Взводный сержант Фужоу резко повернул голову в том же направлении. Он был слишком далеко, чтобы Риндо мог услышать, что он кричал, но, несмотря на всю неожиданность, его ошеломленные отделения развернулись к приближающимся чарисийцам. Люди Чвейна попытались вскарабкаться на какой-то огневой рубеж, но люди Чжена перепрыгнули через каменную стену и рассредоточились по дальней стороне, положив свои винтовки на импровизированный парапет.
Чарисийцы залегли на землю, распластавшись среди скелетообразных стеблей кукурузы, вместо того чтобы броситься на винтовки Чжена. Как только они это сделали, один из сержантов-чарисийцев, распределенных по отделениям харчонгцев, начал бить людей Чвейна своей дубинкой, обозначая потери. Практически вся группа Нейоу с отвращением присела, когда дубинка ударила по их шлемам сзади. Остальные люди Чвейна залегли ничком в любом укрытии, которое смогли найти, и начали отстреливаться.
Затрещало еще больше холостых патронов, когда стрелки Чжена тоже открыли ответный огонь по чарисийцам. У нападавших — как и у выживших Чвейна — было преимущество в том, что они лежали ничком в отличном укрытии, но кукурузные стебли не остановили бы настоящие пули, в то время как у людей Чжена было преимущество в надежной защите каменной стены, и Риндо перестал ругаться. Если бы Чжен и то, что осталось от отряда Чвейна, смогли удержать "чарисийцев" в игре до тех пор, пока Фужоу не вывел два других своих отделения на их фланг, они все еще могли бы...
БАБАХ!
Целая цепь оглушительных взрывов прогремела с западной стороны каменной стены, прямо позади людей сержанта Чжена, и Риндо сжал челюсти, когда раздались пронзительные свистки. Они были достаточно громкими, чтобы перекрыть треск винтовок, и Риндо каким-то образом умудрился не начать ругаться снова и снова, когда судьи сигнализировали о бесславном окончании тренировки. Вместо этого он глубоко-глубоко вздохнул и повернулся к мужчине с каштановыми волосами, стоящему рядом с ним.
— Вы даже предупредили меня, что это упражнение в засаде, — сказал он тоном глубокого отвращения к самому себе.
— Ну, да, — согласился лейтенант Брадфирд с ярко выраженным таротийским акцентом и пожал плечами. — Думаю, проблема в том, что Йингкэн думал, что у него лучшая видимость на востоке, чем на самом деле.
Риндо мрачно кивнул, наблюдая, как чарисийцы в засаде встали, вышли из кукурузного поля и перелезли через ограду. Они смешались с харчонгцами, смеясь и хлопая своих смущенных учеников по спине, как команда-победитель в бейсбольном матче. Их камуфляжная форма в любом случае смешалась бы с плотными рядами мертвой кукурузы, но они позаимствовали навык у снайперов-разведчиков ИЧА и прикрепили дополнительную листву к своим шлемам, разрушая любые предательские очертания.
Раздраженная часть лейтенанта пыталась убедить себя, что это была единственная причина, по которой им все сошло с рук.
Остальная часть его знала лучше.
— Ты прав, — вздохнул он. — И ваши люди рассчитывали на это, не так ли?
— В какой-то степени. — Брадфирд пожал плечами. — В конце концов, видимость на востоке была лучше, чем пытаться смотреть сквозь каменную стену. Но "лучше" — это не то же самое, что "хорошо", и мы рассчитывали, что ваши люди будут озабочены худшими слепыми зонами слева от них. И, — он позволил себе ухмыльнуться, — мы также решили, что ты сделаешь в точности то, что сделал Чжен, и перелезешь через стену, чтобы использовать ее для прикрытия, когда мы ударим по тебе справа.
Риндо снова мрачно кивнул.
— Полагаю, мне нужно немного поговорить со взводным сержантом Фужоу и сержантом Чженом о следовании доктрине, — прорычал он.
— Возможно. — Брадфирд кивнул. — Но я бы не стал слишком сурово относиться к ним, Йосанг. -Риндо поднял бровь, и Брадфирд снова пожал плечами. — Да, стандартная доктрина в сценарии засады состоит в том, чтобы лечь на землю и открыть ответный огонь на месте, пока вы оцениваете ситуацию, потому что другие парни, вероятно, думали на три или четыре шага впереди вас. В этом случае Фужоу — или, может быть, Чжен, по собственной инициативе — позволил себе перепрыгнуть через забор, не подумав о возможности того, что мы предусмотрели именно это и посадили Ко-янги по другую сторону забора. И из-за этого весь отряд Чжена "погиб". Но, как всегда говорят генерал Гарвей и герцог Сирэйбор: "Доктрина — это руководство, а не оковы". — Риндо поморщился, когда чарисиец процитировал ему учебное пособие. — В этом случае Фужоу — или Чжен — сделали неправильный выбор, и вы должны указать на это им обоим. Но вы же не хотите убивать их готовность импровизировать. На этот раз им было бы лучше следовать доктрине, и обычно так и бывает, но вы хотите, чтобы ваши сержанты думали сами за себя, особенно когда их бросают в дерьмо. Так что хитрость заключается в том, чтобы найти способ дать им пинка под зад за то, что они облажались, одновременно похлопывая их по спине за то, как быстро они отреагировали. И они действительно быстро отреагировали, Йосанг. На самом деле, немного быстрее, чем мы ожидали.
Риндо кивнул, затем глубоко вздохнул.
— Полагаю, мне лучше спуститься туда и заняться своими делами, пока урок еще свеж. Не хочешь присоединиться и помочь мне?
— В целом, ваши люди справляются намного лучше, Хожво, — сказал сэр Корин Гарвей, устраиваясь в кресле перед потрескивающим камином. Он и бригадный генерал Жэнма -Соединенные провинции приняли чарисийские звания для своих офицеров ополчения — обсуждали за уютным ужином сообщение лейтенанта Брадфирда о последних учениях, и он с удовлетворением прислушался к тихому реву ветра вокруг карниза, когда Жэнма сел в кресло напротив него. Октябрьскими ночами в Западном Харчонге ревущий огонь был не просто желанным гостем для мальчика из Корисанды, даже без рева ветра, и Гарвей вытянул обутые в сапоги лодыжки, чтобы насладиться теплом.
— Для кучки крестьян и крепостных с навозом, все еще покрывающим их сапоги, и "офицеров", которые все еще читают свод правил, пока мы идем вперед, думаю, так оно и есть, сэр, — голос Хожво Жэнма звучал немного кисло.
— На самом деле, в этом есть доля правды, — сказал Гарвей с улыбкой. — Особенно та часть о том, чтобы все еще читать свод правил. Ваши люди занимаются этим не так давно, и требуется время, чтобы стать по-настоящему хитрыми. Или быть готовым к тому, что другая сторона набросит на тебя подлое дерьмо. Я даже не хочу говорить о том, что император Кэйлеб и его морские пехотинцы сделали с нами, когда вторглись в Корисанду! — Он покачал головой. — Кривая обучения ваших мальчиков не такая острая, как у нас, но это потому, что тех, кто облажался, на самом деле не убивают. Поверьте мне, это имеет значение!
Жэнма фыркнул в кислом веселье.
— Полагаю, что это правда, сэр, — признал он. — И лучше, чтобы наши головы были вручены во время учений людям, которые находятся на нашей собственной стороне.
— Абсолютно, — тон Гарвея был гораздо серьезнее, чем раньше.
— И правда в том, что мне предстоит узнать по крайней мере столько же, сколько лейтенантам вроде Риндо, — добавил Жэнма. Он покачал головой. — Если бы вы сказали мне четыре года назад, что я буду делать сегодня, я бы сказал вам, что вы сумасшедший!
— За последние десять, двадцать лет было много такого, — сказал Гарвей, и Жэнма снова фыркнул, сильнее.
Гарвей улыбнулся, затем поднял свою кружку с пивом и сделал глоток. В Корисанде они бы сейчас угощались бренди, но Харчонг делал удивительно хорошее пиво, а он никогда по-настоящему не любил бренди. Виски, сейчас же...
Он подавил смешок, который на самом деле не хотел объяснять своему хозяину, и уставился в раскаленное сердце огня, размышляя о том, как изменилась его собственная жизнь за последние пару десятилетий. И правда заключалась в том, что Жэнма и его харчонгские солдаты-крестьяне и офицеры-лавочники справлялись, по крайней мере, так же хорошо, как справлялась профессиональная княжеская армия Корисанды, когда Кэйлеб Армак и его морские пехотинцы пронеслись по ней, как ураган.
Сам Жэнма был тому примером. Никто бы не назвал капитана конницы, существовавшего до восстания, интеллектуалом, но и дураком он тоже не был. И он обладал удивительной моральной честностью. Ему нравились его собственные денежные договоренности с портовыми властями в Жинко, но для типичного харчонгского офицера в его положении он был образцом неподкупной честности. Более того, у него хватило смелости принять руководство барона Стар-Райзинга и принять командование временным ополчением, которое Соединенные провинции собрали после восстания, несмотря на то, что он точно знал, как император вознаградит его за действия, если и когда имперская власть будет восстановлена в Западном Харчонге. Некоторые из сторонников Стар-Райзинга подписались за него, потому что ожидали, что это принесет им очень много пользы. Гарвей знал это, и, как указала его жена, когда он ворчал с ней по этому поводу, ожидать чего-то другого от людей было бы нереалистично и неразумно. Но это было не то, почему Жэнма выказал барону не только свою поддержку, но и свою преданность. О, он собирался извлечь из этого пользу, предполагая, что все вовлеченные в это должны были сохранить головы, но это не было его основной мотивацией. Гарвей не мог работать с ним так тесно, как раньше, не осознавая этого.
— Честно говоря, — сказал он сейчас, опуская свою кружку, — думаю, что, вероятно, пришло время начать рассматривать то расширение, о котором мы говорили. — Он помахал кружкой. — Большинство ваших людей сейчас совершают ошибки, которые типичны для обученных войск, а не для толпы гражданских лиц. С моими людьми и обучающими кадрами мы можем выйти за пределы ополчения, и думаю, что сейчас у нас есть возможность справиться с расширением. А с приближением зимы мы можем забрать больше людей с полей и провести с ними интенсивную тренировку в течение следующих нескольких месяцев.
— Вы действительно думаете, что мы готовы к этому?
Это был серьезный вопрос, и Гарвей нахмурился, глядя в огонь, обдумывая, как лучше ответить.
— Нет, — сказал он наконец. — Но дело в том, что никто никогда по-настоящему не "готов" к чему-то подобному. Или, другими словами, если вы ждете, пока не будете полностью уверены, что "готовы", вы обычно ждали слишком долго.
Жэнма долго молча смотрел на него, затем кивнул.
— Вы думаете о том последнем императорском воззвании, не так ли?
— Думаю, вы могли бы с уверенностью предположить, что это один из факторов, по моему мнению.
Тон Гарвея был сухим, и Жэнма усмехнулся без особого веселья.
Отношение Чжью-Чжво к Соединенным провинциям заметно не потеплело. Фактически, его последнее заявление объявило Буассо, Чешир и недавно присоединившийся Бедар открытым мятежом, что могло означать только одно для Стар-Райзинга, членов его парламента и всех, кто их поддерживал. Вряд ли это стало бы неожиданностью для кого-либо из этих сторонников, но тот факт, что он сделал это официально, предполагал несколько неприятных возможностей. Наиболее вероятным было то, что его затронуло решение Бедар стать третьей из Соединенных провинций и сообщениями о том, что Омар очень серьезно рассматривал возможность стать четвертой. Это могло просто отражать попытку запугать Омар и Паскуале, чтобы они держались подальше от любых связей с Жинко. Однако другая, более тревожная возможность заключалась в том, что его выбор времени отражал растущую уверенность в его способности что-то предпринять в сложившейся ситуации.
— Как вы думаете, он действительно готов выступить против нас? — спросил теперь бригадный генерал, и Гарвей издал грубый звук.
— Считаю, он может думать, что готов выступить против вас, но это не так, — сказал чарисиец. — О, уверен, что у него намного больше людей, чем у нас здесь, в Соединенных провинциях, но они не так хорошо экипированы, менее хорошо подготовлены, и они находятся не на той проклятой стороне залива Долар... с имперским чарисийским флотом между ними и нами. Не думаю, что он мог бы испытывать дикий энтузиазм по поводу выхода в море против крейсеров графа Сармута. И даже если это так, граф Сноу-Пик определенно не такой.
Жэнма на мгновение задумался, затем склонил голову набок.
— Было бы мило с их стороны быть такими глупыми, не так ли? — сказал он почти с тоской.
— Лично я бы предпочел, чтобы у них хватило ума просто остаться дома, — ответил Гарвей немного более мрачно. — Если это не удастся, тогда да. Было бы неплохо, если бы они были достаточно глупы, чтобы разозлить свою армию, пока она пыталась бы научиться дышать водой.
— Однако этого не произойдет, так что я не беспокоюсь о том, что мы от него услышим. Я больше думаю о том, что мы слышим от вашего собственного парламента. Если вы серьезно относитесь к поддержке предложения Кристл-Фаунтина, весной вам понадобится больше войск. И что хочу сказать, так это то, как я думаю, что с вашим собственным народом и моими людьми мы в состоянии начать тренировать этих людей прямо сейчас. — Гарвей пожал плечами. — Если они вам не нужны, мы можем освободить их на время посадки урожая. Если они вам действительно нужны, ждать до весны, чтобы начать их тренировать, может быть... скажем так, не идеальным вариантом?
Жэнма кивнул, обдумывая правдивость этого наблюдения.
До сих пор предложение барона Кристл-Фаунтина было всего лишь предложением, но его поддержка неуклонно росла. Как человек, который в конечном счете будет отвечать за его военные аспекты, Жэнма решительно разделял мнение обо всей этой идее. Имело смысл расширить полномочия Соединенных провинций, по крайней мере, до восточных границ рассматриваемых провинций. На данный момент они контролировали практически весь Чешир, весь Бедар и весь Омар к западу от гор де-Кастро, но только около двух третей западной части Буассо. Кристл-Фаунтейн был прав в том, что им нужно было как минимум обеспечить контроль над остальной частью Буассо. Население Омара было достаточно немногочисленным, чтобы оккупация остальной части его территории была второстепенной, но Буассо был самой густонаселенной из Соединенных провинций, и многие из тех, кто жил под защитой парламента, бежали из домов и ферм в восточной части провинции.
Их новое правительство обязано обеспечить этим беженцам безопасность, чтобы они могли вернуться домой. На самом деле им действительно нужно было расширить свое влияние на Тигелкэмп и обезопасить западную окраину этой провинции. Горы Чьен-ву станут грозным бастионом против любого нападения с востока, и ходили слухи, что военачальники в Центральном Харчонге становятся все сильнее. Некоторые из них заявили о своем намерении восстановить власть императора, хотя все знали, что это было не более чем попыткой узаконить свою власть, захватом которой они были заняты. Но если они продолжат расти, то будут представлять реальную угрозу для Соединенных провинций. И руины Шэнг-ми будут оказывать естественное притяжение. Шэнг-ми был столицей Харчонга с момента Сотворения мира. Контроль над городом, даже в его разрушенном состоянии, значительно укрепил бы власть любого военачальника.
