Допустить к котлу Бэйр означало засыпать с изжогой, а о том, что мог сделать с едой Арланд, просто страшно было подумать... потому мне пришлось подняться с земли, доползти до костерка и начать готовить. Об охоте не могло быть и речи, потому на сегодня у нас в рационе опять была ненавистная мне каша с вяленым мясом и приправами, которые хоть немножко разбавляли отвратительный пресный вкус походной еды... Мда, если нас что и объединяло с Кудеяром, так это ненависть к плохой и невкусной еде! Уж кто-то, а сенари понимают, что мы — это то, что мы едим.
За готовкой я не заметил, как быстро в лесу стемнело, а, заметив это, даже обрадовался. В темноте всегда легче засыпать, чем при свете, и сны хорошие мне снятся только когда вокруг темно, а когда светло — сплошные кошмары.
После ужина Бэйр по традиции достала карты и предложила мне играть. Я отказался и отправился спать на свой плащ... Но сон не шел, и потому я просто лежал с полузакрытыми глазами, слушал и наблюдал.
Арланд, как и я, от игры отказался, в итоге они вместе с Бэйр устроились напротив костра и заговорили о чем-то, не совсем мне понятном.
— Знаешь, я все думаю о Закае... — начала Бэйр, обняв колени и смотря в огонь. — Закая говорил, что инквизиторы рано или поздно сходят с ума, говорил о тебе, что ты слишком "веришь в идею"...
— Боишься, что однажды я стану чокнутым охотником на грешников? — невесело усмехнулся Арланд. Он сидел возле Бэйр, согнув ноги в коленях: одну на земле, а другую так, чтобы было удобно опереться на нее локтем. Он тоже смотрел в огонь.
— Кажется, это не так уж невозможно.
— Не бойся за меня, — с насмешкой сказал Арланд. — Ты же знаешь, что исследования Ордена — неотъемлемая часть моей жизни. А работа судьи, работа рыцаря, когда населению угрожают твари — это все не главное.
— Ваш мир делает с людьми страшные вещи... хотя, в моем мире, если подумать, то же самое, — заметила ведьма.
— Лучше беспокойся о себе, — он повернулся к Бэйр и посмотрел на нее пугающе многозначительно.
— Что ты имеешь ввиду? — насторожившись, она вопросительно наклонила голову.
— А ты разве не знаешь? — серьезно спросил Арланд.
— Я... да, знаю, — неуверенно ответила она. — Истэка сказал мне, что постепенно я стану прежней Бэйр, вспомню ее жизнь. Наверное, мне уже все равно: сложно сожалеть о том, чего не помнишь, — откинув черную челку, она внимательно посмотрела в лицо Арланду. Ее красивые черные глаза поймали свет пламени и засияли. — Боишься, что я начну жечь деревни? — она вдруг улыбнулась.
— Кто знает, что в тебе проснется, когда ты нырнешь с головой в свое могущество? — усмехнулся Арланд, не сводя с Бэйр странно блестящих глаз. — Но, думаю, сдержать тебя я сумею, какие бы демоны тобой не завладели... — он улыбнулся, продолжая пристально смотреть на ведьму. В отблесках пламени его лицо напоминало демоническую гримасу, злорадно усмехающуюся чему-то... своей властью, наверное.
— Кажется, один из них вот-вот завладеет мной, и я так чертовски согрешу... — тихо протянула она, как будто подгибаясь под взглядом инквизитора. Ее голос задрожал и мне показалось, что ей страшно, что она тоже испугалась такой страшной морды Арланда.
Сначала я подумал, что мне показалось, что пламя что-то загородило от меня, но потом я понял, что нет. Арланд в самом деле наклонился и нюхал пышные волосы ведьмы, даже касался носом ее виска, а она делала вид, что совсем ничего не замечает, хотя и закрыла глаза, чтобы не видеть его страшного лица.
Это вызвало во мне очень неприятные чувства. Мне Бэйр никогда не позволяла так вести себя, она была против того, чтобы я даже сидел к ней так близко, как сейчас сидел инквизитор! Она говорила, что это невежливо и неприлично, что ей неприятно, когда нарушают ее личное пространство... Хотя, судя по ее напряженной позе и выражению лица, ей и сейчас все это не нравилось, только она ничего не говорит, потому Арланд и не думает прекращать.
— Арланд... — Бэйр очнулась от оцепенения и, наконец, заговорила.
— М? — он как будто не расслышал, остался в том же положении.
— Если так пойдет дальше... — она судорожно вздохнула, вставая с земли. — Я пойду на реку, — она на миг обернулась к нему, а потом вдруг кинула взгляд в мою сторону. Я тут же закрыл глаза, хотя их и не было видно под челкой, и сделал вид, что сплю. — Не вздумай ходить за мной, — велела Бэйр и, взяв из сумки мешок со своими волшебными шампунями и мылом, отправилась к речке. Видимо, ей хотелось побыстрее уйти от него, может даже ей хотелось скорее смыть с себя его стойкий запах.
Арланд не посмотрел на нее, только скосил в глаза в сторону, где она скрылась.
У меня зашумело в ушах, я насторожился.
"Если он сейчас ослушается и пойдет, я отправлюсь за ним", пообещал я себе и стал внимательно следить за каждым его движением.
В глубине души мне хотелось, чтобы он все-таки пошел, и я мог бы остановить его... В ожидании прошло, наверное, несколько минут. Арланд неподвижно смотрел в костер, а я сосредоточенно наблюдал за ним до боли в глазах.
Медленно, очень медленно черты лица инквизитора ожесточились, а брови сдвинулись.
— Что она со мной творит?... — пробормотал он и повернулся в сторону, где скрылась Бэйр, и всмотрелся в глубь леса.
Это была точка невозврата: посмотрев туда, он уже не мог отвернуться. Как гончего пса его потянуло в лес, и он не мог сопротивляться обуревавшим его инстинктам — мне хорошо знакомо это состояние, когда что-то животное внутри перекрывает разум.
Он поднялся и медленно, все еще сопротивляясь этому животному, пошел за Бэйр. Но вскоре, через пару секунд, его оставили сомнения, и он ускорил шаг, уже зная, что не остановится.
Я превратился в ласку и последовал за ним, ловко пробираясь по палой листве и не издавая ни малейшего звука.
По резко подувшему прохладному ветру я понял, что мы вышли к реке, и прыгнул в ближайший куст, откуда стал наблюдать. Неподалеку, метрах в двадцати от нас, раздавался плеск воды: там была Бэйр.
Арланд остановился на берегу, не решаясь не то что идти дальше, даже смотреть в сторону, откуда раздавались всплески. Я почти физически ощущал, как его рвет на две части.
Ему хотелось пойти туда, к ней, опять почувствовать то, что он чувствовал, когда она была рядом. Но еще ему хотелось оставаться человеком и стоять на месте, а лучше всего уйти и навсегда задушить в себе все эти чувства.
Мне были слишком хорошо знакомы эти моменты, когда злая и добрая сторона сталкиваются вместе, когда инстинкты берут верх над разумом и творишь ужасные вещи. Грызешь молодые деревья, чтобы сточить зубы, убиваешь себе подобных, чтобы сожрать их и наглотаться крови, мучаешь мышей, доводя их до безумного страха перед кошмарной смертью, поедаешь птенцов, хотя знаешь, что они после этого никогда не полетят... Я годами учился сдерживать это в себе, заглушать малейшие позывы к убийствам, которые неминуемо приходят за инстинктами.
Но если у меня внутри бесится животное, то одни боги знают, что живет в душе Арланда... сердцем чую, это куда страшнее и опаснее.
Я следил за братом и за обеими его частями. Долго, очень долго они были на равных, и он не решался даже посмотреть в сторону Бэйр, но в итоге он все же не выдержал и посмотрел. Произошло то же, что и у костра: он не смог отвести взгляда, его опять потянуло туда.
— Ведь могу же я пожить хотя бы один этот час!... — тихо взмолился он и стал расстегивать свою накидку.
Когда она оказалась на земле и сомневаться в намерениях Арланда уже было нельзя, я выскочил из-за кустов и, приняв свой истинный облик, прижал гада к широкому дереву неподалеку, так, чтобы Бэйр не могла нас видеть.
Арланд удивился, но не более. В силе он со мной тягаться не мог, — особенно сейчас, когда совсем отрезал от себя куски демонической души. Он знал это, потому даже не попытался сопротивляться. Арланд только сильно напряг мышцы, когда я сдавил руками его плечи и посмотрел в глаза.
— Она же сказала не ходить! — прошипел я.
— Думаешь, она говорила серьезно? — спросил он с таким видом, как будто его не волновал мой ответ.
— Я думаю да!
— Леопольд ты просто не все понимаешь. Мы с Бэйр давно нравимся друг другу, это не то, что ты думаешь!
— Да неужели!? Это я ей нравлюсь, а тебя она терпит!
— Не говори ерунды! — сказал он раздраженно. — У Бэйр своя жизнь, ты для нее как больной котенок, которого она выхаживает. И не больше.
— Что ты хочешь этим сказать? — я прищурился. В глубине души я знал, что именно.
— Я хочу сказать, что ты не должен лезть! Отпусти меня и уходи отсюда, мы без тебя разберемся!...
Я даже вздрогнул.
Я знал, с самого первого момента знал, что он хочет от меня избавиться, но говорить это так прямо!... Да что он за монстр, раз прогоняет меня посреди ночи неизвестно куда?
— Что ты задумал? — настороженно спросил Арланд, заметив в моих глазах мысли, которые я не успел спрятать. — Не собираешься же ты меня бить!?
— Нет, я придумал кое-что получше, — уверил я братца. — Кое-что, чего ты на самом деле стоишь!
Мы стояли на высоком берегу: от нас до воды было метра три. Заросшая тиной речка воняла болотом и была достаточно глубока для того, чтобы надолго удержать инквизитора в своих холодных водах.
Что ж, если мертвые боги будут милосердны, Арланд запутается в водорослях и захлебнется болотной жижей!
С этими мыслями я схватил его за ворот рубахи и одним мощным броском швырнул его прямо в реку, головой вниз. Сразу послышался приятный слуху всплеск.
Я не стал ждать, пока Арланд выплывет или не выплывет, и взял его волшебную накидку, на подкладке которой были нарисованы спасительные руны. Накидка была не тяжелой, мне не составило труда схватить ее зубами и, превратившись в рысь, затащить на вершину одного из тысячи деревьев вокруг.
Спустившись, я быстро побежал в лагерь. Там в сумке Арланда я нашел черную вонючую жидкость в небольших флакончиках: именно ей он пользуется для татуировок на теле и именно ей он пахнет. Ведь важны не сами знаки на коже, а вещество! Это вещество со временем растворяется в крови и поэтому его приходится обновлять каждый месяц, снова и снова прокалывая кожу, которая с каждым разом становится тверже и плотнее, после чего прокалывать ее становится еще труднее и больнее...
Я собрал все склянки, которые нашел в сумке, отошел подальше от лагеря и разбил их, вылив вещество на землю. Мерзкий запах раздражал меня. Я превратился в лису, быстро прорыл в мягкой почве яму, в которую закидал землю с запахом и осколки. Получившуюся могилку я засыпал сухими сосновыми иголками и вернулся в лагерь.
Еще никого не было, потому я превратился в самого себя, улегся на плаще в прежней позе, так, как будто и не уходил никуда.
Вскоре вернулась Бэйр. Она была вся мокрая, но чистая, я учуял приятный запах ее шампуня.
Она вела под руку Арланда, который тоже был мокрый и пах шампунями, но еще он почему-то истекал кровью... Может, в реке были щуки?
— ...Как ты мог потерять накидку!? — возмущалась Бэйр, доставая из сумок полотенце. — Ты придурок! Зачем вообще за мной пошел!?
— Зачем? Потому что ты, проклятая ведьма, вскружила мне голову! — ругался он, стягивая с себя изорванную рубашку.
— Так надо было идти за мной, а не сигать в воду в одежде... — уже не так раздраженно сказала Бэйр, помогая Арланду вытираться. — Уму непостижимо!... Надо же было грохнуться с обрыва и порезаться о свое собственное оружие, да еще и так сильно!
— Уж не тебе обвинять меня в неосторожности, ходячее несчастье, — ворчал инквизитор, пока Бэйр доставала бинты, чтобы остановить кровь, хлещущую из четырех длинных раны на обоих предплечьях... Ммм... нет, это были не щуки, это я, когда слишком стиснул его у дерева. Жаль. Или нет.
— Как бы заражение в этом болоте не подхватил... — обеспокоенно сказала Бэйр, сбрызнув раны спиртом. Арланд поморщился и стиснул челюсти.
— Если не найдем накидку, мне уже будет все равно, с руками или без, — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Замолчи! — велела ведьма и нарочно больно надавила на раны. — Никому ты не нужен, а если вдруг понадобишься, то пускай эти монахи пройдут через мой труп для начала!
— Меньше всего я хочу смотреть на твой труп, так что давай лучше поищем накидку, — предложил он.
— Ночью мы ее не найдем, а днем пройдемся вдоль реки: может ее прибьет течением к берегу, — предложила Бэйр, осторожно смазывая раны мазью. — Слушай, это ведь не оружие... раны такие, как будто тебя зверь деранул! Да и ты не такой чокнутый, чтобы резать себя ножом четыре раза.
— Может, порезался об оружие, когда падал, может на ветки сухие наткнулся, черт его знает. Это неважно. Важно то, что накидки нет, а я не помню, в ней я падал в реку или нет...
Бэйр тяжело вздохнула и не стала продолжать разговор. Она полностью увлеклась своим занятием, осторожно наносила мазь на раны. Потом ведьма стала накладывать повязку. Арланд терпеливо ждал, время от времени наигранно морщась: ему нравилось, когда ведьма вздрагивала вместе с ним и мягко гладила его по плечу в знак извинения.
— Ладно, герой-любовник, завтра нам еще ехать, — сказала она, когда работа была закончена.
— Ты спать? — спросил Арланд.
— Да. Вымоталась за сегодня... не так, как вчера, но все же норма усталости достигнута.
— Тогда спокойной ночи.
— И тебе спокойной. Не ворочайся особо, я не уверена, что хорошо завязала бинты!
Они оба очень быстро и крепко уснули, я же свернул свой плащ крохотным гнездом и превратился в птицу. Мне надо будет кое-что сделать, пока никто не видит, и лучшее для этого время будет как раз перед рассветом, когда все птицы инстинктивно просыпаются.
Я пробудился быстро и легко, как всегда просыпаются животные. Рассвет еще не наступил, и вокруг царила темень, но в облике рыси мне не трудно было различать вокруг необходимые предметы.
Я осторожно подобрался к Арланду, чтобы убедиться в том, что все идет как надо. И в самом деле: запах нечисти уже пробивался через его защиту, пока еще слабый, но через пару дней его любая сова заметит.
Осмотрев и обнюхав братца, я пустился в лес, к тому дереву, на котором спрятал до поры до времени накидку. Схватив ее зубами, я отправился к месту, где скинул Арланда в воду.
С моей стороны просто глупо оставить все так, как есть. Если Арланд расскажет Бэйр, что я на него напал, да еще в свете последних событий, когда меня подозревали в убийстве, она подумает, что я опасен и начнет меня бояться. Ведь наверняка она уже начала опасаться с тех пор, как увидела меня за решеткой! Иначе почему она так охладела ко мне и так тянется к этому демону, который мечтает от меня избавиться и готов прогнать в лес?
Впрочем, теперь я знаю, что с ним делать. И самое замечательное, что на меня никто не подумает, потому что Арланд считает меня идиотом, а Бэйр не склонна думать о ком-то плохо, тем более обо мне!
Сперва я принялся рыть берег, с которого якобы поскользнулся и упал в воду Арланд — именно это он рассказал Бэйр и именно в это он сам должен верить.
