— Всего в холле Арены зафиксировано сто тридцать семь разрядов, имеющих источником то ли Дзару Мэйдо, то ли Фуоко Винтаре, в такой ситуации толком не разобрать. Шесть из них задели людей в холле, включая тебя и твою подругу, остальные просто таяли в воздухе, но как минимум одна поразила ребенка в трех цулах от Арены — момент контакта случайно зафиксирован микродроном-спутником одного из студентов на Пиратском пляже. Никто, кроме Ольги, не пострадал, если не считать поврежденной одежды.
Майя поерзала на своем сиденье, подсунув под себя одну ногу.
— Вот такие дела, моя милая, — резюмировала она. — Единственная гипотеза, у нас имеющаяся — что молнии на самом деле представляют собой внешние проявления каналов связи между сгустками энергоплазмы в ваших телах. Вот картина заполнения энергоплазмой тела Ольги, построенная по результатам вашей утренней игры на Арене. Видно, что энергоплазма плотно заполняет ее грудную клетку повсюду, за исключением левой стороны — как раз той, где она получила ожог. Черепная коробка тоже заполнена плотно, без просветов — и молнии не причинили ей никакого ущерба. Вот твое тело...
Марта увидела на экране себя: кожные и мускульные покровы тут же растаяли, и на фоне внутренних органов появились медленно пульсирующие серые комки. Почему-то они напомнили девушке отвратительных слизней, пожирающих внутренности, и она с трудом удержала приступ тошноты.
— Тоже, как видишь, энергоплазма сконцентрирована в местах, куда попали молнии.
Минуту Марта молча разглядывала изображение.
— Когда я сюда приехала полгода назад, Дзии упомянула, что во мне сидит эта гадость, — наконец сказала она. — Но я не знала, что ее столько...
— Тогда ее было гораздо меньше. Смотри...
Картина тела уменьшилась и сдвинулась в сторону, а рядом проявилась еще одна. Действительно, комки энергоплазмы в прежнем варианте выглядели в несколько раз меньше и концентрировались в основном внутри головы. Внутри грудной клетки сидела лишь небольшая прослойка между сердцем и позвоночником.
— Пугаться не стоит, — голос Майи стал мягким и успокаивающим. — Данный процесс наблюдается по всему миру. Сейчас уже довольно сложно найти людей, вообще не зараженных энергоплазменными структурами, а раз их подцепив, избавиться уже нельзя. И очень у многих они растут. Пока что мы не видим вредных последствий, так бояться нечего.
— И именно для изучения таких процессов вы и построили Арену... — пробормотала Марта. — Вы ведь исследуете энергоплазму таким образом, верно?
— Абсолютно верно. И ты, как и любой игрок на Арене, дала согласие на использование полученных результатов наблюдений в научных и медицинских целях.
— Я помню. Я же не протестую...
— Можешь протестовать, если захочешь. Отозвать свое согласие, правда, вместе с допуском на Арену, можно в любой момент. Но сейчас я о другом. Я ведь не просто так тебе про метрику рассказала. Смотри еще раз.
На экране опять возникла синяя молния, изгибающаяся от Фуоко к Марте причудливыми петлями. Отдельные ее участки вдруг поблекли и стали почти неразличимыми, и молния превратилась в странную пунктирную линию из ярких точек, отделенных друг от друга приличным расстоянием — от пары сунов до полуметра. Какое-то время Марта разглядывала ее, пытаясь понять систему, но в конце концов сдалась и вопросительно взглянула на Майю.
— Видишь ли, некоторые молнии на самом деле вовсе не такие, как остальные, — пояснила та. — Точки, что ты видишь — места повышенной аномальности пространства, как за пределами орбит Труффы и Инганно. Точки аномальности существуют лишь микросекунды, но их достаточно, чтобы вызвать к жизни разнообразные спецэффекты, в первую очередь — ионизацию воздуха и его пробой электрическими разрядами. Многие молниевые жгуты и сети — всего лишь внешний эффект от явлений, не доступных человеческому глазу. Смотри дальше...
На экране снова появилась картина холла, пронизанного сетью молний — уходящих в потолок, стены, человеческие тела, гаснущих в воздухе... Из цветной она стала серой и поблекла почти до неразличимости, только молнии остались яркими да выделились человеческие силуэты, светло-серые на почти черном фоне. Потом молнии тоже поблекли и превратились в россыпь белых точек.
— Я выделила точки аномальности, притушив все остальное, — прокомментировала Майя. — А теперь совершаем фокус с проекцией трехмерного пространства на одиннадцатимерное и смотрим на картинку с использованием так называемой третьей метрики. Хоп!
Изображение поплыло, изменяясь. Человеческие силуэты превратились в бесформенные кляксы, схематичные молнии пропали, зато хаотично разбросанные ярко-белые точки выстроились в десяток совершенно прямых линий, тянущихся в разных направлениях. Одна из них вспыхнула ярким красным светом.
— А теперь обратное преобразование...
Картинка снова поплыла, и кляксы приняли человекообразные очертания. Красная линия сохранилась, однако сейчас выглядела, словно ее тщательно запутывала кошка, играющая с клубком пряжи. А потом силуэты вновь обрели глубину и цвет, и Марта с изумлением увидела, что линия соединяет ее и Кириса, с чьих пальцев как раз срывался целый букет извилистых сияющих хлыстов.
— Забавная связь, верно? — поинтересовалась Майя. — Кирис и ты — обмен информацией напрямую. Если точнее, реконструкция показывает, что подобная связь возникла четыре раза. С Фуоко тебя тоже соединило, но лишь однажды. Тата, честно признайся, что у тебя с этим мальчиком, а? — в голосе паладарши явно прозвучали озорные нотки. — У подружки отбить задумала?
— Да ничего у нас нет! — Марта с трудом подавила порыв вскочить с места, но смущение в голосе скрыть не удалось. — Я вообще с ним никогда не встречалась! И вообще, почему линия от меня к нему идет? Он же не искрит, от него ни одной молнии!
— Электропробой воздуха возникает между ближайшими точками аномальности, не всегда принадлежащими одному каналу. На самом деле видимый молниевый жгут совсем не обязательно соответствует каналам обмена. Что же до "никогда не встречалась"...
Майя снова щелкнула пальцами, и картинка на экране опять сменилась. Марта почувствовала, что в глазах темнеет из-за резкого прилива крови к голове, от которого пылают щеки и в ушах гремят барабаны. Камера показывала ее саму, в беговых шортах и лифчике, прижимающуюся к Кирису грудью и по-хозяйски положившую руку ему на бедро. Потом изображение сменилось — на ней Марта уже стояла голая, готовясь спускаться в море.
— От... — ее голос осекся из-за перехваченного горла.
С трудом справившись со спазмом, она все-таки закончила фразу:
— Откуда... фотографии?..
— О! — Майя закинула голову и звонко рассмеялась. — Видишь ли, у малыша есть спутник, этакий шестиногий черно-белый парс по имени Гатто. А у парса — стадия интенсивного развития психоматрицы, и он любопытен, как малый ребенок. Всюду сует свой нос, узнает новое, а когда не может интерпретировать сам, бежит спрашивать у старших. Кирис тебя обсуждать отказался, так что Гатто обратился к эксперту в данном вопросе, то есть ко мне. Что такое человеческий секс, он прекрасно знает теоретически, да и практически тоже не раз видел, как Фуоко с Кирисом им занимаются. Но на сей раз его жутко заинтересовало, почему человеческие самец и самка, по косвенным признакам испытывающие взаимное влечение и уже готовые заняться интересной физической активностью, вдруг разошлись в разные стороны. А, милая моя? Ты-то сама ответить сможешь?
Марта чувствовала, что ее лицо уже не просто горит, а полыхает, грозя вот-вот рассыпаться тонким слоем пепла. Тогда, у утреннего моря под лучами восходящего солнца, ей, разгоряченной бегом, нравилось дразнить парня, хотя позже, охладившись в море, она предпочла забыть сцену и не вспоминать про нее. Или нет, не так. Она просто боялась вспоминать, страшась, куда ее могут завести странные полузнакомые эмоции. Мать всегда ворчала, когда она в старших классах гуляла с парнями, подозревая в беспорядочных связях. Разумеется, сама Марта считала себя добропорядочной девушкой и в постель до свадьбы прыгать ни к кому не собиралась, но почему бы и не подразнить слегка и мать, и одноклассников? Да и здесь, в Хёнконе, ей тоже нравилось дразнить парней, благо свободные пляжи и общее отношение паладаров к наготе вполне позволяли. Но Кирис?
Разумеется, она знала об его отношениях с кайтарской девчонкой. Все знали, кто интересовался, хотя сами Кирис с Фуоко специально их не афишировали. На форуме о микродронах над голубками беззлобно подшучивали, благо сами они туда никогда не заходили и обидеться не могли. Да и об их странном особом статусе тоже знали все — всё-таки первые студенты и первые парсовладельцы в Университете. Отбить Кириса у Фуоко? Да она что, сумасшедшая? Но, надо признать, в том эпизоде на утреннем взморье она зашла далеко. Куда дальше, чем позволяла себе с другими парнями, даже с близкими друзьями типа Михаила с Юрием...
— Ну так что, ответишь? — переспросила Майя с озорными нотками в голосе. — Или мне самой попытаться?
— Нет никакого влечения! — ответила Марта, тщательно стараясь контролировать голос и с ужасом чувствуя, что звучит он крайне неубедительно. Она отвела взгляд в сторону и уставилась на закрытую дверь. — Парни на любую девчонку запрыгнуть могут, им только волю дай. А я не такая, между прочим!
— Вот как? — осведомилась паладарша, поблескивая насмешливой улыбкой. — Слушай, Тата, может, ты еще и девственница?.. Ой, люди, смотрите на нее, смотрите! Неужто я угадала?
Она снова звонко засмеялась и захлопала в ладоши. Марта уже почти вскочила на ноги, чтобы выскочить из бокса и больше никогда, никогда, никогда не возвращаться в место, где пережила такое унижение, но Майя резко оборвала смех и порывисто встала.
— Вот что, милая, — сказала она, серьезнея, — я как-то даже и не ожидала от тебя подобной неопытности. С настолько выдающимися внешними данными — и до сих пор ни одного парня? В Кайтаре ты бы уже пару-тройку попробовала, а на Текире — не один десяток. Да, Суоко рассказывала, что у вас в Ставрии секс считается постыдным — извращенная мораль, типичная для культур с доминирующим монотеизмом патриархального типа. Но я как-то не верила — с кайтарской религией корни схожие, но там нравы куда более свободные. М-да. Дело усложняется... но, в общем, не намного.
Она вплотную придвинулась к Марте и нажала ей на плечи ладонями. Кресло под девушкой поплыло и растаяло, и она обнаружила себя лежащей навзничь, а паладарша склонилась над ней, приблизив лицо, и мускусный запах от нее стал гораздо сильнее. Марта в панике дернулась, но руки золотоволосой паладарши казались каменными.
— Расслабься, — мурлыкнула та. — Карина строго-настрого запретила мне охотиться на территории Университета, так что твоему целомудрию ничего не грозит... пока. Видишь ли, я позвала вас с Михаилом вовсе не для того, чтобы прочитать скучную лекцию о метриках и энергоплазме.
— А что... — плохо повинующимися губами произнесла Марта, чувствуя нарастающее возбуждение. Ее голос звучал незнакомо, словно издалека, из уст другого человека.
— Видишь ли, милая моя, наука требует жертв, и одну такую жертву я хочу попросить тебя принести. Исключительно ради науки, ни для чего более. Смотри сюда.
И настенный экран вновь вспыхнул сеткой пунктирных линий.
07.29.1232. Шансима, Ценгань
— Приближаемся, приближаемся! — прозвучал из скрытых динамиков голос Райники. — Пять минут до прибытия. Просьба приготовиться к сходу на берег и удостовериться, что вы не забыли свои вещи. Яхта сразу же уходит в Хёнкон с пассажирами, забытое получите только дома.
Кирис тихо хмыкнул. В отличие от Фуоко, на сей раз прихватившей целую сумку шмотья (неужто и в самом деле в расчете на то, что гореть начнет?), он ехал в Шансиму с пустыми руками. Риса пообещала, что в случае чего шорты ему найдут, а без остального он перебьется. Да и шорты по стоящей душной погоде нужны лишь для того, чтобы не оскорблять аборигенов в Шансиме своей голой задницей. В крайнем случае можно набедренную повязку соорудить из какого-нибудь полотенца, и все дела. Конечно, он мог взять с собой шорты из негорючей ткани, но на теле они ощущались настолько противно — скользкие и колючие одновременно — что лучше уж без них. Как хорошо в Университете! Обуглил одежду ненароком — смахни сажу и топай домой голышом за новыми трусами. Или дрон вызови, благо браслет негорючий.
— Красиво... — пробормотала Фуоко. Она стояла, вцепившись в ограждение верхней палубы, и восторженно смотрела на берег, где из-за холмов стремительно выдвигались сияющие прожекторами подсветки небоскребы Шансимы. Среди них сверкала огненным хрусталем телебашня: вертикальная конструкция из нескольких шаров, причудливо соединенных трубами. Небоскребы окружала искрящаяся россыпь офисных и жилых зданий поменьше, плавно переходящая в истончающуюся светящуюся пыль окон мелких домишек. Кирис молча признал, что действительно красиво: в прошлый раз его привезли сюда под утро, под светлеющим небом над темным предутренним городом, и таких видов он не наблюдал.
— Ты же уже видела? — поинтересовался он вслух безразличным тоном. — Так понравилось, что ли?
— В прошлый раз я в расстроенных чувствах находилась, мне как-то не до видов было. А сейчас нравится. Кир, после встречи и ужина обязательно пойдем гулять по улицам. И без охраны!
— Чтобы тебя еще раз Анъями утащила? — саркастически осведомился парень.
— Парсы на помощь позовут, если что. Или, думаешь, Арасиномэ взбесится специально для того, чтобы нам снова экскурсию сорвать? Ха! — Фуоко дернула плечом. — Обязательно пойдем гулять. И сестричку свою в консульстве оставь, чтобы на нервы не действовала.
Кирис бросил косой взгляд туда, где у перил, небрежно облокотившись, расположилась Вара. Она исподтишка наблюдала за своими подопечными, хотя и делала вид, что любуется видами. Вот ведь прилипла, в самом деле! Тоже нашелся персональный телохранитель! По своему обыкновению, сестрица щеголяла в до невозможности узких мини-шортах, самих по себе являвшихся вызовом общественной морали, тонкой майке, завязанной узлом под грудью и обнажавшей брюхо, и тяжелых заклепанных армейских ботинках до середины щиколоток. С одной стороны на ее поясе висела кобура не менее тяжелого на вид пистолета, а на другом бедре болтался чехол длинного боевого ножа. А еще она при посадке подозрительно бережно обращалась со своей дорожной сумкой — уж не гранаты ли там? Да уж, такой уличной налетчицей только детишек пугать. Или товарищей по экскурсии. С другой стороны, со дня их первой встречи она все-таки изменилась, и заметно: толстая ледяная броня обиды и презрения понемногу оттаивала, и хотя характер у нее не улучшился, разговаривать с ней уже стало можно, особенно после совместного приключения в Шансиме и Оокие. А еще лейтенант Каллавиро пришел на пирс вроде бы провожать яхту, но подозрительно много времени отирался вокруг Варуйко, перебрасываясь с ней немногими словами на катару и кваре, знакомыми обоим. Похоже, кайтарский спецназовец ее не только не боялся, но даже и наоборот. Да и Вара не огрызалась на него в своей обычной манере, что для нее являлось эквивалентом высшей благосклонности. Интересно, они уже трахнулись?
