Заодно, находишь раздел настроек искусственной гравитации. Это — здорово. Понижаешь тяжесть до уровня Обо. Теперь нетрудно избавиться от отработанного аккумулятора Ричи. Он такой же, как тот, что прислали. Чемодан на колесиках с выдвижной ручкой. Тяни, толкай и все дела.
Четверть часа пыхтенья и непристойных комментариев, и Ричи водружен в центре камеры перехода. Должны же магистровы технари починить аппаратуру в Универе? Неужели они такие бестолочи, во главе с "их величеством"? Даешь себе слово, если этого не случится в ближайшие десять дней, то...
Ты специально обшаришь всю округу, в поисках настолько высокого и прочного дерева-цветка, чтобы на нем повеситься. Впрочем, времени передумать — вполне достаточно. Нервно хихикнув, прикидываешь, каково это, вешаться при силе тяжести в шесть раз ниже нормальной. Впрочем, смерть наступит не от того, что задохнешься, а от прекращения притока крови к голове. Даже малого тяготения хватит, чтобы петля затянулась достаточно плотно. И это будет — не больно.
За такими веселыми размышлениями кидаешь беглый взгляд на пульт на стене. Сердце на мгновенье замирает, толкнувшись в груди. Статус: к отправе готов. Коснись иконки с рисунком шагающего человечка — начнется отсчет. Успей встать в центре круга, или даже сесть на этот дурацкий чемодано-аккумулятор!
Через несколько секунд будешь дома.
Не совсем дома. В Универе. Там тебя возьмут под белы ручки, и препроводят в уютную тюрьму. Или не очень. Остальное зависит от степени обиды на тебя Великого Магистра. Или от настойчивости властей Эгваль. А ну, подать сюда, тяпкину-ляпкину... Чего они посулят луноликому?
Медленно пятишься к двери, потом опрометью бросаешься к себе в комнату. При слабом тяготении смотрится комично. Направляешься в центральный пост, возвращаешь тяжесть в норму. Еще час ходишь там кругами, руки за спину, очи долу.
За это время успеваешь, в качестве следователя, допросить себя, с пристрастием. Ловя на лжи и увертках. Так же ловко справляешься за прокурора и адвоката. Первый мечет молнии, второй упирает на нежность и ранимость натуры обвиняемой. Подвержена дурным влияниям. В своем последнем слове ты красноречива и убедительна. История тебя оправдает. Оставалось домыслить за палача... на этом месте себя прерываешь. К чему опережать события? Как знать, вдруг представится шанс благополучно унести ноги. Уж сколько раз выходила сухой из воды?
Так много, что и не вспомнишь, каким был прошлый. Гложет мрачное предчувствие, что он-то и был последним.
С силой потерев лицо руками, замираешь на секунду. Идешь к себе в комнату. Напяливаешь всю одежку. Как для выхода на улицу, в морозную городскую ночь. В чем сюда пришла, в том и вернешься. "Эй, шпионы! Кто там ловит меня в кадр? Вот она — я. Чуточку бомж, но полюбуйтесь на мою лыжную шапочку!"
Почти бегом, в камеру перехода. Касаешься пульта. "Отправка". Не давая себе времени передумать, становишься в центр круга. Зажмуриваешься.
"Дура... Что я делаю..."
"Мне страшно..."
"История меня оправдает".
"Нет... не хочу! Надо выйти из кру..."
Секундное головокружение. Ощущение потери равновесия. Как на лестнице, когда нечаянно пропускаешь ступеньку. Тебя крепко подхватывают под руки, удерживая от падения, и сразу отпускают. Открываешь глаза. Ты в зале Библиотеки! Светится люстра под потолком. В цокольном этаже нет окон, и не разобрать: день сейчас или ночь. Рядом двое техников в темно-зеленых комбинезонах.
Приветливо улыбаются. Хвалят:
— Вы — молодец, отлично справились!
Вдвоем грузят доставленный тобой аккумулятор Ричи на тележку, увозят. Рядом еще один мужчина, сановитее, повыше ростом. На лацкане пиджака значок в виде цветка орхи. Врач.
— Как себя чувствуете, миз Вандерхузе?
— Э... в порядке... думаю, что... — растерянно улыбаешься. — Какое сегодня число?
Он чуть касается твоего локтя.
— Четырнадцатое аполлона. Я — доктор Деймар. Пойдемте, осмотрю вас. Не возражаете?
Маленький кабинет, стандартное мед-оборудование, типичный медосмотр.
— Что ж, почти в норме. Пульс несколько пониженный.
— Он у меня всегда такой.
— Умеренное истощение — это скоро пройдет. Вы хорошо спите?
В голосе доктора неподдельная забота. Ты отчетливо видишь его мысли. Он честен, он за тебя волнуется. Тобой овладевает недоумение от абсурдности происходящего. Доктор, между тем, продолжает упражняться в любюезностях:
— Я вас отвезу. Сейчас придет мой шофер.
Ого, лекарь с личным водилой — большая шишка. Хочется спросить: "Чёрт побери, куда ты меня потащишь?!" Совершенно обалдевшая, не находишь слов. Доктор Деймар приходит на помощь:
— Вам нужно отоспаться, отъесться. Завтра днем я вас навещу.
Молча киваешь. Шофер легок на помине. Вдвоем с доктором доводит тебя до авто. Без протестов принимаешь помощь. На улице — далеко за полдень. Видеоэкран на противоположной стороне показывает упитанную рожу Великого Магистра. Все-таки увиделись с вами, почтеннейший. Хорошо, что не воочию.
Замечаешь, что погода, как будто, наладилась. Нигде ни следа льда или снега. Довольно тепло, как в дни, когда ты только приехала в Норденк, думая обосноваться в нем надолго. Кажется, что это было очень давно.
Через полчаса тебя высаживают у входа в двухэтажный отель, старой постройки; с уютным внутренним двориком. Пожалуйте в седьмой номер на первом этаже. Доктор радушно прощается. Оставшись одна, скидываешь кофту, бросаешь на кровать. Сверху швыряешь шедевральную шапочку. Какое-то время любуешься сочетанием цветов: покрывала, кофты и шапки — нечаянный абстрактный шедевр. На зависть великому Гарери. Без сил падаешь в кресло у окна, выходящего на закатную сторону, во двор. В прошлые времена там было приятно посидеть на лавочке. А сейчас — слишком прохладно.
"Давно не тайна, что знаменитая и несравненная Нина Вандерхузе страдает параноидальным расстройством личности. То обостряясь, то утихая, болезнь наложила заметный отпечаток на ее характер. Бьющее через край самомнение, увлечение модными реформаторскими идеями, беспочвенные фантазии о тайных знаниях и великих открытиях...
Недуг, явился причиной внезапного завершения блистательной карьеры. Одно дело — играть роль. Намного хуже — всерьез отождествить себя со своей героиней. Как результат: мания преследования. Затянувшаяся на десять лет попытка скрыться от воображаемых опасностей в глуши и безвестности.
А ее недавняя одиссея на Обо — вообще из ряда вон. Ошеломила и взволновала всех. Надо же было бедняжке выискать приключений! К счастью, всё обошлось. Медики оценивают состояние Нины, как удовлетворительное. Физически — она в полном порядке. Что касается психики, то покой и хороший уход позволят добиться стойкой ремиссии.
К сведению тех, кому это интересно. Частная клиника Неразбери-пойми-какая уволила оператора, допустившего утечку видео-материалов..."
Удивительная история живет в памяти доктора Деймара... Он в нее верит. В нее верят все.
Медленно встаешь, придерживаясь за подлокотники кресла. Прислушиваешься к себе. Терпимо. С ног не валишься. Голова ясная. Подходишь к зеркалу на стене. Лохматишь ладонью короткие темные волосы. Доходяга несчастная. Что ты о себе возомнила?
Великая и ужасная. Взвестьте меня на чаше правосудия, вынесите вердикт. Делала, что могла; кто сумеет, пусть сделает лучше. Оставалось гордо взойти на эшафот и, замерев от ужаса, положить голову на плаху. Или, что там для тебя придумают. Да воздастся по делам ее...
Размечталась. Самое большее, что тебе грозит — это санитары со смирительной рубашкой.
Осторожный стук в дверь.
— Горничная! Миз, вам что-нибудь нужно?
Открываешь. Девушка, черноволосая, полненькая. Приятная.
— Я бы выпила какао.
Она улыбается.
— Горячий шоколад? Запросто! Еще что-то?
Чуть не ляпаешь: "Тебя оттрахать!" Не сейчас. Успеется.
Девушка приносит ощутимо горячий пластиковый стакан с закрытой крышкой. Ей невдомек, что одноразовую посуду, здесь, в Мире, изобрела ты! Уточнение: шутя, высказала идею.
Хозяйка, приучив Госсовет к обедам за общим столом, сама всегда принимала в них участие. За легким, ни к чему не обязывающим трепом, роняла и полезные замечания. Зачастую, это срабатывало лучше прямых указаний.
Конечно, девушке-горничной ни к чему это знать. Поддавшись неожиданному порыву, просишь:
— Посиди со мной немного, — показываешь, что сесть можно прямо на кровать.
Она не упрямится. Осторожно отодвигает в сторону твою расчудесную шапочку. Усаживается, спина прямая, руки на коленях. Хозяйке понравилось бы. Тебе она нравится тоже.
— Расскажи, что нового? А то, пока я на Обо крабораков ловила...
Девушка прыскает со смеху.
— "Крабораки?" Так вы их назвали? Жуткие страшилища!
— Они безвредные, и очень вкусные.
Неловкости между вами не осталось. В нескольких словах рассказываешь, как чуть не выпрыгнула из штанов от ужаса, впервые увидев морскую живность Обо. Девушка (ее зовут Ксена), смеясь, подтверждает, что кадры, в которых миз Винер-Вандерхузе добывает себе пропитание, вызвали фурор.
— Представьте, кто-то слил кадры в Сеть... просто так, задаром!.. А мог нехило заработать...
— Его нашли, да?
Ксена решительно мотает головой.
— Таки нет! Полиции... недосуг. Народ победу праздновал, беспорядки случились. Такая радость... горячая. Пришлось охлаждать. Из водометов... — Ксена вновь смеется.
Ловишь странные образы, вскользь касаясь ее сознания. Что-то важное произошло. Трудно разобрать, потому что девушка — не слишком образованная. Но, вышколенная. Когда сама не может объяснить, тут же отфутболивает вопрос, куда надо.
— В Сети всё есть! Сейчас найдем.
У сервировочного столика часть столешницы поворачивается на шарнирах, открывая небольшой экран. Вторым движением выдвигается клавиатура в прозрачном чехле. Ловко придумано. Чтобы одновременно чревоугодничать и рыскать по Сети.
Поспешно допиваешь какао. Пролистываешь заголовки главных новостей за прошедшие дни.
Гений из Норденка
Неотразимый удар
Миру явлен Спаситель!
Смелый замысел, точный расчет
Худую траву с поля вон!
Так победил сильнейший
Великий сын человечества
Нам принадлежит будущее!
Смятый одноразовый стакан падает на пол, разбрызгивая по полу коричневые капли. Ты не пытаешься его поднять. В оцепенении разглядываешь схему на экране видео. Как просто. Потрясающе просто.
Ксена с тревогой смотрит на тебя. Вымученно улыбаешься.
— Угостишь сигареткой? Ты куришь, знаю. Я — просто балуюсь. Иногда.
— Да... но...
— Выйду во двор. Не буду дымить в номере. На лавочке посижу, проветрюсь.
— Там холодно! К ночи заморозки обещают!..
Она провожает тебя до скамейки во дворе. Стелит на ней одеяло, чтобы ты задницу не простудила. Предлагает второе: сверху укрыться. Отмахиваешься. Хватит, что на свитер надела кофту. Шапку, правда, оставила в номере.
Прикуриваешь от зажигалки Ксены. Говоришь:
— Иди. Я посижу немного и вернусь.
Оставшись одна, глубоко затягиваешься, ощутив терпкость табака.
"...интервью академика Бернстайна. Великий ученый подчеркнул, что ничего сверхъестественного Магистр Норденка не совершил. Обычное проявление гениального ума. Удивительно другое: гигантский просчет, допущенный теми, кто претендовал на звание сверхлюдей.
Когда основная масса астероидов выпала, наконец, на Обо, то три оставшихся продолжили движение по гиперболическим орбитам около Мира. Что вызвало определенные волнения в умах. Разумеется, бояться надо было не нам!
Эти малые небесные тела, навсегда удалились в пространство, так показалось. На деле, они за несколько дней достигли так называемого "глаза Новтеры". Это — горловина вне-пространственного тоннеля, сооруженного Новыми людьми для захвата нашей планеты. Как мы помним, их недавняя агрессия — провалилась. Уходя, гасите свет и закрывайте за собой двери. Умники, поставившие себя выше нас, этого не сделали. Вообразите себе их последующие изумление и ужас!
Два астероида, прошедшие гипертоннель, столкнулась между собой, распавшись на тысячи обломков. Они обрушились на головы надменных созданий, пытавшихся взять над нами верх! Можно сказать, что их планета подверглась ковровой бомбардировке.
Решающий, смертельный удар, нанес третий астероид. Еще до его падения на планету, ударная волна, образовавшаяся в атмосфере, уничтожила всё живое в радиусе нескольких тысяч километров. Сам же астероид упал в океан. Это передали установленные на нем видеокамеры. Расчеты показывают, что возникла волна цунами километровой высоты.
Если, когда-нибудь, мы высадимся на той несчастной планете, то может быть, застанем отдельные группы переживших глобальный катаклизм. Впавших в одичание, постепенно вымирающих. Но, Энвер Бернстайн убежден, что мы никого не встретим. Враждебная нам цивилизация — погибла.
На слышимые кое-где либеральные причитания об убийстве миллионов невинных великий ученый дал жесткий ответ. Мы все — часть Природы. А она — не знает жалости. Законы эволюции неумолимы. Выживает — сильнейший!"
Темнеющее закатное небо постепенно приобретает глубокий бирюзовый оттенок. Оно — чисто. Ни облачка, ни легкой дымки. В нем больше нет, ставшего привычным, тусклого белого пятна с размытыми краями. "Глаз Новтеры" закрылся навсегда.
Ты сидишь, сгорбившись на скамье. Слабый ветер шевелит голые ветви деревьев. На земле толстый слой палой листвы. Становится всё холоднее. Не обращаешь на это внимания, безучастно стряхивая пепел с сигареты.
Вздрагиваешь, когда догоревшая сигарета обжигает пальцы.
Часть III. Светлый путь
1. ФАНТАЗИИ ГОСПОДИНА КИАНО
В тесной цилиндрической кабине лифта Полине Ждан и Жеому Киано пришлось стать лицом к лицу. От этого Полина испытала затаенную неловкость. Сам Киано ничем не выдал своих чувств.
— Пневматика? — вдруг спросил он. — Старинный механизм?
— Да. В полной исправности, не бойтесь.
— Я не боюсь.
"Поглядеть на тебя, когда твои пятки оторвутся от пола", — с неприязнью подумала Полина. С трудом преодолев искушение включить быстрый спуск, она нажала рычаг. Под тихое шипение стравливаемого воздуха, узкая кабина начала спуск.
Когда лифт остановился, Киано предупредительно пропустил Полину вперед. Выйдя следом, небрежно отряхнул соринку с рабочего комбинезона. Такой же был на Полине.
— Никогда не гулял в подземельях Ваги, — заметил Киано. — Странное место. Новичков пугали, позволяя кабине лифта, в начале, падать свободно.
— Откуда вы знаете? — насторожилась Полина.
— Не важно. Займемся делом.
Полина чуть не рявкнула: "Мне лучше знать, что важно, а что нет!", но вовремя прикусила язык. Две недели назад она сочла Киано шутом гороховым. И команданте разделял ее мнение. Пока не грянула следующим утром невероятная весть. Магистр Норденка сокрушил Новтеру! Какое-то время Полина, и многие вместе с ней, сомневалась. Подозревала обман или мистификацию. А к полудню обсерватории Мира, одна за другой, сообщили, что "глаз Новтеры" заметно уменьшился в размерах. Долгие месяцы он, белесый, немигающий, грозно взирал на потрясенное человечество. Казалось, так будет всегда. И вот, он тает, исчезает бесследно! К ночи того же дня он закрылся совсем.
