— Кто ты такой, чтобы давать подобные указания? — лицо мужчины в голограмме вдруг исказилось маской злобы. — Убирайся в свой номер и жди там сколько хочешь. Мы без тебя решим, что нам делать, — он перевел взгляд на Паулидера. — Ты должен принять решение о начале портации, либо она примет стихийный характер. Тогда последствия будут, вообще, непредсказуемы.
— Я сжёг портатор. — произнес Дакк.
— Как сжёг? — лицо мужчины в голограмме вытянулось.
— Так!
Дакк сконцентрировал свое поле и метнул его в канал связи. Лицо мужчины в голограмме, исказившись волной гримас, исчезло. Голограмма погасла. Из пульта связи вырвалась тонкая струйка серого дыма. Паулидер повернул голову к Дакку.
— Разговор бессмыслен. Однозначно, портацию в галактику допустить нельзя, — заговорил Дакк. — Я кажется кое-что начинаю понимать. Он атаковал заднюю часть толпы, она активно перемещалась, а передняя, практически, стояла на месте. Затем он атаковал тех, кто побежал. Определенно, он реагирует на перемещения. И чем скорей объект перемещается, тем он становится более легкой добычей для него. Выход один: прекратить всякие перемещения по станции. Хотя, непонятно, что произошло с десантниками? — Дакк провел рукой по лбу и вдруг ткнул указательным пальцем в сторону Паулидера. — Ты должен немедленно запретить, абсолютно, все перемещения по станции.
— Вы думаете он не сможет проникнуть в квартиры?
— Не знаю. Но какая-то надежда есть.
Паулидер ткнул пальцем в одну из клавиш станции связи — она молчала.
— Найди другой узел... — Дакк поморщился.
— В приемной.
Паулидер поднялся и выйдя в приемную, подошел к столу адъютанта и нажал несколько клавиш на аппарате связи, над столом вспыхнула голограмма с его изображением.
— Говорит Паулидер! — заговорил Паулидер. — Всвязи с высокой степенью опасности нахождения на улице, запрещаю всему персоналу станции узла покидать свои квартиры. Все работы на станции полностью останавливаются. Я буду регулярно информировать вас о развитии ситуации. Как только она стабилизируется, начнется портация. Я обещаю.
Он ткнул пальцем в одну из клавиш и голограмма погасла. Паулидер поднял взгляд на стоявшего перед столом Дакка.
— Мне уйти? — тихим голосом поинтересовался он.
— Прежде, я должен всё знать об этом излучении. — Дакк приподнял руку с анализатором.
— А где вы собираетесь регистрировать это излучение? — Паулидер сдвинул брови. — Здесь, что ли?
— Да! — Дакк утвердительно кивнул головой. — Как я понял, носитель этого излучения и является источником теперешних бед на станции.
— Пекулярное излучение Этиля внутри станции? — Паулидер состроил мину. — Это, просто, невозможно.
— Я его видел и хочу знать, что это такое.
— И как же оно выглядело?
— Большое светлое пятно на экране анализатора. — Дакк ещё выше поднял руку с анализатором.
— В таком случае... — Усмешка тронула губы Паулидера. — Я бы тоже хотел его увидеть.
— Ты командир станции и не должен рисковать собой.
— Я ученый. На станции достаточно офицеров, способных выполнять обязанности командира станции. Хотя бы вы.
— Я не... — Дакк осекся и опустил руку с анализатором.
— Так мы будем сотрудничать... — Паулидер взмахнул подбородком. — Или мне одному искать этот источник излучения?
— На станции есть еще такие анализаторы? — поинтересовался Дакк, но тут же вспомнил, что нет.
— Нет! — Паулидер покрутил головой. — Так как?
— Если тебе не дорога твоя жизнь... — Дакк хмыкнул. — Пойдём!
Развернувшись, он направился к выходу. Паулидер пошёл за ним.
Выйдя из штаба Дакк приподнял руку с анализатором и поводил ею по сторонам — никакого пятна на экране не появилось. Опустив руку, он повернул голову в сторону стоявшего рядом Паулидера.
— Куда? — поинтересовался он.
С гримасой недоумения Паулидер молча дёрнул плечами.
— Портатор! — вдруг произнес он.
— Почему?
— Там он появлялся чаще всего.
— Логично!
Отвернувшись, Дакк в очередной раз направился в сторону портатора.
18
Свернув за угол, Атуа в очередной раз увидел перед собой тупик.
— Проклятье! — процедил он, остервенело крутя головой по сторонам. — Где я?
Атуа стоял в нескольких шагах от гладкой серой стены, не имеющей никаких признаков присутствия в ней дверей. Он выбросил своё поле в её сторону в надежде почувствовать информационное поле, указывающее, что дверь в стене всё же есть, но никаких информационных полей в стене не было. Она безмолвствовала. Атуа поднял голову: привычного потолка над ним тоже не было, а если он и был, то терялся где-то в пугающей, будто бесконечной тьме, струящейся сверху — идеальное убежище для нечто. Атуа нервно передернул плечами и механически проведя рукой по лбу, невольно поморщился: хотя кровь из ссадины уже не сочилась, но ссадина отдала тупой неприятной болью.
"Какие несовершенные у всех их рас носители, — с раздражением подумал он, опуская голову. — Сплошные неприятности. Даже носители этан и то справляются со своими повреждениями гораздо эффективнее. И сколько же длится заживление ран у сармат: час, два, десять?"
Атуа мог бы оставить сейчас этот носитель и стать свободным, но тогда непременно исказится восприятие им мира чужой галактики. Только лишь объединив свой разум с органами чувств представителя галактики Зевс, он мог видеть и ощущать реальную пространственную картину вокруг себя. Он сносно мог бы ориентироваться в их мире и полем своего разума, но тогда и окружающее пространство для него выглядело бы, как для грота, что значительно затруднило бы его продвижение по станции узла. Это его и останавливало. К тому же, нахождение его разума в носителе сармата позволяло ему относительно хорошо чувствовать поле непонятного нечто, а смог бы он его так же чувствовать лишь своим полем, он мог лишь гадать, так как на этот эксперимент решительности у него не хватало.
Атуа развернулся. Улица, приведшая его сюда, была узка, состояла лишь из мостовой и не имела тротуара. Неяркий свет невольно вселял какую-то непонятную тревогу. Из-за плохого освещения стены улицы казались очень темными, в которых виднелись несколько утопленных дверей, из-за игры теней выглядевших пугающе черными прямоугольниками. К тому же рядом с ними не было видно никаких светящихся пластинок их активации.
Атуа поёжился. Если сейчас из полутьмы противоположного конца этой улицы вдруг появятся этот носитель чудовищно мощного психотронного поля, деваться ему будет некуда, только лишь бой. Неравный бой.
Атуа выбросил своё поле далеко в стороны и принялся анализировать пространство: полей было много, даже очень много, но это были, большей частью, электромагнитные поля механизмов, которые, скорее всего, находились за этими пугающими прямоугольниками дверей и лишь некоторые из них, явно, принадлежали живым организмам, но они были настолько слабые, что навряд ли могли представлять для него угрозу. Того мощного психотронного поля, которое только что атаковало его — не чувствовалось. Он глубоко вздохнул: атакующий или не стал его преследовать или где-то отстал.
Атуа так и не понял, кто его атаковал: толи это был один разум, обладающий психотронным полей огромной мощности, преследовавший его и сумевший, каким-то образом разделить свое чудовищное поле, толи это были два разума. Хотя атака была среднего уровня, но она была внезапной и потому достаточно эффективной, на какое-то время дезориентировав его. Противник смог нанести свой удар совершенно неожиданно, неизвестно с какой стороны и какого расстояния.
"Если бы атакующий был чуть попроворнее и его атака была чуть помощнее, навряд ли бы я сейчас был бы жив, — скользнула у Атуа неприятная мысль, он провел рукой по лицу. — Это нужно обязательно установить: если разум один, то способность к разделению своего поля делала его весьма серьёзным противником; если же разума два, то первым, несомненно, следует уничтожить более слабый, а уже тогда искать какую-то возможность для уничтожения и второго разума, обладающего более мощным полем".
Структура его поля весьма напоминала структуру поля стража со станции зонта, но его мощность была чудовищна. Хотя Атуа не знал истинной мощности поля стража, но был уверен, она не могла быть столь чудовищной. Страж не смог бы спрятать такое мощное поле, оно бы уверенно чувствовалось.
"Уж со стражем, я бы как-нибудь справился, — резюмировал итог своих размышлений Атуа. — А если носитель более слабого поля и есть тот самый офицер? — вдруг всплыла у него мысль озабоченности. — Лишь он один здесь знает, кто я такой. И сразу же атаковал, как только почувствовал. Но ведь его портировали в галактику? А если нет? Тут такое творится, что всё может быть. Он мог завладеть другим носителем. Его нужно найти и разобраться с ним".
За спиной Атуа раздался громкий шелест и донесся пронзительный вой. Неизвестно какая сила бросила его на стену. Распластавшись по ней спиной, он увидел, как сверху, из той самой тьмы выскользнул какой-то механизм и пронзительно воя и сверкая яркой красной мигалкой, скользнул мимо него и замер напротив одной из дверей. Дверь со свистом скользнула в сторону, механизм нырнул в её проем и дверь, с еще большим свистом, закрылась. Атуа почувствовал след жёсткого излучения.
"Размечтался! Болван! — он отделился от стены. — Нужно убираться отсюда. Не хватало еще облучиться".
Атуа усилил свою защиту: одновременно контролировать большой объем пространства и иметь максимальную защиту было трудно, психотронное поле в носителях чужой галактики имело какие-то непонятные ограничения, которые он, как ни старался, никак не мог преодолеть и потому ему всегда приходилось выбирать между своей безопасностью и широким пространственным контролем. Здесь, в чужом и враждебном мире, Атуа всегда отдавал предпочтение безопасности, тогда как в своей галактике, он большей частью занимался анализом окружающего пространства и философией.
Держа пространство вокруг себя под постоянным контролем, он направился назад, к тому месту, откуда он только что ушёл.
Эта часть станции Атуа была плохо знакома и ему пришлось порядочно поплутать, прежде чем он попал на нужную улицу. Сконцентрировавшись до предела, он пошёл медленнее. Свернув в очередной раз, он оказался на улице, ведущей к штабу. Сделав несколько шагов, Атуа вдруг замер: где-то впереди из общего неяркого фона выплескивались мощные психотронные поля.
Атуа мгновенно перевёл всё своё поле в защиту, но постояв так несколько мгновений и поняв, что эти поля достаточно далеко и ему они не угрожают, но все же, выбросив большую часть своего поля в том направлении и стараясь держать их под контролем, но так, чтобы избегать постоянного контакта с ними, продолжил путь. Непонятно почему, но носители тех полей его, определенно, игнорировали, так как не было совершенно никакой реакции с их стороны на его поле. Скорее всего, там что-то происходило.
"Непонятно, сколько их там, — принялся размышлять он. — Но никак не одно, да и похоже, что не два поля. Может зевсы портировали сюда кого-то ещё? Моё положение усложняется. Тут уж не до выяснения отношений со стражем. Надо что-то придумать, — он с силой провел рукой по лбу и тут же напомнившая о себе ссадина заставила его лицо исказиться гримасой боли. — А если найти это нечто и попытаться как-то направить его в портатор? Но как? Единственный способ — привести за собой. Но насколько он проворен? Смогу ли я бежать настолько быстро, чтобы он не догнал меня или хотя бы дал мне добежать до нужного места? Пусть атакует этот носитель, — он механически махнул рукой, — найду другой. А может бросить всё это и уйти? — усмешка тронула его губы. — Если, конечно, удастся пролезть в портатор. Он хорошо охраняется и просто так до него не добраться. А если всё же попытаться нечто привести туда? Но у десантников есть пространственные анализаторы, если мое поле им видно, как на ладони, то наверняка они увидят и поле нечто. Если это порождение их цивилизации, то, возможно, они и знают, как бороться с ним. А если он сам... Бред! — Атуа механически махнул рукой. — Навряд ли у этого нечто организация разума отличается от организации разума зилота. Сам он портацию не начнет — ума не хватит. Он лишь может воспользоваться открытым каналом. Значит нужен кто-то ещё, кто бы мог проникнуть в портатор. А если персонал станции? Всего-то нужно, чтобы толпа двинулась к портатору и смяв десантников, открыла портацию. Страх! Он сейчас здесь повсюду. Нужно лишь усилить его. Довести его состояние в головах персонала станции до состояния животного страха, который бы уже не остановил их ни перед чем. Что ж, — Атуа широко усмехнулся, — животный страх, пожалуй, я им смогу обеспечить".
Покрутив головой по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он прошел мимо открытых дверей штаба и направился в город.
Улицы станции были малолюдны. На сколько он помнил, на станции и в прежние времена было не много народа. Здесь не приветствовалось беспричинное хождение. Многолюдно всегда было в местах развлечения города, где проводил свободное время незанятый работой персонал станции. Но он, будучи в носителе Крета, практически, не ходил туда, опасаясь потерять контроль над пространством и оказаться застигнутым врасплох. Сейчас, если кто и встречался, то торопливо пробегал мимо, проронив едва разборчивое приветствие. Атуа в такие мгновения механически опускал правую руку и плотнее прижимал ее к боку, боясь, что встречный прохожий заметит её дефект и сразу же догадается, кто перед ним. Но на него никто не обращал внимания. Видимо, страх сейчас доминировал над всеми остальными чувствами у персонала станции узла и он без проблем добрался до города.
Оказавшись в городе, Атуа подошел к первому же дому, но его запертая входная дверь никак не отреагировала на его биополе. Он разбросил своё поле вокруг двери и найдя её информационное поле управления, полосонул по нему бритвой своего поля. Информационное поле двери исчезло, но дверь не открылась. Атуа ткнул в нее рукой — она осталась на месте.
— Проклятье! — прошелестели его губы.
"Значит они имеют какую-то дополнительную блокировку, — замелькали у него мысли досады. — Где она может быть? Несомненно жители дома знают, как её активировать. Если я буду здесь торчать на виду у всех, ища её, то, однозначно, кто-либо заподозрит неладное и вызовет десантников. А если испорчу управление дверьми, то какой толк будет от их страха, если никто из жителей не сможет выйти на улицу. Нужно попытаться найти хотя бы тот дом, где жил Горр и выгнать его жильцов на улицу. Тогда, глядя на них, выйдут жильцы и других домов, а там уж я..."
— У вас проблема?
Громкий голос за его спиной застал Атуа врасплох. Он заметно вздрогнул и мгновенно выстроив своё поле в лезвие бритвы, резко повернулся, отчего его бросило в сторону и ему пришлось выбросить правую руку в сторону.
