Увидеть, чтобы у меня была возможность отредактировать их.
Дорога была долгой и полной опасностей, но Люций преодолел все препятствия. Он вспомнил, как слушал первоначальное, наивное предложение Теодоры. Он чуть было не совершил ошибку, отмахнувшись от него, прежде чем его разум уловил открывшуюся перед ним прекрасную возможность.
Сначала его план был таким маленьким, совсем крохотным. Сама его мелочность почти заставляла его съеживаться, когда он вспоминал об этом. Он мечтал построить свою собственную вселенную и жить в ней как бог. Когда-то это было его желанием, но больше нет. О, нет. Ничего такого маленького и незначительного не было бы достаточно для Люция Гвона!
И поэтому он подыграл хорошему плану Теодоры и Пипса. В конце концов, зачем делать всю работу самому, когда другие были готовы — более того, страстно желали — трудиться над этой новой временной линией, направляя ее к светлому и славному будущему, контроль над которым он в конечном счете возьмет на себя?
Возможно, он и отчаялся бы тогда, когда они впервые появились в этой временной шкале, но произошло нечто совершенно иное. Он вспомнил, как падал с неба на обломке корпуса "Тени"... и как возбуждение, более сильное, чем все, что он когда-либо испытывал, разлилось по его венам. Наконец-то он был свободен от законов СисПрава и общественных нравов! Какое-то тупое правительство больше не будет указывать ему, что он может делать, а чего не может!
Реальность снова вернулась к нему после катастрофы — после того, как он оценил, как мало осталось от его предметов роскоши тридцатого века. Какой смысл был быть богом, если он не мог время от времени печатать несколько роботов-убийц? Но этот образец свободы, этот удивительно соблазнительный вкус придали ему сил, и он понял, что находится на правильном пути.
В конце концов, он решил, что больше всего ему нужно время. Это и огромное терпение. Да, он был свободен от СисПрава, но технологии, позволяющей ему по-настоящему осознать свою божественность, больше не существовало.
И поэтому ему нужно было подождать, пока эта технология снова не станет доступной.
Но не в мясной оболочке, застрявшей в примитивном мире.
Он предположил, что мог бы разделить цифровое пространство на борту времялета с Тенью, но выгоды не компенсировали рисков. Тень был непоколебимо предан ему, но Фило когда-то был таким же, и он знал, чем закончилась эта история! Заманить Тень в информационную систему времялета, а затем стереть его, конечно, было смелым шагом, но это позволило ему не только перейти к абстрагированию, не вызвав подозрений Теодоры, но и в процессе предстать в качестве жертвенного героя!
"Тень", с которой Теодора с Пипсом столкнулись по возвращении из Антиохии, была базовой программой, которую он написал и приправил безумной театральностью, поскольку он уже удалил настоящего АС. Пипс вполне мог быть убит по ходу дела — действительно, Люций ожидал, что убьет его в процессе. Но что с того? Хотя, Люций должен был признать, что то, что он в конце концов остался жив, вероятно, помогло ускорить развитие общества.
Это было долгое, очень долгое ожидание, но потом он заметил ранний набросок теоремы Сив Эриксен о гиперкузнице. Грубый, да, но в нем было столько необработанного потенциала. И при всем техническом блеске этой женщины, она была тупее нейтрония, когда дело касалось всего остального. Он манипулировал ею с почти комичной легкостью, по крайней мере вначале.
Было жаль, что в конце концов ему пришлось убить ее, но она просто не переставала тыкать пальцем во все неудобства, которые могла причинить временная репликация. Несчастный случай было достаточно просто инсценировать, особенно для столь неосторожного человека, как... как она. Так что он не мог слишком сильно жаловаться. И как только он пересмотрел ее заключительные заметки, чтобы показать, что она отвергла эти, к сожалению, пессимистичные модели, создание Корнукопии неудержимо продвинулось вперед.
Корнукопия, Рог изобилия. Последняя ступенька на пути к его божественности.
Предоставьте Райберту еще раз сунуть свой нос туда, куда не надо. Но на этот раз Люций мог только посмеяться над своей удачей. СисПрав прибыл в идеальное время, и он использовал их появление, чтобы не только убить Пипса и отстранить Теодору от власти — и то, и другое всегда было неотъемлемой частью его планов на заключительном этапе, — но и создать угрозу, необходимую ему для ускорения окончания строительства "Тессеракта".
И окончательных изменений.
Комплекс гиперкузниц. Ха! Теодора и Пипс всегда были такими недалекими. Но, — сказал он себе, — именно поэтому они никогда не заслуживали той божественности, на пороге обретения которой он сейчас находится.
Когда "Тессеракт" будет завершен, он сможет отправиться куда угодно, в любое время, в любую вселенную, а его гиперкузницы смогут воспроизвести все, что он пожелает. Это послужило бы телом технологического бога! И вскоре, после двадцати четырех столетий ожидания в чистой абстракции, он, наконец, перенесет свой коннектом и примет вечную, непобедимую форму, которую он по праву заслужил.
Пусть СисПрав и Династия сгорят вслед за мной, — подумал он. — Их погребальный костер станет достойным подношением новому богу мультивселенной.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Станция "Аргус"
СисПрав, 2980 год н.э.
Райберт сошел с посадочного трапа "Клейо" и поспешил через ангар станции "Аргус". Остальная команда была всего в нескольких шагах позади него, и он активировал антигравитационную трубу мысленной командой, которая указала офис Клауса-Вильгельма в качестве пункта назначения.
Но потом он остановился у входа в трубу.
Его команда столпилась позади него, сбитая с толку задержкой.
— Райберт? — спросила Эльжбета, склонив голову набок.
— Остальные идите вперед. Я собираюсь проведать Теодору.
Остальные мгновение смотрели на него, и он оглянулся в ответ. Теодора поделилась тем, что ей было известно, по телеграфу на обратном пути в СисПрав, но ее сообщения были краткими и клиническими. Только факты и ничего больше. Она была одна на своем собственном корабле, выдернутая из мира, который она знала — мира, который она помогла создать, — и Райберт задавался вопросом, был ли он сейчас самым близким человеком, которого она могла назвать другом.
— Конечно, — сказал Бенджамин через мгновение. — Мы постараемся ввести всех в курс дела, пока ждем вас.
— Кроме того, я уверена, что она была бы не прочь прямо сейчас побыть со знакомым лицом, — сказала Эльжбета.
Да, — подумал Райберт с легкой гримасой. — Даже моим.
Остальные гуськом вошли в трубу, и гравитация увлекла их вглубь станции. Но рядом с ним появился Фило, и он почувствовал, как переменный ток коснулся проводящих путей между их разумами.
— Эй, приятель, — сказал викинг, выглядя немного обеспокоенным.
— "Иди вперед" означает и тебя тоже, — ответил Райберт.
— Хорошо. Но ты уверен? — спросил он, и Райберт кивнул.
— Просто дай нам с Теодорой немного побыть наедине.
— Ладно. Я понимаю.
Аватар исчез, когда коннектом Фило потек вглубь станции.
Райберт выбрал соседний ангар в качестве своего нового пункта назначения и шагнул в трубу. Она высадила его в почти идентичном отсеке, где "Хилдра" покоилась в доковой люльке. Пандус был открыт, и у его подножия ждали два синтоида службы безопасности в темно-синей форме СисПола. Ни один из них не выглядел очень уверенным в своей точной роли в сложившейся ситуации.
Одна из них выпрямилась с приближением Райберта.
— Агент Камински! — решительно произнесла она. — Сэр, она еще не выходила.
Другой синтоид указал большим пальцем себе за плечо.
— Может, нам зайти и посмотреть, все ли с ней в порядке? — спросил он.
— В этом нет необходимости. — Райберт протиснулся между ними и взобрался по пандусу. — Дальше разберусь я сам.
— Да, сэр.
— Просто свяжитесь с нами, если вам что-нибудь понадобится, сэр.
Райберт шагнул на овальный мостик "Хилдры". Вдоль стен тянулись виртуальные дисплеи, а рядом с креслом пилота плавали диаграммы "Тессеракта". Возможно, она пыталась сложить воедино план Люция во время получасового полета обратно в СисПрав?
— Теодора? — позвал он.
Никакого ответа.
Дверь, ведущая в кормовую часть, была открыта, и он прошел через нее в короткий коридор, вдоль которого тянулись восемь дверей. Одна из них была открыта, и он осторожно подошел к порталу и заглянул внутрь.
Теодора сидела на полу в помещении, которое выглядело как темная, неиспользуемая каюта, прижавшись спиной к стене и положив руку на приподнятое колено.
— Привет, — тихо сказал он.
— Привет, Райберт, — ответила она, не поднимая глаз. Ее щеки были мокрыми и блестели в тусклом свете.
Он сел рядом с ней и прислонился спиной к той же стене. Он не начал с чего-то столь банального, как "Ты в порядке?" или "Все будет хорошо", потому что эти фразы никогда не срабатывали, пока они встречались. Всегда было лучше дать ей высказаться первой, если он хотел заставить ее открыто поделиться своей болью, и поэтому он ждал, когда она заговорит.
Прошло несколько минут, а затем Теодора испустила долгий вздох.
— До меня это не доходило, пока мы не приземлились, — начала она. — Так или иначе, до этого все было ненастоящим. Но когда я снова увидела станцию... — Она покачала головой. — Вот тогда-то все внезапно стало таким очень, очень реальным. Когда весь масштаб того, что произошло, обрушился на меня.
Она снова закрыла глаза и стиснула зубы.
— Я сейчас так зла. И не только на Люция. И на себя тоже. Как я могла быть такой глупой? Как я могла так долго жить и работать рядом с ним и не видеть?
Новые слезы наполнили ее глаза, и она смахнула их ладонью.
— Я потерпела неудачу, Райберт. Не только Династия, но и я сама... и Сэмюэл. — Она опустила голову, почти касаясь лбом поднятого колена, и ее голос перешел в шепот. — Я подвела его. Я не смогла разглядеть монстра, живущего среди нас, и теперь Сэмюэл мертв, потому что я была чертовски слепа!
Райберт обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
— Он заслуживал лучшего, — мягко продолжила она. — Часть меня хочет просто расслабиться. Мне хочется поместить Люция в тело только для того, чтобы я могла разорвать его на части голыми руками... и все же я также чувствую горе, потерю и пустоту, какой никогда не испытывала. И когда это случается, все, чего я хочу, — это забиться в угол и выплакать все глаза. Это похоже на то, что ярость и горе — две стороны монеты, летящей по воздуху, но независимо от того, как долго я жду, она никогда не падает.
— Так и будет, — заверил ее Райберт. — Поверь мне, я знаю. Оно будет. В конце концов.
— О, это я тоже знаю. — Она посмотрела на него и печально улыбнулась. — Это не первый раз, когда я переживаю потерю Сэмюэла.
— О?
— Очевидно, не так, как сейчас. — Ах. Ты и он были вместе?.. — голос Райберта затих, и она кивнула.
— Когда мы через столько всего прошли рядом, кто еще по-настоящему понимает нас? Кому еще мы можем довериться? А потом, как и все в жизни, одно влечет за собой другое, и внезапно мы оказываемся вместе в постели.
— Тебе не кажется, что это немного непрофессионально?
— Что? — она грустно усмехнулась. — Историк, спящая с туземцем?
— Я шучу, конечно, — он сжал ее плечи.
— Хм, — пробормотала она с легкой улыбкой на губах.
— Вы двое казались достаточно близкими, когда мы встретились, — отметил Райберт.
— Так и было. Но так было не всегда. Наши отношения пережили несколько горячих и холодных периодов. — В ее глазах промелькнуло печальное воспоминание. — Он был хорошим человеком, но у него также была привычка... к любовным странствиям, можно сказать.
— Ну, мы говорим о Сэмюэле Пипсе. Ты не можешь сказать, что не знала, во что ввязываешься.
— Нет, — она покачала головой, и на ее губах заиграла искренняя улыбка. — Я точно знала, во что ввязываюсь. Ты бы видел его, когда он наконец перешел на полностью функциональный синтоид.
Они обменялись тихим смехом, который перешел в задумчивую тишину, пока Теодора смотрела в пустое место на стене. Ее лицо было мягче и умиротвореннее, чем когда-либо с тех пор, как он приехал.
— Спасибо, Райберт, — сказала она через некоторое время. — Мне это было нужно.
— В любое время. Для чего нужны друзья?
— Ты все еще считаешь меня своим другом? — спросила она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. — Даже после всего, что я сделала?
— Да. Я верю. — Он встал и протянул ей руку. — Итак, как поживает эта монетка?
Она без колебаний взяла его за руку, и он помог ей подняться на ноги.
— Это просто прозвучало как "оторви-свою-задницу-и-сделай-что-нибудь-с-этим", — сказала она.
* * *
— Доктор Беккет, спасибо, что присоединились к нам, — сказал вице-комиссар Клаус-Вильгельм фон Шредер профессиональным, хотя и несколько сдержанным тоном, когда Теодора и Райберт вошли в его кабинет. — Или вы предпочли бы, чтобы вас называли "председательница"?
Бенджамин, Эльжбета и Эндовер-Чен подались назад, чтобы освободить место для вновь прибывших. Виртуальные изображения "Тессеракта", штаб-квартиры Корнукопии и центра репликации сместились с их пути.
— Доктор — это нормально. Это кажется уместным, учитывая, где я внезапно оказалась. Хотя, если быть до конца честной, меня уже довольно давно так не называли.
Теодора обвела взглядом присутствующих в комнате и почувствовала, как на нее давит тяжесть всех их суждений. И кто мог бы их винить? Она была неправа — так ужасающе неправа, — но она не стала бы отводить вину или указывать пальцем. Да, Люций обманул ее и многих других. Но к этому моменту ее привели собственные решения, и она признает этот выбор и поможет покончить с этим кризисом любым доступным ей способом.
— Доктор, время — забавная штука, что мультивселенная, похоже, любит демонстрировать в последнее время, — невесело сказал Клаус-Вильгельм, не сводя глаз с Теодоры. — Не так давно, с моей точки зрения, вы отказались от своего почетного поста в академических кругах и угнали одну из машин времени моего подразделения.
— Да, я знаю. И если бы у меня был шанс сделать это снова...
— Позвольте мне остановить вас прямо здесь. — Клаус-Вильгельм поднял руку. — Что сделано, то сделано, и, несмотря на то, чего вы, возможно, сейчас желаете, ситуация обострилась и выплеснулась далеко за рамки простого угона.
— Да, конечно, — согласилась она, слегка склонив голову.
— Теперь от нас зависит найти выход из этого кризиса, — продолжил Клаус-Вильгельм. — У меня была короткая встреча с шефом Ламонтом и президентом Бьякко после получения первоначального отчета "Клейо", и я перейду к следующей встрече сразу же после того, как мы здесь закончим. Во-первых, вы официально признаны высокопоставленным гостем, и вас примут с той же любезностью, которую получают дипломаты Администрации, находясь здесь, в СисПраве.
— Спасибо вам, вице-комиссар. Честно говоря, это больше, чем, по-моему, я заслуживаю.
