Кто-то стоял перед ним, глядя на него с жестокой усмешкой. Красные глаза глядели на него с плохо скрытым весельем. Он увидел, как бледная худая рука подняла палочку и указала на него.
— Теперь твоя очередь.
Он даже не пытался поднять свою палочку в ответ. В этом не было смысла. Но на заднем фоне все так же звучал чей-то знакомый голос, раз за разом повторявший его имя.
* * *
— ‘Арри! Пг’оснись! Пожалуйста, пг’оснись!
Ее голос. Он узнал бы его где угодно.
— Флер?
Голос Гарри звучал хрипло. Он медленно открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Флер, на ее лице была написана тревога. Перед глазами у него все плыло, и Гарри вдруг понял, что он плачет. Подчиняясь порыву, он резко сел и притянул к себе Флер. Девушка расслабилась и охватила его руками, уткнувшись лбом в его шею.
— Я видел тебя… во время третьего задания, — пробормотал он дрожащим голосом.
— Тшш… Это был пг’осто стг’ашный сон.
— Там был парень. Я был там… Я пытался заставить его убить… его мать… я…
Его голос дрожал, и Флер крепче обняла его.
— Тебя там не было. Это был не ты, ‘Арри, — мягко произнесла она.
Какое-то время они просидели, обнявшись, а затем Флер аккуратно заставила Гарри снова улечься. Она молча забралась к нему под одеяло и положила голову ему на плечо, обняв его рукой и закинув на него ногу. Взмахом палочки в другой руке она погасила свет в комнате. Гарри почувствовал, как что-то мягкое задело его бровь, и кто-то нежно погладил его по голове, прежде чем выйти из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь.
Прошло немало времени, прежде чем Гарри снова смог заснуть, даже с Флер под боком. К счастью, больше в эту ночь кошмары ему не снились.
* * *
На следующее утро Гарри проснулся с легким чувством паники. Но почти сразу же он ощутил приятный цветочный аромат, принесший ему успокоение. Увидев у себя на груди копну серебристых волос, Гарри не смог сдержать улыбки. Флер крепко спала, по-прежнему закинув на него руку и ногу. Гарри не хотелось будить ее, и он не стал даже шевелиться. Вскоре он почувствовал, как его глаза закрываются, и он снова проваливается в сон.
Через какое-то время Гарри проснулся от того, что кто-то аккуратно тряс его за плечо. Судя по тяжести на плече и цветочному запаху, Флер все еще спала рядом. Осознав это, Гарри тут же распахнул глаза и увидел Апполин, которая смотрела на него, слегка нахмурившись.
— Как спалось,’Арри?
Гарри почувствовал, как краска заливает его лицо. Он ощутил себя совершенно беспомощным, ведь, с одной стороны, в его объятьях спала Флер, а с другой — в комнате находилась ее мать.
— Я… Она… Миссис Делакур, я клянусь… — запинаясь, начал бормотать Гарри, и хмурый взгляд на лице Апполин сменился лукавой усмешкой.
— Не волнуйся, — успокаивающе произнесла она, присаживаясь на край кровати. Повернувшись, она взглянула ему в глаза, и в ее взгляде читалась озабоченность. — Ты всех нас напугал пг’ошлой ночью. Как ты себя сейчас чувствуешь?
— Эмм, — смущенно пробормотал Гарри. — Простите… это был просто страшный сон.
Апполин покачала головой.
— Судя по тому, что я слышала, это был не пг’осто стг’ашный сон. Тебе не нужно стыдиться, — добавила она с легкой улыбкой, увидев растерянное выражение на лице Гарри. Он кивнул в ответ, и в этот момент Флер пробормотала что-то, подозрительно похожее на его имя, и крепче прижалась к нему. Гарри беспомощно взглянул на Апполин, заработав усмешку в ответ.
— Похоже, она отогнала все твои плохие сны? — тихо спросила Апполин, с любовью глядя на дочь. Гарри проследил за ее взглядом, и его лицо тоже озарила нежная улыбка.
— Так и есть, — пробормотал он. Апполин вновь повернулась к нему и какое-то время молча смотрела на него.
— Стоит мне только подумать, что моей дочег’и вг’яд ли может повезти больше, как я тут же убеждаюсь, что ошибалась, — наконец произнесла она, пристально глядя на Гарри. А затем внезапно спросила: — Что ты знаешь о вейлах, ‘Арри?
— Не так уж много… — извиняющимся тоном ответил Гарри. Апполин кивнула.
— А что, если бы Флег’ оказалась чистокг’овной вейлой? В этом случае над тобой бы все смеялись, как над моим мужем, за то, что он связал жизнь с «низшим существом».
Гарри решительно взглянул на Апполин.
— Для меня это не имело бы значения, — ответил он твердым голосом. — Я ненавижу это. Я ненавижу то, как люди клеймят тех, кто хоть немного отличается от них самих.
Апполин одобрительно кивнула.
— Пг’ости, если я оског’била тебя.
Гарри покачал головой, но ничего не ответил. Ему и в самом деле было бы неважно, окажись Флер чистокровной вейлой, и его задело, что Апполин считала, будто его чувства к Флер могли измениться в этом случае.
— ‘Арри… я завела этот г’азговог’ только потому, что есть вещи, котог’ые тебе необходимо знать. Вы с Флег’ будете отличаться от дг’угих семейных паг’ из-за ее наследия, — увидев, что Гарри хочет ее перебить, Апполин подняла руку. -Я не сомневаюсь в тебе. Есть вещи, котог’ые тебе нужно узнать. Особенно в свете твоего возвг’ащения в ‘Огваг’тс.
— Почему? Что не так? — спросил Гарри, с беспокойством взглянув на Флер.
Апполин сделала глубокий вздох и произнесла:
— Моя дочь г’ассказала мне о твоем пг’едложении.
Гарри замер, боясь продолжения.
— Я хочу знать, и вовсе не из-за твоего возг’аста… и я, и мой мух, и даже моя мать не считаем тебя г’ебенком. Твое пг’едложение — повог’отный момент в жизни Флег’. Я хочу услышать от тебя, что твои намег’ения сег’езны.
— Мои намерения серьезны, — ответил Гарри, в его интонациях различалась сталь. Он посмотрел прямо в глаза Апполин. — Я люблю Флер, и я не хочу ничего сильнее, чем провести с ней всю мою оставшуюся жизнь.
Прошло несколько мгновений, и взгляд Апполин смягчился, и на ее губах появилась улыбка.
— Флег’ была пг’ава, — радостно произнесла она. — Тебя действительно легко читать.
На лице Гарри появилось растерянное выражение, и Апполин рассмеялась.
— Сделай ее счастливой, обещаешь?
Гарри понял, что получил одобрение Апполин, и мысленно вздохнул с облегчением.
— Сделаю, — пообещал он. А затем нахмурился. — А что вы говорили насчет моего возвращения в Хогвартс?
Апполин печально улыбнулась.
— Мы с Аланой объясним тебе это немного позже. Но скажи мне… Тебе тяжело было находиться вдали от Флег’?
— Я все время чувствовал, что мне ее безумно не хватает, — пробормотал в ответ Гарри, отвернувшись в сторону, чтобы скрыть румянец, заливающий щеки.
Апполин с пониманием кивнула.
— Это одна из положительных, и в то же время отг’ицательных особенностей отношений с такими, как мы. Это наша магия ‘Арри… Когда Флег’ полюбила тебя, между вами сфог’миг’овалась глубокая связь. И со вг’еменем она становится все кг’епче. Вейлы способны вызывать чувства у любого мужчины, но стоит лишь нашему сег’дцу сделать выбог’, как мы становимся кг’айне моногамными. Наша магия адаптиг’уется под наши чувства. В случае Флег’, ее магия тепег’ взывает только лишь к тебе. Судя по тому, что я видела, ты уже пг’инял это. Ског’о вы обнаг’ужите, что даже несколько дней, пг’оведенных вдали дг’уг от дг’уга, негативно влияют на вас обоих.
Немного помолчав, Апполин продолжила.
— Я знаю это, потому что то же самое пг’оизошло между мной и моим мужем. К тому же, всю пг’ошлую неделю Флег’ не хотела общаться пг’актически ни с кем. Вы двое становитесь ближе дг’уг к дг’угу куда быстг’ее, чем в свое вг’емя мы с Домиником. Дг’угими словами, отношения, котог’ые у тебя будут с Флег’… или уже есть сейчас, будут намного сильнее, чем у любой дг’угой паг’ы. Никто не сможет встать между вами, — Апполин с улыбкой покачала головой. — Ты поймешь. К тому же, Флег’ ског’о отметит тебя, как пг’инадлежащего ей… и тогда ты поймешь, о чем я.
Гарри непонимающе посмотрел на Апполин.
— Отметит?
— Навег’няка г’аньше она стаг’алась удег’жаться от этого шага. Но я увг’рена, что вчег’а она изменила свое мнение. Метка… Будет лучше, если ты все узнаешь сам. Могу сказать только, что с ее помощью вам обоим будет легче пег’ежить г’асставание. И это тоже поможет, — добавила Апполин, указывая на ожерелье. Затем с хищной улыбкой произнесла: — Хватит пг’итвог’яться спящей, цветочек. Вытаскивай его из постели и веди завтг’акать.
Гарри буквально подпрыгнул и обнаружил, что Флер действительно проснулась и сейчас тряслась от беззвучного смеха. Он снова взглянул на Апполин, которая подмигнула ему, прежде чем выйти из комнаты, оставив его с пылающим лицом.
Флер не спешила вставать, и Гарри поневоле пришлось какое-то время лежать без движения. Правда, не сказать, чтобы он был так уж против. Было так уютно лежать с любимой в обнимку, что он уже почти заснул снова, когда Флер заговорила.
— Тебя это пугает? — тихо спросила она.
Гарри с недоумением посмотрел на девушку.
— Ммм?
— Тебя пугает то, что г’ассказала моя мама? Что мы с тобой будем… ну… так близки? — голос Флер становился все тише, и последние слова Гарри едва расслышал. Он нежно погладил Флер по щеке и осторожно заставил вновь посмотреть на себя.
— Что меня действительно пугает, так это то, что вернувшись в Хогвартс, я не смогу видеть тебя каждый день, — негромко произнес он. Флер слегка улыбнулась и нежно поцеловала его.
— Меня тоже это пугает. Но мы что-нибудь пг’идумаем, — ее голос звучал так же уверенно, как и его собственный во время разговора с Апполин.
Гарри с любовью посмотрел на девушку.
— Мы что-нибудь придумаем.
Глава 16 (часть 1)
Гарри легко приспособился к жизни в доме Делакуров. Сначала ему было немного неловко общаться с родителями Флер. Не слишком комфортной была мысль о том, что родители его девушки оценивают каждый его поступок и решают, подходит ли он для их дочери. Но уже через несколько дней Гарри осознал, насколько глупо было думать так о родителях Флер.
Пожалуй, больше всего Гарри удивляло то, что он действительно нравился Доминику и Апполин. В обращенном на себя взгляде Апполин Гарри часто видел ту же симпатию, что выражал ему Сириус. Парень не знал, или просто боялся признать, что он уже получил одобрение как родителей Флер, так и ее бабушки, и теперь к нему относились, как к члену семьи.
С той самой ночи Флер всегда ложилась спать вмеcте с ним. Гарри испытывал странную смесь счастья и смущения, осознавая, насколько сильно присутствие Флер влияет на него — вплоть до того, что она легко может отогнать его ночные кошмары… либо успокоить его, если что-то все же приснится. Кроме того, Гарри не мог отрицать, что ему было безумно приятно ощущать, как гибкое тело любимой прижимается к нему, когда он засыпает и просыпается.
Гарри ожидал, что Доминик или Апполин будут недовольны тем, где проводит ночи их дочь. Но оба они, казалось, не имели ничего против. Похоже, они полностью доверяли Гарри и Флер, и парень был полон решимости оправдать их доверие, несмотря на то, что порой удержаться от соблазна было мучительно трудно.
А вот Флер совершенно не собиралась помогать ему в реализации этого благого намерения. Девушка прекрасно осознавала свое влияние на него, и была только рада «помучить» любимого. К тому же, Гарри чувствовал, что Флер желала его так же сильно, как и он ее. Он мог легко прочитать ее чувства по глазам… и от того, что он видел, когда она смотрела на него или целовала его, по спине пробегали приятные мурашки.
Но даже несмотря на присутствие Флер, Гарри продолжал видеть некоторые сны. Смерть… Игнотус… Время от времени Гарри видел их во сне, и, по правде говоря, эти видения нравились ему куда больше навеваемых Волдемортом. Те, хоть и были довольно короткими, выматывали его до предела.
И все же Гарри не оставляло чувство, что он что-то упускает. Словно он должен был что-то понять из этих видений. И как бы он ни старался, ему не удавалось понять, что же это. Казалось, он должен был узнать что-то, прежде чем ему позволят увидеть остальное… что бы там ни пыталась показать ему Смерть. Сама же Смерть явно не горела желанием отвечать на возникающие у Гарри вопросы.
Люпин и Сириус были весьма обеспокоены, узнав, что Гарри может видеть сны от лица Волдеморта. Гарри рассказал им об этом вчера во время их визита к Делакурам. И он был больше чем уверен, что Дамблдор уже получил разнос на эту тему от его взбешенного крестного.
Сириус и Ремус подтвердили, что все те убийства и разрушения, которые Гарри видел в кошмарах от лица Волдеморта, на самом деле имели место в прошлом. На это указало описание одной из дуэлей. Гарри-Волдеморт достаточно долго сражался с одним человеком, пока не смог победить его достаточно странным заклинанием, словно взорвавшим противника изнутри.
Люпин утверждал, что этот человек был одним из первых членов Ордена Феникса. Он вступил в организацию задолго до него самого, Сириуса, Джеймса и Лили.
Гарри был удивлен, узнав, что Дамблдор возглавляет организацию, борющуюся против Волдеморта. То, каким Гарри видел Дамблдора все эти годы в Хогвартсе, никак не соответствовало образу лидера сопротивления Волдеморту, будь то в прошлом или настоящем. Судя по рассказам крестного и Ремуса, Орден в прошлом достаточно активно сражался с Пожирателями Смерти, успешно сокращая их количество. И Гарри было трудно представить Дамблдора во главе этой организации.
Когда же Гарри озвучил Люпину свои сомнения, тот смог ответить лишь:
— Со временем люди меняются.
Насколько Гарри понял, Орден сейчас вновь начал действовать, используя старый родовой дом Сириуса в качестве штаб-квартиры. Худшие страхи Поттера оживали — Волдеморт вовсе не залег на дно из-за того, что его планы были нарушены. Как бы Сириус и Ремус ни старались убедить в этом Гарри, тот им не верил. Сражения, война… хоть большинство об этом и не подозревало, война уже началась.
Волдеморт сейчас занимался тем же самым, что и Орден Феникса — набирал сторонников. Теперь Гарри понимал, насколько глупо с его стороны было ожидать, что сразу же после окончания третьего тура по стране прокатится волна убийств. Пока Фадж и большая часть магической Британии не замечали, что творится у них под носом, это играло на руку Волдеморту и его приспешникам. Ордену Феникса же в таких условиях было крайне тяжело найти новых сторонников.
