— Кто их хозяева? — Вера деликатностью не отличалась и задала вопрос, как говориться, "прямо в лоб".
— Прямо не скажу, но намекну. Помнишь наш разговор о РЕОЛе?
— Блин...
— Думаю, ты меня правильно поняла.
— Ещё бы — не понять, — Верка вспомнила свои приключения, связанные и с играми, и конкретно с тем разговором. Приятного мало. — Постой... То есть, ты хочешь сказать, что эти суки — их создатели — понапихали в игры какую-то мозголомную хрень, и посылают своих сявок мочить всех, кто смог этой хрени противостоять?
— Ну... если перевести твою речь на русский язык, то ты почти слово в слово повторила мой недавний отчёт о расследовании, — Антон криво усмехнулся: когда Верка злилась, она выражений не выбирала. И откуда только жаргона то этого лагерного понахваталась. — Но убивают они не всех, ты меня невнимательно слушала. Только тех, кто способен вывести их на чистую воду. И ты — одна из них.
Антон чуть-чуть стронул руль, и машина послушно обогнала парочку частников на "вёдрах". На встречной полосе водила пару раз маякнул фарами, предупреждая о близкой милицейской засаде. Со своими "корочками" он мог не беспокоиться на этот счёт, но на всякий случай скорость сбросил. Сейчас, везя Веру на одну из конспиративных квартир Братства, он не имел права допускать даже малейшего риска.
— Кроме того, возможно, что опасность для создателей этих игр представляет и возможность выявления того, какие особенности психики тех, кто смог противостоять скрытым в играх способам воздействия, этому способствовали, — повторил он минуту спустя. — Короче, они ни к кому просто так не приходят. Значит, есть причина. Неужели не хочешь разобраться, какая именно?
— Я-то хочу. Другое дело, не смогу морды им понабивать за сэнсэя, — вздохнула девушка. — Ты его давно знаешь?
— С Войны Инь.
— А. Тогда ясно. Вместе мочили этих псевдоинопланетников, а теперь, значит, решили вместе повоевать за мою грешную душу, хотя я вас об этом не очень-то просила.
— Вера.
— Извини, -девушка, сообразив, что сморозила не то, насупилась. — Ты только ещё раз скажи -на все сто уверен, что сэнсэй жив и в порядке?
— На все двести, — Антон невольно подхватил её манеру разговора.
— Почему же эти ...как их там ... охотники не убили его, раз они натасканы убивать? Пожалели, когда увидели, что не того лупят?
— Лишний труп — лишние проблемы, — службист только плечами пожал. — А им незачем поднимать шум. Гуманизм тут не при чём. Они — люди только до тех пор, пока не приходит приказ от хозяев. То есть, это, конечно, и так не совсем обычные Иван Иванычи, любящие свои семьи, работу и домашних животных. Но когда к ним приходит Приказ Хозяев, их уже и вовсе нельзя мерить человеческими мерками. В том числе и в области возможностей организма.
— То есть, прикажут — и собственных детей замочат, что ли? — Веру вообще тяжело было пронять человеческой жестокостью, но это вовсе ни в какие рамки не умещалось.
— К сожалению, — кивнул Антон. — Наши спецы, кстати, пришли к интересному выводу: такое поведение вполне можно расценивать как результат программирования. Иначе говоря, в головах этих людей загружена некая программа...
— ...чего-то вроде трояна? Ага, въехала, — Верка, снова припомнив свою "шизу", хмуро уставилась в окно. Гроза пролетела дальше, оставив только хвостик из реденького дождичка. — Пока всё о'кей, эти дяденьки мирно выгуливают своих собачек. А когда троян ловит кодированный сигнал, собаководы превращаются в терминаторов и идут гасить неугодных... Блин, а ведь этому-то в игрушках и учат...
— Что? — Антон не ожидал это услышать от Веры, по крайней мере, сейчас.
— То, — буркнула вредная девчонка. — Есть у РЕОЛа одна игра — правда, из числа первых, сейчас таких напрямую агрессивных они уже не выпускают — а в той все было конкретней некуда. Ради нахождения некоего артефакта, который, есс-сес-с-но, должен спасти мир, ну то есть, как всегда, из самых благих побуждений, топаешь по карте и мочишь всех, кто не из твоего племени. Это для самых тупых. А на следующих уровнях, куда пробивались не только самые шустрые и агрессивные, но и кто чуть поумнее, были уже задания командного плана. Ведёшь лохов в бой и делаешь на их трупах своё очередное повышение в статусе. Управляешь безличными юнитами, бросаешь их в, как это, а, "горнило войны", не задумываясь и не замечая, что там ме-е-еленьким таким шрифтом в свойствах приписано: численность — тысяча, пять тысяч, десять тысяч человек. Ну, это для тех, кто ваще весь из себя крутой полководец. И даже если не хочешь воевать, так вынудят: позарез нужный тебе ресурс почти обязательно обнаружится на территории противника. При попытке вести переговоры, торговать, тебя обязательно обманут, загнут непомерную цену или сразу пошлют на три буквы. Что остаётся? Собирать войска и топтать вражину. Короче, если у тебя мозги там, где положено, то, возможно, и сам догадаешься, что тут дело нечисто. Только увлекает это занятие так, что мозги во всем, кроме поставленных в самой игре задач, отшибает напрочь. Да и большинству малолеток эти все размышления вообще пофиг... Понимаешь, Антон, для них это просто игра. Для них круто — пойти и замочить толпу чьих-то аватаров. И чем дальше, тем круче и круче. И никого, заметь, не останавливает, что в новых играх 3D анимация уже такая, блин, что картинку от видео живого чела уже и не отличишь. Ну, и что эти лохи малолетние в конце концов думать начинают? Что живого человека завалить так же легко, как виртуального. Правда, в последних играх войны все больше на уровне стратегий, а личные битвы или в экономике — в форме переговоров там всяких, либо в спорте, причем не обязательно боксе и прочем руко-ного прикладстве, а и в спортивных играх. Но дух все тот же — "всех порви, пусть они сдохнут сегодня, а ты опосля". И даже если сдохнет все население планеты, ты должен быть последним. Героем, блин.
Антон тем временем благополучно миновал пост милиции, даже не обратив на него внимания. Мелькнул знак близкой заправки... Поднятую Верой тему он знал хорошо. По ходу расследования ему пришлось и материалы Братства читать, и лично разговаривать с родителями "увязших" геймеров. Только Вера говорила об этом и как человек прочувствовавший, и как человек достаточно взрослый, чтобы иметь независимое мнение. Странно было только одно: почему ее внутренняя ипостась "волчицы" допустила это осознание? Неужели всё-таки пресловутый "ментальный троян" у Веры дал серьёзный сбой? Или это некая предусмотренная Предтечами хитрость? Ловушка или трюк отвлечения внимания?
— Всё немного сложнее, — сказал Антон, немного подумав. — Ты вспомни, кто в основном с головой ныряет в игры? Подростки из проблемных семей или просто неуравновешенные по жизни. А еще пресыщенные доступностью всех и всяческих благ мажоры. И у всех них общее одно — они каждый день видят насилие — кто в реальной своей жизни, а кто по "ящику" и на видеодисках. Потом, вступая во взрослую жизнь, они сталкиваются с реальным обществом — отнюдь не таким уж благорасположенным к молодым, да и вообще тоже. Бесконечные стрессы, в основном нелюбимая работа, уличная преступность, бессовестные политики — всё это хорошо бьёт по голове.
— Эт-т точно, — вздохнула Вера, раскрыв пачку чипсов. — Хочешь? С беконом, мои любимые.
— Нет, спасибо. Да и тебе советую бросить — в них консервантов разных выше крыши, да и картошечка то генномодифицированная. Так что, как там говорила Аленушка из сказки братцу своему Иванушке: "Не пей эту водицу — козленочком станешь". И, между прочим никто, кроме, разве что, самих создателей этих генномодифицированных растений и животных, и не знает толком, а не накапливаются ли все эти генные модификации постепенно в организмах поедающих и не передаются ли накопленные изменения из поколения в поколение. И не используется ли при этом кем-то принцип своего рода "бинарного боеприпаса" — когда после некоего критического количества накопленных изменений достаточно будет лишь вкинуть в организм всего какой-то один компонент, активатор, так сказать — и опаньки — все, в ком накопилась критическая масса изменений, быстренько станут ну если и не в прямом смысле козлами, то в переносном точно.
— М-да... Тебя послушать — и жить вообще не захочется. Я подумаю на досуге, а сейчас извини... Жрать охота очень, так что я уж рискну отравиться еще разок, — проговорила она, отправляя в рот первую порцию. И продолжила прерванную мысль. — Стрессы, политика — мать её так — и прочая хрень. Бьют по голове. И от этого подростки и молодежь становятся озлобленными? И все это вымещают в том, что косяками мочат нарисованных персонажей?
— Мало кто от битья по голове становится лучше, — проговорил Антон. — И в играх большинство действительно стараются решить свои психические проблемы с помощью виртуальных соперников, раз уж не получается "замочить", как ты выражаешься, создавших эти проблемы реальных людей. Но ведь ты сама обратила внимание на современную графику. До полной неотличимости виртуала от реала остался всего один шаг. И что тогда?
— Да ничо. "Матрица" рулит, — Вера увлечённо хрустела чипсами, но нить разговора держала крепко. — В лучшем случае. А в худшем народ тупо не будет въезжать, где находится. Хе-хе, крыша едет не спеша, тихо шифером шурша, — она невесело усмехнулась, вообразив ситуацию. — А что делать-то?
— Сами думаем. Была даже идейка перенести законы реального мира на виртуал, но это невыполнимо, — Антона немного забавлял лексикон Веры. Ничего не поделаешь, слишком много времени она проводила на форумах и в чатах. — Слишком много нюансов и отличий. Тело человека — и есть та граница, которая проходит между реальным миром и виртуалом. Можно сделать сколь угодно реалистичную 3D анимацию, но на мониторе она будет выглядеть всего лишь как качественная картинка. И только. Можно сопроводить картинку самым лучшим квадро-звуком. Можно прицепить мышь или "баранку" с эффектом "обратной связи". И даже полный вирткомб нацепить. И всё же это пока еще не заменит полноценного мира со всей гаммой ощущений. Но это, увы, преодолимо, если воздействовать напрямую на мозг и нервные окончания. Вот тогда и начнётся Матрица. Только вряд ли людей будут пожизненно засаживать в коконы. Они, как и раньше, будут жить в своих домах, гулять по улицам. Но видеть не то, что происходит на самом деле, а то, что проецирует им главный компьютер.
— Ага. Точно. И делать то, на что подталкивает их смоделированная ситуёвина. С тобой будет обычный чел трепаться, а вместо него тебе чёрта с рогами нарисуют. Замочишь без предисловия. Ой, блин... — тяжело вздохнула Вера. — Вот для чего в этих прибабахнутых играх учат убивать так, походя... Мол, типа, я лично против тебя ничего не имею, но сейчас ты конкретно мешаешь мне выполнять мою задачу — и потому, не обессудь, надо тебя устранить. Хм, стереть, как некоторые говорят. Или удалить. Как прогу какую лишнюю, место зря занимающую.
— Не только для этого.
— А для чего ещё?
— В играх конкретно РЕОЛа учат не только "легко убивать", но и "легко умирать", — ответил Антон, притормозив там, где в трассу вливалась узкая дорога местного значения — на трассу выползал здоровенный рефрижератор. Такому монстру тяжеловато было сходу вписаться в поворот, и немногочисленные легковушки уступили ему дорогу. — В игре, если ты кого-то "убил", этот кто-то благополучно возвращается после перезагрузки. То же и с тобой. Тебя постепенно приучают к мысли, что смерть не есть нечто необратимое. Правда, пока граница между реалом и виртуалом ещё ощутима, внушению поддаются не все и не всегда. Но опять-таки, если эта граница будет стёрта, или, как ты говоришь, "Матрица" зарулит, создателям подобных игр станет доступно изменение по их усмотрению системы человеческих ценностей. Базовых функций, если так можно сказать.
— Но человек же все-таки не машина, — с сомнением в голосе произнесла Вера. Скомкав блестящий пакетик из-под чипсов, она приоткрыла окно и, благополучно наплевав на мнение окружающих, выбросила его на обочину. Рефрижератор тем временем окончательно выполз на трассу, освободив дорогу, и Антон снова начал набирать скорость. — И даже лучший из компов тоже не человек. Как бабка моя говорила: "Твий розумный ящик людыною николы не станэ".
— Мудрая у тебя была бабушка.
— Да уж, академиев не кончала, но жизнь знала. Всё пропускала через душу, — воспоминания о бабушке породили где-то в глубине девушки тёплую волну — как яркое солнечное утро в далёком-предалёком детстве. — Значит, нам не просто так вешают лапшу на уши про то, как клёво "устранять помехи". Как круто кинуть ближнего своего, как замечательно расфигачить цивилизацию соседей, если там вдруг обнаружилось нужное тебе месторождение чего то полезного, и так далее в том же духе. Нет, ну не суки, а?
Мощный, но не производящий лишнего шума двигатель легко и быстро разогнал машину до ставших привычными ста километров в час. Больше по мокрому асфальту не наездишь, накладно. Антон управлял "на автопилоте", не задумываясь. Потому что мысли были заняты другим. Манера разговора Веры явно свидетельствовала о том, что она привыкла общаться с людьми безлично, на форумах. Она и сейчас словно разговаривала не с ним, а с кем-то по ту сторону экрана. С аватарой. С придуманным ником. Она попросту не воспринимала реальный мир так, как это должен делать нормальный человек. Хотя мысли вроде как высказывала и правильные. Вот только понимала ли она реально, что говорит? И чувствовала ли душой те смыслы, которые были в ее словах?
"Она ещё не знает всего, что знаем мы, — думал Антон, мельком обратив внимание на указатель: "Перещепино". Сбавил скорость. — Но полностью вводить Веру в курс дела пока ещё рано. И санкции такой мне никто не дал. Да, я слышал её мнение. Да, я с ним согласен. Но ещё не сказала своего слова "волчица"... Бедная девочка. Никому не пожелаю оказаться на её месте".
— Не всё так просто, как кажется на первый взгляд, — подытожил он. — Тебе ещё многое предстоит узнать.
— Неприятное?
— По большей части "да". Готова?
— Куда я, на фиг, денусь с подводной лодки...
Вера не глядя достала из сумки и раскрыла какой-то пакетик. Как оказалось, с сухариками. И так же не глядя принялась есть. Но думала она не о еде и не о дороге. Даже не об Антоне. Её по-прежнему волновало неопределённое будущее. Но теперь, когда кое-что из прошлого было переосмыслено по-новому, она смотрела вперёд уже без того безысходного пессимизма, как было вначале. И это была ещё одна, пусть маленькая, но победа.
Словно отозвавшись на эту мысль, на закате, в облачном одеяле, закутавшем небо от горизонта до горизонта, появился разрыв. Алое солнце высветило его края. "Ветер будет", — подумал Антон. И едва заметно улыбнулся — непонятно чему. То ли выглянувшему солнцу, то ли тому, что оно для него всегда означало.
