Тропа Шамана. Изгиб 6. Мы пойдём другим путём

  Злобный Гнум проморгался и удивлённо посмотрел на меня.

  — Ну, что? — спросил я. — Получилась ли твоя Дурман-чаша?

  — Ка-а-апс! — восхищённо прошептал он, концентрируясь на перелистывании логов сообщений. — Прикинь, сто пятнадцать очков Специальности!..

  — И двадцать три — Ремесла? — спросил я. Он кивнул, а я присвистнул. — А сколько смог пережевать?

  — Шестьдесят два, — сказал он и грустно добавил. — И Ремесло, соответственно, только на двенадцать поднялось.

  — Тоже неплохо, — заметил я. — А знаешь, что? — он помотал головой. — Я в твоём фонтане искупался, и мне немножко тоже прилетело...

  — Очков? — удивился он. — Ух, ты! Ты только от них не отказывайся, — перебил он меня раньше, чем я успел открыть рот. — Я их потом и кровью заработал!

  — Ну да, глаза, вон... — я взглянул ему в глаза, открыл рот и снова его захлопнул. Злобный Гнум встревожился, выковырял откуда-то из-под бороды зеркальце, в которое обычно гляделся, когда расчёсывал бороду, поглядел в него и ахнул.

  — Вот же ж ангидрид твою перекись марганца! — выругался он. — Махан, дружище, что это за хрень?

  Под хренью. понятное дело, он имел в виду свои слегка зеленоватые глаза с вертикальными зрачками. Сейчас, при свете солнца, пробивающегося в окно, были видны лишь узкие щёлочки, но в темноте, я уверен, зрение у него будет стопроцентное.

  — Я думаю, тот Дух Исцеления, что тебя лечил, тоже попал под раздачу очков специальности, и таким вот образом тебя отблагодарил, — авторитетно заявил я, почесав макушку.

  — Да меня же пацаны засмеют, — буркнул он, всё ещё любуясь своими новыми зенками.

  — Зато у тебя теперь ночное зрение, как у кошки, — подсказала я.

  — Погоди-ка, — он снова углубился в логи. — Точно, вот оно, пассивное умение Кошачий Глаз! Стопроцентное черно-белое зрение при полном отсутствии света.

  — Вот, — поднял я палец, а потом показал на второе яйцо, которое появилось рядом с тем эталонным, что я оставил ему: — Давай, хвастайся!

  — Да что тут хвастаться, — покачал он головой. — Убогая человеческая речь не в состоянии описать всё величие моего конструкторского гения.

  — Понятно, — сказал я. — Наш человек!

  — Я по-прежнему не знаю, что это и как оно работает, но мне удалось это разобрать и собрать, и даже лишних деталей не осталось, — гордо сказал он.

  — Тем более, что процесс разборки ты снимал на видео, а потом просто промотал в обратном порядке, чтобы получить инструкцию, — хмыкнул я.

  — Было маленько, — степенно ответил он, поглаживая бороду. — Достижений научно-технического прогресса ещё никто не отменял... В общем, рецепт у меня теперь есть, могу наклепать хоть сотню...

  — Сколько времени это займёт? — деловито спросил я.

  — Ты что это, серьёзно? — выпучил он свои глаза, сразу став похожим на злобного бородатого котёнка. — У тебя крастилов не хватит.

  — Тем не менее, — продолжал настаивать я.

  — Думаю, что второй я соберу уже часов за двенадцать, — пожевав бороду, ответил он. — Потом, по мере шлифовки технологического процесса... Часов по шесть на каждый — это сухой минимум, который перебить невозможно никакими силами.

  — А если помощника взять? — спросил я.

  — С помощником можно много наворотить, — покачал он головой. — По две недели на яйцо будет легко уходить...

  — Понятно, — сказал я, забирая оба яйца в сумку, причём сделанное Злобным Гнумом я помести. — Когда сможешь приступить?

  Злобный Гнум перестал жевать бороду, открыл рот и посмотрел на меня, снова выкатив свои зелёные чашки. Ещё немного — и я принесу ему молока в блюдечко!

  — Простите, сэр, — медленно произнёс он. — Это — приказ?

  — Ах, ну да, — огорчился я. — Ты же Специальность в капс загнал. Печалька!

  — Слушай, я сначала в реал выйду на пару дней, — попросил он. — А то мне уже по крышке колотят. Надеюсь, не гвоздями забивают...

  Я вздохнул:

  — Я думаю, что от пары дней отдыха хуже не станет...

  — Отлично! — обрадовался он.

  — Но потом ты сразу сделаешь на все имеющиеся у тебя крастилы, — закончил я.

  — Девять, что ли? — спросил он.

  — Ну да, — пожал я плечами. — будет стимул за пару дней закончить.

  — Ну, хорошо, — с угрозой в голосе сказал он. — Но только перед этим мы сходим в кабак!

  — В кабак мы сходим, когда Шилопопая вернётся, — сообщил ему я.

  Он снова заткнулся, пытаясь осознать, что это я такое сказал. По мере того, как до него доходило, глаза его становились всё более и более круглыми. Сейчас ушки прорежутся...

  — Так ты, — он показал на меня пальцем, не в силах озвучить страшную догадку. — Ты...

  — Бабник, — сознался я и склонил повинную голову. — Каюсь.

  Он с осуждением покачал головой и растворился в воздухе, нажав кнопку выхода. Я пошёл искать свою занозу. То есть, зазнобу. Не важно, в общем. Моё чувство прекрасного подсказывало мне, что она — на заднем дворе Альтамеды. На большую точность чувство прекрасного не претендовало, и я пешком отправился туда — Скачком, конечно, быстрее, но всё же — погода прекрасная, птички поют, так отчего же не прогуляться на встречу с красивой девушкой?

  Флейта — теперь совсем уже не Зомби, а очень даже хорошенькая девушка — сидела с удочкой у большой бочке на сооружённом рядом помосте. Рядом на земле трепыхались, раздували жабры и хватали ртом воздух, тараща в небо удивлённые глаза — с полтонны форели, ещё примерно столько же разнообразной мелочи от корюшки и салаки до щук и зеркальных карпов, пара десятков набитых икрой осетров и с дюжину стокилограммовых тунцов. На верху этой пирамиды трепыхалась пятиметровая белая акула, бесполезно щелкающая зубами в попытках ухватить какого-нибудь тунца за бок.

  Рядом была кучка поменьше, которая состояла, в основном, из ржавого оружия и доспехов. Попадались, однако, и заросшие тиной и мидиями сундучки, испорченные башмаки, хищно скалящиеся торчащими из подошвы гвоздями и какая-то бижутерия — алмазы, рубины и прочие стекляшки. Рядом с кучей, оживлённо тыкая в неё пальцами, тёрлись два каких-то оборванца. Я подошёл ближе и вгляделся.

  — Плинто? — спросил я удивлённо. — Павел?

  — Махан! — только что не бросился ко мне на шею Вампир-Разбойник, потрясая гнилой тряпкой, свисающей с его плеч. — Наконец-то! Я почти его собрал!

  — Что собрал? — не понял я. — Говори медленнее и отойди на два шага, а то от тебя тиной за версту разит!

  — Ой, извини, — шагнул он назад и снова затараторил: — Вот, смотри, легендарный набор Степана Разина для Разбойников! Все семь предметов, только одного сапога не хватает! Шапка, кафтан, армяк, перчатки, штаны, кривые ножи, — тут он вытащил из-за дырявого пояса два ржавых огрызка, — всё для уровня 400 плюс! А статы — закачаешься! Я сейчас тебе покажу!

  — Оп-па! — воскликнула Флейта, ловко подсекая.

  Из бочки в мою сторону выпрыгнула новая добыча и со свистом пронеслась мимо моего уха. Я успел пригнуться, а вот незадачливому Плинто влетело прямо в нос — только пятки сверкнули. Причём, хоть одна нога и была обута в сапог из легендарного сета, но обувь находилась в настолько плачевном состоянии, что пятка через него просвечивала совершенно бесстыдным образом. Я шагнул вперёд посмотреть, что случилось с моим замом. Уставившись счастливыми глазами в небо, он страстно прижимал к груди последнюю добычу Флейты, и по щекам его текли слёзы. В предмете я узнал столь же изношенную и дырявую пару сапогу, что уже был надет.

  Я посмотрел на Павла, одетого в какое-то рубище. Павел осторожно палкой выковыривал из кучки какую-то шапку, которая смотрелась совершенно нелепо на фоне окружавшего её истлевшего и покрытого илом и тиной мусора. Я протянул было руку и тут же получил по ней палкой:

  — Куда лезешь! — крикнул на меня Павел. — Руками не трогай, Проклятая же вещь!

  Я присмотрелся к надписи на шапке.

     Митра Митрополита

     Шапка была сделана из парчи и вышита золотом.

  — Откуда ты знаешь? — не поверил я. — Хорошая же шапка!

  — Не трожь, говорю! — сердито повторил Павел, передавая мне палку. — Вот, палкой дотронься, и тогда статы сможешь увидеть!

  Я взял импровизированный зонд в руки и осторожно дотронулся до Митры. Пресвятая Элуна Луноликая! Это что же за гадость такая?!

     Митра Митрополита

     Я отдёрнул палку. И что теперь с этим делать? Стоит только взять это в руки, и оно сразу прилипнет, не желая расставаться, как Кольцо Всевластия. Если бы только кому-нибудь всучить...

  — Плинто! — позвал я. — Я где сейчас находится мой любимый партнёр? — без ответа. — Плинто?

  Я повернулся и обмер. Плинто как раз со всей возможной осторожностью закончил натягивать второй сапог, завершая набор. Он окутался золотистым сиянием, и рваньё на нём вдруг стало преображаться. Волна золотой пыльцы, бегущая от кончика шапки вниз по кафтану к сапогам, восстанавливала давно утраченную прочность и возвращала утраченные краски. Набор оказался красного цвета, что, вроде как, для Разбойника плохо. Красная заломленная назад шапка, отороченная мехом, красный кафтан с золотыми пуговицами и позументами, красные шаровары, заправленные в красные же яловые сапоги. За роскошным парчовым поясом были заткнуты два сияющих изогнутых клинка.

  — Вот, сработало! — закричал он. — Теперь я — самый счастливый человек на свете! У меня самый высокий уровень на континенте, уникальный класс и уникальный набор на мой уровень!

  — Интересно, — заметил я, — у тебя в этом наряде невидимость работает?

  Ни говоря ни слова, он исчез, а потом снова появился уже рядом со мной.

  — Понятно, — сказал я. — Плинто, завтра мне нужно будет знать точные координаты Эхкиллера. Похоже, нашёлся способ окончательно закрыть счёт.

  — Понял, — улыбнулся он и снова исчез.

  — Павел, тут нужно выставить охранение, пока я не придумаю, как от этого избавиться.

  — Понял, — ответил Павел и достал амулет связи.

  Я подошёл к куче пойманной рыбы, где трепыхался показавшийся мне подозрительным хвост, который был больше похож на ласты. То есть, в самом низу кучи действительно трепыхался чудик в ластах, единичку за единичкой теряющий здоровье, но это не он меня заинтересовал. Я уже узнал хвост по характерной радужной чешуе. Подойдя к самой куче, я ухватился за ласты и потянул.

  — Ой-ой-ой-ой! — раздался тонкий голосок, приглушённый тонной наваленной сверху рыбы. — Спасите, помогите! Хулиганы хвост отрывают!

  Хвост забился у меня в руках, и я потянул сильнее. Мало-помалу появилась попка, а потом и Сирена с растрёпанными голубыми волосами.

  — Гуля? — удивился я.

  — Ба-а-арин! — запричитала рыбо-девица. — Спасли! А я уж помирать собралась! — и радостно улыбнулась мне, показывая все три ряда остроконечных зубов.

  — Что это за Гуля? — нахмурилась Флейта.

  — Так барин ономнясь с батюшкой со своим всех девок перетоптали, — с готовностью поделилась наболевшим Сирена. — Я уж и икринку успела отложить!

  — Четыре месяца назад, — пояснил я ошалевшей Флейте и повернулся к Сирене. — Так, полезай давай обратно в бочку!

  — Та барин же вы меня спасли, — заявила Сирена. — Днесь три желания с вас.

  — С меня? — раскрыл я рот от беспримерной наглости.

  — Знамо дело, — ответила вздорная девка. — Вы в ответе за кого приручили, — она собрала упругие шарики грудей в ладони и подвигала ими. Что-то древнее всколыхнулось в моей душе, и я почувствовал, что прямо сейчас начну превращаться в дракона и расчехлять Главный Калибр.

  — А ну-ка, прочь, чертовка! — рассердился я.

  — Три желания, барин, — напомнила Сирена, которая уже примостила свою попку на край бочки, картинно прищемила носик двумя пальцами и бултыхнулась в воду, как профессиональный водолаз — спиной вперёд. Напоследок плеснул хвост, окатывая меня водой, и она исчезла, как не бывало.

  — Какая-то мутная у тебя водица, — заметил я, подходя к бочке и взбалтывая муть рукой.

  — Для ловли рыбы — самое то, — залихватски ответила Флейта. — Ты руку-то убери, а то, не ровён час, откусят!

  Я поспешно спрятал руку за спину, вытирая сзади о куртку. Поплавок запрыгал и утонул, и Флейта, азартно вскочив, потянула леску на себя и, когда из воды показалась зубастая морда с выпученными глазами и каким-то стебельком на ней, лихо подсекла, отправляя рыбину в полёт к товаркам. Тут же её охватило сияние, и она на полминуты исчезла в столбе белого света.

  — Ой, ещё к Рыболовному Делу очков взяла! — радостно запрыгала она, выпустив удочку, и захлопала в ладоши.

  Я невольно ею залюбовался. Когда она стала человеком, я поначалу вовсе не хотел наносить ей на кожу узор, поскольку мне казалось, что я только испорчу её красоту. Тогда она, рассердившись, позвала на помощь Элуну, и вместе они разделали меня, как орех. Не понимаю, что Элуна так волнуется по поводу их взаимоотношений? По-моему, единственная опасность для нашего трио — это если я в чём-то сильно накосячу, и они меня обе бросят. В общем, узор я нанёс. Элуна посоветовала точно подобрать металл вязи под цвет кожи, и в итоге после пары часов возни с этим мне удалось даже передать тончайшие переходы оттенков кожи в разных местах. Теперь при взгляде на неё узор был и виден, и не виден — если освещение было матовым и бликов не давало, то и вовсе разглядеть нельзя было, но зато когда она выходила, к примеру, на солнце, то становился виден воздушный узор, который помимо того, что придавал его носительнице запредельные статы, делал её фигурку ещё более стройной и хрупкой, отчего она становилась совсем уж похожей на Эльфийку. Я ей даже пару раз намекнул, что неплохо было бы и ушки приделать, что уж там. Ушки она приделала... В реале... Потом... Так, прочь порочные мысли! Я встряхнул головой, отгоняя наваждение.