— А чё жопа болит?— не унимался капитан СБУ. — У меня там свербит?
— Почему-почему... — передразнил его майор. — Какой сам, такие и проблемы!
— Чё-чё?!
— Я говорю: мягкие ткани у тебя повреждены...
— В смысле? Только не говори мне про трусы!
— Кожа поцарапана в том самом месте.
— Это чё ж получается: я не смогу больше нормально по-о-ос...
— Т-с-с... — настоял Азаровский на тишине.
Рядом с ними послышались посторонние шорохи.
— Вот бы эти гады попались, — намеревался Москаленко отомстить им, собираясь отстрелить головы и непременно через задницы. Оставалось подобрать оружие с длинным стволом и огромной мушкой, дабы противник перед тем, как он его прикончит, испытал аналогичные ощущения тем местом, каким он сейчас. — Я выбью из них дурь! Вобью дерьмо в мозги! Хотя, глядя на них, складывается такое ощущение: они и так там находятся у них!
— Да тихо ты, капитан! Будь человеком — заткнись! — не выдержал майор.
Получилось. Москаленко притих. Правда, ненадолго, снова вспылил — подле подполковника с сержантом. Один из них и издавал те шумы, которые отчётливо вперёд Тараса уловил на слух Валера.
— Косяк...
Косяченко пострадал на порядок больше вместе взятых вояк, вновь присоединившихся к нему, а вот сержант...
Нечипорук источал зловония в виде палёной плоти. Обгорел. На нём не осталось живого места. Кожу от одежды не отличишь, всё висит на нём лохмотьями, из-под которых местами торчат кости.
— Он ещё жив... дышит... — не выдержал подполковник. Слёзы катились сами собой помимо его воли, и смахнуть их не было никакой возможности — руки были заняты — он держал сержанта на нах, вытащив из подбитой САУ, что также почернела от огня, охватившего её во время обстрела суррогатами их стрелковой позиции.
— Его б к старухе отправить не мешало бы, а непременно доставить... — озадачил Азаровского очередной проблемой Москаленко.
Не факт, что она способна поднять сержанта на ноги, но то, что Косяченко точно потребуется любое врачебное вмешательство даже на уровни знахарства — вне всякого сомнения. Он больше неспособен ни то что воевать на прежнем уровне, а вообще хоть как-то.
— А что с летёхой и прапором? — напомнил подполковник майору с капитаном про них.
Тарас покосился вопросительно на Валеру.
— Ты же остался с ними? Где они? Бросил их?
— Нет, но...
— Что?
Валере было сложно объяснить всё произошедшее там с ними у моста. Диверсия, изначально запланированная им, срывалась. Следовало возвращаться, и было на чём — БМД-1 укрыто майором неподалёку. Люди нынче важнее противника. Без них толку противостоять им. Так что о новой диверсии у них под носом на АЭС лучше пока на время забыть.
Азаровский с нескрываемой тоской снова взглянул на берег реки — туда, где сплошь и рядом зияли воронки от разрывов.
— Дождитесь меня, — указал он подельникам направление, в котором оставил БМД. А сам подался на берег реки у моста. Расцветка его военного обмундирования была подстать местности. А если учесть наличие воронок, то чувствовал себя среди них, точно рыба в воде, при этом оставаясь на суше.
Ни Онищенко, ни лейтенанта он так и не нашёл. Их либо разорвало на куски при бомбёжке, либо, как и самого Азаровского, тогда закинуло в реку, где могли пойти на корм рыбам. Отказывался верить: погибли. Пока не нашёл их трупы, будет верить: непременно живы. А повезёт: старуха прояснит. То, что она обладала навыками ясновидения — почему-то не сомневался, а свято верил: поможет им в борьбе с дикими "гастарбайтерами".
* * *
Устанавливая очередную растяжку в траве, Петро не поверил тому, что услышал. Отзвук напоминал рёв мотора и не обычной техники, а именно бронетехники. Вскоре увидел быстро приближающуюся в его направлении точку, которая по мере увеличения превратилась в БМД...
— Ублюдки... — не сомневался он: на ней катят суррогаты.
Да что-то невидно их сверху на броне, как любили располагаться по обыкновению "гастарбайтеры" в виду нехватки всем места внутри. Похоже, изменили тактику со стратегией.
Паренёк затеял разобраться с ними. А почему бы и нет? Всё что надо ему для диверсии, у него в наличии под рукой. Подпустит ближе, отвлекая внимание растяжкой, и закидает миномётными минами с противотанковыми гранатами.
* * *
— Ой... — повела себя неестественно Ядвига в момент обучения Юльки.
— Чё, ба? Только скажи — я для тя всё что угодно сделаю... — затарахтела та.
— Беги к Петру! Да смотри — осторожно! На мину не наступи!
Зря она напомнила ей про них.
— А почему бы те, ба, не отправить меня к нему с метлой на ступе или...
— Беги уж — не боись! Ну жа — полетела! Аки пуля шальная...
— А чё мне сказать Петру?
— Просто отвлеки, пока я...
Юльку словно ветром сдула.
— Вот где шальная...
— Ага, — подтвердила Апанасиха. — Як снаряд!
...Прогремел взрыв.
— Юлька-А-А... — взвыла уборщица.
— Да цыц ты! Отвлекаешь... — прикрикнула старуха на неё.
Юлька шарахнулась в сторону, следуя в направлении мины. Если бы не Ядвига ей ни за что не миновать её. А так заодно отвлекла от диверсии Петро.
— От где дура-то набитая! — собирался он сделать то же самое с ней, если доберётся она доберётся до него живой.
А мчалась по минному полю к нему.
— Стой! Куда? Назад... — замахал он руками, отвлекаясь на неё от БМД.
Его жизнь без неё ни к чему — влюбился по уши. А, похоже, и она в него, раз мчалась как угорелая к нему.
— А чтоб тя... — не сдержался Петро.
Едва не накаркал беду, зато новый взрыв. Ему даже показалось: мины рвутся сами собой, выходя из строя. То ли он неправильно их установил, то ли закончился срок эксплуатации — прогнили, и взрывчатое вещество детонирует под палящими нещадно лучами солнца.
— Ложись... — навалился он на Юльку.
БМД был уже совсем близко. Могли и оттуда стрелять, а он не заметил, отсюда и взрывы.
— Какого тя принесло сюда не вовремя?
— Меня это... — запыхалась Юлька, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Бабка послала...
— А дальше не могла? Нашли время... Война...
БМД остановился в непосредственной близости от них, и наружу вылез...
— Товарищ майор! — подскочил Петро, вставая по стойке смирно.
— Здорово, сынок... — отплатил той же монетой майор. — Помог бы мне доехать до землянки местной партизанки? А то у меня раненые...
Он уже уловил: мальчишка расстарался, установив повсюду мины.
— Та идыты прямо по воронкам... — дошло до него и одновременно до Юльки, для чего Ядвига столкнула их меж собой во избежание того же Петра с экипажем БМД.
Уже ждала их, встречая подле избы на покосившемся крыльце. Полезла в БМД оказывать помощь сержанту.
— О даёт бабуля... стране угля... — отметил Петро.
— Не баба, а чёрт в юбке... — не удержался Москаленко.
— Ей это не понравится, — вставилась Юлька.
— Неужто может услышать?!
— А то — считай: уже...
— От ты Господи! Спаси и пронеси... — пронесло Москаленко.
— Ну что, получилось, Тарас? — не удержался Азаровский от озорной улыбки отпущенной в его адрес.
— Да ну тя! И вообще молчи о том, что было между нами!
— А что? — пыталась вникнуть во всё вездесущая Юлька.
— Ничего такого и плохого, о чём могла подумать!
— Да когда успеть могла, когда некогда... Стоп, а сами успели?
— Твою дивизию... — не сдержался капитан СБУ. — Язык мой — враг мой! Не до Киева доведёт, а с ума сведёт! Позор...
— Какие-то они не такие... и вернулись... — отметил в свою очередь Петро, донося свою мысль Юльке.
— Знамо дело — из переделки, — вставилась Апанасиха. — На капитане нет живого места — штаны на заднице разодраны. Сдаётся мне: его туда ранили осколком от снаряда, а не шальной пулей "живодёры"! Или "скоты" рвали...
— Ещё скажи — напихали! — не удержалась Юлька от ехидного высказывания. — Или снарядом попали...
Посудачить им не улыбнулась удача, появилась старуха и стала говорить им, чего тем следует сделать и принести ей прямо в БМД.
— А извлечь его никак нельзя, мать? — поинтересовался Азаровский.
— Не навоевалси ешо? — озадачила его старуха.
— Давно, но...
— Успеешь, никуда енти уроды не собираются валить! Завалите — всех, али они нас...
— И всё-таки, мать, а... — не мог сидеть без дела майор.
Капитан в отличие от него сразу занялся делом, отправившись на склад продовольствия, в то время как Азаровский исключительно в арсенал, учитывая всё то, что осталось там.
— Товарищ майор... — увязался за ним Петро. — Ну, товарищ майор...
Продолжал конючить. Азаровский заранее знал, о чём собирался повести разговор паренёк.
Надоело ему с бабами сидеть в глуши, когда взрослые мужики занимаются настоящим делом.
— Ты видишь: нас бабка самих не отпускает, а за тебя мне вовсе оторвёт... и не голову, а то, что находится значительно ниже у нас с тобой обоих!
— А мы им капитана оставим? Думаю, он с радостью согласиться поменяться со мной местами...
— Ишь ты какой умный нашёлся!.. Ты, да я, да мы с тобой! Одно слово — герой! Насмотрелся я уже трупов, сынок! Твоего возраста примерно — чуть постарше! Когда вот так же на моих глазах гибли необстрелянные солдатики! Война — это не игрушки! Ошибка — смерть!
— Что за шум без драки? — отреагировал Москаленко на голоса, доносящиеся из арсенала, треская тушёнку прямо из банки, орудуя лихо ножом, не опасаясь порезаться.
— Да вот — набивается к нам третьим...
— А есть чё употребить?!
— В экипаж БМД... — чуть изменился голос у Азаровского, став жёстче.
— А справимся втроём-то?
— А мы возьмём и Юльку привлечём...
— Тогда уж заодно и Апанасиху... — положил на неё глаз капитан СБУ за неимением иной особы противоположного пола. Старуха ни в счёт — её он не брал в расчёт. — А Косяченко останется здесь при ней и сержанте за старшего...
Азаровский неожиданно призадумался.
— А и в самом деле...
Кто-то же должен прикрывать его, понимая: колонна уйдёт и ещё сегодня ночью. Грех не воспользоваться преимуществом. Во тьме они будут практически неуязвимы для противника.
— Но что скажет, старуха?
— А мы ей ничего не скажем, — заявил Москаленко, добив банку тушёнки. И тут же избавился, вытаскивая иную из кармана. — Главное жратвы побольше набрать...
— Не на пикник собираемся — воевать! Должен понимать... твою, капитан!
— А чё я сказал, чё сказал, майор!?
— Товарищ майор!
— Тю, тамбовский волк тоби товарыщ! Москаль мини не брат...
— Разрешите делом заняться, господа офицеры? — вмешался Петро.
— То добре, хлопче...
— Какое оружие брать, а боеприпасы — и сколько? — оживился паренёк, уставившись на майора.
— Гранат — все, какие есть, а и всё то, что стреляет и взрывается! Лишним ничего не будет!
— Серьёзно... — отметил Москаленко. — Тогда и я трохи еды прихвачу на нашу ораву...
Тарас уяснил: назад могут нескоро вернуться. Последний раз, когда они пытались остановить колонну бронетехники "гастарбайтеров" среди бела дня — это им дорого обошлось — большими потерями. А без них никуда — такова плата за победу. А её они так пока ни разу толком и не добыли. Но что-то будет на этот раз.
Старушка взглянула с упрёком на майора, когда он помог ей выбраться из БМД, а затем с Тарасом и Петром занесли сержанта в дом.
— Ты прости меня, мать... — склонил он повинно голову, опасаясь смотреть той прямо в глаза от стыда. — Но так надо! Я должен, а обязан, как военный человек! И потом офицер...
— Да чё мне тя прощать! Не святая и никогда ей не была! Бог простит, а всех защитников! На то его воля, и мне противиться не с руки! Пущай он вас оберегает и помогает...
— Ты отпускаешь нас, ба? Меня? — не поверила Юлька в то, что услышала.
Это было невероятно.
"Возвращайся поскорее, блудница... — мысленно произнесла про себя Ядвига, а ученица уловила её посыл. — Я буду скучать!"
— Ты это слышал, Петя?!
— Что?
— Она говорила мне?
— Разве? А мне показалась: молча взглянула...
— Вау... — округлились у Юльки глаза. — Да я теперь умею мысли читать! Супер! Класс...
— Блин, ты действительно ненормальная! И не припыленная, как думал раньше в отношении тебя, а пришибленная — на всю голову! Одно слово — стукнутая... снарядом в лобовик!
Подружка даже не обратила внимания на то, что он ей говорил сейчас, силилась ещё кое-что уловить от старухи. Какое там — она и дальше оставалось для неё загадочной. Главное заложила в девчонку веру в собственные силы. А то у Юльки до сих пор было больше дури, вот и выбивала её из неё. Да не всю и до конца.
Та даже во время пути по весям и сёлам ридной краины ничего не замечала, старуха так и стояла у неё перед глазами, нашёптывая про себя то, что услышала тогда при расставании с ней. Затеяла в будущем применить на практике свои познания, которые не сомневалась: уже получила от бабки.
— Да я их порву! Я им устрою катастрофу! Они у меня захлебнуться собственной кровью!..
— Э-э, тихо ты, — толкнул её в бок локтем Петро. — Ишь ты её! Искры прибереги для врага, а то неровен час, детонируешь сама! А нам это на...
Юлька и впрямь взорвалась, но по обыкновению тем, чем по жизни, наехав в свою очередь на друга. Всё какое-то развлечение иным представителям экипажа БМД. И находились внутри, а не снаружи. Да и потом рёв двигателя с грохотом гусениц всё одно разносится эхом по округе.
Что и говорить — милые бранятся, только тешатся, потешая других.
...Страсти по мере продвижения БМД к цели конечного пути улеглись. Трясло немилосердно, поэтому укачало всех за исключением майора. Ему не привыкать, он в своё время покатался на таких "консервных гробах" не один год и не по такому пеклу, а пустынной местности. Остановился. Карта, взятая им в планшете у Косяченко, не врала. Они на месте — том направлении, котором непременно двинут колонной суррогаты в обход подорванного моста подле АЭС. А тут деревянной конструкции переправа. Хошь пали, хошь взрывай, а хошь и вовсе разбирай. Не пропадать же добру из коего можно было отгрохать ни то что избу, а царские хоромы теремом.
Время в обрез, но и ломать — не строить. Азаровский наказал мужикам заняться диверсионной деятельностью, баб это также касалось. Они занялись выбором стрелковых позиций.
Опоры из брёвен не бетонные столбы, но всё же допускать просчёта не стали, перестраховываясь, лишний раз. Как говориться: кашу маслом не испортишь. Вот и в их случае при подрыве лучше с динамитом переборщить, чем не доложить. О чём и рапортовал, докладывая Петро.
— А почему не капитан? — обеспокоился майор. — Где этот жирдяй?
— В разведке... — выдал на-гора Петро.
— На другой стороне моста!?
— Так точно!
— Идиоты!..
Москаленко уединился, и сделал это с нескрываемым наслаждением, предавшись любимому занятию, набивая тело от пуза и до того самого места тушёнкой, пока она лезла в горло. Воткнул нож в жестяную банку, и... Она как-то странно загрохотала, точно была выполнена из тяжёлого металла.
