Привычным горячим комком где-то за грудиной зашевелилось раздражение.
— Похрен. — я резко остановился, глядя прямо в глаза рыжей. — Зачем мир? Зачем этот свет? Без Рей?! — голос непроизвольно срывался на рычание.
Вдох-выдох, спокойно. Не надо злиться, не надо...
— Рей пострадала из-за тебя.
Сказала, как по морде врезала. Даже ощущения похожие.
Да, знаю. Знаю, все хтонические боги вас подери! Я не сумел прибить Ангела, более того, подставился сам, и Синевласка пострадала, защищая меня. Хотя все должно быть наоборот, совсем наоборот!
И, что только добавляло паскудства ситуации — Рей пострадала далеко не в первый раз. Проклятье...
Чтобы справиться с чувствами, понадобилось несколько секунд. За это время, Аска не двинулась с места, продолжая сверлить меня взглядом.
— Знаю. — наконец, сумел выдавить из себя я. — Не лезь. Мое.
Аска зло прищурилась.
— Из-за тебя погиб Каору.
Я даже не стал ничего отвечать на это заявление. Просто дернул щекой, и пошел дальше по аллее.
Всю эйфорию смыло напрочь. Хотелось драки, некрасивой и грязной, в своем теле, без АТ-полей и Евангелионов. Просто подраться с каким-нибудь сверстником, заглушить адреналином эту мутную тяжесть, оставшуюся после слов Аски.
Притащило же эту рыжую... Какого лешего она считает меня виноватым в смерти Каору?
Мне, определенно, нужна порция доброго мордобоя.
— ...кари! Лейтенант Икари! — из мрачных размышлений меня выдернул чей-то крик.
О. Еда сама себе посуду несет...
Навстречу спешил парень в бежевой форме постовой службы. Сержант, кажется.
Разогнаться на встречу, перед столкновением сгруппироваться, уронить противника, наподдать ногами и отскочить, пока тот не очухался...
— Командующий Икари требует вас к себе! — обломал мои мечтания бежевый.
Чтобы переключиться на более спокойный лад, понадобилось значительное усилие.
— Понял. — голос сорвался на какое-то утробное скрипение. — Пон-нял.
Самое то настроение для торга с Командующим.
* * *
— Лейтенант Икари. Прибыл. По приказанию.
Гендо, вопреки своей привычке, не сидел за столом, сложив руки возле лица, или на груди. Он стоял спиной ко мне, разглядывая открывающийся через панорамное окно вид Геофронта. Мрачное, гигантское помещение утопало в звенящей тишине.
За время дороги к кабинету Командующего, я успел немного успокоиться. Желание причинять вред и несправедливость ближнему своему осталось, но меня хотя бы перестало колотить от сдерживаемой агрессии.
— Хорошо. — после непродолжительного молчания, отозвался Гендо, поворачиваясь. — Нам надо поговорить, Синдзи.
Э?
Наверное, вся степень охренения отразилась на моем лице так явно, что Гендо соизволил повторить:
— Нам надо поговорить.
— О чем? — настороженно спрашиваю. Как-то не вяжется с образом Икари-старшего подобная манера общения. Совсем не вяжется.
— Об этой войне. — Гендо не торопясь подошел поближе, — И о целях этой войны.
Забавно. Впервые заметил, что мы почти одного роста. Конечно, Командующий все-таки повыше, да еще и моя извечная привычка напряженно сутулиться сильно увеличивала разницу на глаз...
Не о том сейчас думаю.
— Ангелы? Война с Ангелами? — уточнил я.
— Да. — стоит неподвижно, слегка затемненные очки бликуют, не позволяя поймать взгляд. — Ты когда-нибудь задумывался над причинами проекта Евангелион?
— Второй Удар? Нет? — пытаюсь усмехнуться.
— Нет. Второй Удар был лишь следствием.
Гендо вернулся за стол, сел, сложив руки перед лицом. Я, притихший, напряженный, ждал продолжения.
— В тысяча девятьсот сорок седьмом году, на границе Иудейской пустыни была обнаружена разветвленная сеть пещер, оставшаяся на месте древнего кратера. В этих пещерах были обнаружены скрижали, повествующие о битве между некими существами, превосходящих человеческое понимание и пророчество, предсказывающее возвращение "Ростков Семени Жизни", что должны уничтожить все человечество. Эти скрижали получили название Свитков Мертвого Моря.
Командующий говорил мерно, неторопливо. Весомо.
— В ходе изучения полученных данных, в тысяча девятьсот девяносто втором году, мы нашли полностью закрытую полость, расположенную подо льдами Антарктиды. Первый Геофронт. И именно этот Геофронт оставил след, который нам известен как Кумранский кратер. — Гендо чуть шевельнулся. — Для того чтобы проникнуть в него, нам понадобилось почти шесть лет. Обнаруженное внутри гигантское существо, погруженное в глубокую спячку, соответствовало описанию одного из существ, которые в Свитках называлось "Семенем Жизни". Информация о грядущем сценарии, записанном в Свитках, начала подтверждаться.
Я весь обратился в слух, ловил каждое слово. Еще бы!
— Это существо получило кодовое имя "Адам". И именно это существо стало причиной Второго Удара. Началась подготовка проекта "Евангелион".
Гендо замолчал, поправив очки.
— И? — не выдержал я. — Уже знаю. Из буклета. НЕРВ.
— Истинные цели проекта не в предотвращении Третьего Удара, а в проведении его по такому сценарию, который должен вывести человечество на новый уровень. Границы личности современного человека будут уничтожены, и все люди сольются в единое мета-существо.
Я молчал. Такая откровенность пугала и настораживала.
Командующий, не дождавшись от меня никакой реакции, продолжил:
— Я собираюсь сломать этот сценарий. Не уничтожать человечество, но создать Бога, способного справедливо судить.
Вот мы и добрались до сути.
— Тебя. Так, да? Ты — Бог. — оскалился я.
— Нет. — отрезал Гендо. — Юй.
Такой Командующий подавлял. Несмотря на громкие и патетичные фразы, несмотря на цели, достойные клиента сумасшедшего дома, почему-то верилось, что этот худощавый мужик способен сотворить Бога. Более того, он не перед чем не остановится, чтобы реализовать это свое желание.
Продирает до печенки, однако.
— Ради этого все... — негромко выдавил из себя я. — Ради Юй. Воскресить. Дать жизнь. Верно?
— Что ты будешь делать, если погибнет Рей?
Чтобы заставить себя осознать справедливость слов Гендо, понадобилось секунд десять.
Если... Если подобное случится, и я ухитрюсь не сойти с ума окончательно, выжить, то и жизнь всего человечества не станет слишком большой ценой. Лишь бы Синевласка была жива.
— Почему говоришь? Зачем рассказываешь? — в душе воцарилось какое-то безразличие. — Возвращение отца? Блудного? — слабо усмехаюсь.
Лицо Гендо дернулось в презрительной гримасе. Ну, хоть какая-то эмоция.
— Не будь наивным. Мне совершенно не важна твоя любовь — более того, ты был тем, из-за кого Юй отдалилась от меня. Мне лишь необходимо, чтобы ты уничтожал Ангелов. Любой ценой. — Гендо чуть повернул голову, и я, наконец, сумел разглядеть его взгляд. — Даже ценой жизни абсолютно любого человека. После создания Бога, всем воздастся. Несправедливости больше не будет.
Я прикрыл глаза, обрывая зрительный контакт. Подумал.
— Хорошо. — киваю. — Я пошел.
Медленно добрести до кабины лифта. Дождаться, пока закроются створки двери, отрезая от почти материального взгляда Командующего. И устало привалиться к стене.
Гендо — враг.
Понимание этого факта теперь прочно угнездилось в картине мировосприятия. Никакого компромисса с Командующим быть не может... А значит, я знаю, что мне надо.
Во-первых, сделать так, чтобы Рей выжила в любом случае.
А во-вторых, обломать Гендо. Разбить все его планы в дребезги. Напрочь.
* * *
Отступление. Икари Гендо, Фуюцуки Козо. Кабинет главнокомандующего.
Гендо продолжал сидеть неподвижно, раз за разом прокручивая в голове разговор с Синдзи. Многие реакции отличались от ожидаемых настолько сильно, что приходилось признать — в картину личности Третьего Дитя закралась значительная погрешность.
Сзади подошел Фуюцуки.
— Как прошел разговор?
— Слишком спокойно. — Командующий поправил очки. — Реакции в некоторых моментах отличаются от спрогнозированных, хотя результат тот же, что и задумывался.
— Запись велась?
— Да. Просмотришь потом. Как продвигается расследование?
— Редзи Кадзи. — Фуюцуки подошел к креслу посетителей, сел на него, сцепив пальцы в замок. — Через три часа, после уничтожения инкубаторов, он сел на поезд до Осаки, в точке прибытия не вышел.
— Как вышли на него?
— Проверили алиби всех, кто мог каким-либо образом проникнуть в закрытый сектор.
Повисло молчание.
— Хорошо. Отдай приказ о его поимке. Живым — я хочу знать его источник.
— Уже. Ты поставишь в известность SEELE?
— Нет. У нас пока есть активный клон. До боев с Ангелами не допускать, усилить охрану.
Фуюцуки задумчиво кивнул.
— Что Кацураги? Она может заинтересоваться причинами подобных действий. Тактический командир нам пока еще нужен.
— Придержи ее осведомителя в седьмом отделе.
— Ясно.
Гендо встал из-за стола.
— "Модификация" Евангелиона-01 завершена?
— Да. Система самоуничтожения сработает вовремя.
— Ремонт?
— В течении недели будет завершен.
— Хорошо.
* * *
Отступление. Кацураги Мисато, Аска Сорью Лэнгли. Комната резервного общежития сотрудников НЕРВ.
— Я, кажется, ненавижу Первого. — мрачно произнесла Аска, вяло ковыряясь в тарелке.
— М? — не отрываясь от борьбы с чересчур крупным куском пиццы, подняла бровь Мисато.
Последствия боя с Четырнадцатым Ангелом давали о себе знать повсюду. Разрушенные жилые комплексы, в немногих уцелевших отсутствовала даже холодная вода, не говоря уже об отсутствии электричества — во время боя оказалась перебита магистральная линия. Досталось и общежитию, в котором проживали пилоты и майор Кацураги.
Впрочем, один из пилотов и тактический командир звена Евангелионов были достаточно важными сотрудниками, чтобы вся суета определения их по новому месту жительства прошла быстро и без проволочек. Так что, заселение прошло сразу, как только бардак, воцарившийся в НЕРВ после боя с Ангелом принял более-менее приемлемые черты.
— Я ненавижу Икари. — повторила немка, сверля взглядом лежащий перед ней на тарелке кусок пиццы. — Ему наплевать на всех, даже на свою куклу.
Мисато, наконец, проглотила кусок пиццы, задумчиво почесала нос.
— Даже и не знаю, что тебе сказать, — девушка тряхнула в руках пустую банку пива, отставила в сторону. — Синдзи и меня напрягает в последнее время. — со вздохом потянулась за новой банкой. — Но других пилотов у нас просто нет, Аска. Нет-нет, ты молодец. С Зеруилом ты справилась "на отлично", но... Если бы Синдзи не перехватил его, когда у тебя оборвало кабель, неизвестно чем все бы закончилось. Ты и сама это понимаешь.
— Аянами...
Открываемая банка громко пшикнула.
— Рей неизвестно когда очнется. Знаешь... — Мисато слизнула пивную пенку, попавшую на палец, — За все его выкрутасы, я бы с удовольствием засадила его в изолятор, выпуская только на синхротесты и бои с Ангелом, — с чувством тряхнула головой девушка. — Но против прямого приказа Командующего...
— У нас и изолятор есть? — слабо улыбнулась немка.
— А то! — Мисато отхлебнула пива. — Целый комплекс под это дело отведен.
Чему-то мечтательно вздохнув, Аска, наконец, взяла свою порцию пиццы.
— Все равно он меня бесит. Никак не могу понять, что у него в голове творится.
— И не надо. — Мисато потянулась за своим куском. — Мне кажется, что тараканы, обитающие в голове Синдзи, могут оказаться пострашнее некоторых Ангелов.
Немка фыркнула, чуть не поперхнувшись.
* * *
— Ах ты с-с... Кха! Чтоб тебя кхр-р... Кха! Млядь! Кха!
Произошло то, что когда-то должно было произойти — я все-таки гробанулся с этого чертового трапа, подгоняемого к контактной капсуле. Общая слабость после синхротестов, накладывающаяся на непрекращающийся кашель, подвернувшаяся нога... И рывок вперед (чтобы не приложиться затылком об твердые ступени).
Самое паскудное — раздражение, потихоньку копившееся с самого разговора с командующим (приходилось контролировать свои порывы, чтобы не насторожить врага раньше времени), вскипело в груди, парализуя способность не то что внятно говорить, а даже связно мыслить.
Искренне хотелось кого-нибудь прибить. Поиск повода труда не составил — ни одна сволочь даже встать мне не помогла, а кандидатов на мордобой было много — техники и инженеры носились по всему ангару, занимаясь своими малопонятными делами. Ур-роды...
К тому времени, как в поле зрения появилась Майя, я уже смог унять кашель, бушующую ярость, и прикидывал, стоит ли идти в медотсек за помощью, или фиг с ним. По всему выходило, что тащиться к медикам особого смысла нет, проще распотрошить какую-нибудь аптечку на предмет бинта, замотать пострадавшую конечность, и на этом успокоиться.
— Икари-кун! Ты в порядке? — единственная, блин, добрая душа в этом дурдоме.
— Ага. Нормально.
Девушка смерила меня подозрительным взглядом (я еще сидел на полу), но все же решила не лезть куда не просят — чертов восточный этикет...
— Акаги зовет? — вздохнул я, осторожно поднимаясь на ноги. Правая лодыжка отозвалась болью на попытку нагрузить ее, и я понятливо перенес вес на другую ногу, — Куда идти?
— Н-нет... В смысле, да, но потом... Рей очнулась.
Да! Черт вас всех возьми, да!
— Ясно. — благодарно киваю.
Нога нещадно болит, саднит копчик, но это все фигня. Главное — с Рей, наконец, все в порядке...
— Проблема в том, что... Кхм... Э-э... — нехарактерно замялась девушка.
Я чуть притормозил, смерив ее подозрительным взглядом.
— Что? — не нравятся мне ее заминка.
— Рей наполовину парализована. — резко выдохнув, призналась Майя.
Сердце пропустило удар.
— Как? — мир отдалился, сжался в маленькую миниатюру, дрожащую и неустойчивую.
— Работа мозга нарушена после контузии, — виновато пожала плечами. — Врачи пока не могут сказать, с чем именно это связано... Извини, я не специалист в этом.
Рей парализована.
Осознание этого факта дрожащей болью поселилось где-то в груди, но гораздо хуже было чувство собственной вины и необратимости произошедшего. Хотелось сжаться в комок и завыть, вмазать себе по морде, или спрыгнуть с мостков вниз.
Рей покалечилась из-за меня.
Раньше мне никогда не приходилось задумываться над подобным — необратимое увечье казалось чем-то далеким, недостижимым, тем, что происходит только с другими, не со мной и моими знакомыми. Конечно, после боя с Рамиилом, мне было страшно — очень страшно, — что я потеряю глаз, останусь навсегда с урезанным полем зрения. Но это было не так невыносимо. На собственное увечие можно наплевать, поселить у себя внутри злое привычное упрямство, не дающее сдаваться и ныть.
Синевласка. Покалечилась. Из-за меня.
-...и-кун! Икари-кун! — Майя, оказывается, уже некоторое время пыталась дозваться до меня.
Я тупо посмотрел на нее — никаких мыслей не было. Только паскудное чувство вины.
— Паралич может быть обратим!
Обратим. Я ухватился за это слово, как за спасительную соломинку — это может быть не навсегда.
