— Ока-4, цель один уничтожена, расход — три. Так точно. Есть быть готовым к следующей атаке!
Пилоты 'Хастлеров' видели, что сброшенные ими контейнеры не достигли цели:
— Цели не поражены, повторяю, цели не поражены! Район прикрывают зенитные ракеты красных. Они чертовски эффективны.
Лемэй тут же связался с экипажами двух B-52, находившихся в нескольких сотнях километров от Кубы и передал им разведанные 'Хастлерами' координаты целей:
— Приказываю немедленно уничтожить обнаруженные цели!
В этот момент до него дозвонился генерал Лемнитцер:
— Лемэй! Сукин сын, какого чёрта ты там творишь?
— Сэр, мои парни обнаружили на Кубе готовые к старту баллистические ракеты красных! Я отдал приказ атаковать! Генерал Уайт был вне досягаемости, сэр! Я не мог рисковать!
— Идиот!!! Немедленно отмени приказ, кретин! Эти ракеты приведены в боевую готовность, потому что ты объявил DEFCON-2! У нас всё было под контролем, пока ты не проявил инициативу! Я говорю из приёмной президента! Ты только что начал третью мировую войну!
— Что?? Сэр! Тогда мы должны атаковать красных всеми наличными силами, немедленно! Это — наш лучший шанс покончить с коммунизмом!
— Молчать! Идиот! Отозвать бомбардировщики, немедленно! Приказ Верховного Главнокомандующего — отменить DEFCON-2, вернуться на DEFCON-3! Я доложу президенту!
Лемнитцер бросился обратно в Овальный кабинет. В это время пара B-52 уже запустила крылатые ракеты по Кубе. Генерал сообщил президенту о приказе Лемэя атаковать Кубу.
Кеннеди, не медля ни секунды, схватился за телефон. Всё-таки, в прошлом он был командиром торпедного катера, от моментальных решений которого в бою зависела жизнь корабля и экипажа.
— Соедините меня с Пентагоном и с командным центром стратегической авиации, на базе Оффут, в Небраске!
— Пентагон слушает.
— Говорит Верховный Главнокомандующий! Немедленно арестовать генерала Лемэя! Это приказ, выполняйте!
— Есть, сэр, мистер президент!
— Мистер президент, — вклинился голос телефонистки. — Оффут на связи.
— Говорит Президент Соединённых Штатов! Как Верховный Главнокомандующий, я временно принимаю командование SAC. Связь с экипажами бомбардировщиков, быстро!
Офицер на командном пункте базы Оффут лихорадочно щёлкал переключателями:
— Говорите, сэр!
— Говорит Верховный Главнокомандующий! Всем экипажам немедленно вернуться на базы! Генерал Лемэй отстранён и арестован, все его приказы недействительны! Не предпринимать никаких действий без моего личного приказа! Всем понятно?
В ответ посыпались доклады командиров бомбардировщиков:
— Да, сэр!
— Так точно, сэр!
— Есть сэр!
— Кхм... Сэр... мы только что запустили четыре ракеты по Кубе... Согласно приказу генерала Лемэя. Он передал координаты...
— О боже... ракеты ядерные? — упавшим голосом спросил президент, более всего опасаясь услышать в ответ: 'Других не держим'.
— Никак нет, сэр, ракеты конвенциональные, с кассетным снаряжением.
— Слава Господу! — выдохнул JFK.
— Сэр! Вам лучше пройти в бомбоубежище! — вмешался Лемнитцер. — Если красные ответят, Вашингтон может быть уничтожен в любую минуту...
— К дьяволу! — ответил Кеннеди. — Я должен предупредить Хрущёва. Может быть, мне удастся убедить его, что это — ошибка...
— Позвольте мне, сэр, я выясню, с какой позиции были запущены ракеты, чтобы передать красным, с какого направления ожидать атаки, — предложил Лемнитцер. — Возможно, они сумеют их сбить...
Президент передал ему трубку и прошёл в соседнюю комнатку, где несколько дней назад установили телетайп прямой связи.
Судя по недавнему докладу Раска, в СССР не было заметно проведения мобилизации. У военкоматов оживление не больше обычного. Хотя беспокойство чувствовалось. На улицах часто попадались люди с противогазными сумками на боку, была остановлена часть предприятий, в школах отменены занятия, города почти опустели — все, кто не занят на оборонных заводах, выехали на дачи и в сельскую местность. Вокруг городов были развёрнуты зенитно-ракетные комплексы, в небе патрулировали дирижабли ДРЛО и барражирующие перехватчики Як-25. Из этого JFK сделал вывод, что Советы не собираются воевать, а лишь провели учения Гражданской обороны, и приготовились к отражению нападения со стороны США. Это обнадёживало.
Кеннеди продиктовал короткое послание Первому секретарю ЦК КПСС:
'Господин Первый секретарь!
В результате случайной ошибки несколько наших бомбардировщиков обстреляли ракетами позиции ваших войск на Кубе. Экипажи были введены в заблуждение. Виновные будут наказаны. Просим вас не предпринимать необратимых шагов. Я надеюсь, что количество жертв пока невелико и ещё есть возможность разрешить эту ситуацию мирным путём
Искренне ваш, Джон Кеннеди.'
Затем он перезвонил в офис репортёра Джона Скали. Секретарша ответила, что её босс договорился с кем-то встретиться в ресторане гостиницы 'Оксидентал', и недавно уехал. Президент попросил телефонистку соединить его с гостиницей.
Телеграмма президента пришла в Кремль через несколько минут после телеграммы Рокоссовского с Кубы, в которой маршал сообщал о нападении. Но Рокоссовский свою телеграмму зашифровал, и пока её расшифровывали, телеграмму президента Хрущёву принесли на несколько минут раньше. Олег Александрович Трояновский перевёл её Хрущёву прямо с телетайпного бланка.
Джон Скали и Александр Феклисов встретились в ресторане вашингтонской гостиницы 'Оксидентал'. Скали без всяких предисловий заявил:
— По поручению высшей власти я прошу вас передать в Москву, что переход наших стратегических сил на готовность DEFCON-2 произошёл по ошибке...
— Высшей власти? High Authority? Это что за High Authority? — уточнил Феклисов. — Кого вы имеете в виду?
— John Fitzgerald Kennedy — the Prezident of the United States! — торжественным тоном отчеканил Скали.
— Ну, и, что хочет нам передать президент?
— Господина Скали к телефону, — объявил официант.
— Сюда! — Скали поднял руку.
Официант принёс телефон и воткнул вилку в розетку на ножке столика. Скали взял трубку.
— Да, мистер президент! Да, мистер Фомин со мной... Это — вас, — он передал трубку Феклисову.
— Мистер Фомин? Это президент Соединённых Штатов, — в трубке послышался хорошо знакомый Феклисову по телерадиообращениям голос президента Кеннеди. — Только что произошла ужасная ошибка. Наши бомбардировщики случайно атаковали ваши войска на Кубе. Это не было моим приказом. Я уже отправил телеграмму Первому секретарю Хрущёву, но не уверен, что этого будет достаточно. Вы можете передать мои слова по своему каналу связи?
Феклисов похолодел.
— Да, господин президент... Я передам. Сделаю всё возможное. В конце концов, я нахожусь в том же городе, что и вы.
— Благодарю вас, господин Фомин... Поторопитесь. Если мы останемся живы... полагаю, мы как-нибудь увидимся.
В трубке щёлкнуло. Феклисов выразительно посмотрел на Скали:
— Президент сообщил, что ваши бомбардировщики атаковали наши позиции на Кубе. Он утверждает, что это ошибка. Я передам своему руководству послание президента. Передайте ему, что если это намеренная провокация, и американская армия вторгнется на Кубу, мы будем вынуждены в ответ атаковать Западный Берлин.
Скали едва не уронил очки. Феклисов с удовлетворением отметил, как вытянулось круглое лицо собеседника.
— Я немедленно еду в посольство. Свяжитесь с президентом и передайте ему наше предупреждение, — Александр Семёнович жестом подозвал официанта.
— Какого чёрта? — возмутился Никита Сергеевич. — Они там, в Вашингтоне, перепились, или ох...ели?
Перед ним лежали две телеграммы. В одной Рокоссовский сообщал, что одна из позиций баллистических ракет Р-12 была атакована двумя бомбардировщиками B-58. Сброшенные ими контейнеры удалось сбить в падении зенитными ракетами. В другой телеграмме президент уверял, что это — ужасная ошибка, и всё произошло по случайному стечению обстоятельств. Теперь ему предстояло принять решение — отдать немедленный приказ на удар всеми наличными силами по Соединённым Штатам, или, рискуя, что его могут обмануть, поверить президенту и повременить с приказом несколько минут.
Он связался с командованием ПВО/ПРО страны:
— Доложите обстановку! Есть признаки активности американской авиации или ракет?
— Никак нет, товарищ Первый секретарь! — ответил маршал Бирюзов. — Всё даже несколько спокойнее, чем обычно. Что-то случилось?
— Ещё не знаю... не уверен, — ответил Хрущёв. — Если что — немедленно известите меня и Неделина.
— Есть известить вас и Неделина!
Хрущёв позвонил маршалу Соколовскому, прочитал обе телеграммы. Соколовский не колебался ни секунды:
— Товарищ Хрущёв, полагаю, президент не лжёт, это действительно ошибка или дурацкая выходка кого-то из военных. Первый удар был бы массированным. А тут атакована всего одна ракетная позиция, да и атака какая-то... необычно скромная, что ли, для американцев. Я бы рекомендовал не спешить с решением на ответный удар.
В этот момент принесли ещё одну телеграмму от президента:
'Господин Первый секретарь!
По уточнённым данным, прежде, чем мой приказ был доведён до руководства SAC, по вашим позициям на Кубе были сброшены два бомбовых контейнера с самолётов B-58 и запущены 4 крылатые ракеты AGM-28 'Hound Dog'. Все боеприпасы — с конвенциональным снаряжением, ядерные боевые части не применялись. В настоящий момент генерал Лемнитцер пытается связаться с вашим командующим на Кубе маршалом Рокоссовским, чтобы предупредить его о 4-х подлетающих ракетах. Мы пытаемся помочь вашим зенитчикам их перехватить.
Господин Первый секретарь!
Мне очень не хочется рисковать нашим с вами взаимопониманием, которое только начинает складываться, но в этой ситуации я вынужден предупредить вас, что любую ядерную ракету, запущенную из Кубы против любой страны в Западном Полушарии, мы будем расценивать как нападение Советским Союзом на Соединенные Штаты и нанесём полномасштабный ответный удар по Советскому Союзу.
Прошу вас не предпринимать решительных шагов, о которых пожалеет весь мир. Мы только-только начали понимать друг друга. Все достигнутые договорённости остаются в силе.
Искренне ваш, Джон Кеннеди'
Хрущёв прочитал телеграмму по телефону Соколовскому.
— Так это что же, война? Мы же, вроде, обо всём договорились? — Первый секретарь был в некоторой растерянности.
— Это, Никита Сергеич, ежели по-простому, по-солдатски, называется — 'довы@бывались', — ответил Соколовский. — США — это вам не Англия и не Франция в 1956 году, их особо не напугаешь. Они сами хоть кого напугать могут. Но, полагаю, это всё-таки не война, а жёсткое предупреждение, как раз чтобы война не началась. Ядерные боеприпасы не применялись?
— Пишет, что не применялись.
— Это точно не начало войны, товарищ Первый секретарь, — ответил Соколовский. — Кеннеди пишет про 'любую ракету', то есть — про одиночный, провокационный пуск. Он понимает, что в случае войны удар будет массированным. Только бы Константин Константиныч в ответ не жахнул. Прошу вас, не торопитесь с решениями.
— Понял, Василь Данилыч, спасибо! Будьте у телефона, мало ли что, — поблагодарил Хрущёв.
Он тут же продиктовал радиограмму Рокоссовскому и велел передать её открытым текстом, чтобы не тратить время на шифровку и расшифровку:
'Президент прислал две телеграммы, в которых уверяет, что атака произошла по ошибке, и сообщает, что к вам приближаются ещё 4 ракеты 'Хаунд Дог' без спецБЧ, с кассетным снаряжением. Будьте готовы их сбить.
Приказываю: до выявления признаков массированной атаки противника ракеты Р-12 и Р-14 применять только по моему прямому приказу, ракеты Р-10 держать в готовности к пуску. Хрущёв'.
Едва Хрущёв закончил диктовать радиограмму, позвонил Гречко:
— Никита Сергеич, тут вот у меня Кузнецов с Неделиным, и Серов на связи. Мы считаем, что сейчас самый удобный момент, можно бомбардировщики янки на земле подловить, а ракеты — на заправке, если всё точно до минуты рассчитать. Их базы под агентурным наблюдением. Бомберы стоят на полосе, ракеты ещё из шахт не подняты и не заправлены, потому что кислород испаряется.
Если мы прямо сейчас шарахнем Р-десятыми по авиабазам, янки засекут старт и начнут заправку ракет и взлёт бомбардировщиков. У нас будет минут 10-15, подлётное время наших ракет с Кубы меньше, чем время заправки американских ракет. Ну, или сравнимо. Какая-то часть бомбардировщиков успеет взлететь, их собьём при прорыве, остальных на земле накроем. Тут же вторым залпом накрываем ракеты в момент заправки. По ракетным базам в Англии и Италии тоже ударим, ракетами из Европы.У нас всё готово, можем в течение 15 минут запустить всё, что есть.
— Отставить! — рявкнул Хрущёв. — Вы там совсем сбрендили, что ли? Забыли про 80 'Поларисов' на подлодках? Про бомбардировщики на авианосцах тоже забыли?
— Какие-то потери, конечно, будут... — Гречко не ожидал такого яростного отпора.
— Какие-то потери?! 80 'Поларисов' всю европейскую часть страны на х..й вынесут! — взревел Хрущёв. — Вы во что меня втравить хотите, олухи?! Запрещаю без моего приказа даже думать об этом! — Никита Сергеевич с лязгом бросил трубку 'кремлёвки' на рычаги. — Идиоты! Повоевать им захотелось...
В это время принесли расшифрованную телеграмму от Феклисова. Он успел доехать до посольства и отправить короткое сообщение, ставшее ещё одним подтверждением слов президента. Тем временем Джон Скали звонил в Белый Дом, пытаясь передать сообщение для JFK.
Маршал Бирюзов сообщил Первому секретарю, что все американские бомбардировщики разом выполнили разворот и возвращаются на территорию США.
— Спасибо, Сергей Семёныч, это добрый знак!
Хрущёв ещё раз позвонил Соколовскому, прочитал ему телеграмму Феклисова.
— Ого! Неслабо, видать, у Джона нашего Фитцджеральда припекло, — прокомментировал Василий Данилович. — Сразу по нескольким каналам сообщения шлёт! Никита Сергеич, вы не спешите приказ отдавать, я более чем уверен, что атака на Кубу — идиотская выходка кого-то из генералов, и президент тут ни при чём. Сейчас нам очень важно проявить выдержку, тогда, может быть, всё обойдётся. Зажарить президента в Овальном кабинете ещё успеем.
— Я ему сейчас сообщу, что его телеграммы получены, и мы пока ждём, что он справится со своими дураками самостоятельно, — ответил Первый секретарь. — Напишу образно, проникновенно, чтобы он сразу понял, что мы воевать не хотим.
Андрей Андреевич Громыко был в Вашингтоне, Олег Александрович Трояновский общался с прессой, поэтому Хрущёв продиктовал телеграмму и отослал без дополнительных правок.
Президент в это время говорил с Джоном Скали. Услышав, что Хрущёв, в ответ на атаку Кубы грозит атаковать Западный Берлин, Кеннеди и вовсе побелел. Западный Берлин был не только 'сверкающей витриной капитализма', но и весьма болезненной точкой для Запада.
— Дьявол! Лысый нашёл способ наступить нам каблуком на яйца, — пробормотал президент.
