джулиан Девейн. У подзорной трубы стоял Хадсон Грейтхауз, и перед его взором стелилась пустынная лента тракта, тянущаяся вдоль плоской равнины валлийского пейзажа. Хотя дневное небо было синим, а облака плыли высоко, над крышами «Прекрасной Могилы» то и дело проносились сильные порывы сурового ветра, дующего с моря.
Хадсон стоял у парапета крепости Фэлла, прямо над телегой, блокировавшей проход в стене из серого камня. Дубовые ворота, которые были разворошены взрывом во время нападения почти две недели назад, все еще находились в процессе восстановления.
По обе стороны от Хадсона по крепостным валам прохаживались два охранника с мушкетами, и когда Грейтхауз снова посмотрел в подзорную трубу, один из них направился к нему.
— Что-нибудь видно? — спросил он. Хадсон узнал его, этого человека звали Дэн Грейвлинг.
— Ничего, — ответил Хадсон. Он отошел от трубы, поправил воротник своего коричневого вельветового пальто и натянул его повыше. Из-под черной шапки выглядывали его массивные уши. — Но он вернется, я знаю.
— Хочешь сказать, они оба вернутся.
Хадсон мрачно улыбнулся. В эту игру слов они уже играли на прошлой неделе.
— Конечно, Дэн. Я это и хотел сказать.
Грейвлинг оперся на свой мушкет.
— Я уже давно об этом думаю и решил спросить. Ты такой верзила, — пожал плечами он. — Как им удалось тебя сюда затащить?
— Секрет прост: женское колено бьет тебя в лицо, а три бандита с пистолетами помогают, — ответил Хадсон, вспоминая здоровенное колено Матушки Диар, которое отправило его в страну грез, и то, что прийти в себя он смог только в охраняемом экипаже, уже везущем его вместе с Берри Григсби в деревню Фэлла. В «Прекрасную Могилу», являвшуюся, по сути, тюрьмой для всех ее жителей и расположенную на продуваемом всеми ветрами побережье Уэльса.
— Она была красоткой?
— О, да, еще какой. Настоящая бестия. Уложила меня, как мальчишку. — Хадсон понимал, что этому человеку было знакомо как имя Матушки Диар, так и ее отвратительная внешность с лягушачьим лицом. Он решил умолчать о ней, потому что меньше всего на свете любил разрушать чужие фантазии.
— Бывает же, — ответил Грейвлинг. Хадсон симпатизировал ему. Грейвлинг был простым разнорабочим, угодившим сюда не потому, что хотел служить злому гению Профессора Фэлла, а потому, что в умудрился запятнать свое доброе имя и теперь вынужден был скрываться от закона, бежав из Ньюпорта. Деревня Фэлла давала ему убежище и защиту. Там, в Ньюпорте, Грейвлинг был осужден за нападение на судью. Сторожем он оказался умелым, но мозгами природа его явно обделила — по крайней мере, Хадсону так казалось.
Грейвлинг извлек из небольшого мешочка, вынутого из кармана пальто, маленькую щепотку табака, вдохнул ее и предложил Хадсону. Тот покачал головой и снова обратился к подзорной трубе.
— И так каждый день. Я тебя здесь даже ночью видел, — заметил Грейвлинг. — Стоишь тут и в холод, и в снег. Как будто за этим снегопадом можно что-то разглядеть. Этот парень — Корбетт — похоже, задолжал тебе кучу денег, раз ты так его выжидаешь.
— Тысячи фунтов, — буркнул Хадсон, перемещая подзорную трубу в попытке разглядеть что-то в далеких лесах.
— Серьезно?
— Чистая правда.
— Ну, тогда не удивительно, что ты так часто сюда приходишь и ждешь, что он вернется. Я хотел сказать, что они вернутся. С мистером Девейном меня… как бы это сказать… ничего не связывает, но он, вроде, неплохой парень. Ну, или изображает неплохого парня — как знать. Он хотя бы заговорит с тобой в ответ, если к нему обратиться.
— Говоришь о нем так, как будто он особа королевских кровей.
— Королевских? Нет, он не из родовитых. Обычный парень.
Хадсон хмыкнул и продолжил наблюдать за пустой дорогой.
— А ведь не только ты заинтересован в том, чтобы они поскорее вернулись, — обронил Грейвлинг. Когда Хадсон посмотрел на него и вопрошающе изогнул бровь, Грейвлинг кивнул головой с седоватой бородой в сторону самого сердца поселения под названием Прекрасный Бедд.
Поверх почерневших руин нескольких разрушенных зданий, над восстановлением которых неустанно трудились рабочие, Хадсон увидел человека, стоявшего на верхнем этаже своего похожего на замок логова и также прильнувшего к подзорной трубе, которая была повернута к дороге.
— Я слышал разговоры, — прошептал Грейвлинг. — Поговаривают, что вы с ним сдружились.
— Преувеличивают. — Хадсон прислонился к стене крепостного вала и пожалел, что не догадался взять с собой бутылку чего-нибудь горячительного и очень крепкого.
— Я слышал, ты с ним ужинал.
— Было такое. Некоторое время назад.
— Ну, пусть так, и все же… — Он пожал плечами. — Лично мне даже видеть его так близко не доводилось. Ну, я имею в виду… я, конечно, видел его в ту ночь на площади, когда мы отплатили захватчикам. Но ближе — никогда. — Глаза Грейвлинга прищурились. — А вот теперь он снова заходит внутрь. Такому тщедушному человеку, как он, должно быть, непросто выносить зимний холод, но не пройдет и часа, как он снова выйдет к трубе. Сам, наверное, замечал. Может, кто-то из этих ребят задолжал и ему?
Хадсон понял, что Грейвлинг просто пытается выспросить у него, что происходит. Видимо, местные охранники выстроили свои причинно-следственные связи происходящего и стали раздувать вокруг них слухи, в которых Грейвлинг увяз по уши. Он явно ощущал недостаток информации и просто хотел разобраться, что же происходит на самом деле.
— Может, и задолжал, — отозвался Хадсон.
— Я видел, как они уезжали. Этот парень, Корбетт, с мистером Девейном. Не очень они подходят друг другу в напарники. Пожалуй, совсем не подходят, как по мне.
— Согласен, — кивнул Хадсон. — Но я надеюсь, что сильные стороны одного помогут выжить другому.
Хотя его надежды больше сводились к тому, что Джулиан Девейн каким-то чудом сможет уберечь Мэтью от смерти. Но познав на собственной шкуре натуру приспешников Профессора, Хадсон склонялся к мысли, что куда с большей вероятностью Девейн попросту убьет Мэтью… если еще не убил. Если так, то взбираться на этот парапет, ежедневно вытаптывать здесь снег и вглядываться в окуляр подзорной трубы, было просто бессмысленно.
— Экипаж едет! — крикнул второй охранник. Это был МакБрей, невысокий худощавый мужчина, который в прошлом убил свою свекровь.
Хадсон инстинктивно посмотрел на северо-запад, но дорога на Аддерлейн оставалась пустой. Тогда он повернулся на юго-восток…
… и увидел это.
Далеко, на расстоянии в пару миль…
Хадсон перенаправил подзорную трубу и приник к ней.
— Экипаж едет! — снова закричал МакБрей, на случай, если люди на других участках крепостного вала не расслышали с первого раза. Его крик эхом разнесся по деревне.
Хадсон разглядел странного вида карету. Она была огромной. Ей бы больше подошло название «корабль», чем карета, а тащила ее четверка гигантских лошадей. И… кто же сидит на месте возницы? Пальто, шапка надвинута так, что закрывает часть лица… Разглядеть что-либо трудно.
— А вот и он, снова вышел посмотреть, — возвестил Грейвлинг. Хадсон не обернулся, но знал, что охранник говорит о Профессоре Фэлле.
Хадсон, не отрываясь, смотрел в подзорную трубу. Четверка лошадей двигалась шагом. Очевидно, они уже преодолели большое расстояние и выбились из сил, но возница упрямо продолжал гнать их вперед. Экипаж подъехал ближе… еще ближе… и тогда Хадсону, наконец, удалось разглядеть лицо возницы.
Он даже не осознавал, какое сильное напряжение испытывал, ожидая этого момента. Бессонными ночами, когда он прикладывался к бутылке в своем гостевом домике, который ему выделил Фэлл, он ведь искренне опасался, что Мэтью не вернется с этой убийственной миссии, что мальчик погиб — или от руки Девейна, или от руки кого-то другого. А это значило, что здравомыслие Берри потеряно навсегда. Хадсон почти не верил, что Мэтью вернется. Много раз, потеряв всякую надежду и терпение, он продумывал план, в котором собирался украсть лошадь и отправиться в Аддерлейн, но одна мысль о том, чтобы оставить Берри в лапах Фредерика и Памелы Нэш заставляла его отступить.
Поэтому он оказался не готов к тому потоку чувств, что нахлынули на него и тараном снесли все его душевные барьеры, когда экипаж приблизился к деревне.
Хадсон Грейтхауз покачнулся. Ни один удар кулаком никогда так не ошеломлял его, как вид Мэтью Корбетта за поводьями этой огромной кареты, движущейся в сторону «Прекрасной Могилы»; ни один крепкий спиртной напиток никогда не заставлял столь яркое и горячее пламя вспыхивать в его душе.
— Боже правый! — удивленно воскликнул Грейвлинг. — Неужели это они?
— Черт возьми, да! — прорычал Хадсон. Едва не сбив по пути Грейвлинга, он перегнулся через парапет и крикнул людям внизу: — Уберите телегу! Сейчас же! — Не став ждать, когда кто-то исполнит его приказание, он сам сбежал по четырем каменным ступеням, а оставшуюся часть лестницы миновал одним прыжком. Хадсон навалился на телегу плечом. К нему присоединилось еще три человека, и вместе они оттолкнули ее с дороги.
Огромные кони въехали в деревню, втянув за собой экипаж в форме корабля. На площади Мэтью заставил четверку лошадей остановиться:
— Тпру! Тпру! — крикнул он. Ему пришлось изо всех сил натянуть поводья, потому что кони противились любой команде своего возницы — даже после стольких пройденных миль.
Колеса перестали вращаться. Издав последний скрип, экипаж остановился.
Мэтью огляделся, обвел взглядом дома Прекрасного Бедда и лица собравшихся вокруг него людей. Кто бы мог подумать, что он будет рад — и это еще мягко сказано! — вернуться в это место?
— А ты не торопился, да, черт тебя подери? — спросил Хадсон, уперев руки в бока. — Почти две недели прошло.
— Лучше поздно, чем никогда, — ответил Мэтью. Голос его звучал устало. Он был совершенно измотан заключительным этапом поездки, но последней вещью, о которой он сейчас думал, был сон. Лекарство, способное помочь Берри, было уже почти в его руках, и это приносило неимоверное облегчение. Вдобавок Мэтью был счастлив снова видеть Хадсона — крепкого и здравомыслящего, а не тот сжатый от ужаса комок нервов, в который его превратил наркотик. В том состоянии Хадсон пребывал до самого отъезда Мэтью и Джулиана.
Когда Мэтью спустился с места возницы, из салона экипажа вышли Джулиан и доктор. Файрбоу оглядел свое новое пристанище с интересом. Джулиан же перевел дух, мучительно приложив руку к повязке на груди. Для неверующего человека, в нем сейчас светилось слишком много желания рухнуть на колени и возблагодарить Небеса за то, что ему удалось выбраться живым из этой передряги. Боль мучила его — сколь крепким бы ни был экипаж, дорога далась Джулиану тяжело, и он чувствовал каждую кочку.
— Ты, — обратился Джулиан к Хадсону. Губы его растянулись в слабой вымученной улыбке. Под глазами все еще пролегали темные круги. — Гляжу, все хорошо?
Мэтью напрягся, понимая, что Джулиан сейчас ходит по очень тонкому льду. После всех полученных травм он мог бы скончаться от одного удара Хадсона Грейтхауза.
— Да, все хорошо, — сухо ответил Хадсон. В эту минуту он был слишком рад видеть Мэтью, поэтому решил не тратить силы на этого напыщенного шута. Во всяком случае, раз им обоим удалось вернуться, Хадсон пришел к выводу, что навыки Девейна оказались чрезвычайно полезными для Мэтью. Так стоило ли сердиться?
Он собрался было похлопать юного решателя проблем по плечу, но Мэтью устало поднял руку в останавливающем жесте.
— Мои кости еще недостаточно окрепли для твоих приветствий, если ты не против.
— Что случилось с твоим лицом?
— Лучше спроси, чего с ним не случилось.
— Я про твою щеку.
— Да так. Просто шальная пуля, — ответил Мэтью.
— Да, — ответил Джулиан. — У него может остаться еще один шрам в дополнение к тому, что появился после встречи с медведем. Эй, кто-нибудь принесите мне что-нибудь выпить? И чем крепче, тем лучше! — крикнул он собравшимся, не обращаясь ни к кому конкретно. Попытка повысить голос заставила его содрогнуться от боли, но он продолжил: — Черт возьми! Мне это сейчас очень нужно!
— А это кто? — Хадсон показал пальцем на Файрбоу, который прогуливался по площади, осматриваясь. — По-моему, у него штаны вот-вот свалятся…
— Это химик по имени Лазарус Файрбоу, — кивнул Мэтью. — А что касается его бриджей… долгая история.
— И, уверен, увлекательная. — Хадсон оценил манеру поведения и состояние Мэтью, и взгляд его стал более колким. — Как прошло?
— Тяжело, — был ответ. — Как… Берри?
— Все меньше похожа на себя.
Мэтью не понравилось, как это прозвучало. Он ощутил острую потребность увидеть Берри сейчас же.
— Доктор? Вы пойдете с…
— Тебя хочет видеть Профессор, — произнес мужчина по имени Сталкер. Он пробился сквозь толпу собравшихся людей, большинство из которых были заняты созерцанием кареты и лошадей. Выражение лиц многих из них было пустым, другие же выглядели потрясенными, что, скорее всего, говорило о том, что действие наркотиков начало ослабевать. — Тебя, Джулиана и того, из экипажа. Сейчас же, — добавил Сталкер. Он и другие охранники были вооружены пистолетами и ножами, поблескивавшими за их поясами на зимнем солнце.
— Сначала я пойду к Берри, — возразил Мэтью. — Доктор, пожалуйста…
— Профессор сказал «сейчас», и это значит сейчас. — Сталкер взглянул на Хадсона. — Но не ты. Ты должен остаться…
Не сказав ни слова, Хадсон ударил его апперкотом в челюсть.
Сталкер взмыл в воздух, черную шапку сорвало с его головы, и она упорхнула, как перепуганная ворона. Когда он с глухим ударом упал на землю, тело его содрогнулось, и он потерял сознание — погас, как масляная лампа. Другой человек — охранник по фамилии Гинесси — выхватил пистолет и прицелился.
— Ради бога, Хью! — закатил глаза Хадсон. — Ты же не собираешься стрелять в меня! Я задолжал тебе слишком много денег в кости!
