— Нет? — без всякого удивления переспросил Рауль. — Что же, какая-никакая, а всё-таки стабильность. Ну, не томи! Хранители севера присягнули на верность герцогству Лилии?.. Или это мой тесть продает на сторону нашу сталь?..
— Ни то, ни другое, ваше высочество. С заставами всё так же, ни шатко ни валко, и вора мы пока тоже не взяли за жабры. Но что касается новостей...
Он, не договорив, нырнул рукой за лацкан и протянул Раулю конверт со сломанной печатью.
— Пришло с ночной почтой, — сказал он.
Принц вынул из конверта бумаги. Прочел. И спустя время, необходимое для осознания, медленно поднял глаза на соратника.
— Как?.. — только и смог сказать он.
— Не знаю. Мы сделали всё, что могли, ваше высочество, но, верно, удача и впрямь от нас отвернулась.
Рауль Норт-Ларрмайн не ответил. Взгляд его, тяжело опустившись вниз, вновь остановился на разложенных по столу бумагах, украшенных государственными гербами Бар-Шаббы.
Первая была годовым табелем за третий курс, а вторая — коротким официальным письмом за подписями глав двух факультетов и личной печатью барона Норвиля, временно исполняющего обязанности архимага. В письме говорилось, что по результатам переводных испытаний адепт Нейлар эль Хаарт успешно перешел на четвертый курс и получил распределение на боевой факультет высшей школы Бар-Шаббы.
Глава XXVII
Ярко-зеленый ковер укрыл Даккарайскую пустошь — от стен древней цитадели до самого подножия гор. Вверху сияло чистой лазурью небо, тоже яркое, светлое, каким оно бывает лишь в конце мая, а совсем по-летнему ласковое солнце в полдень уже начинало припекать всерьез. Дни стояли теплые, ночи короткие, звездные, и воздух был так пропитан ароматом цветущей вилоры, что порой кружилась голова. Впрочем, не только медоносный цвет был тому головокружению виной: последние недели перед каникулами вся школа Даккарая пребывала в состоянии лихорадочного возбуждения. Экзамены, квартальные зачеты, сдача нормативов, утверждение планов на грядущий учебный год и расписание вахтенных дежурств на всё лето, выпуск старшего курса, утверждение дат летних сборов для офицерского состава... И кадетам, и преподавателям было чем заняться; и те, и другие торопили стоящий на пороге июнь в предвкушении долгожданного отдыха.
Двадцать восьмого мая первокурсники держали свой последний экзамен, по военной истории. Летные квартальные испытания и сдача нормативов по стрельбе и физической подготовке были давно позади — в Даккарае всегда начинали с главного, чтобы попусту не тратить время на тех, кто плохо держался в седле. Историк, мастер Стром, вызывал учеников по одному, так что начавшийся в два часа пополудни экзамен затянулся до вечера. Имя кадета Д'Элтар, согласно алфавитному списку, значилось в самом его конце, так что из аудитории Кассандра тоже вышла последней: с заслуженным высшим баллом и счастливой улыбкой на губах. И даже совершенно пустой коридор по ту сторону двери — Орнелла, конечно, подругу не дождалась, несмотря на все обещания — не испортил ей настроения. 'Завтра будет еще целый день, успеем друг друга поздравить', — думала Кассандра, шагая по гулкому коридору к лестнице. На душе у неё было легко, сердце пело. Кончился этот долгий, тяжелый год, пусть и было в нем всё-таки немало хорошего, а впереди её ждет целых три месяца воли! Девяносто дней без муштры, зубрежки, побудок в половине седьмого утра и нарядов вне очереди — это ли не счастье? Да, конечно, она будет скучать по Яру, и по Сельвии тоже, и даже, наверное, по Кайе — но ведь они расстаются ненадолго. Каникулы пролетят быстро, и уже в сентябре они встретятся снова, все четверо: бессонные ночи для Кайи с Орнеллой не прошли даром, и обе с честью преодолели тяготы квартальных зачетов... А у герцогини эль Тэйтана есть свой дом в столице. И они с Кассандрой обязательно будут видеться, не зря же Орнелла весь май твердила, что после 'целого года этой тюрьмы' Мидлхейм ей необходим как воздух! 'Чтоб мне лопнуть, — повторяла она, — если я опять на всё лето запрусь в Каменном Логе! Видеть не могу больше горы и крепости, хватит с меня!' С каждым новым успешно выдержанным экзаменом ее светлость, от которой за апрель остались одни глаза, словно понемногу возрождалась к жизни. Она беспрестанно вслух мечтала о том, как откроет гостиную своего столичного дома на Серебряной улице, как будет принимать гостей, ездить с визитами и до рассвета плясать на балах, сколько новых платьев сошьет себе вместо 'этого треклятого мундира' — и никому из подруг не приходило в голову смеяться над ней, даже Кайе. Они все устали, стосковались по дому и считали дни до отъезда из Даккарая, как считал их в последние недели мая каждый его кадет.
И вот наконец свершилось! Экзамены позади, завтра утром они в последний раз наденут свои мундиры, чтобы вечером уложить их в дорожные сундуки, приготовят платья, которые по словам всё той же Орнеллы 'безнадежно вышли из моды', а тридцатого мая усядутся в экипажи и разъедутся по домам... Мысли о доме и скорой встрече с родными застали Кассандру уже на лестнице, и умиротворенная улыбка на её лице медленно погасла. Дом. Там её ждут мама и папа, и Крис в последнем письме обещала приехать на месяц-другой погостить вместе с мужем, да только... 'Ох, Нейл! — с тоской подумала она. — Тебя-то мне уж точно не видать!' Тяжело вздохнув, Кассандра положила руку на перила и принялась спускаться вниз. Непривычно пустой и тихий холл главного учебного корпуса удваивал грусть. Нейл! Хоть бы разочек его увидеть, хоть словечком бы перемолвиться!.. Она снова протяжно вздохнула. Где там! Уж наверняка её даже к изгороди теперь не подпустят на арбалетный выстрел. 'Да хоть бы и подпустили, что с того толку?' — подумала девушка, вспомнив десяток серых теней в форменных куртках, которые видела из чердачного окошка отчего дома на рассвете в день своего отъезда. Герцог эль Хаарт нанял охрану. И мимо неё ей, Кассандре, уж точно не проскользнуть. 'Нейла к нам они тоже вряд ли пропустят, — поняла она. — И он не сможет прийти, даже если захочет...' Лицо её совсем опечалилось. Кассандра скучала по другу, вина за свой неблаговидный поступок грызла её до сих пор, но о том, чтобы снова влезть в чужое окно, нечего было и думать, а все надежды, что она месяц назад возлагала на прибывших в Даккарай магов, увы, не оправдались совсем. Нейла среди них не было. И быть не могло: тот заплутавший адепт, который спрашивал у них с Энрике дорогу, объяснил ей по пути к девятому загону, что выпускники Бар-Шаббы и драконы — суть понятия несовместимые. 'Что вы, кадет! — рассмеялся молодой маг в ответ на её осторожные расспросы. — Адепты Бар-Шаббы — белая кость, не чета солдатне вроде нас. Бойцы среди них, конечно, есть, но разве кому-нибудь придет в голову хоть раз подпустить их к дракону? Их в командиры готовят, да и то по большей части в штабные. Элиту Бар-Шаббы — на передовую?.. Боги с вами! Их головы слишком дорого стоят'.
Вспомнив смешливого адепта, Кассандра совсем приуныла. Похоже, он говорил правду. А раз так, вполне вероятно, что Нейла ей и впрямь не видать как своих ушей ни в этом году, ни в следующем. Как всё это несправедливо! Забывшись, Кассандра сдвинула брови и ударила сжатым кулаком по перилам. В сущности, винить-то ей, кроме себя, было некого.
— Так тебе и надо, — самоуничижительно прошипела она. — Врушка несчастная!
Сбежав с лестницы, она быстрым шагом пересекла темный холл и через распахнутые двери вышла на крыльцо. Площадь тоже была пустынной — истощившие все свои силы в экзаменационных боях кадеты Даккарая уже разбрелись по казармам. Орнелла и остальные девочки, наверное, тоже там, в кадетском городке... Кассандра обвела взглядом площадь. Ну и хорошо, что никого нет, ей совсем сейчас не хочется кого-то видеть. Она спустилась вниз по ступеням крыльца, подошла к тихо журчащему фонтану и присела на гранитный бортик. Опустила руку в холодную воду, бесцельно пошевелила пальцами... И вдруг тихо, упрямо фыркнула себе под нос. 'Не дождетесь! — сердито пообещала она в мыслях неизвестно кому. — Не стану я ходить на шлейке как дрессированная собачонка только из-за того, что кто-то там боится магии! Нейл мой лучший друг! А моя жизнь, демон вас раздери, только моё дело!' Она вскинула голову и прищурилась. Ничего. Не обязательно, в конце концов, лазить в окна да через изгородь — дома-то её все равно не запрут? 'А у Нейла в столице есть друзья — хотя бы его этот Рексфорд, с которым он всё прошлое лето прокатался. Мидлхейм большой, и уж где-нибудь, как-нибудь мы всё равно встретимся'.
Позади послышались чьи-то шаги. Орнелла? Кадет Д'Элтар обернулась, готовясь высказать подруге всё, что думает о нарушенных обещаниях, но увидела, что ошиблась.
— Клифф? — она удивленно наморщила лоб. — Ты что здесь делаешь? Я думала, третий курс уже вовсю празднует!..
Подошедший кадет Вэдсуорт с сожалением развел руками.
— Пока только мысленно, — сказал он, тоже присаживаясь на бортик фонтана. — Все-таки нас ещё официально не распустили, и устав никто не отменял. Вот дадут сигнал к отбою — и полетят из окон пробки!
— Ого! А капитан вас на горячем не поймает?
— Он уже поймал, — весело блестя глазами, доложил тот. — Декстера, с ящиком крепленого под полой. Так что, уж поверь, после отбоя в капитанском флигеле пир пойдет почище нашего!
Кассандра захихикала. Принятое недавно решение рассеяло печаль, и к ней снова вернулось хорошее настроение.
— А ты что тут сидишь одна? — спросил Клифф. Девушка, отведя взгляд, пожала плечами:
— Так... Просто устала...
— И мастер Стром на прощание пару последних жил вытянул? — склонив голову набок, проницательно усмехнулся кадет Вэдсуорт. Потом состроил постную мину, выпятил вперед подбородок и, вздев кверху указательный палец, тоном оракула изрек: — 'История — важнейшая из наук! И тот, кто не знает своего прошлого, господа, подобен сироте без роду и племени!..'
Кассандра, всплеснув руками, захохотала на всю площадь. Клифф был мастер копировать окружающих, и своими ужимками иногда смешил её до колик. Он вообще был смешной, этот Клифф. И вовсе не противный, как ей когда-то казалось — совсем даже наоборот. А еще он был единственным, кто не стал выговаривать ей за тот прыжок из одного драконьего седла в другое. 'Это было здорово, клянусь Антаром! — только и сказал он. — Где ты так научилась?' Кассандра, конечно, не стала рассказывать про Нейла и их ночные тренировки с бревнами, соврала первое, что на ум пришло, но к долговязому кадету после этого значительно потеплела. Энрике-то, помнится, прочел ей получасовую нотацию о том, что нельзя так рисковать жизнью, а Орнелла вообще устроила двухнедельный бойкот! Клифф же ни в чем её не осуждал. И с ним было весело.
Девушка, всё еще улыбаясь, шлепнула его ладонью по руке.
— Я когда-нибудь лопну от смеха из-за тебя, — сказала она. — Если, конечно, до этого ты не загремишь в бессрочный наряд за свои представления... Поверить не могу, что раньше ты был такой врединой!
— Все еще сердишься? — спросил Вэдсуорт, глядя на неё исподлобья с таким подхалимским видом, что губы её против воли разъехались в улыбке. — Ну прости, Кэсс! Мне в самом деле стыдно. Честно-честно!
— Так я тебе и поверила, — с напускной суровостью фыркнула та. Клиффорд трагически вздохнул и приложил ладонь к сердцу:
— Чтоб мне опухнуть, как говорит мой кузен Тьюли, — правда, куда уж там пухнуть дальше, я не представляю, коль скоро он не помещается ни в один экипаж... Ну, госпожа Д'Элтар, пощадите! Что мне сделать, чтобы вы сменили гнев на милость? Любой каприз, клянусь Антаром!
— Ну-у... — протянула Кассандра, едва удерживаясь от смеха. — Даже не знаю... А покажи его светлость!
— Главу Даккарая?! Что вы, как можно!
Он с притворным ужасом схватился за грудь уже обеими руками. Кассандра топнула ногой:
— Нет, покажи! Ты сказал — любой каприз, так изволь держать слово!
— У вас нет жалости, госпожа Д'Элтар...
Клиффорд выпрямился, бросил на хихикающую девушку прощальный взгляд приговоренного к смерти — и исполнил. Кассандра, держась за живот, покатилась со смеху. Надменный герцог эль Виатор, по её мнению, удавался лицедею лучше всех прочих. Ну до чего же забавный этот Клифф Вэдсуорт! 'Это, наверное, Миранда тогда его с толку сбила, — для себя решила она. — Сама змея змеей, и другим дурит головы'. Девушка посмотрела в сияющее широкой улыбкой веснушчатое лицо напротив и, тряхнув кудрями, протянула Клиффорду открытую ладонь:
— Так и быть, больше не буду на тебя сердиться!
— Слово дано, слово принято, — молодой человек хлопнул по её ладони своей и обвел взглядом тихую площадь. — Скорей бы послезавтра... Матушка обещала закатить по поводу моего возвращения праздник на всю долину, и после годового поста я, кажется, быка готов проглотить!
— А я двух, — мечтательно согласилась Кассандра. Поесть она всегда любила, а кормили в школьной столовой в лучшем случае досыта и о вкусе приготовляемых блюд не особенно-то заботились. Кадетам, вечно голодным как волки, конечно, годилось и это, но мало кто из них не мечтал о домашней стряпне. Первые месяцы в Даккарае Кассандре постоянно снилась еда — щедро политая растопленным маслом картофельная запеканка, сочные, с аппетитной корочкой отбивные, золотистые тартинки с персиками в сладком желе — и она частенько просыпалась под звуки своего бунтующего желудка, готовая душу продать за хороший кусок мясного пирога. Со временем это прошло, не без помощи Орнеллы, которая даже в Даккарае ухитрялась каким-то непостижимым образом раздобыть фунт-другой каких-нибудь сладостей, но помянутый Клиффордом 'праздник на всю долину' живо воскресил в памяти Кассандры роскошные званые ужины в доме Д'Элтаров, и девушка с трудом удержалась, чтобы не облизнуться. — Ох, Клифф! Умоляю, не говори мне сейчас про еду, не то я пущу слюни, как эта твоя тетушка... ну, та, со вставной челюстью...
— А, тетя Жессамина, наш милый семейный бульдог!.. — прикрыв веки, ностальгически протянул кадет Вэдсуорт. И заметив, как на губах девушки задрожала улыбка, недовольно наморщил нос. — Между прочим, тут нет ничего смешного. Послезавтра мне как любимому племяннику предстоит весь день смиренно сносить её поцелуи. Тетушка милейшая старушка, право слово, но...
Он картинно закатил глаза, и Кассандра прыснула в кулак. Рассказы Клиффорда о его многочисленной родне всегда заставляли её хохотать в голос. Она не сомневалась, что всё это были степенные, достойные люди, но Клифф так смешно о них рассказывал, что удержаться на грани приличий было невозможно.
Круглые часы под крышей главного корпуса начали бить. Кассандра подняла голову: надо же, уже семь! Как быстро наступил вечер!
— Пойдем, — проследив за её взглядом, сказал Вэдсуорт и поднялся на ноги. — До послезавтра еще дожить надо, так что не стоит пренебрегать ужином. Но если нам опять подадут селедку, я взвою!
Кадет Д'Элтар, фыркнув, поднялась следом.
— О да, — сказала она, — Орнелла говорит почти то же самое... Клифф, а что, твой кузен Тьюли правда такой огромный, что не влезает в экипаж?
