У нас заработал некий прообраз рынка, пункт обмена давал возможность поменять без хлопот разные вещи на единый эквивалент обмена. Стали со скрипом развиваться ремесло и первые здравпункты — называйте их хоть храмами богини Гигиены — а по сути это были бани русского типа, соединенные с медпунктом и родильным отделением. Заведения такие набирали бешенную популярность, особенно у женщин — как женский клуб, а называйте их как хотите — суть не изменится. Только за первый месяц после совета их построили три штуки — два в километрах двадцати от Аркаима, а один — рядом с торговой площадью, у реки.
Я не ставил задачу ни себе, ни ребятам совершить коренную перестройку сложившейся системы — любая мгновенная ломка чревата разрушением сложившейся системы и ухудшением положения всех без исключения слоев общества на первом этапе преобразований. Поэтому на всех постах практически остались старые люди, заменились только наиболее одиозные фигуры типа старого жреца и его окружения, да сбежало пяток стражников — впрочем, если верить начальнику стражи, приступившего к обязанностям, вернее продолжившему их исполнять, к его немалому удивлению, после переворота — он и сам собирался их гнать из стражи, только не решился до поры испытывать терпение Безымянного — ведь эти люди были чем-то вроде личной гвардии жреца. Город освободился на мой взгляд, от тормозов на пути развития ремесла и земледелия, люди в основном поддерживали нас, но.... Откуда же это чувство, что что-то должно произойти — не обязательно плохое, но.... Не люблю неожиданностей, ей-богу.
* * *
Я сидел над "бумагами" в виде подготовленных листков бересты, записывая в них, что сумел вспомнить в плане технологий и заодно — ведя дневник. Как вдруг, в комнату быстро вошел один из стражей города. Коротко кивнув, он доложил, что начальник стражников с заезжим караванщиком и еще тремя людьми просит принять его. Стражи города не утруждали себя низкопоклонством, только в последнее время их "нагибал" старый жрец, заставляя падать ниц перед ним, каковой обычай мы сразу и отменили, как и обычай вставлять в обращения всякого рода предикаты (титулование) перед именем — типа — Великий, Несравненный и тому подобное, к общему удовольствию.
"Вот оно — что беспокоило меня в последнее время. Это самое "что-то" пришло с этими людьми. Чувство напряжения мгновенно отпустило — сейчас я все узнаю сам," — подумал я. На входе в тамбуре послышались шаги, шум падающей утвари, и кто то .... Чертыхнулся по-русски! Потом — добавил совсем уж нецензурное выражение, заходя вовнутрь помещения. Перед моими глазами предстали четверо — начальника стражи я знал, второй носил знаки племенного вождя, имея богатую одежду из хорошо выделанных шкур. За ним стоял гигант ростом, пожалуй, чуть пониже нашей Кла, согнувшийся под низковатым для него потолком, одетый попроще второго — стоял и молчал, а вот сзади, не прекращая вполголоса материться, в комнату вошел сухощавый, странно знакомый повадками и движениями опытного рукопашника парень лет двадцати пяти — точней из за приличного размера бороды и не сказать. Еще раз с чувством, но вполголоса выругавшись матом по адресу низкой притолоки и высокого порога, он уставился на меня, изучая — что же это за чудо местное, туземное невиданное тут разместилось, наверно ожидал увидать вождя племени мумба — юмба, с берцовой костью мамонта в ноздре. Ан нет. Мы — люди прилично одевающиеся даже по меркам оставленного нами двадцать первого века, — богато, и такими словами не выражаемся. И поэтому, строгим голосом я спросил пришедшего:
— Молодой человек, а вас не учили в школе, в институте, или где Вы там науки постигали, в училище военном? Что выражаться нецензурной бранью в общественных местах — по крайней мере, неприлично, а по большей — является просто мелким хулиганством, административно наказуемым правонарушением, а?
Забавно, знаете ли, было видеть, как у молодого человека, услышавшего эту фразу на русском языке отвалилась челюсть, и с трудом подобрав ее он прошептал —
— Мня..... статья двадцать точка один КОАП РФэ до пятнадцати суток, однако....
А другой, здоровый, укоризненно поглядев на него, пробасил —
— Я же вам говорил, Сергей Сергеевич, найдем, кого — ни то, из наших — позвольте представиться, Еремин, Иван Петрович, бывший кандидат технических наук, бывший директор завода, бывший механик, бывший инженер, ну, и бывший зэка, из песни слова не выбросишь... А этот невоспитанный товарищ — Сергей Сергеевич Платонов, , начальник оперативного отдела нашей колонии поселения, бывший командир спецвзвода ОМОН, бывший капитан внутренних войск....
— Бывших капитанов не бывает — бывают или служащие, или в запасе, или в отставке, или — никто, строптиво поправил его тот, что помоложе, а за выражения — извините, гражданин, или как Вас теперь называют — товарищ вождь, или ваше величество — Род, чего уж там, просим пардону, извините за непрошенный визит.... Пойдем наверно, тут нам не рады...
— Насчет "бывших не бывает" — я согласен, конечно. А вот по поводу "радости".... Вы, господа — товарищи, надеюсь не полагали, что вам на шею бросятся и посадят на престол за ваши необыкновенные — кстати, какие, интересно бы знать — достоинства? Извините, что грубовато выходит — но по существу. Со мною еще двадцать подростков — я за них отвечаю в первую очередь.
Вам, конечно, рад — люди из наших, кстати, поясните, — из насколько наших — времен. Рад, конечно, и по возможности — доверю вам ответственные участки работ. Мы все тут работаем — причем на равных с местными — они не хуже и не лучше нас — просто другие. Как то так получилось, что с нами есть и неандертальцы, — слышали про таких? Даже племя питекантропов вон, прибилось, и гигантские гоминиды — слыхали про ети? Вот, и они тоже.... Эти ети... ети их... с нами, короче говоря, вот. Как вы сами — то думаете, в чем вы этим людям помочь можете?
Мужики, было увядшие после первых моих слов, постепенно приободрились. Молодой извиняющимся тоном, промолвил —
— Вы извините, конечно. Но нам уже с Ереминым настолько на..... слов не нахожу приличных — как надоело шататься по свету. Шли и думали, когда авария на шахте приключилась — вот бы встретить своих современников, что бы не вдвоем только.... И прибиться не к кому. Вот, в районе Байкала встретились с караваном этого гражданина — только ему наши предложения, когда их Петрович озвучил, до одного места оказались.... Слава богу, вот до вас дошли — получается, целый год добирались. Восточнее отсюда — почти незаселенные места. Только в этом районе, — какие то поселения. Видели несколько раз людей, но те удирали, как увидят. Примерно в районе верховьев Енисея и Оби останавливались надолго — меняли товары, вещи, охотились, зиму пережидали.... Увязались за караваном только потому, что старший сказал, что в ваших краях металл делают, за которым он и идет.... Думали, что здесь пригодимся. Все таки, со своими легче... Если примете на работу... на службу... или, как это там у вас организовано — пока не знаю них... простите... в общем, как у Грибоедова, помните: "Служить бы рад, прислуживаться тошно." На условиях службы общеполезному и взаимовыгодному делу готовы присоединиться к Вашей команде, если примете, если наши навыки — о них сказано уже — пригодятся.
— Пригодитесь, конечно. Меня зову Дмитрий Сергеевич Родин, я учитель старших классов, тоже вот — влетел в эти времена против своего желания, и со своими учениками на озере Тургояк год примерно, проживаю. Тут вторую неделю обретаемся с частью ребят. Там у нас нечто вроде базы — жилье, кой-какое производство. Сюда прибыли на совет вождей — я там некто наподобие вождя племени, вот с союзниками и явились, а этот старый дурак Безымянный — был тут такой жрец, от слова жрать, решил нас перебить.... Ну, и вот результат — стал вождем и тут.... Если есть желание — идемте со мной. Там на озере у нас все таки база, и места побогаче. Дело найдем. Вам, Сергей, дивизию ОМОНА не обещаю, но толковый начальник штаба к нашему главе Стражи, мастер по обучению бойцов — ой как нужен. Если гражданин.... Господин.... Или все таки — товарищ — Еремин согласится, возглавит наших "гномов" — весьма непоседливое и инициативное, иногда — слишком инициативное племя. Задора много, а тормозов — по случаю возраста, маловато. Возьметесь? Это на первых порах, а там — сами определитесь.
— А как же с местными?
— А что с местными? Вот определимся, кому передать полномочия главы города — и домой. Нам там еще Академию создавать надо — есть такая задумка. Места преподавателей вам там обеспечены. Так как вам такая перспектива? Согласны?
— Да, конечно, какой разговор, — раздался дружный ответ.
Я практически не сомневался в положительном ответе этих неожиданно свалившихся современников — мало того, понравились они мне сразу, было видно, что люди они положительные вполне. А что вначале "наехал" на них — просто хотел сразу определить положение вновь прибывших и нацелить именно на совместный труд в общем коллективе, а не на этакое высокомерное снисхождение с их стороны к моим ребятам и местным людям, окружающих нас. Ни в коем случае я не желал такого противопоставления. Особенно учитывая молодость моих парней и девчонок.
* * *
С точки зрения наших новых друзей, для воспитателя я был непростительно молод — они оценили мой возраст, как немного старше, чем братьев Ким — лет восемнадцати. Эльвира у них вначале котировалась как шестнадцатилетняя "свиристелка", как о ней выразился Петрович —
— Глянь-ка, сопля какая, свиристелка шестнадцати, самое большое лет, а как ее местные жалуют — против слова не скажут.... Удивленно воскликнул он, увидав, как моя супруга рулит строительством помещения для здравпункта.
Я только посмеялся про себя — то ли еще будет, когда попробуете тисового эликсира — сами побежите как молодые олени... Но сразу им давать эту панацею поостерегся — мало ли, да и как лекарство здесь она нам была необходима в первую очередь — случись чего, запас в шестистах километрах. Новеньким же срочное вмешательство, как тому же Серому — не требовалось.
* * *
Караванщик привез, что бы вы думали? Опиум и лазуриты, надеясь здесь обменять из на металлы у старшего жреца. Теперь стал ясен механизм воздействия его на ближайших приверженцев — старик добавлял к курениям опиум, после такого "ароматизатора" во что угодно поверишь. Я забрал этот "товар", добывавшийся из опийных маков, и велел выдать ему требуемое, на следующий раз, рекомендовав уменьшить значительно количество опиума и лазурита, но увеличить количество соли и если будет возможность — привезти соду, горное мумие, каустик и селитру, ежели найдет, подробно описав их свойства и внешний вид. Караванщику я предложил приехать ко мне в академию напрямую, на что он с удовольствием согласился.
Поговорив с визитерами, я слегка успокоился, но полностью тревога не ушла. Явно надвигались крупные события, и это влияло на нервы.
Глава 59. Гроза собирается на севере.
Удивительно, как это жрецы — прорицатели,
взглянув друг на друга, могут еще удерживаться от смеха.
(Марк Туллий Цицерон)
Безымянный с двумя приверженцами шел уже долгие дни, пока не добрался до известных ему пещер на восходе солнца. Здесь жило многочисленное племя, которое не один раз присылало богатые дары в Город Высокого Неба. В последний раз от них не было делегатов на совет вождей, поэтому о произошедшем на совете, Люди Пещеры Звуков и Огня — так они называли себя, не ведали. Племя проживало в цепи пещер на берегах большой реки, промышляя в основном рыболовством и охотой на пушного зверя. В Город на обмен от них шла рыба — осенью по первым холодам привозили огромных осетров и пушнину. Взамен брали керамику, полотно. Беглецы добрались до главной пещеры — святилища уже в темноте. Старый жрец уже бывал в этом месте, совершая службы для племени, а в молодости даже прожил в пещерном племени несколько лет. Главная пещера — пещера Духов имела интересные природные особенности. В полностью затемнённой, даже в самый солнечный день, несмотря на широкий вход вовнутрь, на задней стене пещеры танцевали разноцветные тени, и танец сопровождался гулкими и громкими утробными звуками. Звуки напоминали рев крупных зверей, местные шаманы утверждали, что это танец духов и их голоса, а они — шаманы, — умеют толковать волю духов. Люди верили.
Безымянный знал, что если говорить из глубины грота, человеческий голос преображается в громоподобный звук, что для каждого из дикарей звучит по-особому... Да, это несомненно должно сработать. Он призовет их именем Великого Неба к мести, воздаянию за совершенное святотатство. Дикари отольют под его руководством несокрушимое оружие, которым повергнут в прах наглых Детей Рода, и имя их исчезнет, как пыль сметает ветер со стен Великого Города Неба. Он расскажет и пообещает величие и могущество, говоря от имени небесных богов и духов, которое будет ждать их в городе.
На самом деле не чувствовал он никакого величия, было и смешно, и слегка стыдно, как в детстве, когда, тайком забравшись в отцовские покои, одевал на голову церемониальный головной убор и воображал себя великим жрецом и колдуном, на равных говорящим с богами, и даже — приказывающим духам. По-хорошему, боги Высокого Неба должны были покарать его за дерзость, за кощунственное уподобление им, настоящим владыкам сущего. Но Безымянный знал — не покарают. В конце концом, не по своей же воле он разыгрывает этот спектакль, а из-за дерзких святотатцев с полуночи. Когда речь идет о спасении Города Неба, не грех и поколебать устои. Ведь и они, светлые боги, Высокие Господа, тоже нуждаются в нем, им тоже без верных жрецов придется несладко, им тоже надо спасаться бегством.
В ночь перед выступлением он приготовил особые порошки, используемые в ритуалах Высокого Неба. Одни давали огню невиданные цвета. Другие производили дым разных оттенков. А еще у него были и порошки, которые могли навеять галлюцинации, подчиняющие волю, и даже — вызывающие краткий паралич. Накопленный опыт жрецов Неба он хотел использовать для восстановления их же могущества. Его люди и гонцы племен Пещеры Звуков и Огня оббежали за короткий срок все соседние роды, сзывая старейшин на совет.
* * *
Жаркое, досыта накормленное хворостом пламя взвивалось из камней наскоро сложенного очага к потолку, и от самого Безымянного исходили тени, из-за которых он казался огромным медведем, шарящим лапами по потолку и стенам грота. Огромная, блистающая красными всполохами — молниями фигура, двигалась на фоне расписанных сценами древних охот стен. Придется ведь объявить умершими здешних духов — они, к счастью, пока еще слабы и вера в них не набрала сил. Опираясь на мощь и мудрость Вечного Неба, следует слепить из толпы дикарей племя, построить святилища, ввести законы и установить подобающее правление — и тем самым провернуть застоявшееся колесо жизни племени. Перенести все лучшее, что накоплено жрецами Высокого Неба, сюда. И никакой вождь Род не дотянется, по крайней мере, несколько лет можно жить спокойно. Но.... Ждать несколько лет — не по нраву Безымянному. Проживет ли он эти годы? Надо срочно собирать поход, и забирать так глупо упущенную власть. Он нисколько не сомневался, что поселения и сам Город Неба упадут к его ногам, тем более, что он знал и потайной ход в город — захватчики легко возьмут поселение изнутри.
