Тесное общение с верховным главнокомандующим, в целом, и стажировка в Ордене Пчелы, в частности, дорогого стоят. Будь на месте нынешнего Дениса тот гнилой интеллигент, которого Шэф принял под свое крыло на Земле, то он бы минут пять отходил от всего произошедшего — рефлексировал бы, блин! Не то, что нынешний! — не медля ни секунды, полностью готовый к труду и обороне, Денис вскочил на ноги. По мере подъема, с него посыпался прах безопасника, а в процессе схода пылевых лавин, краем глаза, он заметил какой-то отблеск, чем-то зацепивший его внимание. Денис совсем уже было собрался заняться археологическими раскопками, чтобы найти предмет, так ярко блеснувший в свете волшебных фонарей, но был остановлен главкомом:
— Собирай его шмотки и тащи ко мне! Быстрее!
Денис принялся рьяно выполнять приказ командора, четко осознавая, что любое промедление, или самодеятельность, в условиях боевого выхода, чреваты... Или враги укокошат во время боя, или верховный главнокомандующий после. И кстати, — будет прав! Но ему повезло. Во время сбора обуви и тряпья начальника службы безопасности, с которым произошла такая удивительная метаморфоза, причем дважды! — сначала из человека в зверя, а потом из зверя в пылевую статую, Денис наткнулся на предмет, привлекший его внимание. Он быстро сунул его в карман шкиры, решив детально рассмотреть позднее, в более подходящий для этого момент и в более подходящей обстановке.
— Так, складывай сюда, — приказал главком, подошедшему Денису, открывая пластиковый мешок, в котором уже лежала голова Хана Карума. После того, как безо всякого пиетета к усопшему, в место, где покоилась его голова, были спешно закинуты шмотки его наперсника, командор отдал новое распоряжение: — Помогай запихивать! — С этими словами он извлек из кармана своей шкиры еще один пластиковый мешок, гораздо большего размера.
"Запасливый ты наш!" — уважительно подумал Денис.
"Как завхоз на даче Сталина!" — поддержал его внутренний голос.
Тихонько и неразборчиво матерясь себе под нос, компаньоны споро затолкали обезглавленное и обезрученное тело консула Высокого Престола в большой пластиковый мешок. Вслед за телом последовали и отдельно лежащие руки.
— Не потеряй! — с этими словами, верховный главнокомандующий вручил Денису пакет с головой консула, а сам, легко подхватив мешок с телом Карума, быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился к выходу со двора.
— А-а... — начал было Денис. Он хотел спросить: "А мне, что делать?", но Шэф дослушивать его не стал:
— Жди у калитки! — коротко скомандовал он, после чего кинул мешок с телом возле ворот и исчез со двора. Следует отметить, что перед тем, как появится на улице, главком снова из "черного демона" превратился в начальника службы безопасности консульства Высокого Престола Тара Гливара.
"Одни оборотни кругом!" — ухмыльнулся про себя Денис, успевший отследить волшебные изменения облика верховного главнокомандующего.
"Бестиарий, блин!" — добавил внутренний голос.
Оказавшись на довольно-таки неплохо освещенной улице — фешенебельный район, однако! — Шэф быстро, но внимательно осмотрелся. Не обнаружив ничего подозрительного, он снова проскользнул обратно на территорию консульства, а когда, через несколько мгновений, снова появился на улице, в руке у него был фонарь, позаимствованный во дворе. Главком сошел с тротуара на проезжую часть и принялся подавать световые сигналы, размахивая светильником в строго определенной последовательности: слева — направо, справа — налево, сверху — вниз, снизу — вверх, и все по новой. Не успел командор и двух раз повторить эту кодовую последовательность, как цокот копыт и характерные поскрипывания показали, что его старания не остались незамеченными.
Не прошло и минуты, как у ворот материализовалась карета, управляемая Брамсом. Появиться так быстро он смог потому, что в точности выполнил указания Господина и не стал уезжать особо далеко, а расположился в ближайшем тихом переулке, встав так, чтобы никому не мозолить глаза, не говоря уже о том, чтобы мешать. Внимательно наблюдая за воротами и калиткой консульского особняка, он мгновенно отреагировал на заказ такси и незамедлительно подал экипаж!
— Пошли! — скомандовал Шэф, подхватывая мешок с телом некроманта и протискиваясь в предупредительно открытую Брамсом дверцу кареты. Денису, последовавшему вслед за ним с со своим мешком, места в салоне практически не осталось и только гибкость и ловкость, приобретенная им во время тренировочных занятий в Ордене Пчелы, позволила компаньонам, вместе с грузом, все-таки разместиться в их маленьком экипаже. При этом мешок с телом Хана Карума лежал у них на коленях, а мешок с головой на мешке с телом.
"Акробатический этюд, блин!" — прокомментировал ситуацию внутренний голос.
"Не-а... — банка со шпротами!" — не согласился с ним, на этот раз, Денис.
— Гони! — приказал верховный главнокомандующий и карета тронулась к морю.
— Глава
С трудовой и исполнительской дисциплиной на "Арлекине" все было в порядке. Правда не исключено, что заоблачных высот она достигла только после того, как контрольный пакет этого ЗАО перешел в руки "черных демонов"... — кто знает? Но главное заключалось в другом — главное было то, что дисциплина наличествовала и выражалось это в безусловном и точном исполнении приказов Господина... ну, или Господ. Правда, иногда при этом имело место излишнее рвение, но вызвано оно было лишь бескорыстным энтузиазмом масс.
Компаньоны убедились в этом, когда спустя недолгое время, без происшествий, не привлекая ненужного внимания, выбрались на темный берег моря. Расторопный Брамс тут же зажег фонарь, сделал им три круга в воздухе, на что незамедлительно последовал отклик, в виде такого же сигнала, и буквально через пять минут, подошедшая лодка зашуршала днищем о гальку рядом с каретой. Одним из проявлений вышеупомянутого гипертрофированного энтузиазма масс и инициативы снизу стало то, что лодка оказалась неожиданно большой — четырехвесельной и наличествовали в ней четыре отважных морехода! — по одному на весло. Судя по всему, Хатлер, лично проинспектировал приготовленную для компаньонов лодчонку и пришел к выводу, что "черным демонам" будет западло садится в эту плоскодонку, чуть превышающую по водоизмещению тазик для ног, и сменил ее на более представительную — четырехвесельную.
— Они бы, блин, еще шестивесельный ялик подогнали, или гребной катер... — неразборчиво пробурчал себе под нос верховный главнокомандующий. Дело было в том, что никаких свидетелей предстоящего действа главкомом не предусматривалось, и ворочать тяжеленной посудиной компаньонам предстояло вдвоем. Но, предъявлять претензии можно было только самому себе — командор при постановке задачи не акцентировал внимание на размерах плавсредства — лодка и лодка...
"Ну, что ж... — в следующий раз надо быть повнимательнее, потщательнее, так сказать..." — решил главком, осматривая здоровенный челн. Денис же, свою позицию внятно не сформулировал, и только поцокал языком, а вот внутренний голос, более раскованный в своих оценках, прокомментировал ситуацию сколь нелицеприятно, столь и загадочно: "Волюнтаризм!" — что он при этом имел в виду, Денис не понял.
Брамс, вместе с выбравшимися из лодки матросами, шустро перетаскали в нее все пожитки компаньонов, если так можно назвать мешки с телом некроманта, его головой и еще одним маленьким мешочком с гадательным ковриком, свечами призыва и отпечатанными страницами колдовской книги, после чего моряки застыли в ожидании дальнейших указаний руководства.
— Молодцы! — похвалил верховный главнокомандующий свое воинство, протягивая однофамильцу великого композитора золотой, а безымянным матросам по большой серебреной монете. Подразделение расплылось в довольных улыбках. — Сейчас столкнете нас, — поставил перед подразделением новую задачу главком, — и сразу возвращайтесь на корабль. Надеюсь поместитесь все, — Шэф с сомнением окинул взглядом маленькую карету. — А ты, — обратился он к Брамсу, — потом жди в карете, никуда не отлучайся. И не болтать. — Сказано это было обычным тоном, безо всякой угрозы, но по исчезнувшим улыбкам, общей подтянутости и фанатичному блеску в глазах, тут же появившемуся в глазах краснофлотцев, было ясно, насколько близко к сердцу они приняли распоряжения руководства.
Столкнув лодку на глубину, матросы помогли компаньонам развернуть ее носом в сторону открытого моря. При этом они, естественно, промокли до нитки, что не помешало им, а может наоборот — помогло, набиться вчетвером в двухместную карету, после чего экипаж растворился в тревожной ночной мгле — как было принято писать в приключенческих и авантюрных романах девятнадцатого века... хотя чего в ней такого уж тревожного? — мгла, как мгла. Компаньоны же принялись ворочать тяжеленными и неудобными веслами, так и норовящими выскользнуть из рук.
"Зачем ты не смазал уключины маслом!?" — навязчивым рефреном звучал в голове Дениса голос профессора Лебединского, все то время, пока лодка уходила мористее. К счастью, заниматься физическим упражнениями на свежем воздухе пришлось недолго и отошли компаньоны от берега недалеко — на пару кабельтов, не более.
— Суши весла, — скомандовал главком, что и было незамедлительно сделано.
"Пиздец! — сказал отец, — и дети положили ложки!" — развеселился внутренний голос.
"Не ложки, а весла, — рассудительно поправил его Денис, — и не дети, а мы с Шэфом. И вообще, не отвлекай, сейчас здесь такое начнется..."
Денис не ошибся — началось. Шэф разложил на узкой каменной плите, надыбанной где-то подчиненными, заклинательный коврик, добытый им лично в логове местной организованной преступности. В центр тщательно вычерченной, чуть ли не типографским способом, пентаграммы он установил голову Хана Карума.
"Что характерно — никаких эмоций. Нет ни жалости, ни торжества, ни желания блевать..." — равнодушно подумал Денис, разглядывая специфический натюрморт.
"Становишься закоренелым циником!" — тут же уколол внутренний голос.
"Да нет... привык просто — человек ко всему привыкает..."
Главком, меж тем, продолжал свою предосудительную деятельность. Предосудительную потому, что Призыв был официально запрещен на всей поверхности Сеты, во всех государствах, включая Высокий Престол — вотчину некромантов. Любой маг, в отношении которого существовали неопровержимые доказательства о проведении им этого ритуала, подлежал немедленному и безусловному сожжению на костре! Ключевое слово здесь: "официально"! Да вспомните сами сколько вещей официально находится под запретом: коррупция, педофилия, распространение наркотиков, рэкет, не говоря уже о банальном воровстве и убийствах — список можно расширять и расширять, но... — опять все тоже пресловутое "но". Так и с Призывом — его никогда не делали те, кто не умели, а те кто могли выполнить процедуру — здесь было сложнее... Скажем так — те кто умели, никогда не исполняли Призыв, если без него можно было обойтись.
Мудрый руководитель расставил свечи призыва в вершинах пентаграммы, вытащил свою замечательную зажигалку и поджег их по часовой стрелке. В прошлый раз, когда он занимался этим богомерзким делом, он начинал с северной свечи. Сейчас же, по прикидкам Дениса, Шэф начал с запада, и он подумал было уточнить откуда надо начинать, но спросить не решился — больно уж мрачный и сосредоточенный вид был у командора. Плавная мертвая зыбь процессу совершенно не мешала, но будь погода чуть посвежее, а волнение чуть побольше, то вряд ли бы все ингредиенты совершаемого действа: мертвая голова и свечи призыва, удержались на заклинательном коврике. Что называется — погода благоприятствовала любви.
Как ни готовился Денис к этому моменту, как ни успокаивал себя, что мол это только первый раз так... а потом будет пофиг, но как только верховный главнокомандующий уселся по-турецки на дно лодки перед заклинательным ковриком, внутри у него все сжалось. Слишком яркими оказались воспоминания о первом сеансе допроса мертвой головы и, положа руку на ногу, или на сердце — кому как привычнее, надо честно признать — это были одни из худших воспоминаний в его жизни.
Дениса стало тошнить сразу же, как только Шэф начал свою вокальную партию. Главком задрал белое, страшное, изрезанное жгутами черных, вздувшихся жил, лицо к небу и закатил глаза. Мерзкий звук, выпеваемый командором, смешивался с чадящими, грязными клубами черного дыма от свечей призыва, образуя зубодробительный коктейль, типа музыкального фонтана — только наоборот.
Как ни удивительно, но кое в чем Денис оказался прав, хотя в своих рассуждениях и тыкал пальцем в небо, безо всяких на то логических оснований — во второй раз переносить процедуру допроса оказалось полегче, чем в первый. Денису уже не казалось, что невидимая рука проникла к нему внутрь и пытается вывернуть наизнанку. Не было безотчетного страх, волосы дыбом не стояли, кожа не стала влажной и липкой, не было противной дрожи во всем теле, не было обострения медвежьей болезни — было просто гадко.
Когда дым от горящих пирамидок, до этого клубами уходивший в звездное небо, стал свиваться в тонкие жгуты, Денис обрадовался — эта метаморфоза означала скорое окончание "концерта по заявкам", где вокальная партия была закреплена за одним исполнителем — верховным главнокомандующим. Как только дымные змеи впились в голову мертвого некроманта, душераздирающий вой, издаваемый Шэфом, мгновенно прекратился.
"Ну, слава Богу! — подумал Денис, — еще немного, и я бы начал подпевать в унисон!"
Внутренний голос, совсем уже было собравшийся высказать свое мнение на этот счет, сделать этого не успел, в связи с тем, что времени, для бесед на отвлеченные темы, не осталось — подготовительные действия были закончены, и начался непосредственно допрос — ради чего, собственно говоря, весь огород и городился. Мертвый некромант открыл глаза.
— Именем Неназываемого и Трех Слуг Тьмы, приказываю! — начал Шэф другим, необычным голосом. — Назови свое истинное имя!
Как и в первый раз, Денису показалось, что голова раздумывала, отвечать, или нет, но как и тогда это объяснялось тем, что ворочать языком в отдельно стоящей голове не так легко, как в сидящей на плечах.
— Шафарх, — сообщил мертвый некромант.
Повторять собственную ошибку и выяснять: должность, звание и место работы, командор не стал. В принципе, он и так это знал, но порядок — есть порядок! Поэтому он все же спросил:
— Кто ты!?
— Я консул Высокого Престола в Бакаре, маг-экзекутор.
— А кто выше: маг-инквизитор, или маг-экзекутор? Иллиаш вроде был инквизитор... — влез с вопросом Денис, но Шэф только досадливо отмахнулся и снова обратился к голове:
— Шафарх! Именем Неназываемого и Трех Его Слуг! Повелеваю и приказываю внятно, без ошибок прочесть вслух текст, который я тебе покажу и без ошибок и искажений перевести его, сообщая, по ходу, все дополнительные сведения об этом тексте, известные тебе. Произнеси слово подчинения!
— Слушаю и повинуюсь Господин! — медленно, и как показалось — торжественно произнес бывший консул.
