— НЕ СОВСЕМ. ПРОВЕДУ ТАКОЕ СРАВНЕНИЕ: ЕСЛИ АУРА МАРИНЫ СОЗДАВАЛА КРУГИ НА ВОДЕ, ТО АУРА ТОГО — ИЛИ ТОЙ, КТО ЖИВЕТ В СЕВАСТОПОЛЕ, ВЛИЯЕТ НЕ НА ФОРМУ, А НА КАЧЕСТВО ВОДЫ. ПОНИМАЕШЬ, О ЧЕМ Я? СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ ОН ИЗМЕНЯЕТ САМУ СУТЬ ВОДЫ.
Я задумался — если тот, кто сидит в Севастополе, стал Абсолютом, тогда...
— ...ТОГДА ОН МОЖЕТ СОЗДАВАТЬ ЗАКЛИНАНИЯ?
— ЭТО МЕЛОЧЬ В СРАВНЕНИИ С ОСТАЛЬНЫМИ СПОСОБНОСТЯМИ АБСОЛЮТА. ФАКТИЧЕСКИ ТЫ ТОЖЕ МОЖЕШЬ ЗАНЯТЬСЯ ЭТИМ...
— Я МОГУ?! ЭЭЭ...ЛАДНО, ЗАПОМНИМ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ К ЭТОМУ ПОЗЖЕ...
Если верить Алексу, который не умеет врать — тогда Абсолют может просто приказать мне исчезнуть — и я исчезну?
— ТАКОГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ. — подслушал мою мысль Демон: — ОН МОЖЕТ ВЫЧЕРКНУТЬ ТЕБЯ ИЗ СВОЕЙ РЕАЛЬНОСТИ, ОДНАКО ТЫ НЕ ИСЧЕЗНЕШЬ ПОЛНОСТЬЮ. ТВОИ МИНЬОНЫ НЕ ПОЗВОЛЯТ ЭТОМУ ПРОИЗОЙТИ. ТЫ БУДЕШЬ ВОЗРОЖДЕН.
Я озадаченно нахмурился и перешел на живую речь — контролировать потоки собственных мыслей стало сложно — слишком много их стало:
— Ты говоришь — Миньоны? Не Камень душ, а именно Миньоны станут причиной моего воскрешения?
— ПРЕДМЕТ, НАЗЫВАЕМЫЙ ТОБОЙ КАМНЕМ ДУШ, МНОГОКРАТНО УСКОРИТ ПРОЦЕСС, НО ВОСКРЕШАТЬ ТЕБЯ БУДУТ ИМЕННО МИНЬОНЫ.
— Ты так уверенно об этом говоришь, будто уже сталкивался с чем-то подобным!
— ПРОСТО Я — ЗНАЮ. МЫ... — Алекс послал мне образ рогатого создания, намекая таким образом о тех <<мы>>, которых он имеет ввиду:
— ...МЫ ОТЛИЧАЕМСЯ ОТ ВАС ТЕМ, ЧТО ЗНАЕМ. А ВЫ МОЖЕТЕ НЕ ЗНАТЬ, НО ВСЕ РАВНО ДЕЙСТВОВАТЬ.
— ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ИНИЦИАТИВА. ЖЕЛАНИЕ ИЗМЕНИТЬ ЧТО-ТО...
— НЕТ, ЭТО ДРУГОЕ, — не согласился со мной гомункул.
— СИЛА ЛИЧНОСТИ? — наугад сказал я, и не особо удивился, когда Демон ответил положительно. Для него все необъяснимое было олицетворением таинственной силы личности, постижение которой должно вести к абсолюту.
— ОТЧАСТИ ДА.
Я усмехнулся, подумав о том, что сейчас для Демона главное — понять, что значит эта сила.
— А почему создание заклинаний мешает стать абсолютом? — я вновь перешел на простую речь — все же общение с Демоном при помощи телепатии здорово выматывает: пусть головная боль уже не мучала меня так, как раньше — за что большое спасибо Марине — однако остались другие, менее опасные побочные эффекты.
— СОЗДАВАЯ МАГИЮ, ТЫ ИСПОЛЬЗУЕШЬ ЗАКОНЫ ТОГО МИРА, В КОТОРОМ НАХОДИШЬСЯ. ЭТО УКРЕПЛЯЕТ СВЯЗЬ МЕЖДУ ВАМИ, И УСЛОЖНЯЕТ СТАНОВЛЕНИЕ ТВОЕГО СОБСТВЕННОГО МИРА...ТВОИХ СОБСТВЕННЫХ ЗАКОНОВ.
Я кивнул про себя — логика понятна: тот, кто занимается боксом, вряд ли окажется профессором физики, и наоборот. У каждого из них — свой путь... Связывая себя с наукой ты углубляешься в науку, но отдаляешься от бокса...
— В ПРИНЦИПЕ ВЕРНО. — Алекс снова нагло подсмотрел мои рассуждения.
— Мой пример не совсем точен, ведь что боксер, что профессор — оба видят свои цели. А какая цель у того, кто хочет стать абсолютом? Чего хочет бог?
Демон был краток:
— РАДИ ОТВЕТА НА ЭТОТ ВОПРОС Я И ПУТЕШЕСТВУЮ С ТОБОЙ.
— Мгм...понятно... — в беседе время пролетело незаметно, и я начал чувствовать чужую энергетику — и это на таком-то растоянии от Севастополя! Я решил не лезть на рожон, и сперва проанализировать ситуацию с помощью разведчиков, поэтому резко пошел на снижение. Скорее всего, хозяин Севастополя, который как минимум был очень сильным Высшим, уже знает о моем приближении. И дело не в том, что я засветился перед ним — просто я не сомневался в его способности видеть будущее.
Приземление прошло штатно — ноги коснулись земли, и дроны-шпионы тут же порскнули от меня в разные стороны: всего около десяти штук. Я решил не провоцировать неизвестного Офицера — кто знает, как он отреагирует на неожиданных соглядатаев, и остановился на границе его владений, у села Фруктового.
Алекс, который поджидал меня снизу, совершенно не ощущался — обнаружить его можно было только с помощью глаз — энергетически он был пустым местом:
— Правильное решение. Однако...ты уверен, что тебе туда надо? Это опасно.
Я отошел в сторону от дороги и лег на траву, заложив руки под голову:
— Как сказать...лично мне туда не надо. Но будет обидно столько пройти, и в итоге вернуться ни с чем.
Демон поднял бровь:
— Ни с чем? Я бы так не сказал...
Я к его удивлению тут же согласился:
— И я бы так не сказал... Видишь ли — трюки, которым я научился, касаются Офицеров моего уровня, а тот, кто находится в Севастополе, обладает силой совсем иного качества — ты и сам это понимаешь. Разве тебе не интересно? — я хитро посмотрел на хмурого собеседника. Тот дернул плечом:
— Это любопытство может плохо закончиться для нас обоих.
— Может, — не стал отрицать я, — но будем надеяться на лучшее. Кстати, когда я только начинал свой вояж, то даже не знал, куда иду и что меня ждет. Я не знал о том, что есть какие-то Высшие, и тем более не знал о том, что есть какие-то Абсолюты. Сперва я вообще думал, что там находится какой-то мощный демонический артефакт, типа кольца всевластия...
— Какое еще кольцо всевластия? — заинтересовался Демон. Я неопределенно помахал рукой:
— Так, фантастика. Его не существует на самом деле, оно вымышленное. Я вот к чему спрашиваю — у вас есть какие-то мощные артефакты?
Алекс понимающе кивнул:
— Понимаю о чем ты. Мне такие незнакомы. Не думаю, что может существовать предмет, сильный настолько, чтобы искажать реальность вокруг себя. Разве что... — он задумался на несколько секунд, и я не выдержал паузы:
— Ну?! Разве что...что?
— Разве что этот предмет будет создан кем-то достаточно для этого сильным.
Любопытная идея...как-никак я создал артефакт Полета — что мешает сделать нечто подобное кому-то другому?
В голове наконец-то начали всплывать новые знания, которыми меня обогатил дрон, направленный в район Севастопольской бухты, и они заставили меня вскочить с мягкой травы на ноги. Северная сторона выглядела так, словно тут никто не знал о происходящих в остальном мире событиях: по дорогам ехали машины, останавливаясь на красный сигнал светофора, на тротуарах люди...сотни людей бродили по совершенно целым улицам, общались друг с другом, смеялись и хмурились, торопились кто куда...что здесь происходит?! Шпионы, которых я мог создавать, были лишены тех недостатков, которые были присущи их первым версиям: зрение и слух у них были на высоте, поэтому я рискнул опуститься ниже, и посмотреть на ситуацию поближе...
Абсолютно обыденные разговоры... Покупатели выбирают товары в магазинах, полки которых при всем желании нельзя было назвать пустыми, детвора беззаботно бегает по дворам, мамочки гуляют с колясками по паркам...и так дела обстояли во всем городе! Я удивленно посмотрел на пляж Хрустальный в центре города, куда я иногда заходил: люди купались! Бары и кафе вдоль Южной бухты исправно работали...
Я распахнул глаза, и медленно сел обратно, ошарашенный увиденным. Алекс напряженно следил за мной, не говоря ни слова.
На что стоит обратить отдельное внимание — никаких препон моим разведчикам никто не чинил. Я вообще не ощущал в воздухе чужой энергии — лишь фоновое излучение, которое присутствует повсюду. Значит, хозяин Севастополя на несколько порядков сильнее меня. Если он не хочет, чтобы его ощущали — его не ощущают. Алекс внезапно дернулся, посмотрев вдоль извилистой дороги:
— К нам кто-то приближается.
Я тоже услышал шум мотора, поэтому встал с земли, отряхнув штаны от прилипшей травы, и взглянул в направлении звука:
— Это за нами.
Демон снова дернулся, и ожесточенно потер щеку. Глаза гомункула забегали в попытке найти решение, и я заметил:
— Расслабься. Просто будем какое-то время играть по чужим правилам. Больше оптимизма! — я широко улыбнулся.
Если мои слова и придали ему уверенности, то ненадолго — в следующее мгновение Миньон бесследно исчез, спрятавшись от возможной опасности в своем домене — струсил.
Из-за поворота, скрытого густой листвой растущих у самой дороги деревьев вырулила потрепанная легковушка отечественного производства, за рулем которой сидел сухонький старичок. На крыше автомобиля красовался символ такси — черные шашечки на желтом фоне. Я шагнул к дороге, дожидаясь транспорта, отправленного за неожиданным гостем — в том, что это за мной, я почему-то ни капли не сомневался. Жигули со скрипом остановились у узкой обочины, заставив меня сделать шаг назад, и дверь гостеприимно распахнулась. Из салона раздался шепелявый голос водителя:
— Чего встал? Садись давай, довезу, куда надо!
Я наклонился, заглядывая внутрь:
— Спасибо...меня Денис зовут, я тут...
Старик недовольно замахал рукой:
— Да знаю я, кто ты такой, не мурыжь голову! Садись ужо!
Я послушно сел в машину — на заднее сиденье, и полюбопытствовал:
— А откуда вы меня знаете, если не секрет?
Дед равнодушно пожал плечами, выворачивая баранку:
— Знаю, тому что знаю. Вот ты откуда знаешь, что море — широкое, а небо — синее? — и не дожидаясь ответа, закончил за меня:
— От то-то же!
Задняя передача сухо хрустнула, и старик чертыхнулся, ругая отечественный автопром. Я сложил руки на коленях, приготовившись к поездке:
— Отец, а куда надо — это куда?
— Ясно куда — в центр. Если только в пробку не попадем, или это ведро до поры не развалится. — он хлопнул ладонью по дрожащему от работы двигателя рулю, и пояснил:
— Зять — депутат, а отцу не может машину купить! Зато про квартиру мою ох как печется! Три комнаты, потолки — три с лишком метра, люстра хрустальная — картинка! Ох, ну что за люди...и нашла же дочка себе такого... С другой стороны — всегда при деньгах. — он пожал плечами, будто бросая это преимущество на противоположную чашу весов. Я удивленно покачал головой, и откинулся на спинку:
— А вас как зовут?
Старик с подозрением зыркнул на меня через зеркало заднего вида, но ответил:
— Николаем Ивановичем меня зовут.
Я улыбнулся ему как можно дружелюбнее:
— Будем знакомы!
Дед вновь неодобрительно на меня покосился, и пробурчал, вроде бы себе под нос:
— И охота молодежи рядиться в чертей? Это что за мода такая идиотская?
Я тут же ухватился за эту тему — молчать было неохота:
— В каких чертей?
Николай Иванович поджал губы, и снова бросил на меня взгляд:
— Вроде тебя... Глаза эти черные, роги на голове. Зачем это?
Я вовремя спохватился, не позволив удивлению отразиться на моем лице:
— А-а-а, вы об этом? Так это...просто так, для вида! Вроде как маскарад! Одну секундочку... — я прикрыл глаза рукой, и собрал плавающий зрачок в одно место, параллельно изменив его цвет на свой родной серый, после чего показал изменения водителю:
— Вот видите — это такие линзы, для веселья!
Старик хмыкнул, и дернул выбритым до синевы подбородком на мое отражение в зеркале:
— А роги? Роги тоже сымаются? — и уставился на меня эдак, подозрительно. Я согласно кивнул:
— Конечно снимаются! Просто это...время нужно, сейчас неудобно.
Дед кивнул:
— Ага, теперь понятно. А где твой товарищ?
— Какой? — я сообразил, что дед имеет ввиду Алекса, но не знал, насколько он посвящен в нынешние реалии: похоже на то, что местный хозяин держит всех людей под гипнозом, и мне лучше не афишировать свои способности Офицера, или вести необычные для мирного времени разговоры. Будем играть дурачка...
— Какой-какой? Черт рогатый — вот какой! Куда ты его дел?
Я опешил — или Николай Иванович кое-что знает, и троллит меня, или он просто любит называть всех встречных <<чертями>>. Строгое лицо старика расплылось в довольной ухмылке, и он весело засмеялся:
— Ха-ха-ха-ха! Видел бы ты сейчас свое лицо, Денис! Знаю я все, не переживай. Эт так, от скуки дурака валяю, хе-хе... Не хочет показываться на глаза твой слуга — пусть прячется.
Я согласно кивнул, не отвечая — значит, дед меня подкалывал?
— Сам-то откуда?
— Еду из Москвы. А родился здесь — в Севастополе.
Старик внезапно оживился:
— И как там Москва?
Я смешался:
— Эээ...так...ничего...живут потихоньку.
— Кто — живет? И почему потихоньку? Силы кончились?
Я развел руками, будто извиняясь:
— Да силы-то есть, просто...жизнь такая.
Водитель поддал газу на крутом подъеме: двигатель натужно взревел, а дед многообещающе посмотрел на меня: мол, заберемся на горку, и продолжим разговор. Так оно и произошло — переключившись с третьей на четвертую, он спросил:
— Как там звать вашего начальника? Этот...как его...
Я сделал наивные глаза, и предположил:
— Собянин, что ли?
Дед внезапно захохотал, да так, что ему пришлось притормозить, свернув к краю дороги:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Собянин! Ха-ха-ха-ха! Ну ты юморист! Ха-ха-ха-ха! — он так увлекся, что поперхнулся и сухо закашлялся:
— Кха-кха! Ой, насмешил... Не верю, что Маршалл отдал свое место кому-то другому!
Я захлопнул распахнувшийся было рот, и подтвердил его слова:
— Точно, Маршалл. Насколько я знаю — не бедствует.
Старик вытер выступившие на глазах слезы, и покачал головой:
— Насмешил, даааа...
Машина снова тронулась, и он продолжил:
— Ты уж прости старика — просто ты уже четвертый человек от моего бывшего босса, но среди остальных двух — самый спешной!
Вежливая улыбка после этих слов медленно поползла вниз. От бывшего босса? Уже четвертый среди двоих? Значит ли это...
— Я и не знал, что до меня кто-то был. А что с ними случилось, если не секрет?
Николай Иванович, которого я рассматривал уже не как рядового Миньона, а как одного из доверенных лиц Севастопольского хозяина, достал из бардачка пачку сигарет, и, выщелкнув одну, вопросительно покосился на меня:
— Не против?
Я угрюмо качнул головой — нет.
— Отлично. А то знаешь, какие иногда бывают пассажиры — все им не так, все им не нравится... — дед прикурил сигарету от огонька, вспыхнувшего на кончике большого пальца правой руки, и с видимым наслаждением затянулся:
— Что с ними, спрашиваешь? А что с ними? Ничего — живут, как и все прочие! Пользу приносят! Я вот например... — он снова затянулся, и выпустил в окно клуб дыма. Я скосил глаза — белое облако превратилось в крохотного коня с крыльями, который полетел рядом с автомобилем, не отставая, и даже не думая рассеиваться.
— ...таксую понемногу. Много денег на этом, конечно, не заработать — зато все честные! Все мои!
Конь, наконец, отстал, и рассеялся в потоках воздуха позади машины.
— ...другие тоже при деле. Кто — за грядками следит, кто — бандитов ловит. По-всякому.
Я присмотрелся к деду:
— Значит, вы тоже из Москвы, Николай Иванович?
— Нет...точнее — да, но нет. Я как и ты — сюда попал из Москвы, но до того жил в Пскове. Дай-то бог памяти...да — больше сорока годов! Проблемы у меня начались с глазами — пришлось в столицу ехать, в специальную клинику. Пока лечился — началась вся эта катавасия... — веселье пропало из его глаз, и он тяжело вздохнул:
— Черти, будь они неладны, полезли из всех щелей, магия эта...и я — почти слепой, никому не нужный старик... — он стиснул руки на руле.
