— Корнилин? Ты сказал — Корнилин? — я затряс его за плечи, но тот уже снова отключился, глаза были закрыты, а голова безвольно моталась во все стороны.
Я поднялся на ноги, чувствуя, как внутри закипает ярость. Значит директор санатория, этот божий одуванчик так красиво певший нам про рай, втихаря приторговывает наркотой?! Руки сами сжались в кулаки от злости.
— Ну подожди, я до тебя доберусь, — прошипел я в пустоту и, резко развернувшись, зашагал к Старику.
— Ник... Ник, ты куда?
К тому времени первый наркоман уже висел мешком, перекинутый через седло лютоволка.
— Я возвращаюсь в санаторий, — бросил я на ходу, запрыгивая дрейку на спину. Перед взором уже мелькал нос Корнилина, который я вознамерился проверить на прочность.
Кузьма, Лоб и Матрена недоуменно переглянулись. Краем уха я успел услышать, как Лоб бросил:
— Поеду за ним, на всякий. А вы грузите второго...
Он и вправду тронулся следом — я чувствовал топот его носорога за своей спиной, но угнаться за мной не мог, поэтому заметно подотстал.
До санатория я домчался со скоростью ветра, бросил Старика у самого входа в административное здание, не потрудившись отвести в загон, взлетел по лестнице, не встретив никого по пути, и вломился прямо в кабинет к директору, с такой силой толкнув дверь, что с потолка посыпалась штукатурка. Корнилин, в этот момент поливавший цветы на подоконнике из трогательной желтой леечки и что-то беззаботно насвистывающий, подпрыгнул на месте, расплескав воду.
— Что случилось? Почему у вас такое гневное лицо?
— Что ж вы нам не весь спектр своих услуг предложили? — еле держа себя в руках, процедил я сквозь зубы. — На Баладурские развалины нас спровадили, а сами солью тут балуетесь...
Корнилин сразу посерьезнел, отставив лейку.
— А-а, наконец-то! А мы уже спорить начали, как быстро вы до сути докопаетесь. Что ж, давайте поговорим серьезно.
Он подошел к своему столу и кивком головы указал на кресло напротив, предлагая сесть. Я демонстративно остался стоять на ногах. Руки чесались, но я хотел сначала услышать, как директор "Седьмого дна" будет оправдываться.
— Соль Мертвого моря не зря зовут "белой смертью" — это наркотик, — произнес он устало. — Даже в сыром, неочищенном виде она вызывает привыкание. И наша семья заправляет ее добычей уже не одну сотню лет. Предки когда-то выпаривали соль из морской воды, сейчас все гораздо проще — кристаллы прямо на поверхности. Не смотрите на меня так, лейтенант! Я же еще не договорил. За всем этим стоит мой отец — Виктор Корнилин. И он не только мне отец, но и еще многим... преступникам и убийцам. Только мне он, к несчастью, родной, а им... крестный. Они обосновались в соседнем огромном куполе. Отец протянул свои щупальца аж на самый-самый верх, он так бахвалится... И мне горько от этого.
— Мы играем на другой стороне, Санников.
Я обернулся — в дверях, помахивая красным удостоверением, стоял капитан Алексей Зеницын все в той же потертой матроске, только теперь на его лице не было и тени шутливости. За его спиной замаячил подоспевший Лоб и я подумал, что если придется драться, то вдвоем с орком мы скрутим обоих подельников без труда.
— Да вы садитесь, товарищи, в ногах правды нет, — пригласил Корнилин.
— И где же она есть? — буркнул я.
Директор санатория тяжело вздохнул.
— Я мечтаю покончить с "белой смертью". Мне стыдно за свою семью. Я давно уже рассорился с отцом и создал для себя этот купол. Он думает, я совсем свихнулся на идее создать рай земной, думает, я сам подсел на наркотик... но он даже не подозревает, что наш маленький рай — это его гибель! Мы хотим озеленить эту пустыню, корни Великого Древа всосут в себя всю соль и переработают ее без остатка. Мы все в "Седьмом дне" работаем над этим: и Алексей, — Корнилин кивнул на Зеницына, — и Саранг Еше с ее малышом, и Щит Кочевников, только прикидывающийся недалеким орком.
Я повернулся к Зеницыну. Если бы взглядом можно было сверлить дыры, он бы превратился в решето.
— Напоили меня вчера специально?
— Хотел проверить, насколько ты крепкий орешек, — усмехнулся он, ничуть не смутившись.
— Проверили?
— Рысина умеет подбирать кадры. Она тебя рекомендовала, иначе ты бы здесь не оказался.
— Восхищен вашим актерским талантом. Неплохо тренируют сотрудников Комитета, — зло бросил я.
Мне казалось, что сама Рысина невысокого мнения о моей персоне, но все-таки она решила послать сюда именно меня. Поменяла точку зрения или просто доверилась Яскеру?
— Ну да, я слегка поводил тебя за нос... — примирительно сказал Зеницын. — Без обид? Тем более что рыбалку я и в самом деле люблю, да и голова рыбины не пропадет. Только она не капитанский мостик будет украшать, а мой кабинет в Комитете. И мне все равно все обзавидуются!
Я был погружен в свои мысли и Корнилин с Зеницыным тоже замолчали, давая мне время все обдумать. Стоявший рядом Лоб вряд ли что-то понимал, но пока не встревал в разговор.
— Если вы точно знаете, где окопался ваш отец, почему бы просто не сровнять это место с землей? — наконец произнес я.
— Все не так просто... — ответил Корнилин. — Точнее — все очень непросто. Здесь орудует целая бандитская сеть, нужно действовать осторожно. Выяснить, кто еще в этом замешан...
— У Комитета нет ресурсов, чтобы это сделать?
— Как это нет? — вмешался Зеницын. — Есть, конечно! Вот, отряд Хранителей как раз прислали...
Наши взгляды встретились.
— Я понял. Допустим, — медленно сказал я, не отводя глаз. — У вас есть какой-то план?
— Ни секунды не сомневался, что ты сделаешь правильный выбор! — Зеницын довольно хлопнул меня по плечу. — Сейчас нужно мобилизовать все силы. Вооружиться и приготовиться...
— Я вооружен и готов, что дальше?
Комитетчик, не обращая внимания на мой жесткий тон и колючий взгляд, развернул на столе Корнилина большую карту.
— Здесь недалеко, к югу от санатория, расположены солончаки. Соль там прямо на поверхности — бери лопату и греби. Этим и занимаются гоблины-сборщики...
— Неплохо, — перебил я. Внутри все еще копилась невплеснутая злость и я продолжал все воспринимать в штыки. — Днем работают на стройке, ночью собирают соль... Куда не глянь — везде гоблины! Еще немного и они вытеснят нас из нашего же государства.
— Кхм... Вы ведь не предлагаете устроить геноцид? — осторожно заметил Корнилин.
— Я предлагаю как минимум не пускать их на режимные объекты! Они уже предавали нас не один раз, но при этом все еще продолжают...
— А кто будет заниматься этой работой? — остановил поток моего негодования Зеницын, глядя на меня так снисходительно, как смотрят родители на своих детей, когда те задают глупые вопросы. — Может, вы? Что? Не достаточно престижно? Стройка и обслуживание манапровода — тяжелый и очень вредный труд. Выполнять его очередей не выстраивается, товарищ офицер!
— И что, мы теперь... — начал было я.
Хотелось сказать что-то колкое и слова уже готовы были слететь с языка... но в то же время какая-то непредвзятая часть моего сознания соглашалась, что сам бы я ни за что не потратил свою жизнь на работу в обнимку с трубой, по которой безостановочно бежит мана. Наверное, на моем лице отразилась внутренняя борьба, потому что Зеницын понимающе улыбнулся и добавил:
— Пока одни героически защищают страну от врагов, делают великие научные открытия или покоряют астрал, кто-то должен подметать дворы, чистить канализацию и приглядывать за манапроводом. Так случилось, что всю грязную работу в Империи выполняют гоблины. Но не думай, что ты единственный, кто понимает все связанные с этим риски.
Я не нашелся, что на это ответить. В его словах было зерно истины, но я все равно считал, что нельзя позволять этому хитрому, продажному, не имеющему ни чести, ни достоинства, народцу вот так просто разгуливать по Имперской земле.
Зеницын подождал немного моего ответа, а затем продолжил:
— Что ж, к делу. Надо положить конец этому грязному промыслу. Ради блага Империи!
— Хотите расправиться со сборщиками?
— Разберемся с одними — завтра придут новые. Сброд из Придонска всегда рад подобной работенке. Рано или поздно мы, конечно, до всех доберемся. Эти гоблины не соль собирают, а смерть. Неотвратимая кара должна настигнуть каждого, кто исподтишка вредит Империи! Но сейчас не об этом. В Солончаках есть перевалочный пункт сборщиков, что-то вроде склада. По нашей информации, там находится огромная партия соли... Ты ведь понимаешь, что она не должна покинуть Мертвое море? — Зеницын кивнул директору санатория и тот достал из ящика какой-то прибор. — Это магическая мина. Последняя разработка НИИ по заказу Комитета...
Задача сразу стала мне ясна без лишних слов. Я с удивлением почувствовал, как меня покидает дурное расположение духа и охватывает жажда действия. Взорвать склад с наркотической солью — это то, что принесет мне огромное моральное удовлетворение!
— Когда?
Зеницын посмотрел на меня с таким довольным видом, как будто я оправдал его самые смелые ожидания.
— Сегодня ночью. Не вижу смысла тянуть.
Через два часа, когда мы со Лбом вышли на улицу с опухшими от информации головами, то сразу наткнулись на Михаила и Лизу, сидевших на лавочке возле административного здания. Рядом что-то безмятежно выкапывал из травы Старик — его так никто и не отвел в загон для ездовых животных.
— Ник, — Миша поднялся на ноги. — Мы увидели здесь твоего дрейка... что-то случилось?
— Да. Но надо сначала найти Кузьму и Матрену...
— А где они? — спросила Лиза.
— Отправились в "Сухие воды", — ответил ей Лоб.
— Это еще зачем?
— Долгая история, по дороге расскажем...
— Не надо, вон они уже бегут, — Миша кивнул на аллею за моей спиной.
Я обернулся и замахал руками двум приближающимся к нам фигурам.
— Значит так! — сказал запыхавшийся Орел, плюхнувшись на лавку. — Сейчас вы все подробно, в деталях, мне расскажете! Иначе я буду очень зол и вам это не понравится!
— Что с теми двумя наркоманами? — спросил я.
— Ничего, отвезли их в поселок, там за ними присмотрят, — ответила Матрена.
— Ты то куда сорвался, как бешеный? — снова заговорил Орел, недовольно скрестив руки на груди.
— Мы выяснили, для чего нас прислал сюда Комитет!
— Так, это уже интересно, — Кузьма подался всем корпусом вперед.
— Более того, сегодня ночью спать нам не придется! Так что, готовьтесь...
Глава 24. За Незеба!
Ночью в пустыне было холодно, но облегчения это не приносило. Плохо мне стало еще там, в "Седьмом дне", когда мы легли немного вздремнуть перед ночной вылазкой. Боль, сначала вроде бы нереальная, всего лишь снившаяся в кошмарном сне, все нарастала и наконец выдернула меня из забытья. Лицо, шея и руки полыхали огнем, как будто к ним приложили раскаленный металл, все это сопровождалось высокой температурой, тошнотой и головокружением. Игшские степи немного закалили меня, приучив к жаре, но пустыня Морского дна оказалась куда коварней. Я обгорел. Кожа приобрела жуткий темно бордовый цвет, как будто с меня ее живьем содрали (ощущения были такими же), и на ней вздулись отвратительного вида волдыри. Матрена, конечно, подлечила меня и обгоревшие участки покрылись сухой коркой, которую я теперь с остервенением отдирал, вскрывая кровоточащие раны. Температура упала до нормальной, но тошнота и головокружение никуда не делись. Я чувствовал слабость во всем теле и меня это раздражало.
— Никита, прекрати, ты так занесешь инфекцию! Ну что ты, в самом деле, как маленький! — тихо возмущалась Матрена.
Мы сидели за высоким кораллом и ждали возвращения Кузьмы, ушедшего на разведку. Склад соли прятался в низине, между двумя дюнами, и если бы у нас не было карты, мы вряд ли бы его обнаружили сами. Зато сейчас он хорошо просматривался в бинокль. Из-за темноты, правда, трудно было понять, сколько там охраны, и поэтому Орел подобрался чуть ближе. Вокруг склада горело множество костров и работа кипела. Похожие на муравьев гоблины суетились, сгребая соль в мешки и укатывая их на маленьких тележках. Часть гоблинов, покрупнее, просто прохаживалась туда-сюда, зорко глядя по сторонам. В ночном воздухе шум разносился очень легко и казалось, что здесь работает целая фабрика со множеством станков, но удачное расположение между двух высоких барханов, поглощавших любые звуки, позволяло сборщикам соли оставаться незамеченными.
— Как у них тут все... с размахом, — сказал Лоб.
Орел вернулся через сорок минут, когда я уже начал волноваться.
— Слишком близко подойти не сумел, у них там дозорные на каждом шагу! — прошептал он, усевшись на песок рядом со мной. — Сам склад тоже под охраной по всему периметру, и наверняка внутри кто-то есть. Охраняют только гоблины, но их очень много! Спускаться удобней с того бархана, к нему склад ближе...
Кузьма начал чертить на песке план местности и возможные пути подхода. Мы быстро сориентировались, как нам лучше действовать. Когда в твоей компании есть маг, в совершенстве владеющий огненной стихией, долго раздумывать над отвлекающим маневром нет смысла. Разделившись на две группы, мы осторожно двинулись по местам. Мне, Кузьме и Лизе предстояло сделать большой крюк и подобраться к складу с другой стороны. Наши животные естественно были оставлены далеко и идти пришлось пешком.
— Как же холодно! — поежилась Лиза, хотя на ней уже были и мой сюртук, и плащ Кузьмы.
Орел тоже мерз, я же, привыкший к холодам, страдал от плохого самочувствия из-за ожогов. Хороши диверсанты!
— Ничего, скоро Миша тут всех обогреет, — откликнулся Кузьма, подышав ртом на окоченевшие руки.
Времени, чтобы обогнуть по широкой траектории логово сборщиков соли, я взял с запасом, поэтому когда мы взобрались на противоположную горку, оставалось еще полчаса до начала атаки. Отсюда склад был совсем как на ладони и я уже мысленно прикинул, как лучше к нему подобраться. Теперь нужно просто дождаться сигнала.
— Спущусь немного, разведаю обстановку, — шепнул Кузьма.
— Двадцать минут, Орел, — бросил я его спине быстро растворившейся в темноте.
Я улегся животом на песок за развесистым кораллом, поглядывая в бинокль на резво снующих с тележками гоблинов.
— Представляю, какая сейчас тут поднимется паника. Это будет самый большой костер, какой видело Мертвое море.
— Миша не подведет, — откликнулась Лиза.
— Похоже, у вас все сладилось, — полувопросительно произнес я.
— Ты ведь не ревнуешь? — вздернула бровь она, с ухмылкой поглядев в мою сторону.
Этот вопрос привел меня в легкое замешательство. Ревную ли я? Я прислушался к себе, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Нет, ревности я не испытывал, скорее удивление, что она выбрала не "Избранного" меня и не красавчика Кузьму, а невысокого, сутулого парня в очках, хотя и довольно сильного мага. Может именно это ее привлекло?
— Нет. Просто интересно, почему ты выбрала именно его.
Лиза немного задумалась, затем медленно произнесла:
— Мне иногда кажется, что он совсем не замечает моей внешности. Он ценит мой ум. Это... дорогого стоит.
