Апачай бросил приготовленную рыбную смесь на фольгу, а фольгу — на угли. Через несколько минут над пляжем распространилось небывалое зловоние. Но после того, как Апачай, вскинув руки и что-то напевая, прошелся вокруг костра...
Запах, распространившийся после этого по пляжу... да-а-а...
Даже осоловевший Точимару, славно потрудившийся над кучкой рыбьих потрохов, встрепенулся и стал тереться о ноги Апачай, что-то вкрадчиво курлыкая... Но после того, как Апачай непререкаемым тоном произнес "мяу-у-у!" (в тональности "Да ты берега попутал, парниша!"), черный кот спрятался за Сигурэ и обиженно стал вылизываться.
— Ну-ну... на-на... купи-купи... — Почесала его за ухом пальцами ноги мастерица оружия. — Злой Апачай! Злой!
Нас призвали к "столу". Апачай снова был веселым наивным громилой с широкой улыбкой.
Ели прямо на пляже, не отходя от костра. Еда была уничтожена за несколько секунд. Некоторое время тишина над пляжем нарушалась только криком чаек и шумом прибоя — мы все переживали радостные сигналы из желудка и боролись с его намеками на то, что места, дескать, еще полно! Особенно, для такой вкуснятины!
— В некоторых источниках есть упоминания о том, — Прервал тишину Акисамэ, старательно вылизав поверхность фольги. — Что война восемьсот лет назад, охватившая всю южную Азию, началась именно из-за того, что молодое государство Сукхотаи отказалось передавать кхмерам рецепт приготовления Демонической Задницы... как же я их понимаю! Я бы тоже начал войну!
— Апфа! — Насмешливо фыркнул Апачай.
— Если мне будет позволено заметить, Акисамэ-сан... — По своему обыкновению начала Дайя.
— Дашка! Прекрати! — Поморщился Акисамэ. — Давай тут без этих ваших замашек Асамия! Вот я тебя с одной зеленоглазкой познакомлю — она из тебя быстро эту дурь выбьет!
— Слушаюсь и повинуюсь! — Стараясь не улыбнуться, поклонилась Дайя. — Разногласия, связанные с Демонической Задницей связаны с неверием в то, что кто-то другой, кроме коренных жителей королевства способен уговорить участвовать в готовке даже самых слабых Демонов Подземного Мира. А без их участия блюдо получалось отвратительным на вкус...
— Ап-па! — веско добавил Апачай, воздев палец.
— Кен-чан... не хочешь ли потренироваться? — лениво спросил Старейший.
— Я всегда рад тренировке, Фуриндзи-доно... но конкретно сейчас — не знаю. Многие предыдущие тренировки были попыткой слепых объяснить глухому, что такое сладкое...
— Хо-хо-хо! Хорошо сказал, Кен-чан! Глупый человек обиделся бы! Ох-хо-хо, хорошо, что в Редзинпаку собрались люди умные и понимающие! Ну, а со мной, Кен-чан? — С интересом посмотрел Старейший. — Со мной не хочешь потренироваться? Вдруг я смогу тебе объяснить, что такое "сладкое"?
Судя по эмоциям, учителя удивлены не были — явно что-то задумали... к тому же, их эмоции я ощущал с большим трудом — видимо, это мое умение уже не было для них секретом.
И, разумеется, я отказываться не стал: если и есть в этом мире что-то круче личной тренировки с Хаято Фуриндзи, то я об этом не знаю.
+++
— Дружище! — Поинтересовался Сакаки у Апачая. — Что ты в Задницу подмешал? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ТАК разговаривал со Старейшим! Ну, кроме Миу... но она ж по-родственному...
— Сакаки, апа-па! Не знать — крепче спать! Кишка змея — любить? Яйки лягушка — любить? Апа?
— Хм... я понял, Апачай! Дальше не рассказывай! Но крышу твоя готовка сносит, судя по поведению парня, конкретно!
— Крыша маленький акума апа-па давно-давно! Нямка — храбрость! Маленький акума ням-ням — храбрый смелый маленький акума! И апа-па!
— Апачай-сан, а почему на нас твоя готовка ТАК не подействовала? — Спросила Миу.
— Думаю, дело в том, Миу, — Задумчиво предположил Акисамэ. — Что Кенчи — единственный из нас, кто додумывается растягивать удовольствие от еды с помощью хлеба с маслом... И Апачай не мог не подметить этой характерной особенности "маленького акума". Возможно, масло или хлеб в сочетании с Демонической Задницей дают какой-то побочный эффект...
— Апа-па! — Подмигнул Апачай.
+++
— А хочешь классный видеоклип, Хонока-чан? — Прищурился Кэнсэй.
— Учти, старый лысый извращенец! — Подозрительно поблескивала глазами Хонока из-за спины Ренки. — Если мои фотки попадут в интернет — брательник тебя найдет, пасть порвет, моргала выколет!
— Хо-о-о! Устами младенца глаголет истина! — Фыркнула Ренка. — Только, Хоночка, папа не лысый — там по окружности небольшой пушок есть... Но я тебе другого по-настоящему лысого старого извращенца покажу! Обязательно!
— В натуре, сестра! — Сакаки взлохматил волосы на голове Хоноки. — Ты видишь саму суть этих старых "бедных" китайцев! Даже мы не сразу вывели его на чистую воду! Кэнсэй, не смей обижать своими извращенскими штучками милую девочку-ромашку!
— Точняк, братан! — Важно приосанилась "девочка-ромашка". — Если чё, ты ж за меня впишешься? А если еще и "крыша" подъедет...
— Апа-па! — Веско добавила "крыша", скалой возвышаясь за спиной Хоноки.
— Ну, все! — Смешно набычившись, девочка смело шагнула вперед. — Ты попал, мужик!
— Ну, ладно бы просто "лысый" — это от большого количества тестостерона... Ну, "извращенец" еще куда ни шло — мужчина-"неизвращенец" — это ж смех один! Но почему же "старый"?! — Искренне расстроился Кэнсэй. — И — как грубо! Вот я расскажу Саори-доно, как ты разговариваешь со старшими!
— Ха! Не на ту напали! Меня такие зубры угрозыска допрашивали! Третья степень! Не чета некоторым!
— Вах-вах-вах! Таки шо ж у вас там, у Сирахам, за холокост дома творится-то, а? Ай-яй-яй! А какое самомнение! Я, вообще-то, не про твое видео говорю. А про твоего брательника видео... Если на "ютубу" выложишь — это полный эксклюзив будет... ТАКОГО там еще ни у кого нет.
Ядовито-оранжевая молния (Кенчи и девушки разработали и осуществили целый план, чтобы впихнуть Хоноку в "эту безвкусицу", аляповатую, но такую... заметную) метнулась к мастеру кэмпо, который даже рефлекторно ушел в сторону.
— Давай! А уж я придумаю, как это компромат заюзать, муа-ха-ха...!
— Вот еще! — Усмехнулся Кэнсэй. — Тут кого-то "старым" назвали. А у старых больных китайцев расценки...
— Тут кто-то скрытые камеры возле нашей "раздевалки" установил... — Все присутствующие потрясенно уставились на Хоноку — в ее пальчиках откуда-то появилась и замелькала керамическая пилочка для ногтей такого же кислотного, что и купальник, цвета. — Не знаешь, кто...? Ну, и ладно, у Сигурэ-онее-сан спрошу, когда они с Ми-тян вернутся!
— Ладно-ладно-ладно... только фоткать сама будешь — чтоб все по-честному... э-э-э... "по чесноку"! Ну, я тебе только "трех китов" помогу выставить и светофильтр подберу...
— Йаху-у-у! Школа допроса и вербовки семьи Сирахама не знает осечек!
— Чему там нашего ученика дома учат! — Возмутился Сакаки.
— Да-а-а... какая-то оч-ч-чень нездоровая обстановка сложилась в семье нашего ученика! — Покивал Акисамэ.
+++
Внизу о скалы лениво разбивались волны. Как любая тропинка в горах — эта петляла и терялась, потом вновь находилась. Шедший впереди Старейший бросил через плечо:
— Все очень просто, Кен-чан. Вначале мы поговорим, я тебе кое-что расскажу, тебе станет скучно, а потом... потом я буду тебя УБИВАТЬ!
Хотя бы теоретически есть возможность, что я смогу сейчас от него удрать? Ну, или поставим вопрос по-другому: на сколько лишних секунд жизни я могу рассчитывать, если предприму сейчас что-нибудь активное?
— ... Вот, обрати внимание, Кен-чан — мобилизация всех систем организма: выделение адреналина, частое поверхностное дыхание, зашкаливающий пульс. И — самое главное — начинается изменение состояния сознания: выделение главной цели "как выжить", сужение и сосредоточение внимания, обострение зрения, слуха, осязания, обоняния, памяти... И это только тысячная часть того, что происходит с тобой в момент смертельной опасности! Здорово, правда? Вполне нормально для любого живого организма. А уж если этот организм обладает хоть толикой разума... В такие моменты человек способен творить чудеса!
Сверхчеловек мечтательно покачал головой. Кажется, даже глаза зажмурил от каких-то приятных воспоминаний:
— И все эти чудеса — следствие измененного состояния сознания. Помню, как один умный человек очень правильно сказал: "Если веры в вас будет с рисовое зернышко..." Или рис у них там не рос тогда? Может, маковое зернышко? Или...? Совсем старый стал, кхе-кхе, забываю! Да и не важна точность фразы — главное, смысл! А смысл в том, что изменив свое сознание, человек способен на многое... "Многое" — это я сильно упрощаю... ну, в применении к тебе, Кенчи. На самом-то деле горизонты куда шире, и практически не ограниченны... в нашем мире. Ты уж мне поверь... Но тебя сейчас, наверняка, интересуют частности: такая ерунда, как стать сильнее, быстрее, выносливее. Да? Ну, для начала — сойдет и это... — Старейший вдруг оборвал себя. — Тебе как...? До этого момента — понятно?
— Да, Старейший.
— Ну, ты — умный мальчик, Кен-чан. — Довольно и даже гордо покивал Старейший, будто моя сообразительность — это его заслуга. — Ты не находишь странным, что мы не пытались научить тебя всяческим штучкам — "циркуляции ци", "энергетическим ударам"?
— По-моему, все эти "внутренние энергии" и "банкаи" — и есть ерунда, Старейший. Антинаучная ересь и самообман. Желание что-то сделать, не вставая с дивана. Как утверждение, что магия существует...
Старейший расхохотался искренне, весело:
— Хо-хо-хо-хо-хо! И кто это у нас тут отвергает существование магии! Смотри, Кенчи! — Старейший осмотрелся и показал пальцем. — Смотри вон на тот камушек! Внимательно! Пах!
Старейший, подкинул указательный палец, будто после выстрела. Камень, на который он показывал, где-то с футбольный мяч размером, хрустнул, покрылся сеткой трещин и осыпался щебенкой.
— Сигурэ? Из "Выхлопа"? — Неуверенно предположил я, оглядываясь.
— И откуда же? — Хитро спросил Старейший.
Действительно, мы как раз проходили узкий проход между двумя скалами. Стрелять тут можно было... ну, разве что сверху.
— Заминировали камень?
— Чувствуешь запах взрывчатки? — Откровенно оскалился Старейший. — Слышал звук взрыва?
М-да...
— К тому же эта смешная русская пукалка до сих пор не чищена после вашей возни в джунглях. А девочка без тебя категорически отказывается ее разбирать. А ведь Сакаки так ее уговаривал, так уговаривал... Он же такой винтовки никогда не видел! А все потому, что ты привык комментировать процесс разборки-сборки... Подсадил, можно сказать, хо-хо-хо!
Да. Вот это был более весомый аргумент. Но — это же мастера Редзинпаку! — с ними надо быть начеку! Они те еще фокусники! Я отошел от веселящегося старика подальше и под снисходительным взглядом поднял камень с кулак размером:
— А если этот попро...?
Старейший ласково-ласково прищурился, и через секунду с моей ладони осыпалась горсть мелких камушков!
И — столь же ласково посмотрел на меня. Я содрогнулся от этого разрушительного, как выяснилось, взгляда... М-да, видимо, убегать от него бесполезно — от таких "бякуганов" далеко не убежишь... Сколько между нами...? Метров семь? И не факт, что ему помешают всякие преграды в виде стен, камней и слоя земли!
— И этому можно научиться?
— Всему можно научиться, Кенчи! — Воодушевился Старейший. — Помни слова того умного человека! Есть, правда, один незначительный нюансик... ерунда совершеннейшая, хо-хо-хо...
Тропинка закончилась. Мы вышли на обрыв. Внизу было море. Слева — метрах в двухстах — пляж, на котором сейчас в уединении отдыхало Редзинпаку.
— Нужна вера! — Провозгласил торжественно Фуриндзи. — Сколько там до воды, Кен-чан?
— Метров семьдесят. — Я осторожно выглянул за край обрыва.
Я стал догадываться о том, что будет дальше.
— Да, Кенчи. Правильно догадываешься. — Прищурился Старейший. — Надо прыгнуть.
— Верная смерть, Старейший. Люди и с меньших высот, прыгая в воду, разбиваются. — Попытался я воззвать к разуму.
Наивный. Когда речь заходит о Редзинпаку, "взывать к разуму" довольно странно.
Собственно, хватило бы и двадцати-тридцати метров. При такой высоте — что вода, что голые камни — разница ни-ка-кой! Даже если солдатиком или головой вперед в воду входить. Разве что первыми ноги или голова сломаются.
— Это точно — верная смерть. Высота — семьдесят. Ускорение свободного падения — девять и восемь. Удваиваем, умножаем, извлекаем корень... Сорок метров в секунду. На такой скорости — что вода, что асфальт... И в этом — весь смысл данного действа. — Старейший помолчал, разглядывая горизонт. — Кенчи, ты осознаешь, что убить я тебя могу в любой момент?
— Гхм... Да. — Сглотнул я.
— Тогда ты должен понимать, что подобный способ тебя убить — сбросив вниз со скалы в море — для меня чреват некоторыми неудобствами... в первую очередь с внученькой. Это если даже забыть о том, что и мотивов-то у меня нет... если уж совсем формально и казенно, в стиле одной твоей грубоватой подружки, хо-хо-хо...
На это возразить тоже было нечего.
— Это имеет какое-то отношение к тому, что вы говорили, Старейший?
— Самое прямое, Кен-чан! Самое прямое! Для того, чтобы быстро разбудить в себе скрытые способности, нужно добровольно встать на самую грань, отделяющую жизнь от смерти. И — ерунда такая — просто поверить, что сегодня ты не умрешь.
— Но в Редзинпаку меня и так каждый день...
— Ты невнимательно слушал, ученик... — Огорчился Старейший
Херасе! Сам Старейший меня "учеником" назвал! Честь-то какая! Нет, безо всякого сарказма — это, действительно, круто!
— Тебя ставили на эту грань другие. И не всегда с твоего согласия. А теперь ты должен встать на нее САМ! Осознанно! А не подпираемый сзади непосредственной угрозой для жизни!
— Вот кстати, Фуриндзи-сэнсэй... — Я вспомнил "чертов канон". — А что мне за это будет? Должна же у ослика быть морковка?
— Хо-хо-хо! Ну таки я вам скажу, что вот ЭТО я и называю настоящим деловым разговором! — Обрадовался Старейший, совсем по-кэнсэевски потер ладонями и кивнул в сторону пляжа. — Вон, посмотри внимательно, ослик: целых две "морковки" бегают — беленькая и красненькая... А еще ж и третья есть... — зелененькая, кажется.
Я бросил взгляд в сторону пляжа. Вообще-то, мои разноцветные "морковки" не бегали. Во-вторых, зелененькой "морковки", действительно, не было — "ящерку" сразу после обеда куда-то увела Сигурэ... видимо, потренироваться. А Ренка и Миу стояли рядом и смотрели в нашу сторону... И самую малость беспокоились. Рядом ярко-оранжевая Хонока и "полосатый" Кэнсэй суетились над штативом с фотоаппаратом. Остальные мастера тоже посматривали на скалу. С любопытством и в нетерпении... А Дайя изящно держала у глаз театральный бинокль.
— Маловато будет, сэнсэй!
— Сигурэ не отдам — даже не проси! — Поколебавшись, решил Старейший.
— Я не это имел в виду, сэнсэй... Хотя — предложение интересное и заманчивое — мы к нему как-нибудь вернемся. Я хотел сказать, что ослику эти "морковки" даже укусить не дают!
