Гарри покачал головой и принялся за яичницу-болтунью. Отсутствие энтузиазма у них с Роном никак не повлияло на решимость Гермионы добиться справедливости для домашних эльфов. Правда, они оба заплатили по два сикля за значок, но они сделали это только для того, чтобы заставить ее замолчать. Однако их сикли были потрачены впустую; казалось, они сделали Гермиону еще более крикливой. С тех пор она постоянно приставала к Гарри и Рону; сначала для того, чтобы носить значки, потом для того, чтобы убедить других делать то же самое, а еще она каждый вечер слонялась по гриффиндорской гостиной, загоняя людей в угол и тряся у них перед носом жестянкой для сбора пожертвований.
— Вы понимаете, что ваши простыни меняются, камины разжигаются, классные комнаты убираются, а еда готовится группой волшебных существ, которым не платят и которые находятся в рабстве? — Яростно повторяла она.
Некоторые люди, такие как Невилл, платили только за то, чтобы Гермиона не бросала на них сердитых взглядов. Некоторые, казалось, были слегка заинтересованы в том, что она хотела сказать, но не хотели принимать более активное участие в кампании. Многие восприняли все это как шутку.
Рон закатил глаза к потолку, залитому осенним солнечным светом, когда Гарри наклонился к ней.
— Гермиона, мы уже говорили об этом. Они любят свою работу. Ты знала, что в Хогвартсе есть домашние эльфы. Мы были на кухне.
В ответ она раздраженно фыркнула.
— Теперь, когда я знаю, что им не платят и что их держат как рабов, это меняет мои взгляды на этот счет.
Гарри вздохнул.
— Но они любят свою работу.
Гермиона сердито посмотрела на него.
— А что насчет Винки, Гарри? Как у нее дела теперь, когда Сириус взял ее к себе? Она снова стала его рабыней!
— Нет, она этого не сделала, — попытался возразить Гарри. — Ты хотя бы написала Зи, как я тебе говорил? Я отправил ей одну из твоих брошюр.
Гермиона только смерила его взглядом.
— Она работает в Отделе по регулированию и контролю за магическими существами, поэтому она является частью проблемы! Это прямо указано в названии — контроль! Это все, что они хотят сделать!
— Я не думаю, что ты все правильно понимаешь, — сказал ей Гарри. — Перемены не происходят в одночасье. Неужели ты ничему не научилась из-за того, сколько времени потребовалось Визенгамоту, чтобы отклонить этот дурацкий нежелательный законопроект? Дядю Рэма пришлось арестовать, чтобы они хотя бы осознали проблему!
— Гарри, только в одной Великобритании тысячи домашних эльфов работают в качестве рабов!
— Гермиона, ты не сможешь изменить вековое угнетение с помощью одной брошюры! Почему бы тебе не поговорить с кем-нибудь из домашних эльфов? Спустись на кухню и поговори с ними. Узнай, чего они хотят. Я могу попросить Кричера прийти, и ты тоже сможешь поговорить с ним, если это поможет.
— Я так и сделаю, — горячо пообещала она, возвращаясь к своему завтраку.
Гарри просто посмотрел на Рона, и они оба закатили глаза. Иногда разговор с Гермионой вызывал больший стресс, чем молчание, подумал Гарри.
* * *
Разобравшись с Гермионой и ее разглагольствованиями, они провели остаток дня, обсуждая прибытие Шармбатона и Дурмстранга. День, казалось, тянулся медленно, так как все были в предвкушении вечерних празднеств. Когда прозвенел ранний звонок, они поспешили в Гриффиндорскую башню, накинули плащи и бросились вниз по лестнице в вестибюль.
Главы факультетов выстраивали своих учеников в шеренги перед замком. Был холодный, ясный вечер; сгущались сумерки, и бледная, прозрачная луна уже светила над Запретным лесом.
— Почти шесть, — сказал Рон, посмотрев на часы, а затем перевел взгляд на мост, ведущий к главным воротам. — Как ты думаешь, они приедут? Поезд?
— Сомневаюсь, — сказала Гермиона.
— Как же тогда? Метлы? — Предположил Гарри, глядя на звездное небо.
— Я так не думаю... Не с такого расстояния.
Они взволнованно осматривали темнеющую территорию, но ничего не двигалось. Гарри начал замерзать. Он хотел, чтобы они поторопились. Возможно, иностранные студенты готовились к эффектному выходу.
И тут Дамблдор крикнул с заднего ряда, где он стоял с другими преподавателями.
— Ага! Если я не ошибаюсь, приближается делегация из Шармбатона!
Что-то большое, гораздо больше сотни метел, неслось по темно-синему небу к замку, становясь все больше и больше.
— Это дракон! — закричала одна из первокурсниц, совершенно потеряв голову.
— Не говори глупостей... это летающий дом! — Сказал Деннис Криви.
Предположение Денниса было более точным. Когда гигантская черная фигура пронеслась над верхушками деревьев Запретного леса и на нее упал свет, льющийся из окон замка, они увидели гигантскую голубую карету, запряженную лошадьми, размером с большой дом, которая летела к ним, влекомая по воздуху дюжиной крылатых лошадей, все паломино, и каждый размером со слона. Три передних ряда студентов подались назад, когда карета понеслась еще ниже и приземлилась на огромной скорости, когда копыта лошадей, которые были больше обеденных тарелок, коснулись земли. Секундой позже карета тоже приземлилась, подпрыгивая на своих огромных колесах, в то время как золотистые лошади вскидывали свои огромные головы и вращали большими огненно-красными глазами.
Гарри едва успел разглядеть, что на дверце кареты был изображен герб: две скрещенные золотые палочки, каждая из которых излучала по три звезды, прежде чем она открылась.
Мальчик в бледно-голубой мантии спрыгнул с козел, наклонился вперед, какое-то время возился с чем-то на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Он почтительно отпрыгнул назад. Затем Гарри увидел гигантскую блестящую черную туфлю на высоком каблуке, появившуюся из глубины вагона, за которой следовала самая крупная женщина, которую он когда-либо видел в своей жизни. Он когда-либо видел только одного человека такого роста, как эта женщина, и это был Хагрид; он сомневался, что между ними была разница в росте хотя бы на дюйм, но эта женщина казалась еще более неестественно крупной. Когда она ступила в полосу света, льющегося из вестибюля, стало видно, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, большие черные глаза, в которых светится нежность, и довольно крючковатый нос. Ее волосы были собраны сзади в блестящий пучок у основания шеи. С головы до ног она была одета в черный атлас, а на шее и толстых пальцах сверкало множество великолепных опалов.
Дамблдор начал хлопать; студенты, следуя его примеру, тоже разразились аплодисментами, многие из них привстали на цыпочки, чтобы лучше видеть эту женщину. Ее лицо расплылось в любезной улыбке, и она подошла к Дамблдору, протягивая сверкающую руку. Дамблдор, несмотря на свой высокий рост, едва наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Моя дорогая, мадам Максим, — сказал он. — Добро пожаловать в Хогвартс.
— Бонжур, Дамбли-дор, — произнесла мадам Максим низким голосом. — Надеюсь, вы в порядке?
— Благодарю вас, вы в отличной форме, — сказал Дамблдор.
— Слушатели, — сказала мадам Максим, небрежно махнув одной из своих огромных рук за спину.
Гарри, чье внимание было полностью сосредоточено на мадам Максим, теперь заметил, что около дюжины мальчиков и девочек, все, судя по виду, не старше подросткового возраста, вышли из кареты и теперь стояли позади мадам Максим. Они дрожали, что было неудивительно, учитывая, что их мантии, казалось, были сшиты из тонкого шелка, и ни на ком из них не было плащей. У некоторых головы были обмотаны шарфами и шалями. Они смотрели на Хогвартс с опаской на лицах.
— Каркаров уже прибыл? — Спросила мадам Максим.
— Он должен быть здесь с минуты на минуту, — сказал ей Дамблдор. — Вы хотите подождать здесь и поприветствовать его или предпочитаете зайти внутрь и немного размяться?
— Я думаю, пора размяться, — сказала мадам Максим. Но зе'орсы-
— Наш учитель по уходу за магическими существами будет рад позаботиться о них, — заверил ее Дамблдор. — В тот момент, когда он вернулся после того, как разобрался с небольшой ситуацией, возникшей с некоторыми из его других... э-э-э... подопечных.
— Блин, — пробормотал Рон Гарри, ухмыляясь.
Рон, Гермиона и Невилл рассказывали ему об ужасных существах, и Гарри был очень рад, что больше не учится в этом классе, чем больше он о них слышал. Они звучали просто ужасно.
— Это я, — властно сказала мадам Максим своим ученикам, и толпа в Хогвартсе расступилась, давая ей и ее ученикам подняться по каменным ступеням.
— Как вы думаете, насколько большими будут лошади в Дурмстранге? Спросил Симус, перегибаясь через Лаванду и Парвати и обращаясь к Гарри и Рону.
— Ну, если они будут крупнее, чем эти, то даже Хагрид не сможет с ними справиться, — сказал Гарри. — Это если на него не нападут его уроды. Интересно, что с ними такое?
— Может быть, они сбежали, — с надеждой предположил Рон.
— О, не говори так, — содрогнулась Гермиона. — Представь, что это вырвалось на свободу...
Гарри улыбнулся ей. Гермиона занималась с ним арифмантикой, но решила отказаться от изучения древних рун в пользу ухода за магическими существами, и после каждого урока она приходила в еще больший ужас от этих уродцев, чем на предыдущем. Он уже собирался сказать что-то насчет их побега, когда они, наконец, услышали звук чего-то еще, приближающегося к замку; громкий и странно жуткий звук доносился до них из темноты: приглушенное урчание и всасывающий звук, как будто огромный пылесос двигался по руслу реки.
— Озеро! — Закричал Ли Джордан, указывая на него вниз. — Посмотрите на озеро!
Со своего места на вершине лужайки, откуда открывался вид на территорию, им была хорошо видна гладкая черная поверхность воды, за исключением того, что поверхность внезапно перестала быть гладкой. Глубоко в центре озера происходило какое-то волнение; на поверхности образовывались огромные пузыри, волны захлестывали илистые берега, а затем в самой середине озера возник водоворот, как будто со дна озера только что выдернули гигантскую пробку. Что-то похожее на длинный черный столб начало медленно подниматься из центра водоворота, и тут Гарри увидел такелаж.
— Это мачта! — сказал он Рону и Гермионе.
Корабль медленно, величественно поднимался из воды, сверкая в лунном свете. У него был странный скелетообразный вид, как будто он был воскрешенным кораблекрушением, а тусклые, туманные огни, мерцающие в его иллюминаторах, были похожи на глаза призрака. Наконец, с громким хлюпающим звуком корабль полностью вынырнул, покачиваясь на бурлящей воде, и начал скользить к берегу. Через несколько мгновений они услышали всплеск брошенного на мелководье якоря и глухой стук опускаемой на берег доски.
Люди высаживались на берег; они могли видеть их силуэты в свете корабельных иллюминаторов. Все они были одеты в плащи из какого-то лохматого, спутанного меха. Но человек, который вел их к замку, был одет в меха другого сорта: гладкие и серебристые, как и его волосы.
— Дамблдор! — сердечно позвал он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, мой дорогой друг, как поживаете?
— Замечательно, спасибо вам, профессор Каркаров, — ответил Дамблдор.
У Каркарова был сочный, вкрадчивый голос; когда он вышел на свет, льющийся из парадных дверей замка, все увидели, что он высокий и худой, как Дамблдор, но его серебристые волосы были коротко подстрижены, а козлиная бородка, заканчивающаяся небольшим завитком, не полностью скрывала его довольно слабый подбородок. Подойдя к Дамблдору, он пожал ему руку.
— Старый добрый Хогвартс, — сказал он, глядя на замок и улыбаясь; его зубы были довольно желтыми, и Гарри заметил, что улыбка не коснулась его глаз, которые оставались холодными и проницательными. — Как хорошо быть здесь, как хорошо... Виктор, пойдем в тепло. Ты не возражаешь, Дамблдор? У Виктора небольшая простуда.
Каркаров подозвал к себе одного из своих учеников. Когда мальчик проходил мимо, Гарри мельком заметил выдающийся нос с горбинкой и густые черные брови. Ему не понадобился удар Рона по руке или шипение на ухо, чтобы узнать этот профиль.
— Гарри, это Крам! Я не могу в это поверить! — Ошеломленно воскликнул Рон, когда ученики Хогвартса поднялись по ступенькам вслед за группой из Дурмстранга. — Крам, Гарри! Виктор Крам!
— Ради всего святого, Рон, он всего лишь игрок в квиддич, — раздраженно заявила Гермиона.
— Всего лишь игрок в квиддич? — Рон посмотрел на нее так, словно не мог поверить своим ушам. — Гермиона, он один из лучших ловцов в мире! Я понятия не имел, что он все еще в школе!
Когда они направились обратно в вестибюль, Гарри увидел, как Ли подпрыгивает на пятках, чтобы получше разглядеть затылок Крама. Несколько шестиклассниц на ходу лихорадочно шарили по карманам.
— О, я не могу в это поверить, у меня с собой нет ни единого перышка!
— Как ты думаешь, он стал бы подписывать мою шляпу губной помадой?
— Правда, — надменно спросила Гермиона, когда они проходили мимо девочек, ссорившихся из-за губной помады.
— Гермиона, ты не разбираешься в тонкостях квиддича, и то, что такой игрок, как Крам, все еще учится в школе, невероятно! — Сказал ей Гарри.
Гермиона просто закатила глаза. Она пробормотала что-то о мальчиках и собралась повернуться к Джинни, но усмехнулась, увидев, что ее подруга тоже встала на цыпочки, пытаясь разглядеть Виктора Крама. — Честно! Он всего лишь игрок в квиддич.
Джинни взяла Гермиону под руку и улыбнулась.
— Гермиона, любимая, ты просто недостаточно ценишь спорт, чтобы понять. Представь, что Годрик Гриффиндор или Ровена Рейвенкло только что вошли в двери школы, разве тебе не захотелось бы с ними поговорить? Или Ньют Скамандер, или Батильда Бэгшот?
— Ну, это очевидно, но, Джинни, они даже отдаленно не похожи! Они были блестящими ведьмами и волшебниками, которые совершили в своей жизни поистине замечательные поступки; не говоря уже о том, что Гриффиндор и Равенкло помогли создать эту школу! У меня возникло бы так много вопросов! А Скамандер или Бэгшот — гениальные люди, и они написали книги, основанные на исследованиях, которые они провели за свою карьеру! Это просто потрясающе!
Джинни усмехнулась.
— И для тех из нас, кто любит Квиддич, этот удивительный Ловец для нас — то же самое, что Скамандер и Бэгшот для тебя, с точки зрения благоговения.
Гермиона на мгновение уставилась на нее, а затем кивнула. — Это верно, но я все равно считаю, что это нелепо. Он всего лишь ловит мяч.
Джинни встретилась взглядом с Гарри и медленно закатила глаза, заставив его улыбнуться, когда они подошли к гриффиндорскому столу и сели. Рон позаботился о том, чтобы сесть сбоку, лицом к дверному проему, потому что Крам и его товарищи по Дурмстрангу все еще толпились вокруг него, очевидно, не зная, где им сесть. Ученики из Шармбатона выбрали места за столом Когтеврана. Они с мрачным выражением на лицах оглядывали Большой зал. Трое из них все еще кутали головы в шарфы и шали. К большому огорчению Рона, ученики Дурмстранга решили устроиться поудобнее за слизеринским столом.
