Собрались они сегодня здесь абсолютно без каких-либо причин. Просто встретиться и поболтать за жизнь. За последние полгода многое случилось. Каждый из них работал, времени для встреч было немного. Мир постепенно оправлялся, но конец этого процесса ещё далёк. Дневной рабочий срок увеличен до 10 часов. Экономика толком уравновеситься не может, и поэтому зарплата порой скачет то туда, то сюда. Нет стабильности нигде. И друзья жили лишь тем, что стабильность в их дружбе не скакала.
Шекспир принимал из рук Звери "заряженные" шампура и укладывал их на мангал. Мясо начинало тихо шипеть. Шекс водил носом и внюхивался в источаемый аромат. Пока что его всё устраивало. Зверь тем временем смешивала разные соусы и разливала смеси по небольшим блюдцам, нарезала хлеб. Через некоторое время всё было готово. Вихрь отложил гитару и присоединился к трапезе. Мясо он не ел, а вот на фрукты налегал активно. Шекспир вымазывал мясо в соусе и целиком пихал в рот, долго потом его разжёвывая. Зверь кусала аккуратными кусками, плотно заедая хлебом и запивая квасом.
После того, как все насытились, Шекспир взял гитару в руки. Некоторое время колдовал с колками, а когда настроил по себе, наиграл несколько аккордов. Затем сам себе кивнул и посмотрел на друзей, которые тем временем что-то обсуждали. Музыкант тактично кашлянул, обратив на себя внимание. Когда Вихрь и Зверь повернули головы, Шекс артистично кратко поклонился и начал играть, умело перебирая струны, изредка косясь на гриф. После короткого вступления он не очень умело, но запел:
Ну, вот и всё,
На том окончен этот бой.
Погибли все,
Кого считали мы семьёй.
Учитель и
Лучших пять моих друзей
Отдали жизнь
За мир, за семьи — за людей.
Нас Ангел вёл,
Мы за него б жизнь отдали,
И он за нас.
Но его вдруг отняли...
Где он теперь?
Быть может, ещё жив?
Но видит бог...
Хотя вот он походу миф.
Прощайте все,
Кто не проснулся поутру.
Простите нас.
Немногим были по нутру.
Теперь нет НАС,
Погибли в битве за людей...
Лишь трое нас
Осталось из восьми друзей.
И что теперь?
Мир не готов всю правду знать.
Мы вновь никто,
Чтоб за планету умирать.
Жизнь вновь долга,
Но только как её прожить?
Мы спасли мир,
Который вам теперь ценить.
Никто из вас
Не знает правды мира всей,
И потому
Нет мира даже средь людей.
А знали бы,
Кто существует кроме вас...
А толку-то...
Вас ведь заботит только власть...
Ну, вот и всё!
Друзей запомним на века
И сохраним
Их подвиг долгие года,
Не на века...
Ведь нам столько не прожить.
Ну, вот и всё.
Живём, что подвиг ваш хранить.
Он сыграл ещё один круг и зажал струны ладонью, сделав резкую концовку. Он смотрел в ноги сидящим напротив друзьям и ждал реакции. Наконец Зверь, немного ошеломленно, ударила в ладоши. Шекс поднял голову и увидел, что она в слезах.
— Растрогал. Йес! — Гордо улыбнулся он.
— А ты молодец. — Протянул Вихрь. — Я от тебя ожидал подобного, конечно, но ты мои ожидания превзошёл. — Парень привстал и похлопал друга по плечу. Зверь просто показала большой палец в знак одобрения и, вытирая слёзы, кивнула.
— Спасибо. — Сказала она, скрыв лицо в ладонях.
— Пожалуйста. — Тихо проговорил Шекспир. Он, довольный собой, ещё раз улыбнулся и отложил гитару. Налил себе квасу и промочил горло. Наступило молчание...
Ирий. Близ крепости Аэрдос
Мощные крылья несли архангела к крепости. Рыжеватые волосы, связанные в хвост беспокойно бросало в стороны при смене потока ветра. В ножнах между крыльев находился меч с зеленоватой рукоятью. Доспех на архангеле был вполне обычным для этого мира, отличался разве что руной "Жизнь" на нагруднике.
Крепость приближалась, и летевший острым взором видел, что на смотровой площадке его ожидают. А может и не его. Так или иначе, распластав крылья по полу, Михаил сидел посередине площадки. Перед ним лежали два меча. Летящий архангел заложил крылья и спланировал вниз, немного жестковато приземлившись недалеко от Михаила.
Выглядел Михаил жутковато. Крылья загребали нанесённый ветрами песок, который давненько никто не сметал. Волосы распущены и засалены, слипшиеся и местами со свитыми ветрами колтунами.
По всему было видно, что архангел сидит здесь не первый день. А вполне возможно, что и не первый месяц.
Михаил нехотя поднял взгляд на приближавшегося к нему Гавриила. Тело его заиндевело от обездвиженного сидения на месте. Прошло достаточно времени, он перестал считать. Он ждал Гавриила, и тот явился к нему. Губы Михаила изобразили довольную улыбку. Однако вставать он не спешил, ограничиваясь тем, что поднял голову и, едва заметно, приветственно кивнул.
Гавриил, сделав несколько шагов, остановился и оглядел мечи. Невольно рука дёрнулась к тому, что висел за его спиной, но он быстро пресёк это движение, перенаправив его на волосы, которые немного растрепало изменчивым ветром на высоте.
— Не могу поверить. — Покачал головой Гавриил. — Ты убил Люцифера. И чего ты этим добился?
— Я сделал то, что должен был.
— Кому? Кому ты должен был? Из-за вашей грызни Ирий погибает, и ему осталось недолго. Хорошо, если век. И всё... И прошу заметить, что, убив Люцифера, ты всё равно проиграл.
— Нет. Ещё нет.
— Мессия мёртв. Когда там появится новый — неизвестно. А если учесть, что между третьим и четвертым промежуток составил полторы тысячи лет по меркам Срединного мира, то Я не жду быстрого появления того, кто мог бы взять в руки один из мечей.
— Они там, — Михаил ткнул пальцем вниз, явно намекая на жителей Срединного мира — людей, — забыли, кем были. Всё забыли. Редко кто-то из них задумывается, зачем он живёт, хотя Я не могу назвать это существование жизнью. Люцифер не зря носил своё имя. Истинно, он был несущим свет. Он запустил механизм Конца Света, который привёл людей к свету. Жаль, до конца довести не удалось...
— Да. Привёл. Но ведь лишь на мгновение.
— Уже что-то. — Архангел, превозмогая боль, встал. — Ты не находишь?
Гавриил отрицательно покачал головой.
— Не понимаешь. А вот Я понимаю, что даже то, что мы имеем на данный момент — это результат.
— Просветишь?
— Изволь. — Михаил потянулся, расправил крылья — суставы надрывно хрустнули, на лице Михаила проскользнуло некое облегчение. — Закон придумали, чтобы запереть нас здесь навеки. Чтоб мы здесь сдохли. Кто бы ни стал Мессией в срединном мире, он вполне мог одолеть берсерка, что случилось в первые два раза и в четвёртый. Затем пласт демонов, где у руля был Аградон и никого, кроме своих собак, не видел и, естественно, тоже проигрывал. Тенденция отправлять туда кого-то из ангелов опять же кончалась неудачей в виду того, что как бы ангел силён ни был, но ему мешают крылья, и он тоже проигрывал бескрылому Мессии. Когда Я это понял, то пошёл нетривиальным путём. Я помог людской женщине выносить дитя от меня. Они слабы, если бы не постоянная подпитка энергией отца... — Гавриил сделал жест, давая понять, что ему это малоинтересно, и хотелось бы ближе к теме. Михаил прервался на миг, затем продолжил.
-Я не предвидел, что Люцифер так дерзко сорвёт мой план, убив моего сына — третьего Мессию, у которого были все шансы выстоять до боя со мной. И наша родина стала бы вновь нашей на законных основаниях.
Затем Вторая Война, очередной крах Люцифера, и в итоге Я помог стать ему Мессией, всё с той же целью — чтобы он пал от меча кого-то из Ирия, но Я недооценил его. — Михаил тяжело вздохнул. — Но Я подстраховался.
— Подстраховался?
— Да. Ты удивлён?
— Что, ещё одна женщина там выносила твоего ребёнка?
— Не моего. — Михаил улыбнулся.
— Ты несёшь бред. Люцифер не стал человеком ни на миг. Он бы и не взглянул на бездушных.
— На бездушных — нет. — На этот раз Михаил засмеялся. Хриплый смех казался издевательским и, вполне возможно, таковым и являлся. Гавриил замер с ожидающим ответа лицом. Его немой вопрос был достаточно громок, чтоб переспрашивать. Смех прекратился, и Михаил выпалил. — Валькирия. — И вновь засмеялся.
— Что?
— Я имел грубость обескрылить одну из них и заставить, во что бы то ни стало, заиметь ребёнка от Люцифера. С чем она прекрасно стравилась, скажу Я тебе.
— Сколько ребёнку лет? — Ошарашено спросил Гавриил.
— Он ходит под небом Срединного мира вот уже семьдесят лет — если считать нашими годами.
— То есть ему примерно двадцать лет?
— Двадцать три, если быть точным. И на отца он похож, просто как две капли воды. Неожиданный результат, особенно если учесть, что валькирии обычно рожают только себе подобных и никаких особей мужского пола.
— Я не позволю тебе выполнить задуманное. Ты бросаешь в пекло сначала своего сына, теперь сына Люцифера, об отце который, к счастью, не знал.
— Не знал, но его всегда тянуло к отцу. Он опоздал. Но Я уверен, что он встретит тех, кто его подготовит к очередному "концу света".
— Этого не будет. — Тихо произнёс Гавриил и медленно вытащил свой меч из ножен.
— Да брось! Ты хочешь сдохнуть вместе с этим миром?
— У всех нас своё место — моё, видимо, между тобой и Срединным миром. Ты сошёл с ума.
Михаил вытянул ладонь, и меч Света тот час занял место в сжатом кулаке.
— Ну, что ж...
Они стояли друг против друга. Гавриил сосредоточенно наблюдал за тем, как Михаил разминает тело для боя. По большому счёту напасть на него сейчас могло оказаться меньшим злом, но честь архангела для Гавриила не пустые слова...
Срединный мир
Трое друзей вальяжно стояли на ступенях эскалатора, который мерно спускал их в недра питерской подземки. Наговорившись за день, они спускались молча. Народу было немного, хотя так сейчас даже в часы пик — слишком многих забрали странные происшествия прошедшего года. Но жизнь идёт точно так же, как работает этот эскалатор — мерно, своим темпом, иногда поскрипывая.
Внизу ехал Вихрь, обратившись лицом к Звери, что стояла на следующей ступеньке. Он что-то показывал ей в телефоне, какие-то фотографии с работы. Она порой смеялась, а он вставлял комментарии. Последним ехал Шекспир, закрыв одно ухо наушником и полусонно оглядывая проезжавших мимо людей на эскалаторе, едущем вверх. Улыбаясь привлекательным девушкам, а то и подмигивая.
Но сегодня ему не везло — ехали мимо него одни лишь рабочие, заступавшие через некоторое время в ночные смены на своих заводах. Взгляд зацепился за беловолосого человека, тот ехал снизу и постепенно поднимался до их уровня. Лицо показалось Шексу смутно знакомым, но он не мог понять, кто это. Спустившись вниз, он ткнул Зверя локтем и аккуратно указал ей на него.
— Не помнишь такого? Знакомое лицо просто — точно где-то видел.
Девушка присмотрелась, что-то про себя отмечая, затем покачала головой.
— Определённо знакомое, но кто...
Вихрь, не стесняясь, уставился на человека. Тот был, вероятно, их ровесником или около того. В глаза бросались белые волосы, при этом щетина и брови были такого же цвета — альбинос. Одет был по-рабочему, видимо, работал здесь и ехал вместе с работягами на смену. На миг он глянул на уставившегося на него Вихря, и тот заметил красноватые белки глаз. Цвета самих глаз он различить не успел, да и далековато было.
Когда альбинос уехал вверх, Вихрь, не отрываясь, глядел ему в затылок, прямо таки буравя взглядом.
— Вихрь, обернись, а то зажуёт. — Кивнула на конец эскалатора ему Зверь, тот вовремя обернулся всем телом и спрыгнул в нужный момент. Отходя от спуска, Вихрь ещё раз обернулся и посмотрел вслед уже скрывшемуся парню. Не увидев его, он продолжал смотреть куда-то вверх, и во взгляде его словно мелькали увиденные им когда-то лица, сопоставляемые с только что замеченным.
— Вихрь? — осторожно коснулась его рукава Зверь. Она раньше не замечала такого за ним. Да и Шекс стоял, глядя туда-сюда, не понимая, что с другом.
Вихрь моргнул и, щёлкнув пальцами, указал наверх и выпалил:
— Да он же копия Анхеля. Настолько похож, что я даже не подумал как-то...
Зверь и Шекспир переглянулись — в точку! Шекспир, не задумываясь, понёсся вверх по поднимающемуся эскалатору. Друзья рванули следом. Очень быстро из динамиков донёсся голос, говоривший о том, что нельзя бегать по эскалатору, но трое несшихся вверх не слушали. Пробираясь сквозь редко стоявших людей, они упрямо шли вверх. Подниматься по движущейся лестнице сложнее, и быстро начинают болеть ноги, но настойчивость перевешивала. Наверху их попытались остановить, видимо, чтобы оштрафовать, но это не получилось — Вихрь, ведомый целью, просто сбил с ног вышедшего навстречу человека в форме работника метрополитена и пронёсся дальше. Зверь, пробегавшая следом, извинилась, но, кажется, работник её не слышал.
Выбежав на улицу, они начали суматошно оглядываться, но нигде не могли увидеть искомого человека. Шекс забежал за угол, но там его не было видно, а дальше он уйти не мог — значит, подземный переход. Они направились туда и уже через несколько поворотов увидели вдалеке белые волосы — парень был довольно высокого роста. Не меньше Анхеля.
Они нагнали его уже на лестнице, ведущей к памятной улице. Догнав, Вихрь встал перед ним, чем изрядно испугал парня. Тут подоспели Зверь и Шекс и, непреднамеренно, окружили его.
— Вам чего? — при всем том твёрдо спросил альбинос.
— Ты, главное, не волнуйся. — Выставила ладони Зверь. — Мы только спросить хотели, тебе случайно имя Анхель не знакомо?
Парень посмотрел на неё взглядом, где было смешано удивление и тоска. А ещё некоторая доля надежды.
— Анхель? — Переспросил он. Вихрь кивнул, остальные промолчали. — Анхель Руиз?
— Эээ... да. Но этой фамилией он не пользовался уже давно.
— Откуда ты её знаешь? — Бесцеремонно повернул его к себе Шекс.
— Мать сказала, что так зовут моего отца.
Настало долгое молчание, трое друзей переглядывались между собой, но через некоторое время их взгляды скрестились на сыне Анхеля.
Эпилог
В тот самый миг, когда ученики Люцифера узнали о том, что у их учителя есть сын, а в Ирии архангелы сорвались со своих мест и понеслись друг на друга, занося мечи, в Срединном мире, близ горы, что зовётся Кайлас, седой пожилой странник поднял глаза к небу. Его антрацитовые зрачки смотрели вверх, словно видя то, что творится в мире, что находился выше этого неба. Затем он посмотрел на запад и закрыл глаза. Глубоко вздохнул и покачал головой.
Рядом с ним стоял ещё один странник. Он смотрел на своего спутника вопросительным взглядом. Но тот пока молчал.
