Лизерль говорила о том, что вся история человечества проходит через этот единственный, непрочный момент. Если бы это было правдой, то, возможно, прежде чем она успела бы сделать больше нескольких вдохов, ее собственная жизнь — и долгая, кровавая история человечества — были бы закончены.
...И все же Луиза увидела, что небо за куполом не было полностью темным. Там были серые вкрапления: неуловимые, почти невидимые. Когда она вглядывалась в этот бесцветный мрак, это было все равно, что вглядываться в кровеносные сосуды, которые она видела, закрывая собственные веки; она испытывала тревожное чувство нереальности, как будто ее тело — и "Северянин", и вся его незадачливая команда — внезапно оказались погребенными в каком-то огромном расширении ее собственная голова.
Раздался шорох, как будто чиркнули спичкой. Луиза вскрикнула.
Из мрака появилось лицо Марка, драматично подсвеченное мерцающим пламенем. Лизерль рассмеялась.
— Лета, — сказала Луиза с отвращением. — Даже в такое время, как это, ты не можешь не выпендриваться, не так ли, Марк?
— Извини, — сказал он, по-мальчишески улыбаясь. — Что ж, хорошая новость в том, что мы все еще живы. И, — более нерешительно, — я не могу обнаружить никаких изменений физических констант от нашей собственной Вселенной. Похоже, мы сможем выжить здесь. По крайней мере, какое-то время...
Лизерль фыркнула. — Ну, если эта вселенная так ослепительно похожа на нашу, то где же звезды?
Теперь жизнь в куполе начала светлеть, поскольку Марк приступил к процедурам улучшения изображения. Это было почти как восход солнца, — подумала Луиза, за исключением того, что в этом случае распространяющийся свет не исходил ни от одного из "горизонтов" жилого купола; он просто пробивался сквозь мутную тьму прямо через купол.
Через несколько ударов сердца изображение стабилизировалось.
Луиза сразу увидела, что здесь были звезды. Но это были гиганты — и не похожие на раздутый полутруп, в который превратилось Солнце, а огромные, энергичные, сверкающие белые тела, каждое из которых выглядело так, словно могло бы проглотить сотню Солнц бок о бок.
Гиганты заполонили небо, почти как если бы они толкали друг друга. Некоторые из них были достаточно близко, чтобы были видны их диски, ровные белые пятна света.
Нигде в ее собственной Вселенной, поняла Луиза, никто не смог бы увидеть подобного зрелища.
Лизерль рядом с ней вздохнула. — О-о-о, — сказала она.
ЧАСТЬ VI
Событие: Новое Солнце
34
Неослабевающий, ослепляющий свет нового солнца отражался от прозрачного корпуса капсулы. Луиза наблюдала за лицами Марка, Прядильщицы веревок и Морроу, когда они вглядывались в новый космос. Капсула медленно поворачивалась вокруг своей оси, и яркие молодые лампы этой новой вселенной сменялись вокруг них, заливая их профили интенсивным белым сиянием.
Своим новым солнцем команда "Северянина" выбрала конкретный ОМО (очень массивный объект), звезду массой в тысячу солнечных масс — типичного представителя этого альтернативного космоса. Эта звезда дрейфовала через гало галактики, за пределами ее главного диска. Огромные оболочки вещества, испущенные, когда звезда была еще моложе, окружали новое солнце, расширяясь от него со скоростью, близкой к скорости света.
Сам "Великий северянин" завис в нескольких милях от капсулы. В резком, бесцветном свете нового солнца Луиза могла разглядеть громоздкие очертания жилого купола, с гладкими темными очертаниями НИКа, все еще прикрепленного к основанию купола — и там, все еще отчетливо видимый, был шрам на корпусе, оставленный столкновением с нитью космической струны.
Потрепанный корабль вращался вокруг нового солнца так же робко, как ледяные кометы когда-то вращались вокруг самой Солнечной системы — так далеко, что каждый "год" здесь длился бы более миллиона земных лет. Корабль был достаточно далеко, чтобы яркость ОМО уменьшилась с расстоянием примерно до солнечной. Но даже в этом случае, подумала Луиза, не было никакой возможности, что ОМО когда-либо можно было принять за скромную звезду G-типа, подобную Солнцу. Диаметр ОМО был всего в десять раз больше диаметра старого Солнца, так что с этого огромного расстояния размер звезды уменьшался до простой световой точки, но ее фотосфера была в сто раз горячее солнечной. ОМО был ослепительной точкой, висящей в темноте; если она рассматривала его слишком долго, точка света оставляла следы на ее травмированной сетчатке.
Внешне жилой купол "Северянина" выглядел почти так же, как и на протяжении всей его долгой и невероятной карьеры: огни корабля вызывающе сияли на фоне яркого света этого нового космоса, а лес был всплеском земной зелени, расцветающей в отфильтрованном свете нового солнца. Но внутри "Северянин" стал совсем другим. За год, прошедший с момента его прибытия через Кольцо, купол был преобразован в мастерскую— фабрику по производству экзотической материи и беспилотных летательных аппаратов-черпаков.
Морроу, стоявший рядом с Луизой, щурился от света нового солнца. Сложенная чашечкой ладонь прикрывала глаза, тени от пальцев резко выделялись на лице. Он хмурился и выглядел бледным. Он поймал взгляд Луизы. — Здесь, конечно, все по-другому, — криво усмехнулся он.
Она улыбнулась. — Если мы когда-нибудь построим здесь мир, в нем не будет солнца на небе. Вместо этого днем там будет этот единственный точечный источник, сияющий, как какая-то бесконечная сверхновая. Тени будут длинными и глубокими... А ночью небо будет сиять. Это будет казаться очень странным.
Он пристально взглянул на нее. — Ну, я думаю, это будет странно для тех из вас, кто помнит Землю, — сказал он. — Но, честно говоря, вас здесь уже не так много...
Теперь вращение капсулы унесло новое солнце за пределы видимости, за ограниченный горизонт капсулы. И — медленно, величественно — огни их новой галактики поднялись над их головами.
Эта галактика имела плоскую эллиптическую форму, но казалась бы карликом по сравнению с огромными галактиками по другую сторону Кольца: при массе в миллиард солнц звездная система составляла всего сотую часть объема Млечного Пути, или Андромеды, и ненамного больше по отношению к старым Магеллановым облакам, второстепенным галактикам-компаньонам Млечного Пути. И — поскольку средний размер звезд здесь был в сто раз больше, чем в Млечном Пути — в этой галактике было всего десять миллионов звезд по сравнению со ста миллиардами в Млечном Пути... Но каждая из этих звезд была ослепительно белой ОМО, превращая эту галактику в гобелен из пронзительно ярких точек света. Луиза подумала, что это было похоже на поле из десяти миллионов драгоценных камней, прикрепленных к бархатной подстилке.
Эта вселенная была переполнена этими безвкусными, игрушечными галактиками; они заполняли пространство случайным, но однородным массивом, насколько можно было видеть во всех направлениях. Этот космос был молод — слишком молод для того, чтобы огромные, медленные процессы времени сформировали великие структуры галактических скоплений, сверхскоплений, стен и пустот, которые однажды будут доминировать в космосе.
Морроу с беспокойством уставился на парящие очертания галактики. Очевидно, неосознанно, он прижал обе руки к животу.
— Морроу, ты в порядке?
— Я в порядке, — неубедительно сказал он Луизе. — Думаю, я просто немного восприимчив к центробежной силе.
Луиза похлопала его по рукам. — На самом деле, это, вероятно, сила Кориолиса — боковая сила. Но ты не должен позволять вращению капсулы беспокоить себя, — сказала она. Она обдумала это. — На самом деле, тебе следует приветствовать свою морскую болезнь.
Морроу приподнял свои выбритые брови. — Действительно?
— Это ощущение, которое говорит тебе, что ты здесь, Морроу. Вживленный в эту новую вселенную...
Законы физики были выражением основных симметрий, сказала ему Луиза. А симметрии между системами отсчета были одними из самых мощных симметрий, какие только существовали.
Морроу выглядел сомневающимся. — Какое это имеет отношение к космической болезни?
— Что ж, смотри: вот особый тип симметрии. Капсула вращается в центре неподвижной Вселенной. Итак, ты ощущаешь центробежные силы и силы Кориолиса, скручивающие силы. Именно они вызывают у тебя дискомфорт. Но как насчет симметрии? Попробуй мысленный эксперимент. Представь, что капсула неподвижна в центре вращающейся Вселенной. — Она подняла руки к галактике, вращающейся над ними. — Как бы ты определил разницу? Звезды выглядели бы одинаково, двигаясь вокруг капсулы.
— И мы почувствовали бы те же силы вращения?
— Да, мы бы почувствовали. Тебя бы так же подташнивало, Морроу.
— Но откуда могли взяться эти силы?
Она улыбнулась. — В том-то и дело. Они возникли бы из-за инерционного сопротивления вращающейся Вселенной: сопротивления, создаваемого огромной рекой звезд и галактик, текущей вокруг вас.
— Так что тебе не следует беспокоиться или смущаться из-за своей тошноты. Это ощущение твоей новой вселенной, цепляющейся за тебя пальцами инерционного сопротивления.
Он слабо улыбнулся и провел ладонью по голой, покрытой капельками пота голове. — Что ж, спасибо за мысль, — сказал он. — Но почему-то от этого я не чувствую себя намного лучше.
Прядильщица веревок и Марк сидели на двух сиденьях позади Луизы и Морроу. Теперь Марк наклонился вперед. — Ну, так и должно быть, — сказал он. — Тот факт, что здесь работает общая теория относительности — как, собственно, и все наши знакомые законы, насколько мы можем судить до пределов точности наблюдения, — вероятно, является причиной того, что мы все еще живы.
Прядильщица веревок фыркнула; свет ОМО отразился от подвески в виде наконечника стрелы, которую она все еще носила между грудей. — Может и так. Но если эта вселенная так чертовски похожа, мне неясно, почему она должна быть настолько другой. Если вы понимаете, что я имею в виду.
Марк развел руками и запрокинул голову, чтобы посмотреть на карликовую галактику. — Единственное реальное различие, Прядильщица, заключается в точке зрения. Все дело в том, когда.
Прядильщица нахмурилась. — Что ты имеешь в виду, "когда"? — Маленькое круглое личико Прядильщицы за стеклами очков казалось собранным, сосредоточенным на разговоре, но Луиза заметила, как ее руки без конца теребят друг друга, словно маленькие зверьки, извивающиеся у нее на коленях. Прядильщица слишком долго оставалась в клетке пилота НИКа, подумала Луиза. Прядильщица увидела слишком много и слишком быстро...
С тех пор как ее извлекли из клетки, Прядильщица казалась достаточно здоровой, и Марк заверил Луизу, что она сохранила здравомыслие. Даже ее иллюзия общения с Майклом Пулом — иллюзия, с которой она рассталась, когда они проходили через Кольцо, — казалось, имела какую-то непостижимую основу в реальности, сказал Марк.
Отлично. Но Луиза чувствовала, что Прядильщица веревок все еще не полностью оправилась от своего испытания. Она все еще не была цельной. Потребуется время — возможно, десятилетия — чтобы посттравматический стресс вышел из ее организма. Что ж, у Прядильщицы веревок будет столько времени, сколько ей нужно, Луиза была полна решимости.
Марк сказал: — Прядильщица, эта вселенная точно такая же, как наша, за исключением того, что она примерно на тринадцать миллиардов лет моложе.
— Это новорожденный космос. Он возник в результате собственного Большого взрыва менее миллиарда лет назад. И он меньше — у космического расширения не было времени проникнуть так далеко, как в нашей старой Вселенной, так что этот космос примерно в сотую часть ее размера. А звезды...
— Да?
— Прядильщица, это первые звезды, которые когда-либо сияли здесь. Ни одной из звезд, которые мы видим там, не больше миллиона лет.
В результате первичного нуклеосинтеза сингулярности здесь возникли облака водорода и гелия, практически не загрязненные более тяжелыми элементами. Новое небо было темным, освещенное лишь угасающим эхом излучения, исходившего из сингулярности. Затем газовые облака собрались в протогалактические скопления, каждое массой в миллиард Солнц. Тепловая нестабильность привела к дальнейшему коллапсу протогалактик, образовав узлы массой в сотню Солнц или более.
Вскоре первые из этих мягко горящих звезд пробудились к жизни: блестящие монстры, часть из которых имела массу миллиона Солнц.
Постепенно небо наполнилось светом.
— Способ, которым родились эти звезды, уникален, — сказал Марк, — потому что они первые. Предыдущих звезд не было. Таким образом, протогалактики были намного более однородными — газовые облака не были полностью взбиты теплом и гравитацией более ранних поколений звезд. И в газе не было тяжелых элементов. Тяжелые элементы охлаждают молодые звезды и ограничивают размер формирующихся звезд. Вот почему эти младенцы такие огромные.
— Это то, что мы называем звездами популяции III, Прядильщица. Или ОМО — очень массивные объекты.
— Если они такие массивные, — медленно произнесла Прядильщица, — тогда, я думаю, они не продержатся так долго, как звезды, подобные Солнцу.
Луиза оценивающе посмотрела на нее. — Это проницательно, Прядильщица. Ты права. ОМО быстро сжигают свое водородное топливо. Каждая из них пробудет на своей главной последовательности не более нескольких миллионов лет — в лучшем случае два или три. Солнце, с другой стороны, должно было просуществовать десятки миллиардов лет без вмешательства птиц-фотино.
— Что потом? — спросила Прядильщица. — Что мы будем делать, когда погаснет Новое Солнце?
Морроу улыбнулся. — Тогда, я думаю, мы двинемся дальше: к другой звезде, и еще, и еще... Думаю, у нас есть время разобраться с этим, Прядильщица веревок.
Теперь Новое Солнце снова поднималось над краем капсулы. Все четверо инстинктивно повернулись к свету, его ровная белизна разгладила морщины возраста и усталости на их лицах.
— На самом деле, — сказал Марк, — выбранная нами звезда — Новое Солнце — уже значительно превысила свой средний возраст. Вероятно, ей осталось жить не более трех четвертей миллиона лет.
Прядильщица нахмурилась. — Это кажется глупым. Почему бы не выбрать молодую звезду и не переехать туда, пока есть возможность? Может случиться так, что, когда умрет Новое Солнце, мы не сможем улететь.
— Нет, — терпеливо сказал Марк. — Прядильщица, нам нужна звезда постарше.
Звезда под названием Новое Солнце приближалась к концу второй фазы своего существования. На первой она превратила водород в гелий. Теперь, в свою очередь, в ней сжигался гелий, и дождь из более сложных элементов образовал новое внутреннее ядро: в основном кислород, но также неон, кремний, углерод, магний и другие [на этой стадии синтез углерода из гелия кажется более вероятным, чем синтез кислорода].
А позже, на третьей фазе своей жизни, когда начнет сгорать кислород, звезда умрет... хотя как именно, было далеко не ясно.
— Потрясающе, — сказала Прядильщица. — И мы умрем вместе с ней.
— Нет, — серьезно сказал Марк. — Прядильщица веревок, это без нее мы умрем. Неужели ты не понимаешь? Новое Солнце полно кислорода...
