Рольдан с готовностью взялся за это поручение. Дальнейшее неповиновение не сулило ему никаких выгод, и он горел желанием закрепить за собой приобретенные нечестным путем владения, а исполнением общественного долга загладить свои прежние преступления. Он был тщеславен и предприимчив, и для него было вопросом чести хорошо зарекомендовать себя в этой экспедиции, требующей как смелости, так и сообразительности. Отбыв из Санто-Доминго с двумя каравеллами, он 29 сентября встал на якорь в двух лигах от бухты, где находились корабли Охеды. Здесь он высадился на берег с отрядом из двадцати пяти отчаянных, хорошо вооруженных и привычных к странствиям в лесах солдат. Пятерых он послал на разведку. Вернувшись, они сообщили, что Охеда находится в нескольких лигах от своих кораблей, что с ним только пятнадцать человек, и что все они заняты приготовлением маниокового хлеба в индейском селении. Рольдан намеревался застать испанцев врасплох, однако их предупредили о его приближении индейцы, в которых после оргий Рольдана в Харагуа одно его имя вселяло ужас. Охеда подумал, что Рольдана послали за ним. Но увидев, что путь к кораблям отрезан, понял, что находится в опасности. Со своим обычным бесстрашием он предстал перед Рольданом в сопровождении всего шести человек. Хитрый Рольдая начал беседу на отвлеченные темы. Затем перешел к расспросам о целях его появления на острове, особенно в этой удаленной его части, а также попросил его объяснить, почему он не доложил сперва о своем прибытии Адмиралу. Охеда ответил, что целью его экспедиции было открытие новых земель, но он был вынужден высадиться на остров, чтобы устранить повреждения на кораблях и запастись провиантом. Тогда Рольдан от имени правительства потребовал предъявить ему официальное разрешение на это плаванье. Охеда, знающий решительный характер человека, с которым имел дело, сдержал свою прирожденную горячность и ответил, что его бумаги находятся на борту. Он объявил также о своем намерении направиться в Санто-Доминго, чтобы засвидетельствовать свое почтение Адмиралу, поскольку он должен был сообщить ему много такого, что не предназначалось для посторонних ушей. Он намекнул Рольдану, что Адмирал в полной немилости при дворе, что поговаривают о его отстранении от командования, и что его покровительница, королева, безнадежно больна. Рольдан направил Адмиралу отчет о своих действиях, присовокупив, что Охеда сообщил ему нечто, о чем он не может написать в письме.
Затем Рольдан направился к кораблям. Там он встретил несколько человек, с которыми был знаком, из числа тех, кто уже бывал на Эспаньоле. Они подтвердили сказанное Охедой и показали ему разрешение, подписанное епископом Фонсекой, который в качестве управляющего делами Индий уполномочил Охеду совершить экспедицию для открытия новых земель.
Из того, что поведали Охеда и его спутники, следовало, что присланные Колумбом пылкие отчеты о последних открытиях на побережье залива Пария, его пышные рассуждения о богатствах открытых им земель и образцы жемчуга, переданные им монархам, воспламенили алчность многих подданных испанской короны. Охеда в это время находился в Испании. Он был любимцем епископа Фонсеки, а посему получил доступ к письму, написанному Колумбом монархам, и к приложенным к письму картам, на которых был отмечен путь Колумба. Охеда знал, что волнения на Эспаньоле не позволяют Колумбу самому совершить это плаванье, а из бесед с Фонсекой и другими врагами Адмирала он узнал, что король относится к Колумбу с большой подозрительностью, и что его падение уже предрешено. Охеде пришло в голову воспользоваться этими обстоятельствами чтобы, предприняв эту экспедицию, первым собрать богатства нового континента. Он поделился этими планами со своим покровителем Фонсекой. Последний был согласен на все, что могло сорвать планы и затмить славу Колумба. К сказанному можно добавить, что он всегда был более расположен оказывать покровительство корыстолюбивым проходимцам, чем честным и благородным людям. Он оказал Охеде всяческое содействие, снабдив его копиями карт и бумаг Колумба, которыми он должен был руководствоваться в своей экспедиции, а также письмом, разрешающим ему совершить это плаванье. Письмо было подписано Фонсекой, но подписей монархов под ним не было. В письме оговаривалось, что Охеда не должен приближаться к землям, принадлежащим королю Португалии, а также к землям, открытым Колумбом до 1495 года. Это последнее условие обнаруживает все вероломство Фонсеки, оставившего Охеде свободным доступ к берегам Парии и Жемчужным островам, поскольку они были открыты Колумбом позднее указанного года. Корабли должны были быть снаряжены за счет самих мореплавателей, а определенную часть всего добытого во время путешествия они должны были передать короне.
Получив это письмо, Охеда при помощи многих богатых и алчных торговцев снарядил в Севилье четыре корабля. Среди тех, кто помогал ему, был знаменитый Америго Веспуччи, флорентийский купец, хорошо знакомый с географией и навигацией. Главным лоцманом экспедиции стал Хуан де ла Коса, отличный мореплаватель, приобретший свой опыт под руководством Адмирала, которого он сопровождал в его первой экспедиции, а также во время плавания вдоль южного берега Кубы и вокруг острова Ямайка. Некоторые из моряков, и среди них испытанный лоцман Бартоломео Рольдан, участвовали в путешествии Колумба к берегам Парии. Такова была экспедиция, в Результате которой благодаря необыкновенному стечению обстоятельств весь Новый Свет получил имя флорентийского купца Америко Веспуччи.
Экспедиция началась в мае 1499 года. Путешественники достигли южного континента в двухстах лигах к востоку от устья Ориноко и оттуда вдоль побережья направились в залив Пария. Руководствуясь картами Колумба, они прошли через этот залив и через Пасть Дракона и продолжили плавание на запад к мысу де ла Вела, высадившись по пути на острове Маргарита, а затем и на материке, и открыв залив Венесуэла* (* Венесуэла в переводе с испанского означает "маленькая Венеция". Охеда дал заливу такое название, обнаружив у его побережья индейские поселения на сваях (прим. перев.).). Далее они достигли Карибских островов, где им пришлось столкнуться со свирепыми туземцами и где они захватили много пленных с целью их последующей продажи в рабство в Испании. Оттуда, ощутив нехватку припасов, они направились к Эспаньоле, таким образом это было самое длительное плавание из всех ранее совершенных вдоль берегов Нового Света.
Собрав всю доступную ему информацию об этих путешественниках, их странствиях и намерениях и поверив заявлению Охеды, что он вскоре предстанет перед Адмиралом, Рольдан с отчетом о выполненной миссии вернулся в Санто-Доминго.
Глава 6
Маневры Рольдана и Охеды
(1500)
Когда Колумбу сообщили о характере экспедиции Охеды и о том, кто выдал ему разрешение на плаванье, он почувствовал себя глубоко оскорбленным, поскольку это было прямым нарушением его важнейших привилегий, одобренным к тому же властью, которая сама должна была следить за их неукоснительным соблюдением. Тем не менее, он терпеливо ожидал обещанного прибытия Алонсо де Охеды для получения более подробных разъяснений. Однако у этого странствующего рыцаря и в мыслях не было выполнять обещание. Он дал его лишь для того, чтобы усыпить бдительность Рольдана. Как только он снарядил свои корабли и нагрузил их провизией, он направился к побережью Харагуа, куда и приплыл в феврале. Живущие в этой провинции испанцы оказали ему самый радушный прием и снабдили его всем необходимым. Среди них было много бывших сообщников Рольдана, людей беспутных и непредсказуемых, тяготившихся наложенными на них ограничениями и кипящие злобой на Адмирала за то, что он вынудил их к добродетельному соблюдению законов. Зная безрассудный и бесстрашный характер Охеды и обнаружив, что между ним и Адмиралом существует соперничество, они провозгласили его своим новым предводителем, призванным восстановить попранную, как им казалось, справедливость. Они шумно выразили Охеде свое недовольство Адмиралом, которого обвинили в неуплате им жалованья. Охеда отличался горячностью и не чужд был тщеславия. Он тут же принялся за восстановление попранной справедливости. Говорят также, что он выдал себя за уполномоченного правительством советника Адмирала, утверждая, что должен был совместно с Карвахалем осуществлять за ним наблюдение и что в качестве одной из первых мер они вынудят его выплатить все задолженности подданным испанской короны. Представляется, однако, сомнительным, чтобы Охеда заявлял что-либо подобное, поскольку в случае, если бы обман открылся, он мог утратить расположение правительства. Более вероятно, что его подтолкнуло к этому вмешательству сознание того, что дела Колумба при дворе шатки, а он сам надежно защищен покровительством Фонсеки. Он мог также утвердиться в мнении, всячески поощряемом теми, с кем он в основном общался в Испании, что этих людей вынудили пойти на крайние меры притеснения Адмирала и его братьев.
Таким образом, его предложение загладить все их обиды и, возглавив их, сейчас же направиться в Санто-Доминго, чтобы заставить Колумба заплатить им жалование под угрозой изгнания с острова, могло быть вызвано желанием проявить благородство в сочетании с его обычной предприимчивостью.
Предложение Охеды часть бунтовщиков встретила с бурным одобрением, но многие были против. Возникшая ссора вылилась в драху, в которой несколько человек было убито, а некоторые получили ранения. Верх одержали сторонники экспедиция в Санто-Доминго.
К счастью для Адмирала в этот критический момент в Харагуа в сопровождении своих решительных молодцов прибыл Рольдан. Колумб, до которого дошли слухи о прибытии в Харагуа Охеды, направил его туда наблюдать за его действиями. Узнав в пути о разыгравшихся там страстях, Рольдан послал за своим старым сообщником Диего де Эскобаром, чтобы тот со всеми преданными ему людьми поспешил ему на помощь. Эскобар появился в Харагуа через день после прибытия туда Рольдана. Здесь произошло событие, доказывающее, как вероломны бывают люди порочные и бесчестные. Бывшие сторонники Рольдана, убедившись в серьезности его намерений служить правительству и в том, что его не удается склонить к новому мятежу, попытались устроить Рольдану засаду и убить его, однако им помешали это сделать бдительность и расторопность их бывшего вожака.
Охеда, узнав о приближении Рольдана и Эскобара, удалился на борт своего корабля. Несмотря на все его бесстрашие, вступать сейчас в отчаянную схватку, не сулившую никаких выгод, и в которой он, к тому же, должен был выступить против правительства, не входило в его намерения. Рольдан заявил ему протест, подобный тем, что прежде направлялись ему самому, и столь же бесплодный. В письме к Охеде он упрекал его в провоцировании беспорядков на острове и приглашал на берег для выяснения всех недоразумений и полюбовного соглашения. Однако Охеда, зная о вспыльчивости Рольдана и о его коварстве, невзирая на все его послания не отважился сойти на берег, где он оказался бы в его власти. Он даже задержал одного из посыльных Рольдана, Диего де Трухильо, и внезапно высадившись на берег, захватил другого его спутника по имени Торибьо де Ленарес. Он заковал обоих в цепи и держал их в качестве заложников за некоего Хуана Пинтора, дезертировавшего с корабля однорукого матроса, и угрожал повесить их, если ему не выдадут перебежчика.
Затем оба этих достойных соперника, каждый из которых остерегался доблести и ловкости другого, предприняли различные маневры. Охеда отплыл из Харагуа и теперь находился в двенадцати лигах к северу в провинции Кахай, одной из красивейших и плодороднейших частей острова, населенной добрыми и миролюбивыми людьми. Здесь он высадился на берег и забрал у туземцев всю провизию, какую смог найти. Рольдан и Эскобар последовали за ним по берегу и вскоре настигли его. Эскобар по поручению Рольдана в легком и быстром каноэ, которым управляли индейцы, приблизился к кораблям и, остановившись в пределах слышимости, сообщил Охеде, что поскольку он не решается сойти на берег, то Рольдан согласен вести с ним переговоры на борту, если за ним пришлют лодку.
Охеда, чувствуя себя в безопасности, немедленно отпразил лодку, которая должна была ожидать Рольдака в некотором удалении от берега. "Сколько я могу взять с собой людей?" — спросил у гребцов Рольдан. "Только пять или шесть человек", — последовал ответ. Услышав это, Диего де Эскобар в сопровождении четырех человек пробрался к лодке. Гребцы сказали, что на большее количество людей они не согласны. Тем временем Рольдан приказал одному человеку нести себя к баркасу, а другому идти рядом и помогать ему. Эта уловка позволила ему увеличить численность своего отряда до восьми человек. Оказавшись в лодке, он приказал грести к берегу. Гребцы отказались выполнить приказ, и тогда люди Рольдана, обнажив мечи, напали на них, и ранив нескольких человек, захватили их всех в плен, за исключением одного индейца, которому удалось прыгнуть в воду и спастись вплавь.
Рольдан одержал очень важную победу. Охеда, горя желанием вернуть лодку, которая ему была необходима в плаванье, начал предпринимать шаги к примирению. Он приблизился к берегу в оставшейся у него небольшой лодке в сопровождении главного лоцмана, стрелка с аркебузой и четырех гребцов. Рольдан вошел в только что захваченную им лодку. С ним было пятнадцать готовых к сражению человек, не считая семерых гребцов, а еще пятнадцать человек ожидали на берегу, готовые в случае необходимости прийти на помощь в большом каноэ.
Между этими доблестными соперниками, каждый из которых держался все время начеку, состоялась весьма характерная для них беседа, в ходе которой они старались не приближаться друг к другу. Охеда оправдывал свою враждебность тем, что Рольдан якобы явился с вооруженным отрядом, чтобы захватить его. Рольдан со своей коровы категорически опроверг это утверждение, пообещав Охеде, что если он направится в Санто-Доминго, то Адмирал окажет ему самый радушный прием. Наконец, в результате достигнутого соглашения, лодка была возвращена и состоялся обмен людьми, не было лишь однорукого дезертира Хуана Пинтора, который успел скрыться. А на следующий день Охеда в соответствии с договором поднял паруса с тем, чтобы покинуть остров, пригрозив, однако, когда-нибудь вернуться с большими силами.
Рольдан решил выждать, сомневаясь в искренности его намерений. Через несколько дней ему сообщили, что Охеда высадился в отдаленной части острова. Он немедленно послал по суше разведчиков, а сам взял восемьдесят человек и на нескольких каноэ отправился в погоню. Прежде чем он туда приплыл, Охеда вновь снялся с якоря, и больше Рольдан о нем ничего не слышал. Лас Касас, впрочем, утверждает, что Охеда направился либо в отдаленную часть Эспаньолы, либо к острову Пуэрто-Рико, где захватил в плен множество несчастных туземцев, которых затем продал на невольничьем рынке в Кадисе.
