— Лучше, если бы ты немного помогла, — сказал он. — Некоторые из этих предметов слишком велики, чтобы я мог справиться с ними в одиночку.
Все, что угодно, лишь бы доставить удовольствие Джитендре. И он был прав. Лучше чем-то заняться. Лучше что-то делать, каким бы глупым и бессмысленным это ни было, чем вообще ничего не делать.
В то время как вселенная обозревала их ветхие планы и смеялась.
Они соорудили грубое укрытие, открытое небу, но обеспечивающее некоторое прикрытие от всего, что приближается по грунту. Санди сомневалась, что это сильно изменит ситуацию — их пыл угасал, что бы они ни делали, — но если это делало их немного менее заметными, то, по ее мнению, усилия были не совсем напрасными. Они израсходовали еще немного энергии и кислорода в своих скафандрах, но не сдались. И когда работа была закончена, укрытие сооружено в меру их возможностей, а солнце опустилось еще ниже, они сели рядом друг с другом, плечом к плечу, взявшись за руки, поддерживая тактильный контакт, чтобы можно было поговорить.
— Мне жаль, — наконец сказала Санди.
— Сожалеешь о том, что тебя обманули?
— Извини за то, во что я тебя втянула. Извини за то, во что я втянула Грибелина.
— Мне тоже его жаль. Но он был старым человеком, занимавшимся опасной работой. Ты его не убивала, это сделала его работа.
— Может быть, нам было бы лучше оставаться вместе.
— Мы все еще живы, — сказал Джитендра. Он крепче сжал ее руку, подчеркивая это. — Это не так. Это должно быть лучшим результатом, не так ли?
— Не знаю, — сказала Санди, и эти слова удивили ее, потому что, казалось, вырвались непрошеными.
— Я знаю, — сказал Джитендра. — И пока у меня есть еще секунда жизни, я всегда буду предпочитать жизнь смерти. Потому что в эту секунду могло произойти все, что угодно.
— С каких это пор ты начал верить в чудеса? — спросила Санди.
— А я не верю, — ответил он. — Но я действительно верю в... — Джитендра замолчал настолько надолго, что Санди начала задаваться вопросом, не перестала ли работать тактильная связь. Она проследила за направлением его взгляда, через узкую вертикальную щель, где не совсем сходились два обломка машины.
— Джитендра?
— Я не двигался с тех пор, как мы сели, — сказал он. — Угол моего обзора все тот же. И я определенно не мог видеть этот холм час назад.
Санди сменила позу и поняла, что он имел в виду. Она бы и сама это увидела, если бы сидела немного слева от него. Она знала, что это был не холм. Рельеф здесь был четким: за исключением вулканов и нескольких древних кратеров, на местности не было никаких острых выступов.
Более того, Джитендра был прав. Холма там не было, когда они строили укрытие.
— Агрегат, — сказала Санди, и когда Джитендра не ответил, она поняла, что это потому, что ему нечего было предложить лучше.
И Агрегат приближался.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Джеффри проверил свои ремни. "Куэйнор" снова сжигал топливо, продолжая выход на орбиту и сближение с Зимним дворцом. Наверху, в переднем командном отсеке — самом похожем на мостик месте на корабле — Джумаи и Мира Гилберт были привязаны по обе стороны от него, закрепленные в беспорядочных кошачьих колыбельках из пружинистых тросов и пристегивающихся ремней безопасности. Командный отсек представлял собой купол в металлическом каркасе из ударопрочного стекла, оснащенный причудливыми старомодными элементами управления и индикаторами.
— Твоя семья все еще впереди нас, — сказала Гилберт, подтверждая новость, которую Джеффри наполовину ожидал. — У нас в запасе было немного ускорения. К сожалению, то же самое сделал и "Киньети". — Она постучала по откидной приборной панели, бормоча какое-то темное водное ругательство. Реактивные двигатели трещали и заикались, корректируя курс "Куэйнора". — Боюсь, мне придется грызть ногти. Мы встретимся с ними на той же орбите. К сожалению, похоже, что они причалят раньше нас.
— Сколько стыковочных мест? — спросила Джумаи.
— Крупным планом видно по одному на обоих полюсах. Можно только гадать, пригодны ли оба устройства к эксплуатации.
— Прошло много времени с тех пор, как возникала необходимость в одновременной стыковке двух кораблей, — сказал Джеффри. — Если она вообще была когда-нибудь.
"Куэйнор" не был новым — Джеффри мог судить об этом только по вонючей затхлости его жилища, — но сомнительно, что он был построен задолго до начала века. Скорее всего, он был адаптирован к общепринятым идеологическим требованиям, которые диктовали строгий минимум приспособлений, созданных с помощью расширения. Стеклянные окна, чтобы вселенную можно было воспринимать фотон за фотоном, в ее собственных ярких терминах, а не через слои искажающего посредничества. Системы управления и навигации, которые требовали физического взаимодействия, так что человек должен был присутствовать как телом, так и разумом. Принятие решений перешло к склонным к ошибкам, тугодумным пилотам-людям, а не к наборам быстрых и неутомимых экспертных систем.
— Чего Гектор и Лукас надеются здесь добиться? — спросила Джумаи.
Джеффри смахнул с глаза крупицу твердой, как кристалл, пыли. Период бессознательного состояния в ракете никак не повлиял на его истощение.
— Кузенам наплевать на то, что находится внутри Зимнего дворца. Во всяком случае, не для себя. Они просто не хотят, чтобы я нашел что-нибудь, что могло бы повредить репутации Юнис или поставить под угрозу бизнес. — Он поправил один из ремней безопасности в том месте, где он начинал натирать. — Они будут планировать уничтожить его, так или иначе. У них уже есть все необходимые документы.
Джумаи спросила: — Думаешь, они привезли с собой бомбы?
— На корабле полно всего, что можно использовать для взрыва, — сказала Гилберт. — Это еще до того, как мы дойдем до того факта, что внутри Зимнего дворца застрял целый другой корабль.
Джеффри напрягся, услышав запрос на чинг. Это был Гектор, и чинг-координаты поместили его рядом с Луной.
— Разве нам есть что сказать друг другу? — произнес он, решив вести разговор только голосом.
— Ты ответил на звонок, — сказал Гектор, и его ответ почти сразу же отскочил от "Киньети". — Это наводит на мысль, что ты считаешь, что есть что-то, что стоит обсудить.
— Это только ты, кажется, или Лукас тоже поехал с нами покататься?
— Место только для одного из нас, Джеффри — я поднялся в грузовом отсеке, а не в капсуле с экипажем. Стресс не пошел бы Лукасу на пользу, особенно после того, что он сделал со своей ногой. — Он издал короткий, невеселый смешок. — Это была настоящая поездка. Тебе стоит как-нибудь попробовать это.
— Я сделал это однажды, — сказал Джеффри.
— Только не так, без амортизации и с запасом прочности, равным нулю. Толчок, когда я врезался в изгиб у подножия горы... это было нечто. Вид, однако... Тем не менее разгонные лазеры поймали меня, и я вышел на орбиту. Восхитительно.
— Рад, что это того стоило. Ты храбрый или глупый, одно из двух.
У Гектора вырвался еще один смешок. — Еще не поздно все исправить, Джеффри. Чего бы ты ни собирался достичь в Зимнем дворце, тебе не обязательно доводить это до конца.
— Значит, я должен просто оставить тебя уничтожать это?
— У нас здесь хорошая жизнь, кузен, есть все, что нам нужно. Почему тебе так не терпится все испортить?
— Если Юнис хотела поиметь семью, у нее была вся жизнь, чтобы сделать это.
— У тебя трогательная вера в человеческую природу. Я бы сказал, что она вполне способна переспать с нами в загробной жизни, если бы это было то, чего она хотела.
— Гектор, доверься в этом моей сестре. Санди знала Юнис вдоль и поперек. Юнис не делала бессмысленных, злобных жестов. И вообще, какого черта она должна что-то иметь против нас?
— Она сошла с ума, кузен. Где-то там, на окраине системы. С этого момента она перестала мыслить здраво.
— Не считаю, что она сошла с ума. Похоже, она что-то увидела там, получила какой-то опыт... что-то, что заставило ее оглянуться назад на все, чего она достигла до этого момента, и понять, что это не обязательно стоило всей крови и тяжелого труда, которые она вложила в это. Но это не значит сойти с ума. Это называется обретением чувства перспективы.
После паузы Гектор сказал: — Хотелось бы думать, что ты был прав, но мы не можем рисковать здесь. Слишком многое зависит от нас.
— По крайней мере, дай мне посмотреть, что находится внутри Зимнего дворца.
— А если это что-то причиняет нам боль? Что-то, от чего мы не можем оправиться?
— Я не собираюсь разрушать бизнес, — устало сказал Джеффри. — Мне на него наплевать.
— А если бы мы сделали что-то плохое? Какое-то преступление, о котором знала только она? Если бы ты узнал, что твоя родная плоть и кровь совершила нечто невыразимое? Могла бы тогда твоя совесть позволить тебе сохранить это в тайне, кузен? — Он представил, как Гектор качает головой, что-то бормоча себе под нос. — Ты бы не смог жить с таким секретом.
— Какого рода преступление? — тихо спросил Джеффри.
— Откуда, черт возьми, мне знать? Искусство, генетика, оружие: кто знает, чем она занималась сто лет назад? Кто знает, чем кто-то тогда занимался?
— В этом нет никакого смысла, Гектор. Теперь мы разговариваем почти на равных. Почему мы не могли поговорить об этом несколько недель назад?
Гектор вздохнул, как будто ему было скучно объяснять что-то, что должно было быть очевидным. — Несколько недель назад ты все еще был членом семьи, Джеффри. Теперь это не так. Ты дезертировал, стал предателем. Теперь ты — деловой противник. Теперь ты на равных. Это все меняет. Я чувствую, что могу почти уважать тебя.
— Пожалуйста, вернись.
— "Киньети" вооружен, кузен. На твоем месте я бы держался на безопасном расстоянии.
— Что ты планируешь?
— То, ради чего я сюда пришел, — сказал Гектор. — Снос.
Вместо того чтобы завершить сближение, "Киньети" остановился в пятидесяти километрах от станции, следуя почти по той же орбите, что и Зимний дворец. Джеффри оптимистично подумал, не передумал ли Гектор. Возможно, в конце концов, он смог достучаться до своего двоюродного брата, заставив его образумиться.
Но нет. Через десять минут от головного шахтерского корабля отделился гораздо меньший аппарат и возобновил первоначальный вектор сближения. Они изучали крошечный шарообразный аппарат в большом увеличении с помощью собственных камер "Куэйнора". Это был своего рода паром малой дальности между кораблями, который также мог служить спасательной капсулой или одноразовым средством возвращения.
— Это следовало предвидеть, — сказал Джеффри. — Гектор не хочет, чтобы команда "Киньети" подходила к Зимнему дворцу ближе, чем это необходимо. Все еще хранит семейные секреты у себя на груди.
— "Киньети" отступает, — сказала Аретуза, когда более крупный корабль запустил цепочку рулевых двигателей вдоль своего хребта. — Считаю, они вернутся, чтобы забрать Гектора, но на данный момент он велел им держаться подальше.
— Им заплатят достаточно хорошо, чтобы они не задавали неудобных вопросов, — сказал Джеффри.
После того, как Гектор отправился в путь, ему потребовалось всего двадцать минут, чтобы добраться до Зимнего дворца. Используя микродвигатели капсулы, он выполнил один инспекционный проход, облетев по спирали цилиндр станции из конца в конец, прежде чем приблизиться для окончательной стыковки. Если Зимний дворец и потребовал доступ на сближение с маленьким кораблем, а затем дал разрешение на начало заключительных маневров стыковки, не было бы практического способа перехватить этот радиопередающий трафик с "Куэйнора". Джеффри мог только предполагать, что при их собственном подходе им будет брошен вызов.
— Готовится к стыковке, — сказала Гилберт, когда корабль Гектора перешел в медленный крен, соответствующий скорости центробежного вращения станции. — Установка контакта и захват через пять... четыре... три...
Капсула пристыковалась. Сжались сложенные руки, чтобы закрепить ее. Прошло две или три минуты, а затем из ворот шлюза вырвался серебристый блеск. Вздох вырывающегося давления, удерживавшегося там с тех пор, как шлюз был активирован в последний раз, а затем уплотнения плотно сомкнулись. Крошечная капсула почти затерялась в деталях стыковочных и служебных сооружений концевой части станции.
— Становимся в очередь к другому полюсу, — сказала Гилберт, набирая команды на одной из откидных клавиатур. — Думаете, мы сможем пройти через все сооружение?
— Это просто большая полая труба, по середине которой проходит "Зимняя королева", — сказал Джеффри. — У нас не должно возникнуть никаких проблем, тем более что Аретуза не так давно уже поднималась на борт.
— Я видела только то, что она позволила мне увидеть, — предупредила Аретуза.
Переход Гектора на корабль поменьше уменьшил его преимущество над "Куэйнором", но до стыковки оставалось еще тридцать минут. Джеффри барабанил пальцами по столу, секунды тянулись мучительно медленно. Он не мог представить, чтобы Гектор не торопился входить внутрь, независимо от новизны возможности по своему желанию бродить по личному королевству Юнис.
Они были уже в пятидесяти километрах, когда раздался первый вызов: пронзительный и автоматизированный, полностью соответствующий общей политике Юнис — не оказывать великодушного приема посетителям. — Неопознанный летательный аппарат приближается курсом один-один-девять, три-один-семь: у вас нет разрешения на стыковку или пролет. Пожалуйста, скорректируйте свой вектор в соответствии с нашим обязательным объемом исключений. — Голос, говоривший на суахили, легко мог сойти за голос его бабушки. — Если вы не скорректируете свой вектор, мы не можем нести ответственность за любой ущерб, причиненный нашими системами защиты от столкновений.
— Держите курс, — сказал Джеффри. — Дайте ей — этому — знать, что мы настроены серьезно. Юнис: ты меня слушаешь?
— Я здесь, — сказал конструкт, соизволив не проецировать образ в и без того тесное пространство.
— Сделай так, чтобы тебя услышали все присутствующие, включая Аретузу. У них нет причин не подслушивать наш разговор.
— Санди это не понравилось бы.
— Все равно сделай это. Я приказываю тебе.
Последовала едва уловимая пауза. — Дело сделано. Теперь они могут меня слышать.
— Хорошо. — Джеффри оглянулся на своих спутников, надеясь, что они ограничатся расспросами позже. — Боюсь, сейчас нет времени вводить тебя в курс дела, Юнис, но нам нужно разрешение на стыковку с Зимним дворцом.
— Скажи, что ты по делу Экинья.
Не было особого смысла обращаться за советом к конструкту, если он не был готов принять ее предложения во внимание. — Мира, я включен?
— Говори свое слово, — сказала Гилберт.
— Это Джеффри Экинья, внук Юнис. Я нахожусь на борту корабля дальнего космоса "Куэйнор", запрашиваю разрешение на сближение и стыковку. — Он подождал мгновение, затем, несмотря на то, что это прозвучало напыщенно, добавил: — Занимаюсь важным семейным делом.
— Разрешение на заход на посадку уже выдано Гектору Экинья. Дополнительные стыковочные разъемы отсутствуют.
