Когда я вышел из ванной, девчонки уже накрыли в зале столик.
— Привет, сестренки, — вошел я в комнату.
— Ну, наконец-то наша красавица намылась. Тебя долго ждать? — улыбнулась Марина. Они обе встали и подошли ко мне. — Мы не поняли, а кого ты стесняешься? Нас, что ли? — они быстро сняли с меня халат.
— Но, девочки, я не могу так! Тем более, за столом.
— А кто тебя спрашивает? Не может она... У нас тут такая форма одежды!
— Ну, формы я вижу, а вот где одежда? — Мы дружно засмеялись. — Марин, я не поняла, а куда делась твоя прическа? — увидев ее голый лобок, спросил я.
— Ну, вот за это и выпьем, — подняла она бокал.
— Ууу, я смотрю вы уже не первый раз за это пьете. Но что мне с вами потом делать? — засмеялся я, понимая, что они выпили уже прилично.
"Интересно, они только вино или к водке тоже уже притронулись? — смотря на них, подумал я. — Да, бабоньки, намучаюсь я с вами". Но посидев немного, решил разогнать их спать. Пьяная баба хуже мужика. Кое-как их уложив, я опять одел халатик и принялся за уборку. Наведя порядок, взял сигарету и вышел на балкон. Но закурив и сделав затяжку, выбросил сигарету. Мне не хотелось курить, скорее так, по привычке. Глядя на окружающий мир, мне вдруг захотелось петь, просто петь, так мне было хорошо. Я уже не думал, как выгнать из себя мужчину, его не было, и я чувствовал, что его нет. И от этого я радовался, может быть, он опять где-то затаился, но в данный момент его не было. И мне вдруг захотелось, чтобы его уже никогда не было в моей жизни, я хотел быть Алиной. И я был ей!
Из этих мыслей меня вывел входной звонок. Я знал, что сегодня прилетает генерал, но сегодня его не ждал, да и навряд ли это был он. Тихонько подойдя к двери, я взял свою сумочку. Достав пистолет, быстро привел его в боевое положение и, спрятав за спину, открыл первую дверь. В глазок я никогда не смотрел. Однажды я сам отработал так, именно через глазок. Поэтому, сам никогда не смотрел, а поставить видео-глазок все руки не доходили.
— Кто там? — спросил я.
— Охрану заказывали? — услышал я знакомый голос и смело открыл дверь.
Спрятав пистолет за спину, я отошел с линии огня, но за дверью стоял только Егор.
— Ну ты что так пугаешь? Давай, заходи, — я пропустил его в квартиру и закрыл дверь.
— Угу, я смотрю ты во всеоружии гостей встречаешь, — увидел он пистолет.
— Ну а как бедной и беззащитной девушке быть, никто не хочет защищать, — я вдруг почувствовал, что начинаю с ним флиртовать.
— Это тебе, — он подал букет роз.
Я растерялся, не зная, что делать и как их принять, начал суетиться, не зная, куда сунуть пистолет. Даже забыл его снять с боевого взвода. Первое, что пришло в голову — засунуть его в карманчик в халатике. Но поняв, что там помещается только ствол, не нашел ничего лучшего, чем сунуть его ему в руки. Это вызвало у нас смех. Я кое-как принял у него розы. Я так и не понял, откуда он их извлек.
— Ну ты даешь, а если бы он выстрелил? — снимая пистолет с боевого взвода, спросил он.
— Извини, я просто растерялась, все так неожиданно, — смущенно улыбнулся я. А сам подумал: "Ни фига себе, что-то часто я смущаюсь". — Проходи на кухню, я сейчас.
Зайдя в зал, я взял вазу и поставил цветы. Странно, но мне было приятно. Вернувшись на кухню, я опешил. Я не знаю, откуда он все это извлек, но на столе стояли бутылка вина и коробка конфет.
— Слушай, ты что, фокусник? Из шляпы все достаешь? Но дело в том, что я и шляпы не вижу, — с улыбкой спросил я. — Ой, — вдруг спохватился, — извини, я не одетая и лохматая. Подожди, я быстро. Бокалы — там, штопор — там.
Я забежал в спальню и открыл шкаф. Что со мной? Я не понимал, что я делаю, я так растерялся. Мне вдруг захотелось нарядиться. Вытащив из шкафа какое-то платье, посмотрел и бросил его на спящих красавиц. Наконец-то выбрал платье, красное с длинным рукавом, с небольшим декольте, но открывающее плечи. Вспомнил про белье. Оделся я за пять минут, несмотря на то, что у этого платья молния застегивалась на спине. Забежав в зал, причесал волосы, быстро, насколько только умел, нанес макияж. Посмотрев в зеркало, понял: чего-то не хватает. Черт, сережки! Выбрал свисающие с красным сердечком и вновь посмотрел в зеркало. Нет, что-то не то. Да что со мной? Я не мог успокоиться. Стер помаду и накрасился более ярко, но, посмотрев, вновь стер ее. Черт, и какой тут цвет нужен? Да какая разница.
— Извини, что заставила ждать, но нужно было позвонить перед тем как ехать.
— Алина, ну что ты, такую девушку можно вечно ждать, — он улыбнулся и посмотрел мне в глаза. От этого взгляда я вдруг смутился и почувствовал, что загорелся. — Ну что, давай за знакомство, ты не против чуть-чуть?
— А кто меня охранять будет? — кокетливо спросил я. Я хотел как-то взять себя в руки, но не мог. Как ни пытался, не получалось. Внутри меня что-то клокотало, а душа где-то летала. У меня уже все горело. — Извини, — я прошел мимо него и сел у окна, тут же скрестив ноги, сильно хотелось пить. Я быстро схватил бокал и, не дожидаясь его, сделал глоток. — Извини, в горле пересохло, ну давай тост, что ли.
Мы почему-то засмеялись. Выпив вина, я наконец-то смог немного успокоиться.
— А где сестры? — спросил он.
— Они уже налакались и спят.
Со мной происходило ужасное: стенки влагалища начали потихоньку вибрировать (такое со мной было в первый раз), при этом обильно выталкивая смазку. Я чувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди, а перед глазами поплыл туман. Он что-то рассказывал, мы вместе смеялись, но вот что он говорил, я не помню. Наконец, я устал держать так ноги и поставил их на пол, а руки опустил между ними. "Ну что же ты тянешь? Ты что, не видишь, что ли? — крутилось в голове. — Ну же, посмотри сюда".
— Извини, я сейчас, — проходя мимо него, я задел его, сходил в зал и опять задел. "Ну, давай, Егорушка! Ты что, милый, не видишь, что со мной?"
Он поймал меня за руку и посадил к себе на колени, и у меня вырвался стон облегчения. Он впился мне в губы и начал их жадно заглатывать. Я то целовала его, то терлась о его колючую, с легкой щетиной щеку, при этом не переставая водить руками по его голове. А он уже давно ласкал пальцами мои разбухшие и мокрые половые губки. Я тяжело и глубоко дышал, и при каждом выдохе из меня вырывался слабый стон. Вдруг я почувствовал, как он расстегивает молнию у меня на спине, и выгнулся так, чтобы ему было удобно, и уже через две минуты я сидел в одном нижнем белье, обхватив его голову и прижав ее к своей груди. Я не хотел останавливаться. Из моей груди все громче и громче вырывался стон, его палец раздвинул мне губки и проник вовнутрь, я почувствовал, как меня всего обожгло, от макушки до кончиков пальчиков на ногах, и вот уже раздался первый крик. Я изо всей силы подал тазом вперед, стараясь вогнать его пальцы как можно глубже. Он подхватил меня на руки, отнес в зал, нежно положил на диван и начал расстегивать свою рубашку. Я уже не мог ждать, встал и начал расстегивать и снимать с него брюки. Внутри у меня все кипело, все сильнее и сильнее обдавая жаром.
И вот ОН, долгожданный! Я схватил до предела напрягшийся член руками и потянул Егора на себя, увлекая на диван. Он лег рядом и продолжил меня целовать, иногда покусывая мою шейку, которую я с удовольствием подставлял. Тут в голове опять лопнул какой-то шарик, меня затрясло, судорога прокатилась по всему телу, я вновь услышал где-то очень далеко крик. Почувствовав, что в меня что-то лезет, я собрал все силы и подался навстречу, а судороги все усиливались, с каждым новым толчком они становились все сильнее и сильнее, а мне хотелось еще, еще, еще и еще. На каждом выдохе я слышал где-то очень далеко крик, и он все удалялся и удалялся. Нестерпимо горело все тело, а судороги уже не повторялись, они превратились в одну сплошную, перед глазами летали какие-то бабочки, я что-то шептал, не то "тварь", не то... — не помню. Я хотел еще сильнее, и вот все затихло...
Кажется, я еще чувствовал его движения, но уже ничего не мог сделать, у меня не было сил даже поднять руку, а он все продолжал работать. Я попытался вылезти из-под Егора, но он удержал меня, и мне оставалось только взвизгивать и ойкать. Я уже начал заводиться по новой, когда он вдруг вышел из меня, и мне на живот, грудь и даже на лицо брызнуло что-то горячее. Как ни странно, но меня это только еще сильнее подстегнуло. Матка резко сократилась, мышцы влагалища еще сильнее стали вибрировать. Я облизнул пересохшие губы. Почувствовав языком на губах капли спермы, которые, видимо, попали при семяизвержении, я с жадностью их слизал. Меня уже опять бросило в жар. Горело все тело, особенно низ живота и грудь.
— Укуси его! — попросил я и, слегка приподняв грудь, подставил ему сосок. Он нежно прижал его зубами. — Сильней! — начиная задыхаться, попросил я. Найдя его обмякший член, я начал его гладить, легонько натягивая шкурку. И вот ОН ожил! Я держал его в руке, чувствуя как ОН напрягается, становится все больше и больше, и вот уже не вмещается в моей руке, и, представив его в себе, я издал сладостный стон. — Кусай! — со стоном прошу я. — Сильнее! — Боль приводит меня в такое возбуждение, что я кричу. Он пугается и отпускает сосок. — Ну, пожалуйста, еще! — прошу я и выгибаюсь дугой.
Но он уже покусывает мне шейку и ушки, я с наслаждением подставляю их под его губы, но мне хочется, чтобы он укусил сосок. Его рука начинает гладить мне киску и, задев за клитор, вызывает полукрик-полустон. Я подаю таз вверх, пытаясь поймать его руку. Его пальцы (или палец, мне уже все равно) входят мне во влагалище. Из меня вырывается громкий стон, я вновь подаюсь вперед, пытаясь загнать их как можно дальше и усилить контакт. Я стараюсь найти губами его губы, но мне это никак не удается... Перед глазами темно, я ничего не вижу, я хочу, но не могу открыть глаза, меня начинает обжигать, это так невыносимо, но я хочу больше. В голове вновь рвется шарик, разбрызгивая миллионы разноцветных огоньков, тело начинает покалывать, судорога проносится по всему телу. Мне кажется, меня подкидывает. Боль становится невыносимой, я снимаю с него ноги и пытаюсь отстраниться, но он крепко держит меня. Я мечусь под ним, стиснув зубы. И, наконец, вцепившись в его спину, кричу, выбрасывая из себя всю боль. В голове летают пузырьки или бабочки, мне все равно...
Я чувствую его ритмичные движения, но уже не обращаю на них внимания. Вернее, в тот момент, когда член упирается в шейку матки, я могу сказать только одно слово: "Ой!" Он останавливается и также не шевелится. Я начинаю чувствовать, что во мне что-то есть. Оно наполняет меня изнутри, и мне кажется, что меня сейчас разорвет. Но мышцы вагины вновь начинают ритмично сокращаться, внутри вокруг этого чего-то вспыхивает пожар. И все начинается сначала. Я опять хочу отстраниться от этой боли, но не могу снять ноги, которые находятся у него на плечах, я даже не помню, как они там оказались. Я развожу их в стороны, и он входит еще глубже. Я чувствую еще более сладостную боль, матка начинает судорожно сокращаться, влагалище с еще большей силой сжимает его член. Мне кажется, что он вывернет меня, а мне вдруг хочется, чтобы он не останавливался. Задыхаясь, я пытаюсь сказать о своем желании, но слышу только громкие крики.
Меня одновременно пробило миллионом иголок по всему телу, не упустив ни одной моей клеточки. Издав протяжный крик, я прижимаюсь к нему с такой силой, что он уже не может двигаться. В таком положении я замираю и боюсь пошевелиться. Я не хочу больше, я хочу так лежать и лежать. Но проходит какое-то время, и пламя разгорается с новой силой. Я сначала медленно начинаю движение тазом, и эти движения с каждым толчком все быстрее и быстрее. Он сразу подключается. Мелькает мысль: "Нет, так нельзя, нужно остановиться!" Но она тут же тонет в потоке нарастающего возбуждения.
Неожиданно он останавливается и резко выходит из меня, я слышу какой-то чмокающий звук и пустоту внутри себя. Влагалище начинает судорожно сокращаться, то сужаясь, то расширяясь. И я чувствую, что это мой орган, мне так за него обидно, что его лишили того, что он ищет. Егор быстро берет меня за бедра и разворачивает. Я не сопротивляюсь и позволяю делать с собой все, что угодно, только верните то, что было, обратно в меня! Он поднимает мне таз, а я стою на локтях. Он резко входит в меня, я громко вскрикиваю. Вновь все тело обжигает горячей волной, и я в предвкушении сладостной боли издаю громкий стон. У меня не было сил, но вот я уже встаю на ладони и начинаю активно двигать всем телом навстречу тому, что входит и выходит. Так продолжается долгое время, и вот опять невыносимая боль и сладостные крики, которые обозначают каждый толчок. И все гаснет. Нет ни звуков, ни бабочек, темнота, и даже нет меня...
Сознание возвращается, сначала где-то там появляется какой-то шум. Начинаю понимать, нет, скорее чувствовать, что так шумит воздух. Затем потихоньку возвращаются и остальные звуки. "Да, я живой, нет — я живая. Или все же живой? Нет, это в прошлой жизни, а сейчас все же, наверное, живая. Ладно, разберемся. Главное понять, что это было? — Начинаю напрягать память. — Нет, я все-таки ЖИВАЯ", — наконец-то понимаю я. Прислушиваюсь к себе, там уже ничего нет. Чувствую, как из меня течет что-то горячее. Приподнимаю попу в надежде, что он там и сейчас опять войдет в меня. Но его нет, я открываю глаза и поворачиваю голову. Он лежит на спине и тяжело дышит. "Бедненький мой мальчик, — мелькает мысль. — Откуда же у тебя столько сил?"
Я переворачиваюсь, нахожу его губы своими и впиваюсь в них. Мне хочется целовать его, если бы я не знал, что он сделал, я бы, наверное, все равно понял бы. Я целую его лицо, мне нравится, как колется щетина. Он вдруг кажется мне таким нежным и беззащитным. Я начинаю его целовать всего. Почувствовав губами его возбужденный член, это приводит меня к еще большему возбуждению. Мне так хочется взять его в рот, и я уже вовсю работаю языком и губами. Это меня заводит, я понимаю, что это неправильно, но не могу остановиться, что-то толкает меня, и это что-то сильнее моего понимания.
Его выстрел становится полной неожиданностью. Я на мгновения замер, соображая, что произошло. Но этот выстрел принес и другое. Матка неожиданно так сильно сжалась, что я замер, она вдруг начала пульсировать. Сглотнув его семя, я тяжело, со стоном выдохнул. Я лежал на животе и совершенно ни о чем не думал. В голове была какая-то пустота. Я чувствовал его пальцы, он медленно водил ими мне по спине, и от этих движений я млел. Я готов был мурлыкать и тереться о его руку лицом. А влагалище потихоньку начинало пульсировать, выбрасывая новую и новую смазку.
Телефонный звонок прозвучал как гром.
— Слушаю! — ответил Егор, встав и подойдя к окну.
— Но у меня выходной, — начал, было, он, но тут же замолчал, посмотрев на меня.
— Есть, выезжаю, — со вздохом сожаления произнес он.
Пока он разговаривал, я смотрел на его голые ягодицы. "Странно, — думал я, — никогда раньше мужская задница не казалась мне такой привлекательной".
