Он повернулся, чтобы идти. Нора покосилась на двор, где тренировался её муж. Бойцы опустили мечи и Вир что-то втолковывал Клосу.
— Отец Сергиус! — позвала она. — А кому грозит опасность?
Приор обернулся, смерил её оценивающим взглядом.
— Святейшему папе, — отозвался он. — Он сейчас в Нагбарии.
На совет бароны собирались неохотно. Кто был готов на всё, чтобы предотвратить войну с нагбарцами, кого привело любопытство, кому было всё равно, ну, а кто-то побоялся отстать от остальных. Но спешность созыва никого не обрадовала. Нора встречала их парадно, по правую руку от неё сидел муж, по левую — советница, а за спиной советницы стоял шателен Ордулы. Вейму пришлось долго уговаривать, улещивать и в конце концов приказать, поэтому она едва ли не дулась и всё время морщила нос. Приор на сей раз пришёл вместе с нагбарцами, с которыми заявился и Липп под именем рыцаря Вивьена.
Едва все расселись, как вперёд выступил "славный Грайогэйр".
— Барон Тафелон! — резко прокаркал он. — Наша узнать — ваша не убивать наш великий тан! Мы узнать, кто хотеть его убить! Наша больше не сердиться на вашу! Наша уходить в Нагбария, хоронить Сайолтакк! Наша выступить на рассвет!
Члены совета зашумели. Такая смена взглядов...
Нора поднялась со своего места.
— Благородный Грайогэйр, мы надеемся, что ты передашь своему королю нашу скорбь по поводу смерти великого тана...
Нагбарец прервал её.
— Король не жалеть Сайолтакк! Сайолтакк быть... Сайолтакк много ссориться со всех. Но Сайолтакк — родич король. Наша честь! Мы думать, вы нарушить наш честь. Вы не нарушить. Наша не заложник. Наша спутник Сайолтакк. Сайолтакк мёртвый. Мы уходить Нагбария. Мы сказать королю, ваша не убивать Сайолтакк. Король не сердиться на вашу. Мы написать... написать... написать для вашей, что наша верит вашей. Вы дать нам письмо для король. Король понимать.
— Хорошо, — согласилась Нора. — Мы дадим вам припасы для вас и фураж для ваших коней.
— И подковать! — обрадовался неожиданной щедрости нагбарец. — И новый упряжь! И новый сапог! И новый одежда! Наша износился! У нашей нет ничего! Наша бедный! Ваша не плати нашей содержание, это плохо.
— Мы дадим вам всё, что вам понадобится в дороге, — согласилась Нора.
— И поскорей! Наша выступать на рассвет!
Он развернулся и покинул зал, за ним же вышли его спутники. Дверь со стуком захлопнулась. Взгляды собравшихся обратились к Норе.
— По какому праву ты говоришь от лица всех, девчонка?! — высказался граф цур Дитлин.
Нора выпрямилась во весь рост. Это выглядело не слишком внушительно, ведь баронесса унаследовала внешность своей матери, хрупкой темноволосой женщины не слишком знатного происхождения. Тогда рядом с ней поднялся Клос. Прежде, чем Нора успела хоть что-то сказать, он прошёл через весь зал и швырнул перчатку в лицо графу.
— Граф! Вы снова оскорбили мою жену! Извинитесь перед ней — или бейтесь со мной.
Граф встал, подобрал перчатку и скомкал её в руке.
— Торопишься навстречу смерти, сопляк? — спросил он. — Я встречусь с тобой завтра в это же время на ристалище.
Он вышел, сжимая перчатку в руке.
Бароны, ворча, расходились по домам, временами поглядывая через плечо на Нору и Клоса. Некоторые из них при этом азартно размахивали руками и не иначе как делали ставки на завтрашний поединок.
К графу цур Дитлину подошли граф цур Лабаниан, бароны цур Ерсин и цур Абеларин. Все четверо оживлённо о чём-то заговорили. Слышалось "сговорилась", "обманывает", "откуда деньги". Клос покосился на жену. Нора покачала головой.
— Вторую перчатку унёс, — горестно произнёс рыцарь, когда зал опустел. — Не напастись на этих баронов.
Вир расхохотался.
— Пойдём, — кивнул он на дверь, — поговорим о завтрашнем бое.
Нора только дёрнулась им вслед.
— Не надо, — удержала её Вейма, понимающе улыбаясь своей госпоже. — Вам всё равно следует заняться делами.
— Какими делами? — нахмурилась Нора.
— Пошлём в Братство Помощи, — деловито предложила вампирша, — пусть отправят своего человека к нагбарцам, чтобы составил список всего необходимого им в дорогу и представил нам. Если всё разумно, то они должны до утра предоставить всё необходимое... Вы думаете, отец Сергиус оплатит и это или хотите, чтобы Братство Помощи взыскало снаряжение нагбарцев с совета?
Нора поморщилась. Принимать решение за всех было чревато.
— У Фирмина нет лишних денег, — напомнила Вейма.
В зал заглянул приор.
— Вы не представляете, как я вам благодарен за помощь, — сказал он. — Простите, я услышал ваш разговор. Я отнесу ваше письмо в Братство Помощи. Оно всё оплатит.
Нора нерешительно переступила с ноги на ногу.
— А...
— Я знаю, у вас большие планы и мало свободных денег, — мягко заметил приор. — Я помню наш разговор. Обращайтесь в Братство Помощи без опаски, вам дадут всё, что вы пожелаете... в разумных пределах, но я не сомневаюсь в том, что вы не запросите лишнего. Я оставил Братству все распоряжения. Вам очень повезло, что именно сейчас нагбарцы отправляются домой. Братство Помощи легко соберёт всё нужное для вашего отряда снаряжение, а со стороны будет казаться, что они готовят нагбарцев в дорогу.
— Я скажу Виру, — кивнула Вейма. — Но мы ещё не говорили с Клосом.
— Не торопитесь, — посоветовал приор. — Каждый человек должен сам решать свою судьбу.
Вейма фыркнула. Это говорит человек, привыкший решать за всех, кому повезло — или не повезло — оказаться рядом.
— Молись, дочь моя, — посоветовал приор. — Я тоже буду молиться, чтобы он даровал твоему мужу победу.
— Вы завтра уезжаете, — сказала вампирша, стараясь не смотреть на него. Он слишком недавно пытал людей, чтобы с ним можно было спокойно находиться рядом. Странно, почему-то от Виля ничем таким не несло. Может, потому, что он и не притворялся... добреньким. Или это действовали наложенные на него — сначала при посвящении, а после Магдой — заклинания.
— На рассвете, вместе с нагбарцами. Я возьму с собой Липпа, он может быть полезен.
— А брата Полди? — нахмурилась Нора.
— Я попрошу тебя пока приютить его у себя, дочь моя, — отозвался приор.
Нора нахмурилась, но отец Сергиус этого, казалось, не заметил.
— Я бы хотел попросить тебя об услуге, — обратился он к Вейме.
— Да? — теперь уже нахмурилась Вейма.
— Когда мои дела прояснятся, я напишу тебе письмо. Ты не могла бы отвезти его в Раног? Я приеду туда же и мы решим все дела с твоим университетом.
— Я так понимаю, трёх книг от него нам не видать, — засмеялась вампирша.
— Посмотрим, дочь моя, посмотрим. Кто знает?..
Он повернулся к Норе.
— Я бы хотел предложить тебе ещё кое-что, что послужит на пользу и тебе, и Тафелону, и многим людям, но время ещё не подошло. Если Заступник будет со мной, я вернусь и мы поговорим обо всём.
Он стремительно вышел из зала.
Нора повернулась к Вейме.
— Я боюсь, — сказала она.
Вейма тяжело вздохнула и утешающе пожала ей руку.
— Что мы можем поделать? — спросила она грустно. — Или вы рискуете — или забываете о власти.
— Но я рискую не собой!
— Ваша милость, Клос только счастлив будет.
— А если он умрёт?!
— Он умрёт счастливым, — мрачно пошутила Вейма. Нора придушенно всхлипнула. — Не переживайте. Он молодой, сильный, смелый... Он справится.
Нора отвернулась. Вейма поморщилась. Страх госпожи был таким сильным, что мешал дышать.
— Если я вам не нужна, я найду Вира, — сказала вампирша. — Мы должны послать к маршалам-распорядителям турнира, чтобы они согласились присутствовать при поединке.
— Погоди! — ухватила её за руку Нора. — Ты... Ты ведь разбираешься в логике?
— В логике, ваша милость?
— Да! Вот объясни мне, почему, если некоторые мыши белые и некоторые белые существа ядовитые, то нельзя бояться белых мышей?!
Губы вампирши дрогнули в улыбке.
— Я пойду к Виру, — сказала она, аккуратно отцепляя руку своей госпожи, — а потом мы с вами в таблинии всё обсудим.
До самого вечера баронесса, как зачарованная следила, как под ловкой рукой её советчицы на пергаменте появляются забавные округлые мыши и странно-угловатые змеи. Чёрные и белые. Они то переплетались, то расходились в разные углы пергамента.
— Некоторые, ваша милость, некоторые, — повторяла вампирша. — Смотрите: вот все мыши. А вот некоторые.
Наутро весь Сетор собрался на трибунах ристалища. И бароны, и рыцари, и простые горожане, все только и говорили о предстоящем бое. Благородные господа редко бились на боевом оружии вот так вот, при всех, на ристалище, да ещё и на тяжёлых полуторных мечах, минуя конную схватку.
К тому же граф цур Дитлин был боец опытный, известный всему Тафелону... правда, он дюжину лет, если не дольше, не участвовал в турнирах. А вот Клос — Клос непонятен. О нём известно многое и всё не в его пользу. Молодой, один из младших сыновей своего отца, муж баронессы, ничем не прославился, кроме безделья да пирушек.
Нора, бледная как смерть, в платье родовых цветов, сидела на своей трибуне. Рядом с ней сидела такая же бледная Вейма — она готовилась к неминуемо-мучительному запаху крови. Вир держался спокойно. Он рассказал молодому Клосу всё, что знал полезного и про турниры, и про манеру биться графа цур Дитлина, и теперь был готов увидеть, что смог усвоить ученик.
Запели трубы.
Герольд огласил имена противников, их титулы и заслуги. По ристалищу прошёл шумок. На фоне графа цур Дитлина Клос выглядел жалко.
Бойцы вышли на ристалище. Они отличались не меньше, чем их заслуги. Граф цур Дитлин был в видавших виды доспехах со старым, отцовским ещё, горским мечом с витой гардой. Такие называли дикими мечами. А Клос вышел в новеньких, с иголочки латах и меч у него был откован по риканской моде, с хитрой чашей, прикрывающей руку, такие в Тафелоне ещё мало где встречались. Говорили, маршалы долго спорили, допускать ли бой на разных мечах, но в конце концов признали их равными друг другу.
Трубы снова запели. Герольд взмахнул флагом.
Бой начался.
Клос с жаром бросился на графа, новенький меч так и сверкал в его руках. Граф цур Дитлин защищался спокойно и хладнокровно, не позволяя вражескому клинку серьёзно себя задеть. Бывалые зрители уже ждали скорой развязки: ведь не двужильный же Клос! Да, он моложе, но долго не выдержит и скоро выдохнется. Некоторым даже казалось, что он начал двигаться медленнее, но нет, он не уставал. Граф цур Дитлин держался с прежней спокойной уверенностью, отражая все удары Клоса.
— Почему он не атакует? — не выдержала Вейма.
— Ждёт, пока Клос устанет, — пояснил Вир.
— Но...
— Т-ш-ш! Смотри сама.
И вот граф прекратил защищаться и нанёс быстрый и, казалось, неуловимый удар, держа отцовский меч правой рукой и направляя левой. Ещё мгновение — и Клос остался бы без ноги. Нора ахнула и прижала руки к щекам. Но Клос каким-то чудом оказался быстрее и заблокировал удар.
Внезапно бойцы разошлись. Теперь оба держали мечи двумя руками, подобрались и скользили по ристалищу, внимательно глядя на противника.
Зрители на трибунах затаили дыхание. Все ждали, что теперь сделают противники.
Они атаковали одновременно, блоки, атаки, удары в доспехи...
Зрители дрожали от возбуждения. Но даже самые неискушенные уже понимали, оба воина устали. Бой шел до победы одного из бойцов, никто не считал попаданий в доспехи, но все видели и вмятины на пластинах прикрывающих торс, и помятые забрала шлемов.
Все зрители хором ахнули, когда меч графа нашел брешь в защите правой руки Клоса. Молодой рыцарь отшагнул, теперь он сжимал меч левой рукой, правая безвольно повисла вдоль тела. Граф не торопился. Теперь он был похож на кота, который вот-вот прыгнет на замученную долгой игрой мышь. Добыча никуда не денется, а завершить бой надо красиво. Он будто помолодел, легко и упруго атаковал Клоса. Прыжок, широкий взмах меча... Казалось, сейчас Клоса не станет...
Но молодой рыцарь упал на колени, одновременно вскидывая левую руку с зажатым в ней мечем. Специально он это сделал или ему повезло, но острие меча попало точно в щель забрала графа.
Зрители хором ахнули. Такой развязки не ожидал никто.
Клос поднялся на ноги, с видимым трудом высвободил свой меч из тела противника и победно поднял этот меч над головой. Левой рукой.
Нора визжала и хлопала в ладоши.
К графу цур Дитлину подбежал цирюльник, нанятый на время поединка. Снял с него шлем, ослабил ремешки доспеха.
— Мёртв, — объявил он во всеуслышание.
Клос опустил меч и как бы ненароком опёрся на него. На губах юноши играла гордая улыбка. К нему подошёл слуга, принялся снимать доспех. Цирюльник перешёл к молодому рыцарю. Разрезал одежду вокруг раны и принялся накладывать повязку. Нора выбежала на поле и хотела броситься мужу на шею, но цирюльник мешал ей подойти. Клос улыбнулся жене.
— Я же говорил, ты будешь мной гордиться, — улыбнулся он.
В это время на поле вышел мужчина в чёрной рыцарской рубашке, подпоясанной жёлтым поясом. Наклонился к убитому графу, выпрямился, презрительно посмотрел на Клоса.
— Сопляк, — выплюнул мужчина. — Трус!
— Я рыцарь Клос, сын графа цур Вилтина, — холодно ответил муж баронессы, отстраняя и жену, и хлопотавшего над ним цирюльника. — А кто ты, я не знаю.
— Я рыцарь Адалрик, сын графа цур Дитлина, предательски убитого тобой. Гордишься собой? Справился со стариком и считаешь себя мужчиной? Ты и сейчас прячешься за юбку своей жены, трус!
Кровь бросилась в до того бледное лицо Клоса. Он здоровой рукой стянул перчатку с правой и швырнул её в лицо сыну цур Дитлина.
— Я готов хоть сейчас доказать, что ты лжёшь! — прорычал Клос.
Адалрик пнул перчатку ногой.
— Мне недосуг учить тебя манерам, щенок, — отозвался он и отвернулся. Вышел на середину ристалища и объявил:
— Бароны! Я должен ехать в земли своих предков, чтобы достойно придать отца земле. Когда я вернусь, я буду просить вас утвердить меня в праве носить отцовский титул.
Он поклонился всем баронам, отвернулся и от них, махнул рукой вышедшим за ним на ристалище слугам и пошёл восвояси. Слуги подхватили тело графа и побежали за ним.
Рану Клоса црюльник счёл неопасной, но Нора настояла на том, чтобы её дома промыли, перевязали заново и позвали медика, закончившего раногский университет и поселившегося в Сеторе. Медик вошёл в супружескую спальню, где, кроме раненого и его жены, ждал ещё Вир и слуги, готовые выполнить любой приказ мужа своей госпожи.
Клос, раздетый до сорочки, возложенный на супружеское ложе и укрытый узорчатым покрывалом, только посмеивался над хлопотами жены. Но Вир-то видел, что лицо юноши побледнело, а зубы то и дело сжимались от боли.
Медик пришёл достаточно быстро, высокий сухой одетый в чёрное старик.
— Я доктор медицины Готлиб, — скупо поклонился он и кивнул куда-то себе за спину. — Много лет я преподавал с кафедры, пока не оставил её, чтобы приехать сюда. Со мной цирюльник Лаус, который иногда помогает мне оказывать помощь страждущим.
