— А по-моему ты зря себя накручиваешь, — Ю еще раз посмотрела вниз. — Мы — шиноби Неба! Мы — само Небо, и везде, где оно есть, мы можем устроить дом! Попытаются нас уничтожить — отключим им крылья, и улетим в соседнюю страну! Или на острова в море!
— Неподвижность Деревни погубила наших предков, — обдумывая неожиданную мысль, сказал Каджи. — А что, если нам сделать летающую Деревню?
— У нас не хватит чакры, — обеспокоенно ответила Ю. — Каджи! Это же обсуждалось неоднократно! Нужно вдвое больше шиноби Неба, чтобы поддерживать летающую скалу, минимально необходимую для Деревни!
— Ты не поняла, Ю, — осклабился Каджи. — Что делают Акацуки и Хируко? Высасывают чакру из провинившихся шиноби, чтобы растить какие-то живые деревья! Что мешает нам поступить также? Не деревья выращивать, разумеется, а использовать чужую чакру, чтобы сделать деревню летающей?
— И это было, — улыбнулась Ю, — или ты забыл, зачем наши предки десятки раз пытались захватить Чоумея?
— Нет, ты опять не поняла. Зачем нам чакра биджу, когда наши союзники и завтрашние враги указывают нам другой путь? — ткнул пальцев вниз Каджи. — Набрать вражеских шиноби, пусть питают чакрой полетный механизм, и тогда Сорагакуре станет воистину мобильна! Те, кто попытается к нам приблизиться на крыльях, падут вниз и будут уничтожены! И тогда у наших детей будет будущее!
Каджи ощущал воодушевление, исчезновение тревоги. У Деревни будет будущее! Не зависящее от других Деревень и союзников, которые преследуют свои цели! Ю посмотрела на вдохновленное лицо Каджи и заметила скептически.
— У Конохи свои летные доски, работающие иначе, чем крылья, и шиноби Ивы умеют летать без всяких таких штук.
— Дорогая, ты за кого, за нас или за наших врагов? — шутливо ткнул ее в бок Каджи. — Эй, это еще что?
— Усиленная одежда, вставки из металла, работают как ребра жесткости при ударе, — ответила Ю. — Мы же будем захватывать Чоумея, наши светлые умы работают над новыми способами атаки и защиты, раз старые не помогают.
— Понятно, — озадаченно ответил Каджи. — Почему я не в курсе?
— А это экспериментальный образец, как раз вышла полетать и проверить, — отмахнулась Ю. — Конечно, я за нас, но не стоит преуменьшать возможности врагов, особенно Конохи, мира с которой у нас не будет никогда.
— Коноху мы разгромим в грядущей атаке, — почесал в затылке Каджи, — тут наши союзники единодушны в мнении, что Лист надо стереть с лица земли. Так что они за нас все сделают, мы просто поддержим в воздухе.
— Но ведь опять будут потери, — заметила Ю, — как и в прошлых крупных битвах. Значит, будущая Сорагакуре еще ослабеет, не говоря уже о том, что вряд ли нам удастся захватить Чоумея в той свалке, что будет над Конохой и ее окрестностями!
— Как раз наоборот, — возразил Каджи, — в той свалке только и хватать Семихвостого, пока он будет занят врагами. Там будет масса летающих шиноби, прикрывшись которыми, мы захватим джинчурики, и это основная цель нашего участия в битве. Для союзников — наша цель месть Конохе, но по факту — Чоумей.
— Но
— Признай, Ю, не в наших силах уничтожить нынешний Лист, но кто мешает нам насладиться зрелищем того, как другие уничтожают Коноху? Хотя кому-то придется остаться здесь, планирую оставить сотню шиноби для охраны, мало ли вдруг союзники решат ударить в спину?
— Надеюсь, ты не думаешь, что я останусь здесь?! Ты оставил меня на корабле тогда зимой, и не думай, что я забыла об этом!
— Тогда мы летели в неизвестность, и я принял меры для твоей защиты! Но теперь, теперь, теперь, наверное, выберем сотню случайным образом, так что твои шансы шесть из семи. Что касается шиноби Ивы, тут ты права, это большая проблема.
— Скорее маленькая, но с большим носом, — пробормотала Ю, имея в виду размеры Цучикаге.
— И еще у Акацуки есть летающий паренек, тоже, кстати, ученик Цучикаге, — продолжал Каджи, — и это проблема. Техники Земли уязвимы перед Молнией, возможно, стоит поискать ответ в этой области. Но только после того, как Коноха будет уничтожена, втоптана в землю, врыта и уничтожена, а мы захватим Семихвостого и создадим нашу летающую Деревню!
— Отомстить и обеспечить будущее, ты всегда умел одним кунаем сбивать двух птиц, — улыбнулась Ю, прыгая с обрыва и активируя крылья.
Каджи проводил ее взглядом. Этих двух птиц еще предстояло сбить, но теперь он знал, куда смотреть и что делать, и самое главное: новый план не отменял старого плана, то есть мести и уничтожения Листа.
15 июня 79 года. Резиденция Хокаге, Коноха, страна Огня.
— Учитель, мне нужен ваш совет, — с сомнением в голосе произнесла Цунаде.
— Так нужен или ты все-таки не уверена? — уточнил Третий. — Если я дам совет, и ты ему последуешь, хотя вовсе не уверена, то я определю выбор за тебя. Чаще же всего, если обдумать проблему, то и совет будет не нужен, решение придет, тем более к тебе, Цунаде! Ты стала отличной Хокаге, моя помощь в управлении практически и не требуется.
— Это огорчает вас, учитель?
— Наоборот, — улыбнулся Третий, — я горжусь тобой! Всегда приятно, когда ученик превосходит учителя!
— Даже если этот ученик Орочимару? — не удержалась Цунаде.
— Даже если это Орочимару, — кивнул Третий. — Жизнь не может состоять из одних лишь побед, и Орочимару крупнейший мой провал. Страх перед смертью поглотил его, толкнул на скользкий путь, а я не сумел вовремя распознать этого, и потом, не сумел остановить.
— Орочимару соскользнул на второй войне, когда вы уже не были нашим учителем, — возразила Цунаде.
— Но в нем выросло и увеличилось все то, что я заложил, как наставник, и все то, что не убрал, — парировал Третий. — Сорняки всегда растут лучше пшеницы, и не убранный сорняк страха перерос Орочимару, а остальные умения помогли ему скрыть этот факт и помогли на том пути, что он избрал.
— Собственно, в этой области мне и нужен ваш совет, в области отношений учеников и наставников, — сказала Цунаде напряженным голосом.
— Опиши ситуацию, и разберемся, — кивнул Третий, набивая трубку. — Дай угадаю, Шизуне уже давно переросла статус твоей ученицы, Гермиона всегда была ею лишь формально, значит, речь пойдет о Сакуре, так?
— Да, учитель, вы правы, как всегда. Харуно Сакура, она, понимаете, в ней есть все, чтобы превзойти меня, как медика! Но для этого ей надо учиться и учиться, а она грезит о войне и хочет стать боевым медиком, понимаете? Для этого нужно овладеть Бьякуго, нужны огромные запасы чакры, а она всегда была слаба в этом плане.
— И поэтому была хороша в контроле, да, припоминаю, — прищурился Третий, пыхая трубкой. — Одна из причин, почему ее поставили в седьмую команду, и это пошло на пользу Наруто и Саске, хотя и не сразу. Хмм, рвется на войну? Понимаю тебя, Цунаде, меня непрерывно достает Конохамару, требуя выдать ему досрочно генина и отправить на фронт. При этом он нахватался от Наруто техник и постоянно их тренирует!
— Как бы мне заставить Сакуру так же тренировать ирьедзюцу, — вздохнула Цунаде. — Понимаете, у нее огромный потенциал, но сейчас ей не место на поле боя, она не готова! Ни как медик, ни как боец, хотя ее успехи в гендзюцу впечатляют. Она же рвется в бой, и если ее убьют, весь потенциал пропадет, а я, честно признаться, рассчитываю передать ей все свои секреты!
— А если не пускать, то она обидится, убежит на войну и уж точно перестанет признавать тебя своей наставницей, так что ли? — неожиданно развеселился Хирузен. — Цунаде! Ты — Хокаге, разве тебе никогда не приходилось принуждать окружающих к принятию решения, которое им не нравится, но которое необходимо?
— Конечно, приходилось, особенно со Старейшинами.
— Так чем, по-твоему, отличаются эти ситуации? Ты — наставница, прикажи Сакуре!
— Нет, учитель, это разные ситуации, — покачала головой Цунаде. — Она пришла добровольно и учится добровольно, а если я начну ее принуждать, то этот пыл изучения исчезнет. Может она и под принуждением станет первоклассным ирьенином, но, сколько лет для этого потребуется? Втрое, вчетверо больше? Я страшусь выпускать ее в битвы, и в то же время сказала ей, что допущу ее на фронт не раньше, чем она получит В-ранг, и сможет уворачиваться от моих атак.
— Смогла?
— Смогла, — кивнула Цунаде. — Смесь уверток и гендзюцу, плюс она сдала экзамен и еще спасла жизнь Року Ли. Точнее вылечила его душевно, физически то я им занималась.
— Думаешь? — многозначительно хмыкнул Третий.
— Несомненно, — кивнула Цунаде, — иначе Ли не носился бы госпиталю зеленым зверем, как его учитель. Зная Сакуру, могу сразу сказать, что ей двигал в первую очередь долг ирьенина.
— Значит, она готова, — ответил Хирузен. — Ты обещала ей? Допусти, но сделай по-своему. Пусть в медицинском отряде полевого лагеря послужит, постоит на потоке раненых, сортировке, операциях, посмотрит на изнанку войны. Вообще, интересное сочетание — она желает калечить врагов и лечить своих, она следует по твоим стопам Цунаде и желает превзойти, но не в ирьедзюцу, а на поле боя?
— Не знаю, — хмыкнула Цунаде.
— Будет рваться в крупные сражения? Пусть работает рядом с Шизуне, а если враг прорвется к медикам, найдется, кому за них постоять. Боевые навыки и практическая медицина, уверен, вскоре Сакура придет в себя и сама ринется учиться и учиться, чтобы лечить еще лучше, еще успешнее. Чакры у нее мало, говоришь? Жаль, можно было бы подтянуть ее в сенмоде, контроля то, как раз хватает.
— Если освоит Бьякуго, то можно и сенмод, — задумалась Цунаде. — Но тогда точно никаких боев, у нее просто не будет чакры, все пойдет в резерв. Я ей предлагала, но она отказалась.
— Значит, предложить после войны. Она хочет сражаться? Пусть идет и сражается в полевой медицине, такой совет ты хотела услышать от меня, Цунаде? Пусть следует Пути, который избрала, своему пути, понимаешь, Цунаде? Если ты начнешь заворачивать ее на свой Путь, то вполне может получиться как у меня с Орочимару.
— Понимаю, учитель, — задумалась Цунаде. — Спасибо за совет!
— Обращайся, пока я еще жив, — усмехнулся Третий, вставая.
16 июня 79 года. Кири, страна Воды
— Любимый, давай уедем, вернемся в страну Огня, — шептала Хотару, прижимаясь к Утакате всем телом, особенно разросшимся животом.
— Да ты что! — воскликнул Утаката, отодвигаясь — Там же война!
— У меня плохое предчувствие, — Хотару придвинулась, выползая из-под одеяла. — Что-то страшное надвигается!
— Не так страшны роды, как о них рассказывают, особенно для куноичи, — заметил Утаката, одобрительно посматривая на обнаженную фигурку. — И принимать нашего сына будут лучшие ирьенины Киригакуре!
— У нас будет дочь, — сказала Хотару, правда немного неуверенно.
— А я думал — сын, ну-ка дай еще послушаю, — он приложил ухо к животу. — Не, точно сын, слышишь, он сам об этом говорит!
— Да ну тебя, — Хотару отпихнула голову Утакаты и тут же надула губки. — Ты специально меня отвлекаешь!
— Дорогая, — вздохнул Утаката, — ну какая еще страна Огня? Страна Волн, Узушио, острова от них дальше к северу там везде сейчас режутся Лист и Облако! И в самой стране Огня, ты же слышала, какая битва состоялась недавно? Там птицы замертво падали за десяток километров от битвы Пяти Биджу! Представляешь, что будет, если сражения пойдут вглубь страны Огня? В крепости твоего клана мы не отсидимся!
— Ну, ты же джинчурики, дорогой, — рука Хотару начала поглаживать грудь Утакаты, скользнула ниже. — Ты же сможешь защитить нас?
— Не... уверен, — ответил Утаката.
Заминка была вызвана тем, что Хотару гневно сжала руку в кулак.
— Пойми, Хотару, Туман держит нейтралитет! Здесь никто не воюет! После рождения нашего сына, обязательно съездим в страну Огня! Навестим твоего дедушку, он наверняка порадуется! Но сейчас это слишком опасно!
— Ладно, — еще раз надула губки Хотару, — тогда я поговорю с Мэй, и она прикажет тебе отвезти меня в страну Огня!
— Дорогая, — опешил Утаката.
— Что-то страшное надвигается! — повторила Хотару, прижимая руки к животу. — Что-то страшное.
— Это туман ползет с моря, и ветер свистит в ущельях, ничего страшного. Завтра же поставлю звукоизолирующий барьер, и ты будешь спать спокойно, — Утаката погладил жену по спине.
— Нет, оно ползет! Оно ползет! — всхлипывала Хотару. — Оно хочет съесть тебя! И нашего ребенка!
— Я защищу тебя, — бормотал джинчурики, пытаясь успокоить жену.
— Вот так вот, Мизукаге-сама, — закончил рассказ Утаката и развел руками. — Потом еще поплакала часок, добилась от меня обещания, что мы завтра, то есть уже сегодня поедем на соседний остров и там я поймаю ей ведро живых крабов.
— Зачем? — заинтересовалась Мэй.
Утаката посмотрел на нее затравленным, усталым взором покрасневших глаз.
— Извините, Мизукаге-сама, забыл спросить в пятом часу утра, — и хотя голос джинчурики был полон почтения, плохо замаскированный сарказм так и рвался наружу.
Теруми Мэй расхохоталась от души, прикрывая лицо хвостом прически.
— Бедный, бедный Утаката-сан, — сказала она, отсмеявшись. — Ты же еще не сталкивался с беременными женщинами, не так ли?
— Я никогда с ними не сталкивался, всегда вежливо обходил стороной, — ответил Утаката. — Вы думаете, это беременность так влияет?
— Думаю? Нет, я не думаю, я уверена, — ответила Теруми. — Ты все правильно сказал, никакой страны Огня, пока там полыхает война. Боюсь представить, что будет после этой битвы трех Каге и пяти Биджу, в следующий раз, наверное, половину страны разнесут.
— А кто побеждает? — моргнул Утаката.
— Лист выстоял против объединенной атаки трех Великих, сам-то как думаешь? — хмыкнула Теруми. — Ах да, извини, ты сейчас не думаешь, потому что не спал всю ночь! Но ты же прибег к успокоительному этому самому?
— А..., — Утаката удивленно посмотрел на Мизукаге. — Разве можно?
— Ахахахаха, я же говорила Ао, надо, надо открывать курсы для шиноби! — опять залилась смехом Мэй. — Можно, конечно, но аккуратно и нежно, заодно дополнительный успокаивающий эффект.
Утаката покраснел и задумался.
— Значит так, — посерьезнела Мэй. — Переедете на вершину, лучше всего южную. Много солнца, много морского ветра, он полезен. Каждый день будет приходить дежурный ирьенин под предлогом слежки за состоянием ребенка, по факту он будет следить за Хотару. И ты сам, Утаката, за ней послеживай. Там, конечно, ограды везде, и знаки предупреждающие, но вершина есть вершина, выбежит посреди ночи, чтобы в Коноху убежать или за крабами на соседний остров, и сам понимаешь.
